ью -- сделай это. Для Шатана это будет самый безопасный 
вариант. Но если ты чувствуешь, что сможешь продержаться остаток своих 
лет,-- выбери Шатан. 
	Он осадил коня и посмотрел на нее с ужасом на лице. 
	-- Я не верю, что ты можешь предложить это. 
	-- Мы с Вейни без затруднений сможем добраться отсюда до Врат. Мы 
будем следить за тобой, пока ты не скроешься за горизонтом, а потом полетим 
как ветер, и ты не сможешь догнать нас. Это избавит нас от одной неприятной 
возможности. Но о другой, о той, которая может грозить Шатану -- о ней 
должен позаботиться кайя Рох. Я знаю, что Рох не может желать зла этой 
земле. 
	-- Ты считаешь, что я для этого достаточно силен? -- спросил Рох. 
	-- Шарн будет рад, когда увидит тебя,-- сказала Моргейн.-- А мы с 
Вейни будем завидовать твоему изгнанию. 
	Лицо Роха просветлело, он порывисто развернул коня и поехал... но тут 
же остановился, поклонился Моргейн, не слезая с седла, затем подъехал к Вейни 
и обнял его. 
	В глазах его были слезы. Вейни тоже плакал -- в такие минуты это 
позволительно и мужчинам. 
	Рука Роха нащупала узел воина у него на затылке. 
	-- Коса кайя,-- сказал Рох.-- Тебе возвращена честь, нхи Вейни. Я рад 
этому. А ты вернул мне мою. Говоря откровенно, я не завидую твоему пути. Но 
благодарю тебя, кузен, за многое. 
	-- Тебе будет нелегко. 
	-- Я клянусь тебе,-- оказал Рох,-- и я сдержу свою клятву. 
	Он отъехал и вскоре растворился в дали, залитой солнечным светом. 
	Сиптах рысил подле Эрхин, ведя себя спокойно и без опаски. 
	-- Благодарю вас,-- сказал Вейни. 
	-- Я боюсь,-- сказала Моргейн подавленно,-- что это самое безумное, 
что я сделала за всю свою жизнь. 
	-- Он не причинит вреда Шатану. 
	-- И еще я взяла с эрхе клятву, что, пока они живы, они будут охранять 
Нихмин. 
	Он поглядел на нее, удивленный, что она предпочитала держать это от 
него в секрете. 
	-- Даже благодеяния мои не обходятся без взаимных расчетов,-- сказала 
она.-- Ты ведь знаешь эту мою черту. 
	-- Знаю,-- кивнул он. 
	Рох уже совсем скрылся за горизонтом. 
	Они скакали по равнине, золотая трава шуршала под копытами коней. 
	Вскоре показались Врата, опалово мерцающие в свете дня. 
 
 
 
ЭПИЛОГ 
 
	Стояла поздняя весна, зеленая трава покрывала равнину Азерот, и 
ковер этот пестрил золотом и белизной полевых цветов. 
	Для эрхендимов место это было непривычным. 
	Четыре дня назад два всадника отъехали от края Шатана, направляясь 
к этому месту, где земля была плоской и пустой и откуда во все стороны не 
было видно леса. У них возникло ощущение наготы, неприкрытости от глаз 
весеннего солнца. 
	Когда они добрались до своей цели, их все больше одолевало 
одиночество. 
	Жуткие и неестественные, Врата высились над равниной. Когда они 
подъехали ближе, лошадиные копыта застучали по камням, поросшим высокой 
травой, по кускам полусгнившего дерева, оставшимся от огромного лагеря, 
который стоял когда-то на этом месте. 
	Они проехали почти за самые Врата, от которых через столь короткий 
срок остались только огромные камни. Быстрота этого разрушения вызывала у 
них дрожь. 
	Кемейс спешился -- невысокий человек, с посеребренными сединой 
темными волосами, с железным кольцом на пальце. Он заглянул за Врата, где 
были только трава и полевые цветы, и долго смотрел, пока к нему не подошел 
эрхин и не положил руку ему на плечо. 
	-- Как все это было? -- вслух поинтересовался Син.-- Как все это было, 
Эллюр, когда они куда-то вели? 
	У кел не было ответа. Он стоял и смотрел, его серые глаза были 
задумчивы. Наконец он сжал плечо Сина и повернулся. К седлу Сина был 
привязан длинный лук. Эллюр отвязал его и передал Сину. 
	Син взял старый лук, взял его в руки, благоговейно погладил темное 
незнакомое дерево, осмотрел оружие, которого никогда не изготовляли в 
Шатане, и с большим трудом натянул его. Трудно было понять, можно ли из 
него еще стрелять -- хозяин давно не брал его в руки. Но у них была одна 
стрела с зеленым оперением, и Син вложил ее в тетиву. Оттянул до конца и 
нацелил в солнце. 
	Стрела взлетела в небо и исчезла из виду. 
	Он расслабил лук и положил его под аркой Врат. Потом отошел на 
несколько шагов и остановился, чтобы посмотреть на них в последний раз. 
	-- Пойдем,-- торопил его Эллюр.-- Син, не горюй. Старый лучник не 
желал этого. 
	-- Я не горюю,-- сказал Син, но глаза его увлажнились, и он вытер их. 
	Он повернулся и, вскочив в седло, отъехал. Эллюр двинулся за ним. 
Лишь через четыре дня они окажутся в спокойствии родного леса. 
	Эллюр однажды оглянулся, но Син -- ни разу. Он сжимал в кулаке 
кольцо и смотрел только вперед. 




 
К. Дж. Черри. Источник Шиюна 
(перевод - Колесников О. Э.) 
 
Пролог 
 
	Кто бы ни был тот, кто построил первые Врата, ведущие через время и 
пространство, наверняка ничего хорошего благодаря им он не получил. 
	Кел нашли Врата среди странных руин Силена в мертвом мире, 
который вращался вокруг их родного солнца. Использовав их как образец, они 
построили другие Врата, искажая миры, искажая звезды, искажая время. 
	Затем, оказавшись в ловушке, они заманили туда и других, и поскольку 
кел экспериментировали со временем, экспериментировали с мирами, они 
собрали различные существа и животных из искаженного Вратами 
пространства. Создавая цивилизации, они проскакивали по времени вперед, 
чтобы увидеть их будущее, в то время как те их соотечественники, кто 
отказывался пройти через Врата, проходили этот путь веками через реальное 
время. 
	В конце времен собрались те, кто прошел сквозь века, много и отчаянно 
экспериментируя. В самой реальности начали появляться какие-то зловещие 
признаки: нарушение законов времени и возрастающая неустойчивость. 
Некоторые из кел давно предчувствовали приход этого. Многие сошли с ума, 
вспоминая истины, которые истинами больше уже не были, или которые могли 
бы быть, или которые уже не будут, или еще только будут, в зависимости от 
времени и пространства, деформированного и, под конец, растерзанного. 
	Миры лежали в руинах. Это были всего лишь остатки творений кел или 
миров, ими переделанных. И по-прежнему кое-где существовали Врата, 
пережившие время и не тронутые катастрофой. 
	И люди начали осваивать лежащие в руинах миры, использовать и 
заселять их. 
 
 
	Человеческие существа были среди прочих жертв кел, оставленных на 
разрушенных мирах вместе с другими обитателями, подобными кел. И потому 
они не доверяли Вратам и боялись их. 
	Сотни мужчин и женщин прошли через Врата кел, отправляясь 
неведомо куда, но снаряженные для того, чтобы закрывать все несущие угрозу 
Врата от самого начала времени и пространства и вплоть до последних Врат. И 
было создано особое оружие, способное противостоять силе Врат, и в то же 
время само являющееся Вратами, для того, чтобы запечатывать мир за миром, 
век за веком -- битва, возможно бесконечная или фатально зацикленная, 
ограниченная только освоенным кел пространством и возможностью доступа к 
тем Вратам, которые создавали не сами кел. Сначала их было сто. Но Врата 
взимали свою дань. 
 


 
Книга первая 
 
 
	Самой последней осталась в живых женщина по имени Моргейн, 
изощренная в колдовстве кел и обладающая мечом, несущим смерть. Много зла 
сотворила она в Моридже и Бейне, бросая вызов всем своими преступлениями... 
Но затем сбежала, взяв с собой нхи Вейни, вынужденного расстаться со своим 
домом, ибо он был ее илином и был связан клятвой. 
		(Нхи Эридж, предводитель Маай. Книга Ра-Мориджа) 
 
 
	Кайя Рох, предводитель Кайя, повелитель Ра-Мориджа, отправился за 
Моргейн для спасения своего кузена... но нхи Эридж в своих писаниях 
упоминает, что кайя Рох пропал в этом путешествии, а душа, вселившаяся в 
подобие Роха после того, была враждебна любому человеческому существу. 
			(Книга Бейн-эн) 


 
 
Глава 1 
 
	Семь лун протанцевало через небеса мира за то время, за которое в 
древние времена прошел бы всего лишь один день. В те дни были открыты 
Источники богов, дающие силу и богатство повелителям кел, которые правили 
задолго до Королей. Сейчас Источники были закрыты -- ни люди, ни кел не 
могли ничего изменить. Когда-то во все стороны от Шиюна и Хиюджа здесь 
были обширные земли; теперь этот мир медленно тонул. 
	Таков был порядок вещей, который дочь Эла майжа Джиран 
принимала за норму. 
	Всю свою молодость она наблюдала, как воды медленно, но 
неотвратимо наступают на границы мира, как Хиюдж стал наполовину 
меньше, а серая масса моря становилась все обширнее. Когда ей исполнилось 
семнадцать, она заметила, что за годы ее жизни Хиюдж почти полностью исчез. 
	В то время, когда она была ребенком, селение Чадрих находилось 
недалеко от холмов Бэрроу в Хиюдже, а за ним простиралась огромная морская 
стена, защищавшая поля, которые давали хороший урожай, и пастбища для 
овец, коз и другого скота. Теперь здесь было пустое пространство. Три парселя 
земли, на которых держался Чадрих, полностью скрылись под водой вместе с 
пограничными камнями и уже бесполезными остатками древней морской стены. 
Дома, сложенные из серого камня, превратились в руины, вода текла по улицам 
или, во время Хнота, когда все луны соединялись, стояла, застыв на уровне 
окон. Дома без крыш стали гнездовищем для белых птиц, высиживающих своих 
крикливых птенцов над безжизненным морем. 
	Люди, пережившие разрушение морской стены, суровые холода и голод 
в ту зиму, покинули Чадрих. Они нашли себе убежище: одни среди жителей 
болотистого Эрина, другие решили направиться за Шиюн, ища спасение в 
укреплениях у легендарных Источников Абараиса, или в Охтидж-ин, к 
владыкам-полукровкам. До Бэрроу доходили новости от тех, кто достиг Эрина; 
но о тех немногих, которые ушли по дороге в Шиюн, никто ничего не слышал. 
	Морская стена рухнула, когда Джиран шел десятый год. Теперь во всем 
Хиюдже оставался лишь небольшой кусок сухой земли, а также лабиринт 
маленьких островков, разделенных болотами, сохранившихся от 
разрушительной соли благодаря течению широкой Адж, протекающей с 
Шиюна и несущей свои темные медлительные воды к серому морю. Во время 
шторма, когда Адж бурлила, коричневый ил смывал драгоценную почву и 
землю в море, поглощая холмы и большие острова. Во время высокого прилива, 
когда луны дружно сходились в Хноте, море наступало на землю и пожирало 
заболоченные зоны, где зеленая трава отмирала и застывали гниющие лужи, а 
огромные морские рыбы заходили в Адж. Единственное, что теперь оставалось 
в Хиюдже для коз и диких болотных пони -- это болотные растения. Море 
поглотило основную часть холмов Бэрроу, а разросшееся болото съело их 
склоны, угрожая окончательно отрезать Хиюдж от Шиюна и полностью 
обречь на умирание. Земля, раньше столь зеленая и плодородная, превратилась 
в нагромождение затонувших деревьев, ряд маленьких островков суши и еле 
заметных водных проток, которые можно было преодолеть только с помощью 
плоскодонных лодок, используемых болотниками и жителями Бэрроу. 
	Даже холмы Бэрроу стали островами в последние годы этого мира. 
	Люди возвели эти холмы сразу после времен Мрака. Они были 
гробницами королей и принцев Королевства Людей в те стародавние времена, 
когда была разбита Луна, когда произошло падение кел и люди отогнали 
полукровок кел в далекие горы. В те дни людям принадлежало все лучшее в 
мире, они правили в широкой плодородной долине и владели в Хиюдже 
огромным богатством. 
	Они хоронили своих героев в таких вот каменных горах-гробницах. 
Воины и короли, украшенные золотом и драгоценными камнями, лежали со 
своим железным оружием, как бы утверждая свою вечную власть над 
фермерами-крестьянами. Они пытались возродить древнюю магию 
Источников, которые вызывали страх даже у полукровок кел. Однако время 
гордых королей Бэрроу прошло, оставив после себя лишь погребальные холмы, 
гроздями украшающие великий Источник под названием "Корона Анла", 
поглотивший их богатства и вернувший взамен лишь нищету. 
	Теперь сохранились лишь рассеянные деревеньки, населенные 
фермерами, проклинающими любые воспоминания о королях Бэрроу. 
Последующие поколения избегали старых крепостей и мест погребения, что 
были в долине реки. Чадрих был ближе к Бэрроу, чем любые другие поселения, 
но он исчез последним среди всех поселений Хиюджа, что, конечно, давало 
жителям из Чадриха основания для определенной наглости до тех пор, пока рок 
не прибрал их самих. И холмы Бэрроу стали для всех последним прибежищем; 
жители Бэрроу, никогда не отличавшиеся достаточным самоуважением, теперь 
были могильными ворами, иногда, правда, собирающими коренья или 
занимающимися ловлей рыбы, всегда обвиняемыми (пока Чадрих сохранялся) в 
ограблении жителей и разграблении погребенного золота. Но Чадрих тоже 
погиб, а отчаявшиеся люди Бэрроу -- самые южные из всех -- жили в 
укреплении, представлявшем собой разрушенную крепость королей Бэрроу, 
являвшуюся последним величайшим строением во всем Хиюдже. И сохранилась 
еще сама Корона Анла. 
	Таков был мир Джиран. Загорелая и разгоряченная, она правила своей 
плоскодонной лодочкой, смело отталкиваясь от дна пролива, который во 
времена отлива был едва ли не по колено. Она была боса, так как обувь носила 
только зимой, в юбочке с бахромой, подогнутой выше колен, поскольку никто 
не мог ее сейчас видеть. Закрепленные банки с хлебом и сыром, а также с пивом, 
находились на корме, где еще была сетка и пригоршня гладких камешков -- она 
была очень умелой охотницей на коричневых болотных птиц. 
	Прошлой ночью шел дождь, и Адж достаточно наполнилась, 
разлившись по обмельчавшим каналам, помогавшим ей течь среди холмов. 
Наверное, к вечеру опять будет дождь, судя по собиравшимся облакам на 
востоке, напротив абрикосового солнца. Но прилив Хнота уже прошел. Семь 
лун протанцевали по предгрозовому небу, и течение Адж было единственным, 
что омывало прибрежные тростники. Холмы Бэрроу, почти полностью 
исчезавшие во время прилива Хнота, теперь гордо торчали из воды, несмотря 
на дожди, а Стоячие Камни Джуная были и вовсе сухими. 
	Это было священное место -- эти каменные обломки и этот островок. 
Неподалеку проходил путь к глубоким болотам, и люди оттуда приходили к 
камню Джунай на встречи с людьми из Бэрроу, чтобы торговать с ними -- ее 
высокорослые родственники с маленькими мужчинами глубоких болот. Мясо, 
ракушки и металлы интересовали людей из болот. Сами они предлагали дерево 
и различные изделия, отлично сделанные лодки и корзины. Но гораздо важнее, 
самой торговли, было соглашение, позволяющее этой торговле происходить 
регулярно и быть взаимовыгодной, что исключало поводы для вражды. Любой 
человек из Бэрроу мог приходить и покидать эту землю совершенно свободно. 
Здесь, конечно, бывали и находящиеся вне закона -- либо человеческие 
существа, либо полукровки -- изгнанные из Охтидж-ина или из Эрина, и их 
нужно было остерегаться, но столь далеко на юге их очень редко замечали в 
последние четыре года. Последних трех болотники повесили на дереве смерти 
недалеко от старых руин построек кел на холме Ниа, и люди из Бэрроу дали им 
золота за хорошую службу. Болотники являлись как бы защитным барьером 
для Бэрроу от различных невзгод, кроме моря, которые в ответ не причиняли 
им никакого вреда. Эрин был глубоко запрятан в болотах, и болотники редко 
покидали его пределы. Когда они приходили торговать, то никогда не 
позволяли себе даже встать в тень человека из Бэрроу, а только громко 
молились и падали на колени под открытым небом, словно боясь какой-то 
порчи или ловушки. Они предпочитали свои умирающие леса и свои 
собственные жалкие владения, и потому не желали слышать никаких 
упоминаний о королях Бэрроу. 
	Здесь, на краю мира, лежала раньше земля Бэрроу, широкая и 
пустынная, превратившаяся ныне в конические холмы, омываемые приливами, 
над водами которых парили белые птицы. Джиран лучше всего знала главный 
остров и каждый камень, не тронутый водой. Знала их по именам королей и 
героев, забытых за границами Бэрроу, жители которого провозгласили, что 
короли -- их предки, и распевали старые песни с выговором, который не 
понимал никто из болотников. Некоторые холмы были полыми внутри: 
тщательно уложенные, покрытые землей камни с давних пор предохраняли их 
сокровищницы от разграбления предками Джиран. На других холмах были 
видны попытки проникновения в гробницы захороненных здесь, но они все еще 
надежно защищали своих мертвых от живущих. Некоторые же были обычными 
холмами без полостей, сделанных людьми для сокровищниц королей и оружия. 
Возможно, они уже отдали богатства, заключенные в них, чтобы поддержать 
жизнь укрепления Бэрроу, снабжая золотом его жителей, которые делали из 
него кольца и продавали их болотникам, которые выменивали на них в Шиюне 
злаки для последующей продажи в Джунае. Люди Бэрроу не испытывали 
трепетного страха перед сердитыми призраками своих собственных предков; 
они разбивали древние символы и расплавляли золото, из которого те были 
сделаны. 
	Кроме пшеницы и золота, у них были козы и они охотились, что 
давало, помимо торговли, независимый источник пищи. Ежедневно Джиран и 
ее двоюродные братья косили траву, грузили ее на лодочки или же на спины 
черных пони, которых использовали на холмах. Так они готовились к дням 
большого прилива Хнота, кормили свой скот и заготавливали сыр, делали 
домашнего приготовления мясо, которое ценилось у болотников наравне с 
золотом. 
	Маленькая лодочка достигла того места в стремительном течении, где 
Адж достигала небольшого островка, и Джиран маневрировала на мели, 
стараясь придерживаться берега. Вдалеке был виден край мира, где Адж 
встречалась с безбрежным морем, а горизонт в серой дымке сливался с небом. 
Над этим возвышалось огромное округлое пространство холма короны Анла. 
	Она не собиралась подплывать слишком близко к этому месту, где было 
кольцо Стоячих Камней. Даже в День Средигодья этот холм не считался 
безопасным, когда туда приходили священники -- ее дедушка из укрепления 
Бэрроу и старик Хез из Эрина. Однажды пришли даже священники из Шиюна 
по длинной дороге из Охтидж-ина: это было тем более значимо, что здесь 
находился один из двух настоящих Источников. Но никто не приходил к ним с 
тех пор, как рухнула морская стена. Теперь ритуалы были неотъемлемой 
частью жизни хию, ни у кого и в мыслях не было, что ими можно пренебречь. И 
в тот день, когда полные страха священники не отважились подойти ближе, чем 
на расстояние брошенного камня, Хез из Эрина и ее дедушка разделились и с 
тех пор были порознь. Еще в стародавние времена короли Бэрроу отдавали 
Источнику людей, но этот обычай исчез с падением королей. Жертвы не 
оживили Источники и не восстановили луну. Стоячие Камни пустыми 
окоченелыми глыбами топорщились в небо, некоторые опасно накренившись; 
этот огромный холм, теперь уже не безопасный, лишь напоминал о былой силе 
и уже увядшей красоте, но уже не защищал ни людей, ни полукровок. 
Священники пели молитвы и спешно удалялись. Это место совершенно не 
подходило для уединения; чувство тревоги не исчезало даже тогда, когда 
звучали молитвы: умиротворенное пение превращало любой посторонний шум, 
производимый человеком, в эхо. Единственное, что короли Бэрроу хотели 
довести до совершенства и что было центром всех устремлений жителей Бэрроу, 
это то, что после того, как воды поднимутся и зальют весь Хиюдж, этот холм и 
эти странные камни все же останутся. 
	Джиран размашисто гребла от этого места по течению среди других 
островков. Следы древних, как и королей Бэрроу, часто встречались здесь на 
россыпях камней, торчащих из воды и у подножья холмов. Здесь было ее 
любимое место, где она могла работать в одиночестве -- здесь, на краю Короны 
Анла, далеко за границами, которые никто из болотников не пересекал даже в 
День Средигодья, далеко за пределами того пространства, за которым ее 
родичи отважились бы работать. Она наслаждалась тишиной и одиночеством 
вдали