но усиливавшееся 
присутствием Камней, которые явно подсказывали, что Врата Корис-
Лиф находятся где-то рядом. В воздухе чувствовалось напряжение и 
подавленность, как перед наступлением бури.
	И очень скоро, как только они поравнялись с пространством озера, 
перед ними возникли большие каменные колонны, поднимающиеся 
прямо из темной воды. В слабом свете луны казалось, что они просто 
выгравированы на гладкой поверхности озера. По мере того как они 
подъезжали ближе, стали видны обломки и других колонн, 
подтверждавшие, что на самом дне озера хранятся остатки сооружений 
кваджлинов.
	И еще две колонны, возвышавшиеся над остальным 
пространством, венчали голый холм, расположенный против водной 
поверхности.
	Моргейн сдерживала лошадь, внимательно вглядываясь в 
странный и мрачный вид останков затонувшего города и в силуэт 
колонн на фоне звездного неба. Ночной воздух слегка мерцал вокруг 
этих столбов, и даже блеск ярких звезд на мог скрыть этого сияния, 
проходившего сквозь Врата.
	-  Мы спаслись от преследования,-  сказал Лилл.-  Люди из клана 
Кесидри боятся посещать это озеро.
	-  Иногда кажется, что эти столбы лежат в воде,-  заметила 
Моргейн, осматриваясь кругом. Она спрыгнула с коня, и теперь 
растирала рукой его щеки.
	Вейни, измученный долгим ожиданием побега, тоже был на ногах, 
как и они. Он взял повод Сиптаха и повел его вместе со своей лошадью 
медленным шагом, чтобы таким образом дать им остыть, а лошадь 
Лилла он накрыл своим плащом. В воздухе было холодно. Им пришлось 
скакать сюда довольно долго, и его маленькая Май едва поспевала за 
двумя более крупными лошадьми. Он еще долго старался уберечь ее от 
переохлаждения, массировал рукой и не давал пить воду, пока не счел, 
что все в порядке. Позже он дал ей немного зерна из общих запасов и, 
забрав назад свой плащ, завернулся в него и попытался уснуть, слушая 
монотонный разговор Лилла и Моргейн, которые продолжали 
обсуждать жизнь и дела Лифа. Они вспоминали старые убийства или 
какие-то давние случаи, которые так или иначе были связаны с этим 
озером.
	Вскоре его отдых прервала Моргейн, которой понадобился 
~Ченджилинг~, с которым она никогда не расставалась и который 
сейчас лежал среди багажа, на котором спал Вейни. Она одела его на 
пояс и отправилась вдоль озера в сопровождении Лилла.
	Неожиданно в окружавшей их тишине Вейни услышал звук 
лошадиных копыт пока еще далеких всадников. Он импульсивно 
вскочил и закрепил седло на Сиптахе, потому что ~она~ была его первой 
заботой. Как раз в этот момент Моргейн и Лилл, как ему показалось, 
тоже услышали приближающиеся звуки и повернули назад. Вейни, тем 
временем, уже одевал седло на свою гнедую. Бедная Май может умереть, 
если им придется скакать так, как они неслись сюда. Он очень 
беспокоился за нее: все нхи слишком любили лошадей, чтобы загонять 
их подобным образом, хотя в других случаях они же бывали 
чрезвычайно жестокими.
	Лилл одевал седло на свою лошадь сам.-  И я все еще очень 
сомневаюсь,-  сказал он,-  что они отважатся прийти сюда.
	-  Я верю в расстояние гораздо больше, чем в удачу,-  сказала 
Моргейн.-  Поступай, как ты хочешь, кайя Лилл.
	И она вскочила в седло, привязав ~Ченджилинг~ на его обычное 
место, и пришпорила серого.
	Вейни только собирался запрыгнуть в седло и догонять ее, когда 
рука Лилла лишила его равновесия, и он закачался, получив сильный 
удар.
	-  Оставь ее,-  почти прошипел он,-  и не вздумай ехать за ней. 
Послушай, что я скажу тебе. Она заберет твою душу, как она уже делала 
не раз, кайя. Послушайся меня.
	-  Но я ~илин~,-  запротестовал он.-  И у меня нет выбора.
	-  Это клятва? -  очень быстро прошептал Лилл, в то время, как 
копыта Сиптаха перемешивали гальку.-  Она ищет силы, чтобы 
окончательно разрушить срединные земли. Ты еще не знаешь, с каким 
дьяволом ты связался. Она лжет, кайя Вейни. Она лгала и раньше, и в 
итоге Корис, Бейн и Моридж превратились а руины. Неужели ты будешь 
помогать ей в этом? И пойдешь против своего народа? Я знаю, что 
клятва ~илина~ говорит: уничтожь семью, уничтожь домашний очаг, но 
только не ~лио~. Но говорится ли там, что ты должен уничтожать свой 
собственный род? Идем со мной, идем со мной, кайя Вейни.
	Для своего возраста Лилл был удивительно сильным человеком. У 
Вейни даже оцепенела рука, когда Лилл ухватил его своей рукой выше 
локтя. Его жесткие глаза поблескивали в темноте. Звук погони 
приближался.
	-  Нет,-  закричал Вейни, подбирая поводья и пытаясь сесть в 
седло, когда почувствовал боль в голове. Все закружилось перед ним, а 
он сам мгновенно оказался под своей лошадью, которая аккуратно 
перешагнула через него, стараясь не задевать копытами. Но он все-таки 
поднялся, и еще плохо соображая, что случилось, начал вытаскивать 
меч.
	А Лилл был уже над ним и протягивал к нему руку. Сама мысль о 
том, что он может оказаться в плену у людей Лифа, была противна 
Вейни и доводила его до бешенства. Он резко повернулся, вырываясь от 
него, и даже не с целью защитить себя, а для того, чтобы только 
освободиться, чтобы догнать Моргейн и исполнить свою клятву ради 
спасения собственной души. Май была вне досягаемости, а черный конь 
был под руками. Он вскочил в седло и пришпорил его еще раньше, чем 
подумал о поводьях, подбирая их на ходу и прижимаясь в седле, чтобы 
сохранить равновесие. Черный конь поскакал, далеко выбрасывая 
длинные ноги, и они уже начали огибать озеро, на котором теперь 
поднимались небольшие волны.
	Черный выбрал нужный темп, а Вейни пришпорил его еще, 
безжалостно и беспощадно, заставляя рвануться вперед с новой силой.
	Серая лошадь была уже видна впереди. Когда Моргейн оглянулась 
на стук копыт, она стала подгонять серого, который даже заржал то ли 
от принуждения скакать еще быстрее, то ли от безнадежной попытки 
оторваться от черного коня.
	Она все время смотрела назад, не выпуская оружие из руки, пока 
он не подъехал ближе.
	-  Вейни, воскликнула она тихо, когда он уже скакал рядом.-  Ты 
стал вором? А что же случилось с Лиллом?
	Он дотронулся до головы и почувствовал боль, не смотря на 
кожаный подшлемник. Головокружение иногда подступало к нему: то ли 
от удара, то ли от лихорадки. Он не мог определить это точно.
	-  Лилл не был твоим другом,-  сказал он.
	-  Ты убил его?
	-  Нет,-  выдохнул он, и некоторое время согнувшись держался 
рукой за седло, пока не прошла боль в голове. Затем выпрямился и 
пустил черного иноходью, чтобы Сиптах был всегда рядом с ним. Вряд 
ли кто-нибудь из Ра-Лифа мог бы догнать их теперь.
	-  Ты сильно ранен? -  спросила она.
	-  Нет.
	-  Что он сделал? Он поднял оружие против тебя?
	-  Он пытался удержать меня, пытался убедит меня нарушить 
клятву.
	Он не стал рассказывать ей все остальное. Ни о назойливости, с 
которой тот подступал к нему, ни о подлом чувстве, которое он увидел в 
его взгляде, ни о лихорадочной озабоченности, с которой тот добивался 
от него предательства, ни о том, как дважды, с необъяснимой 
жестокостью хватал его руку, ни об алчности, которая подобно голоду 
поблескивала в глазах этого странного человека.
	Он не мог рассказать этого никому: он даже не знал, ни как это 
назвать, ни чем это могло быть вызвано. Он не мог понять целей этого 
человека, когда тот напал на него. Но при этом он очень хорошо 
чувствовал лишь то, что готов лучше умереть, чем попасть в руки людей 
правителя Лифа, и особенно в руки Лилла. Он припомнил, что стоял к 
нему спиной, и если бы тот хотел его убить, то сделал бы это легко и 
просто. Но вместо этого Лилл нанес ему удар по голове, рискуя вступить 
в рукопашный бой. Все говорило о том, что он хотел захватить Вейни 
живым.
	Он не мог вспоминать об этом поединке без содрогания. Он не 
хотел причинять никакого вреда Лиллу, и только чувствовал отвращение 
из-за того, что ему пришлось украсть и его багаж и его лошадь. Черный 
конь по своим качествам был более выносливым, но менее благородным, 
чем его маленькая Май, и то, что она осталась в этих руках, очень 
огорчало его.
	Теперь их обступал густой лес, и они ехали по нему до тех пор, 
пока не появились просветы между деревьями, и проглянуло небо. Ветки, 
ослепляя их, продолжали хлестать по глазам, и лошади были утомлены 
такой дорогой.
	-  Здесь нет подходящего места для стоянки,-  запротестовал он, 
когда Моргейн опустила повод.-  Госпожа, давай будем спать ночь в 
седлах, а лошади пусть идут, пока могут. Это лес земли Корис. 
Возможно, что он был не таким густым в твое время, но сейчас, уверяю 
тебя, он стал почти не проходимым. Ну, пожалуйста.
	Она вздохнула от безысходности, но при этом взглянула на него, 
послушала и кивнула. Он спешился, взял поводья обеих лошадей и повел 
их.
	В конце концов она заснула в седле, по способу, которым часто 
пользовались в земле Карш.
	Он шел, пока мог идти, уже несколько часов, пока не споткнулся 
от изнеможения. Тогда он остановился и положил свою руку на шею 
Сиптаха.
	-  Госпожа,-  сказал он тихо, стараясь не беспокоить казалось 
слушающие их деревья.-  Госпожа, теперь лучше вам последить за 
дорогой, потому что я могу уснуть прямо на ходу. Кругом все спокойно.
	-  Хорошо,-  согласилась она и спустилась вниз.-  Я знаю эту 
дорогу, хотя все вокруг сильно изменилось.
	-  Я должен сказать тебе,-  продолжал он хрипло,-  что кайя Лилл 
будет преследовать нас, пока у него хватит сил. Я думаю, что он обманул 
нас очень во многом, ~лио~.
	-  А что собственно случилось там, Вейни?
	И он попытался рассказать ей, что произошло у озера, но никак не 
мог сразу подобрать слова.-  Лилл очень странный человек,-  наконец 
сказал Вейни,-  и он очень настаивал, чтобы я оставил тебя. Он пытался 
дважды напасть на меня.
	Она нахмурилась.-  Даже так? И что же это было за предложение? 
В какой форме он его излагал?
	-  Чтобы я нарушил свою клятву и пошел с ним.
	-  Для чего?
	-  Этого я не знаю.-  Тут вновь на него нахлынули воспоминания, и 
его голос задрожал. Он подумал, что она может заметить это, и 
постарался побыстрее запрыгнуть в седло.-  Первый раз -  я просто ушел, 
а второй раз -  я предпочел твое общество.
	Ее озабоченное бледное лицо, освещаемое лишь светом звезд, было 
повернуто к нему.-  Многие из поколений, живших в этом доме, утонули 
в озере. Или по крайней мере исчезли в нем. Я не знала, что у тебя были 
затруднения, и мне не нравится, что я оставила тебя. Я решила, что 
между вами было молчаливое согласие, поэтому, когда тебя не было 
видно, я не задерживалась, полагая, что ты не должен был бы 
задержаться, если с самого начала вы были врагами.
	-  Я был воспитан как нхи,-  сказал он.-  Мы никогда не нарушаем 
клятвы, ~лио~.
	-  Тогда я прошу прощенья,-  сказала она.
	А вот этого, по его глубокому убеждению, ~лио~ никогда не 
должна говорить ~илину~, независимо от нанесенной обиды.
	И в этот момент лошади понеслись, несмотря на усталость, 
отворачивая головы на сторону, раздувая ноздри и выкатывая глаза, 
которые белыми пятнами сверкали в сумраке леса. Что-то похожее на 
крупную змею или ящерицу проскочило между ногами лошадей, 
большое и светлое. И еще некоторое время было слышно, как оно 
двигалось через чащу.
	Вейни выругался. Его руки все еще двигались сами по себе, почти 
неуправляемые, а в груди была щемящая пустота.
	-  Это полное безумие,-  негромко воскликнула Моргейн.-  Фай не 
знает сам, что делает. Интересно, много ли здесь такого?
	-  Леса полны зверей, которых он сам произвел,-  сказал Вейни.-  
Некоторые только пугают лошадей и не приносят вреда, зато другие 
могут делать жуткие вещи, которые невозможно представить. Говорят, 
что волки, обитавшие раньше в земле Корис, никогда не были такими 
свирепыми и не нападали на людей до‡ Он хотел сказать "до событий в 
Айрен", но не закончил фразу из-за уважения к ней.-  Вот почему, мы не 
должны засыпать здесь, госпожа. Теперь они могут сделать все, что 
угодно, и даже убить.
	-  Они не были выведены здесь,-  сказала она,-  а были перенесены 
сюда. Но ты прав, это место действительно не подходит для отдыха. Эти 
звери, некоторые из которых почти сразу же умирают, чувствуют себя 
как грудные младенцы, преждевременно попадающие либо в очень 
холодные, либо в слишком теплое для них место. Одни будут постоянно 
умирать, но кое-кто из них может выжить, вполне успешно развиваться и 
дать потомство. Иврел, очевидно, позволяет охватывать многие 
пространства. Да, Вейни, Фай очень невежественный человек. Он 
высвобождает много такого, о чем не имеет ни малейшего 
представления. Может быть, он получает удовольствие от созерцания 
пустыни, которую сам создает.
	-  А откуда он берет все это?
	-  Оттуда, где подобные вещи являются самыми обычными. Из 
других ~ночей~, и из других Врат и мест, где все ~это~ было красивым и 
свойственным окружающей обстановке. Нельзя делать переселение без 
всяких правил. Нельзя устраивать такие варварские атаки на природу. 
Весь Эндар-Карш должен считать подобные вещи заблуждением. Идем 
же, идем.
	Но Вейни уже потерял охоту ко сну и держал повод своей рукой. 
Он закрыл глаза, как только Моргейн двинулась по дороге, все еще 
высматривая белое существо, огромное, размером почти с человека, и 
предпочитающее бегать по открытым местам. Это было одно из многих 
нелепых недоразумений местного леса, не опасное, но безобразное до 
крайности.
	Говорили, что есть еще худшие. Иногда, как гласила легенда, 
скелеты, найденные вблизи Айрен, являющиеся  отходами искусства, 
которым владел Фай, принадлежали самым удивительным зверям и 
животным, относительно которых очень трудно было предположить, 
что подобное могло жить на свете. Единственным положительным, что 
он вынес из путешествия через лес, была очевидность того, что Моргейн 
была очень напугана, а это означало, что ей не чужды некоторые 
человеческие чувства. Затем он вспомнил, как она в первый раз 
встретилась с ним, выезжая из места, которое она объясняла не иначе, 
как пространство ~между берегами большого омута~, где в итоге ее 
вынесло на этот берег.
	Он начал подозревать, ~что~ она была на самом деле. Хотя он и 
не мог выразить этого словами, но смысл его подозрений сводился к 
тому, что и Моргейн, и это бледное существо, бегающее по лесу, попали 
в Эндар-Карш одним и тем же путем. Только она попала сюда не 
случайно, а вполне с определенной целью.
	Она стремилась к Вратам, к источнику могущества, которым 
обладал Фай.
	Она стремилась разрушить все, что лежало на этом берегу, 
поскольку здесь начали происходить такие необъяснимые и 
неестественные явления. Но если бы она оказалась на том самом месте, 
где сейчас находился властелин Хеймура, то от этого ситуация не стала 
бы менее рискованной. Она ничем не связана с землей Эндар-Карш, даже 
своим рождением, по крайней мере так думал он, и ничем не была 
обязана тем, кто там проживал. Вот ~чему~ он служил на самом деле.
	А Лилл предупреждал его, что она лгала. При этом один из двух 
обязательно лгал, это было ясно. Он пытался в своем агонизирующем 
сознании понять, как он должен поступить, если Моргейн действительно 
лгала ему.
	Что-то еще мелькнуло в темноте: сова или какая-то подобная ей 
птица. Она пролетела почти над его головой. Он нервно натянул повод, 
и черный конь задергал шеей. Только под утро они смогли остановиться 
и уснуть. Но все равно, и в этом месте они не стали расседлывать 
лошадей, а лишь сняли багаж, чтобы использовать его для отдыха. 
Моргейн отдыхала первой, а он вспомнил, что у седла черной лошади 
тоже был багаж, который он мог бы использовать, и это вновь 
напомнило ему о позоре, который он принял на себя, сбежав на чужом 
коне. Однако интерес к багажу был теперь еще более обоснован, 
подогреваемый его последними размышлениями. Он захотел узнать хоть 
что-нибудь о человеке по имени Лилл.
	Когда же он нашел там некий предмет, то был уверен, что почти 
получил ответ на свой вопрос, который не давал ему покоя почти все 
время пути. Это был золотой орден, вделанный в ручку небольшого 
ножа, похожего на тот, который многие всадники держат под 
покрывалом седла. На золотом овале был изображен символ, подобные 
которому он видел в долине Камней, и которые обычно относили к 
кваджлинам. Всегда, когда люди находили какой-нибудь непонятный и 
древний предмет или знак, они называли его ~кваджл~ и старались 
отделаться от него. Но он тем не менее был не уверен, что его находка 
относится к вещам именно такого сорта. Он показал его Моргейн, когда 
она проснулась, в свою очередь собираясь приступить к дежурству, пока 
он должен был отдыхать.
	-  Это скорее всего ~ирнн~, талисман,-  сказала она.-  Искушение 
судьбы, и никакого другого смысла он не имеет.-  Но она тем не менее 
все вертела и вертела его в руках, рассматривая со всех сторон.
	-  Но он не приносит удачи человеку,-  сказал Вейни.
	-  Среди людей правителя Лифа встречаются многие с примесью 
крови кваджлинов,-  наконец сказала она.-  Лилл же является их 
советником и наставником. Наставники правят там уже почти сотни лет. 
Там каждый наследник престола производил сына и после топился в 
течение года. Если Кесидри способен произвести сына, то вероятнее 
всего, что и он присоединится к своим прародителям, а Лилл будет 
воспитателем теперь уже его сына,-  и добавила, немного неуместно, 
глядя на лезвие: -  Лилл, который произвел Хши и Тлин.
	-  Возьми этот клинок, ~лио~. Я не хочу держать его у себя, и, 
возможно, что он принесет счастье именно тебе.
	-  Я не отношусь к кваджлинам,-  сказала она. Это утверждение, 
как он отметил про себя, могло наполнить его либо сомнением, либо 
облегчением, еще несколько дней назад, при их первой встрече. Сейчас 
же оно очень плохо сочеталось с тем, в чем он подозревал ее.
	-  Кем бы ты ни была,-  сказал он,-  избавь меня от него.
	Она кивнула, принимая его отношение без видимого возражения, 
и, пристроив нож у себя на поясе, поднялась.
	Стрела с зеленым оперением воткнулась в землю между ее 
ступнями.
	Она бросилась назад, хватаясь за оружие, такая же быстрая, как 
сама стрела. Но еще быстрее Вейни успел схватить ее и толкнуть, не 
заботясь о повреждениях: эта стрела была предупреждением. Если бы 
она выстрелила, они были бы мгновенно засыпаны зелеными стрелами 
со всех сторон.
	-  Не делай этого,-  крикнул он ней, и, повернувшись в сторону 
леса, широко развел руки и обратился к невидимым наблюдателям: -  Эй, 
Кайя! Кайя! Кайя! Разве вы хотите наложить позор на свои души и стать 
убийцами людей из своего рода? Мы ваши родственники, причем самые 
близкие.
	Тогда кусты зашевелились и раздвинулись. И он наблюдал, как 
красивый высокий мужчина, чем-то похожий на его мать, вышел из тени 
кустов, где было еще несколько стрелков. Он встал, очень обдуманно 
расположившись между ними и высокомерной Моргейн, поведение 
которой сейчас можно было сравнить лишь с упорством Маай, но явно 
могло быть смертельно для нее в этой ситуации.
	Они еще даже не спросили их имен, а просто стояли, ожидая, когда 
те заговорят и назовут себя сами. Глядя на живую женщину, которая 
очень точно соответствовала тому, как описывалась во многих балладах, 
существовавших сотню лет, они хотели убедиться, что не сходят с ума. 
Но он мог лишь только догадываться, что происходило в их головах. 
Они же только и делали, что во все глаза смотрели на Моргейн, а она 
смотрела на них, в бешенстве сжимая в руках оружие, которое могло 
поразить их всех гораздо быстрее и вернее всяких стрел.
	Ее они могли бы убить без всякого сожаления, но тогда вместе с 
ней был бы мертв и ее ~илин~, служивший ей щитом. Однако пока этого 
не происходило. Он слышал раньше рассказы о том, что попадавших 
сюда людей Маай всегда находили с тремя стрелами кайя, выпущенных 
прямо в сердце. Род Кайя жил на беспокойной земле, они почти со всех 
сторон подвергались постоянному нападению и видимо поэтому в них 
было воспитано пренебрежение к опасности. Они никогда не просили ни 
у кого защиты, ка