лой гриве.
	Вскоре они остановились, чтобы подождать молодого наездника. 
Оба стояли довольно долго, и Вейни даже сделал предположение, что 
того могло просто выбросить из седла.
	Но с ним все было хорошо, если не считать некоторой бледности 
на лице, которая стала особенно заметна, когда он подъехал к ним. Его 
лошадь немного сбавила темп и как будто хромала. Вейни соскочил с 
седла, чтобы посмотреть в чем дело. Оказалось, что стрела попала в 
шкуру ноги и некоторое время болталась в ней. Когда Вейни исследовал 
рану своими пальцами, то понял, что она не глубокая и не представляет 
большой опасности.
	-  Он должен выдержать,-  заключил он.-  Со временем это пройдет.
	-  Тогда давайте уходить,-  сказала Моргейн, поднимаясь на 
стременах, чтобы взглянуть на дорогу.-  Их удивление скоро пройдет, 
оно не будет долгим: они никогда не видели меня с огнем в руках, но 
теперь они познакомились и с этим. Они будут приучать себя к такой 
возможности и снова обретут храбрость, теперь еще и в отношении 
этого.
	-  Куда именно ты хочешь направиться сейчас? -  спросил Вейни.
	-  К Иврел,-  коротко ответила она.
	-  Госпожа, как раз на нашем пути находится замок Бейн. Когда-то 
люди, жившие там, были почти твоими друзьями. Вполне возможно, что 
мы сможем получить у них пристанище и на этот раз, если доберемся 
туда раньше Эриджа.
	-  Я не доверяю никаким крепостям и замкам вблизи Иврел,-  
сказала она.-  Нет, мы не будем останавливаться в Бейне.
	И они поскакали, сначала легкой иноходью, чтобы не 
переутомлять лошадей. Вскоре Вейни почувствовал, как его ощущения 
притупляются, а бок пронизывает сильная боль. Пощупав болящее 
место, он обнаружил небольшую рану, которая, к счастью, не 
кровоточила и, следовательно, не могла унести его жизнь, но тем не 
менее беспокоила его. Чтобы немного отдохнуть и облегчить боль, он 
зацепился одной ногой за высокую луку седла и, придерживаясь обеими 
руками, позволил себе на некоторое время заснуть.
	Его разбудили звуки колоколов.
	Он посмотрел вверх и осторожно расслабил мышцы, которые 
затекли за время сна. Тут же он увидел, к своему стыду, что Рин ведет его 
коня, а вокруг них уже начинается утро нового дня. Они двигались 
цепочкой по очень мирной усаженной хвойными деревьями дороге, 
проходящей вдоль каменной стены.
	Тогда он наклонился вперед и взял повод в свою руку, пытаясь 
сообразить, где они находились: он наверняка должен был бывать в этих 
местах раньше. Это был монастырь Бейн-эн, самый большой в всей земле 
Эндар-Карш, который сохранился до сих пор. Там находилась обитель 
Серых Отцов. Он проехал вперед, чтобы присоединиться к Моргейн, 
удивляясь, знала ли она об этом месте или направилась сюда по совету 
Рина. В этом месте было множество свидетелей ее появления в Бейне, и 
уже по одному этому, очень трудно было надеяться на безопасность даже 
здесь.
	Братья-монахи, побросав свою работу, с выражением полного 
удивления собрались на стене. Некоторые из них бросились вперед, 
чтобы приветствовать странников, но очень быстро остановились в 
нерешительности, видимо отбросив первоначальные намерения. На их 
лицах отражалась растерянность. Но при всем этом на самом деле они 
были очень добрые люди, и Вейни не боялся их.
	Тем временем лицо Моргейн выражало ужасающую слабость и 
боль: видимо^ рана вновь начала беспокоить ее. Когда он увидел это, то 
до боли прикусил губу, понимая, в чем дело.-  Ты думаешь остановиться 
здесь? -  спросил он ее.
	-  Я не думаю, что аббат сможет перенести это,-  сказала она.
	-  А я не думаю, что ты сможешь перенести дальнейшее 
путешествие,-  заметил он. И в тот же момент он взглянул на молодого 
Рина с темными кругами вокруг глаз, который выглядел жалким и 
несчастным. И он подумал, что вряд ли их преследователи бросятся 
искать их именно здесь.
	Он уверенно направил Черного прямо к воротам, вспомнив о 
небольшом домике для гостей, который содержал здешний аббат. Этот 
дом очень редко использовался зимой, и был, в основном, предназначен 
для таких гостей, пребывание которых непосредственно в святых стенах 
было либо затруднено, либо вообще нежелательно.
	Он провел их прямо туда, ни у кого не спрашивая разрешения и на 
глазах у изумленных Братьев, прямо за изгородь, которой дом был 
отгорожен от помещений собственно монастыря. Там он спешился и 
помог Моргейн спуститься на землю. Она очень неловко попыталась 
воспользоваться его протянутой рукой, изображая настоящую леди, но 
ее нога не позволила выдержать этот ритуал до конца, и она слегка 
присела, опираясь на его руку, выразив ему благодарность легким 
кивком и взглядом серых глаз.
	-  Это место будет убежищем для нас,-  сказал он.-  Таковы законы. 
Никто не может тронуть нас здесь, а если это место будет окружено‡ ну 
что ж, мы обдумаем это тогда, когда это произойдет.
	Она вновь кивнула, и по ее лицу было видно, что силы вот-вот 
оставят ее, и она сожалела, что их было здесь всего лишь трое: она, он и 
молодой воин, еще не научившийся должным образом обращаться с 
ушибами и ранами, и который сам едва мог взобраться по ступеням.
	К их счастью, других гостей в домике не было. Вейни был очень 
доволен этим и, прежде чем отправиться к лошадям и принести багаж, 
он помог Моргейн хоть как-то устроиться и прилечь. Он вручил 
смертоносный меч ей прямо в руки, а сам спустился во двор, чтобы 
разобраться с остальным.
	Рин помогал ему управляться с лошадьми и перенести в дом багаж 
вместе с седлами. После этого они вместе отправились в конюшню, где 
Рин с напряжением следил за Вейни, когда он, взяв немного масла из 
того, что они употребляли в пищу, медленно втирал его в рану лошади.
	-  Теперь она не будет хромать,-  заключил он.-  Это была обычная 
стрела, а в такое время, когда нет никаких паразитов, садящихся на рану, 
она не будет гноиться. Масло облегчит ей боль, но мне кажется, здесь 
останется шрам.
	В дом они возвращались вместе по небольшой дорожке среди 
высоких зеленых деревьев. Колокола молчали в этот час, видимо, Братья 
предавались молитвам.
	Неожиданно для себя Вейни заметил, что Рин изменился. Он даже 
не мог сразу решить, что это было. Он помнил только, как этот мальчик 
с арфой за спиной стремглав бросился за Моргейн через ворота Ра-
Мориджа. Теперь же перед ним был усталый повзрослевший человек, 
который шел рядом с ним и вместе с ним разглядывал все окружавшее 
их. В нем появилась новая, неуловимая пока твердость, но уже 
отражавшаяся тем не менее в его глазах, которые теперь больше изучали, 
чем удивлялись.
	Вейни заметил в нем признаки этой умиротворенности и по-своему 
оценил ее. Он осторожно положил ему руку на плечо, и так они подошли 
к дому. Он понизил голос, чтобы не разбудить Моргейн, и сказал: -  
Сейчас я буду дежурить, и, уверяю тебя, что я не смогу долго 
продержаться. Потом будет твоя очередь, а потом ее.
	Молодой Рин мог бы попытаться протестовать, как бывало уже не 
раз, когда он отправлялся в поездки со своим отцом по Мориджу. Сейчас 
же он принял положение дел как должное, и устроился на голой кровати, 
в то время как Вейни отыскал свой меч и уселся на ступенях дома, 
опершись головой о руки, лежащие на его рукоятке. В таком положении 
он мог оставаться достаточно долго, не засыпая. Он много ночей провел 
в дороге, неся охрану таким образом.
	И обдумывая сложившуюся ситуацию, он будто в кривом зеркале 
увидел другие времена и другое место, когда ему приходилось наблюдать 
за гостями, останавливающимися в малом замке в Моридже. Там 
оставались ночевать люди из богатых кланов, перебирающиеся с 
пастбища на пастбище. Иногда там останавливались даже предводители 
разбойников, а сопровождавшие их люди шатались вокруг, 
пьянствовали, а по ночам крушили обстановку комнат в поисках дверей. 
Самый отъявленный злодей обычно выполнял роль сторожа, и наблюдал 
за их отдыхом, сидя на ступенях крыльца, где он охранял дверь с мечом в 
руках, и с устрашающим видом отпугивал детей, которые прятались в 
засаде, наблюдая за необычными посетителями.
	Охрана у дверей являлась и своевременным предупреждением 
другим возможным гостям, что им вряд ли удастся воспользоваться этим 
пристанищем, и чтобы они, не въезжая во двор, отправлялись искать 
ночлега еще куда-нибудь.
	Вот в таком положении его и застали святые Братья.
	Он очнулся от своих мыслей, как только раздались первые шаги по 
каменным плитам, которыми был вымощен двор. Он изменил 
положение, и сел более прямо, по-прежнему придерживая меч, 
опущенный между колен, в то время как одетые во все серое монахи 
приблизились к ступеням с глиняными горшками, в которых они 
принесли еду.
	Они отвесили поклоны, пряча руки в складках одежды. Вейни 
выразил им неподдельную учтивость в ответ на их предложение и в свою 
очередь поклонился им столь низко, насколько позволяла его поза.
	-  Можем мы узнать? -  последовал традиционный вопрос. Он мог 
быть оставлен и без внимания. Но Вейни еще раз поклонился, еще раз 
выражая глубокое почтение к святым Братьям.
	-  Мы люди, находящиеся вне закона,-  сказал он,-  а я к тому же 
еще и беглый пленник. Мы никого не убили там, откуда пришли, и тем 
более в Бейне. Мы не будем трогать ни ваши стада, ни ваши луга, и не 
будем причинять никакого насилия и жестокости никому из живущих 
здесь. Мы просили только убежища.
	-  Все ли‡-  Последовало некоторое замешательство при 
очередном вопросе, который тоже задавался в случаях, когда дело 
касалось именно разрешения на убежище.-  Все ли вы истинно 
человеческой крови?
	Моргейн не одевала капюшон, когда они въезжали в монастырь. И 
она, в своей одежде, очень близкой к легенде, являла собой ее живое 
олицетворение, которое могло до смерти перепугать любого 
религиозного человека в Бейн-эн.
	-  Кроме, быть может, одного,-  сообщил он им по этому поводу,-  
но она не является кваджлином.-  Такой ответ вызвал явный испуг, 
который тут же отразился в их кротких глазах. И, скорее всего, 
благодаря легенде, они уже поняли, кто приехал к ним, если только 
здравый ум позволял им поверить в это.
	-  Мы предоставим вам убежище,-  сказали они,-  всем, кто вошел 
сюда с миром. Это относится и к тем, у кого порочная кровь, и к тем, кто 
сопровождает их, если им это будет необходимо. Мы благодарны вам за 
этот рассказ о себе. После вашего отъезда мы совершим обряд очищения 
над домом. С вашей стороны было очень учтиво, что вы так 
разговаривали с нами, и мы будем уважать ваше уединение и никак не 
побеспокоим вас. Вы истинный сын человеческий?
	-  Я родился человеком,-  ответил он, и поклонился им еще раз.-  
Святые Братья,-  добавил он, когда они уже повернулись и собрались 
уходить. Они посмотрели на него, все как один кротко, все с одинаково 
загорелыми лицами и все с одинаково терпеливыми манерами, как будто 
у них всех было одно сердце, которое и управляло ими.-  Помолитесь за 
меня,-  попросил он их. И продолжил, поскольку при этом он должен 
был бы подать им хоть какое-то подаяние, просто как знак милосердия: -  
У меня нет ничего, что я мог бы дать вам.
	Они поклонились почти одновременно с ним.
	-  Не придавайте этому значения, добрый человек. Мы помолимся 
за вас,-  ответил один из них.-  С этим они удалились.
	Когда солнце начало опускаться, надвигающиеся сумерки 
принесли с собой холод. Пока у него были силы бороться со сном, он 
продолжал дежурить, хотя время, когда он должен был разбудить Рина, 
давно прошло. Наконец, когда силы все-таки начали оставлять его, он 
спустился вниз по ступеням, чтобы собрать все, что принесли монахи. Он 
перенес в дом глиняные горшки, после чего мог уступить место у дверей 
Рину.
	Моргейн проснулась. В горшках, которые принесли монахи, был 
черный хлеб, мед, соленое масло, мясная похлебка, вареные бобы, 
которые немного уже остыли, но все равно понравились Моргейн, чьи 
питание, как он подозревал, в последние дни были более чем скромным. 
Он выделил Рину его порцию, с которой тот отправился прямо на 
ступени, где голод и аппетит скомпенсировали неудобство обеденного 
стола.
	Для лошадей Братья принесли также несколько охапок сена и меру 
с зерном, что не прошло незамеченным для Вейни. Он даже отсыпал 
часть зерна в багажные мешки, припасая его на будущее путешествие. В 
наступающих вечерних сумерках, когда солнце почти скрылось за 
западными склонами гор, Рин устроился на ступенях лестницы со своей 
арфой. Он негромко напевал одному ему известные песни, аккомпанируя 
сам себе. Его тонкие изящные пальцы извлекали из струн удивительные 
по красоте звуки, послушать которые пришли к воротам даже некоторые 
монахи, временно оставив свою работу. Рин улыбался, глядя на них 
отсутствующим взглядом. Но их настроение сильно изменилось, когда в 
дверях появилась Моргейн. Одни из них пытались даже осенить ее 
крестным знамением, до смерти перепуганные, и это, как казалось, 
сильно опечалило ее. Она вежливо поклонилась им, и, получив ответные 
поклоны, вернулась в дом, где было тепло от горевшего камина.
	-  Мы должны уехать сегодня ночью,-  сказала она, когда Вейни 
присел на камни рядом с ней у огня.
	Он был очень удивлен таким неожиданным решением.-  ~Лио~, 
для нас нет более безопасного места, чем это.
	-  Я не собираюсь отсиживаться в убежищах,-  сказала она.-  Моя 
цель -  Иврел, и больше ничего. Считай, что это мой приказ, Вейни.
	-  Да! -  коротко отреагировал он и поклонился. Она внимательно 
посмотрела на него, когда он выпрямился, и нахмурилась.
	-  Что это? -  спросила она, указывая рукой на его затылок и шею. 
Его рука сама собой поднялась, ощупав косо срезанные концы волос, а 
лицо слегка покраснело.
	-  Лучше не спрашивай меня,-  сказал он.
	-  Ты ~илин~,-  сказала она, и в ее тоне угадывалось осуждение.-  
Это сделал кто-то, или ты?..
	-  Таков был мой выбор.
	-  Что же произошло на самом деле в Ра-Моридже между тобой и 
твоим братом?
	-  Ты приказываешь мне рассказать это?
	Ее губы были напряжены, а серые глаза готовы были пронзить его 
насквозь. Возможно, она понимала скопившееся внутри него страдание.-  
Нет,-  последовал кроткий ответ.
	Было не в ее правилах оставлять что-либо невыясненным, тем 
более если оно угрожало ее безопасности. Он понимал ее интерес к 
происходившему в Ра-Моридже и был благодарен за то, что ему не 
понадобилось делать полный отчет, и уселся на теплые камни, слушая 
звуки арфы и наблюдая за силуэтом восхищенного лица Рина, все еще 
различимого в надвигающихся сумерках на фоне поросших хвойными 
деревьями зеленых холмов и монастырской церкви с высокой 
колокольней. Песня неожиданно оборвалась: прядь волос случайно 
упала на лицо певца, и он отбросил ее движением головы. Но руки 
продолжали свое движение по струнам, негромко выводя мелодию, как 
бы отдавая дань этому месту и монахам, которые с восхищением 
слушали ее.
	Вскоре зазвонили колокола, напоминающие о том, что 
приближается вечерня, и серые цепочки монахов вновь потянулись к 
святой обители, и, казалось, что с их уходом сумерки стали надвигаться 
еще быстрее.
	Путешественники еще раз перекусили остатками монастырской 
еды и устроились спать, хотя бы на часть ночи.
	Но уже очень скоро Моргейн, которая дежурила на этот раз, 
растолкала их и приказала собираться в дорогу.
	Тонкая красная полоса близкого рассвета уже появилась на 
горизонте.
	Снаряжение было быстро собрано, лошади оседланы и Моргейн в 
последний раз погрелась у камина, бросив последний взгляд на 
приютившую их комнату.-  Я не думаю, что они ожидают получить от 
меня какой-либо подарок на прощанье,-  наконец сказала она.-  Да мне и 
нечего им дать.
	-  Они постарались освободить нас от этих забот,-  сказал Вейни, 
заверяя ее в том, что им не о чем беспокоиться, и было несомненно, что и 
в его мешке не было ничего интересного для святых Братьев.
	Рин немедленно проверил свои вещи, и все, что он нашел, было 
несколько монет, которые он и оставил на кровати. Всего лишь 
несколько мелких монет.
	Они уже ехали по дороге, и лучи восходящего солнца едва-едва 
пробивались через утреннюю дымку, когда Вейни вспомнил про арфу, и 
не увидел ее, как обычно, за спиной Рина.
	Вместо этого там находился лук, чем Вейни был откровенно 
опечален. Позже он увидел, что и Моргейн заметила это, и уже 
приготовилась сказать что-то на этот счет, но вовремя удержалась. 
Таков был его выбор.
	Среди жителей Бейна существовало поверье, что монастырь Бейн-
эн являл собой осколок, оставшийся здесь еще от времен сотворения 
Небес. Это был поистине райский уголок. Чем бы он ни был на самом 
деле, сущей правдой было то, что это место превосходило по красоте 
даже Моридж. Хотя на дворе стояла зима, золотистые пастбища и 
зеленые кедры придавали ему сказочную красоту и изящество, а могучая 
горная цепь, образованная массивами Кэт Вредж и Кэт Сведжур, 
окружала долину грядой заснеженных вершин. Недалеко проходила 
прямая дорога, с изгородью вдоль нее, что можно было встретить только 
в Бейне. Два раза им попадались деревни, расположенные вдоль нее, 
отливающие золотом соломенных крыш, как будто дремлющих под 
зимним солнцем, с белыми стадами овец, пасущихся рядом с избами и 
похожими на плавающие облака.
	Один раз, когда им пришлось проезжать через такую деревню, они 
стали свидетелями небывалого, как им показалось, смятения: дети 
стояли с широко открытыми глазами, сбившись в беспорядочные кучки 
и прячась за материнский подол, а мужчины побросали свою работу и, 
казалось, не знали, что именно им следует делать. С одной стороны, они 
были готовы бежать за оружием, с другой стороны, им казалось, что 
следует готовиться к приему важных гостей. Такое неожиданное 
впечатление произвели на них путешественники.
	Но, возможно, жители деревни просто ослепли от неожиданно 
яркого солнца, которое было в этот день, и вообще не видели ничего, 
или же убеждали себя в том, что они не должны предпринимать никаких 
действий против путешественников, направляющихся на восток: в ту 
сторону едут только те, кто пришел сюда из Хеймура, а при них не 
следует хвататься за оружие, так как это может принести несчастье.
	-  ~Лио~,-  нас уже видело очень много людей, и поэтому так или 
иначе о нашем появлении узнают в Ра-Бейн уже к вечеру.
	-  К вечеру,-  сказала она,-  мы на самом деле будем уже вон за теми 
холмами.
	-  Если бы мы чуть свернули в сторону и попросили бы убежища в 
Ра-Бейне, то вполне возможно, что они и пригласили бы тебя,-  
настаивал Вейни.
	-  И поступили бы с нами так же, как это произошло в Ра-
Моридже? -  возразила она.-  Нет. Я не соглашусь больше ни на какие 
задержки.
	-  К чему такая спешка? -  запротестовал он.-  Госпожа, мы все 
устали, и ты не являешься исключением в данном случае. После такого 
долгого ожидания, которое длилось почти сто лет, что значит один день 
задержки для отдыха? Да мы могли бы и не уезжать из монастыря.
	-  Ты не готов, чтобы продолжать путь?
	-  Я готов,-  заверил он, но это была вынужденная ложь. На самом 
же деле он чувствовал себя разбитым, все его кости буквально 
разламывались от боли, но с другой стороны, он был уверен, что и она 
находится не в лучшем состоянии, и ему было стыдно выставлять на 
показ свои недуги. В нее вновь вселился тот самый дух, который 
принуждал ее идти к Иврел несмотря ни на что. Вейни уже знал, что 
значит встать на ее пути в такой момент, и если ее нельзя было убедить 
даже в необходимости короткой задержки, то нечего было и говорить о 
том, чтобы вообще отговорить ее от этого предприятия.
	Когда солнце светило им уже в спины, а день клонился к вечеру, 
отливая красным закатом на снежных вершинах Кет Сведжур, 
поднимавшимися прямо пред ними, Вейни оглянулся назад, чтобы 
проверить дорогу, как он обычно делал это время от времени.
	На это раз он увидел там именно то, чего опасался увидеть: их 
преследовали.
	-  ~Лио~,-  негромко окликнул он Моргейн. И она, и Рин почти 
одновременно взглянули в ту сторону, куда показывал Вейни. Лицо Рина 
побл