ле прочих  сокровищ  они
взяли и кодекс. Вскоре Codex Argenteus был поднесен в дар шведской коро-
леве Христине. Она передала его Исааку Воссиусу, и из Стокгольма  кодекс
очутился в Нидерландах. Там его купил граф де ла  Гарди,  который  облек
листы в серебряный переплет и подарил драгоценную книгу  университету  в
Упсале.
   По отзыву Меркатора, рукопись в Вердене имела 330  листов.  Когда  же
достигла Упсалы, их число сократилось до 187. Особенно много  утратилось
при похищении кодекса из Праги.
   В конце 19 века произошла еще одна история, связанная с кодексом. Уже
в Упсале кто-то вырезал из кодекса еще 10 листов. Поиски ни  к  чему  не
привели. Только спустя 23 года после кражи  листы  вернулись  на  место:
библиотекарь университета был призван к одному умирающему, который  вер-
нул то, что некогда выкрал.
   Codex Argenteus - не единственный памятник на готском  языке.  Мы  не
будем утомлять Уважаемого Терпеливого Читателя рассказом о судьбах  дру-
гих кодексов и отрывков; приключения книг, как известно, бывают еще  бо-
лее долгими и захватывающими, чем приключения людей.
   О языке, которым написан этот  памятник,  М.М.Гухман  ("Происхождении
строя готского глагола", 1940) пишет, соглашаясь с  мнением  "буржуазных
ученых", что "мы здесь имеем дело со своеобразным готским "литературным"
языком, проделавшим уже довольно длительную историю". Она  указывает  на
то, что готский был языком межплеменного общения (Приск  пишет:  "Скифы,
будучи сборищем разных народов,  сверх  собственного  языка  варварского
охотно употребляют язык уннов или готов...") Именно такие  языки  обычно
избираются миссионерами; поэтому перевод библии именно на готский (а  не
лангобардский, как пишет Лесной) был делом вполне логичным  и  оправдан-
ным.

   УЗЕЛ ТРЕТИЙ. АРИАНСКАЯ ЕРЕСЬ И ЕПИСКОП УЛЬФИЛА

   В литературе о "темных" веках то и дело мелькает это имя: Ульфила.
   Весьма популярная книга Франко  Кардини  "Истоки  средневекового  ры-
царства", изданная у нас в 1987 году, довольно подробно  останавливается
на теме христианизации варваров (глава "Бог-миротворец среди народов-во-
инов"). Кардини прямо называет готов народом, "внесшим первый и наиболее
самобытный вклад в распространение новой веры среди германцев". Не желая
переоценивать индивидуальный вклад Ульфилы, тем не менее Кардини утверж-
дает: "Он готский пастырь, готский апостол, переводчик-толмач. Он однов-
ременно для готов и св.Павел и св.Иероним... Он единственный в своем ро-
де пример варвара, который сумел заложить прочные религиозные  основания
в жизнь своего народа, самоотверженно трудиться над переводом на готский
язык текстов Священного писания. Таким образом, он избрал самый трудный,
но в то же время и самый достойный путь,  ведший  готов  к  христианской
этике. Куда проще было бы отказаться от родного языка и без долгих  раз-
мышлений принять дух и букву греческого  варианта  нового  христианского
мышления.
   Личности епископа Ульфилы, - пишет дальше Кардини, - принадлежит осо-
бая роль в соединении классической христианской  культуры  с  самобытной
духовностью готов".
   Кардини, пожалуй, подробнее всех останавливается на этом своеобразном
явлении. Другие лишь упоминают: был еще такой Ульфила, переводил  библию
на готский язык.
   Взяв в руки учебник готского языка, соавторы неизбежно столкнулись  с
епископом Ульфилой, что  называется,  нос  к  носу.  Собственно  говоря,
язык-то готский сохранился именно потому, что Ульфила в свое время  влил
это вино в сосуд, который не разбивается: в Священное писание.
   И это само по себе делает фигуру  готского  епископа  значительной  и
очень-очень любопытной...
   И стали мы приглядываться да присматриваться. С эдаким проницательным
ленинским прищуром. А каков он из себя был, этот Ульфила?
   Кардини что-то говорит о его "биографии"; между тем, о личности епис-
копа не пишет решительно никто. Даже Кардини.
   Энциклопедии, изданные до революции, сообщают  сведения  о  нем  нас-
только разнообразные и взаимоисключающие, что впору  детектив  сочинять.
Одни утверждают, что Ульфила был готом. Другие - что каппадокийцем,  как
многие Отцы Церкви того периода. Одна немецкая книга, точа слезу,  пове-
дала душещипательную историю "каппадокийской рабыни" и "готского воина",
плодом любви которых и был будущий епископ Ульфила...
   Надо полагать, нрав у епископа был крут. Что же это  за  пастырь  был
такой, если всю жизнь его называли довольно  странным  (если  вдуматься)
для духовного лица именем, которое дословно означает "Волчонок"?
   Профессор Д.Беликов из Казанского университета (1887), автор наиболее
полной монографии, посвященной Ульфиле, приступает к своему рассказу ре-
шительно:
   "Его [Ульфилы] заслуги по отношению к готскому народу можно  было  бы
смело сопоставить с заслугами для славян св.Мефодия и Кирилла, если бы в
глазах православного историка их величие сильно не умалялось тою, хотя и
не вполне вольною виною совершителя, вследствие которой названный  народ
был вовлечен в ересь арианства".
   Труд Беликова, хоть и объемен, хоть и содержит бесценную информацию и
драгоценен обильными цитатами, но вряд ли может быть принят за основу  в
силу некоторых его специфических особенностей. Симпатии уважаемого  про-
фессора к предмету его исследования -  к  Ульфиле  -  простираются  нас-
только, что автор изо всех сил пытается выгородить своего героя  и  обе-
лить его, насколько это возможно, от обвинений в еретичестве.
   Особенно он настаивает на возможном православии Ульфилы в тех  случа-
ях, когда речь заходит о гонениях на христиан в готских землях.
   Надобно отметить, что старые готские князья (риксы, судьи) не  сидели
сложа руки и не наблюдали безвольно, как христианская  вера  подтачивает
древлее благочестие. Особенно прославился гонениями известный не  только
в церковной, но и в светской истории "король" Атанарих (в житиях он  фи-
гурирует как "Юнгерих"). Это был своего рода Диоклетиан готского мира.
   И вот выясняется, что канонизировать замученных им христиан невозмож-
но по той неприятной причине, что они были еретиками.
   Поэтому производится некоторая подтасовка, после чего пострадавшие  в
гонение объявляются православными (вкупе  с  Ульфилой,  которого  только
"потом" сбили с панталыку коварные ромеи)...
   Мы не уверены, что этому "благочестивому  обману"  стоит  верить.  Мы
предпочитаем принимать Ульфилу таким, каков он был.
   Чтение огромного количества  источников,  часто  противоречащих  друг
другу, а то и взаимоисключающих, в конце концов, привело  к  воссозданию
следующей картины.
   В конце 3 в. готы произвели ряд опустошительных набегов  на  Каппадо-
кию, угнав оттуда большое количество рабов. Многие из этих каппадокийцев
исповедовали уже христианство.
   Рабы у готов жили приблизительно так же, как крепостные в  России,  а
может, и получше. Ульфила, видимо, родился в одной из таких семей.
   Однако мы предполагаем, что сам он рабом не был, иначе не смог бы за-
нять такое высокое положение в церковной иерархии (Апостольское  правило
82: "Не позволяем в клир производити рабов без согласия господ, к  огор-
чению владетелей их. Ибо от сего происходит расстройство в домах. Аще же
когда раб и достоин явится поставления в степень церковную... и господие
соизволят, и освободят, и из дому отпустят: да будет произведен".)
   Предположив, что Ульфила вырос в христианской среде и был, как  сооб-
щают историки, чтецом в местной церкви, добавим от себя: обладал  исклю-
чительным врожденным филологическим чутьем и легко говорил на готском  и
греческом (вернее, каппадокийском греческом).
   За двуязыкость, видимо, был взят толмачом, когда готы  отправили  ка-
кое-то посольство к римскому императору. По какому поводу готы беседова-
ли с императором - о том не сообщает решительно никто. В истории Ульфилы
это и не важно.
   Все указывают, что посольство отправлено было в Константинополь.  На-
зывают год: 341 год. Однако в том году император римский Констанций  си-
дел не в Константинополе, а в Антиохии.
   А знаменитый епископ Евсевий Никомидийский, который, согласно  преда-
нию, и слепил из тридцатилетнего варвара по прозванию Волчонок епископа,
был человеком старым и вряд ли покидал столицу.
   Назревало неприятное противоречие. Либо Ульфиле не тридцать лет тогда
было, либо не Евсевий рукоположил его, либо...
   Однако цепочка противоречий порвалась сама собой. В том же 341 году в
Антиохии проходил церковный собор, и Евсевий на том соборе был и интриги
свои плел.
   Стало быть, все сходится: посольство к Констанцию, 341 год, тридцати-
летний толмач, Евсевий Никомидийский... только не в Константинополе, а в
Антиохии.
   Почему историки так держатся за то, что  рукоположил  Ульфилу  именно
Евсевий?
   Евсевий Никомидийский, чрезвычайно любопытная фигура в истории 4  ве-
ка, был родственником императора Юлиана, известного под  прозвищем  Отс-
тупник (пытался реставрировать язычество). Евсевий  -  один  из  оплотов
арианской ереси, исключительно ловкий политик и царедворец. Предание де-
лает Ульфилу продолжателем, чуть ли не "духовным  наследником"  Евсевия,
который умер в том же 341 году, осенью.
   Дальнейшая деятельность Ульфилы связана с переводом библии на готский
язык, с проповедью христианства и, наконец, с гонениями (позднее Ульфила
назовет себя "исповедник"). Когда Атанарих начал жечь христиан в их хра-
мах, Ульфила обратился к императору Констанцию с просьбой принять в  Им-
перии бедствующих. Просьба была выполнена.
   Так образовалась в Мезии довольно большая готская христианская  общи-
на, которая просуществовала, согласно некоторым источникам, до 9 века.
   В дальнейшем, когда политические соображения заставляли готских  вож-
дей принимать христианство, они принимали его в том виде,  в  каком  оно
существовало в ОФИЦИАЛЬНЫХ КРУГАХ ИМПЕРИИ. А в этих кругах  христианство
существовало почти весь 4 век в форме арианства.
   Мы предполагаем также, что деятельность Ульфилы развивалась среди ве-
зеготов. Называет Ульфилу "везеготским епископом" и М.М.Гухман, ссылаясь
на то, что это мнение "общепринято".
   Историк Сократ, продолживший в 5 в. церковную историю Евсевия  Памфи-
ла, сообщает об Ульфиле в связи с соперничеством двух  везеготских  вож-
дей, Атанариха и Фритигерна:
   "Пребывавшие за Истром варвары, называемые готами, подняв  междоусоб-
ную войну, разделились на две части:  одной  предводительствовал  Фрити-
герн, а другой Атанарих. Когда Атанарих оказался сильнее, Фритигерн  об-
ратился к римлянам и призвал их на помощь против своего  соперника.  Это
дошло до сведения императора Валента, и  он  приказал  расположенным  во
Фракии войскам помочь варварам в походе против  варваров.  Они  одержали
над Атанарихом победу за Истром и обратили врагов в бегство. Это  послу-
жило поводом к принятию христианства многими варварами, ибо Фритигерн  в
знак благодарности за оказанную ему  услугу  принял  веру  императора  и
склонил к тому же подвластных ему. Поэтому и до сих пор большинство  го-
тов придерживается арианства, приняв его тогда ради императора. тогда же
и Ульфила, епископ готский, изобрел готскую азбуку и, переведя на  готс-
кий священное писание, подготовил варваров к изучению божественных  гла-
голов. Когда же Ульфила научил христианству не только подвластных Фрити-
герну, но и подвластных Атанариху варваров, тогда Атанарих,  считая  это
искажением религии, подверг наказаниям  многих  принявших  христианство,
так что варвары, придерживавшиеся арианства, стали мучениками"  (перевод
Латышева).
   Поэтому вряд ли может приниматься всерьез  стоящее  особняком  мнение
А.В.Карташева ("Вселенские соборы") о том, что Ульфила жил и  действовал
среди остроготов. В его небрежном и крайне  недоброжелательном  рассказе
обнаруживается большое число нелепиц.
   "Готский король, - пишет Карташев, - избрал его [Ульфилу]  кандидатом
на епископство уже создавшейся национальной готской церкви и послал (ок.
340 г.) к императору Констанцию для поставления в епископы. В  этот  мо-
мент в Константинопольской церкви господствовало  официальное  арианство
под руководством придворного  епископа  Евсевия  Никомидйского.  Ульфилу
связали теми формулами богословия, какие тогда господствовали при дворе.
Так автоматически готская национальная церковь стала арианской.
   Ульфила изобрел готский алфавит, перевел на  готский  язык  Священное
писание Нового завета и частей Ветхого. Но король Германарих повернул  в
язычество и поднял гонение на христианство. Ульфила с собравшимися около
него христианами убежал в 349 г. в Мизию".
   Видимо, уважаемый авторитетный историк прочитал житийное  имя  "Юнге-
рих" как "Германарих" и автоматически приписал к остроготам и Ульфилу.
   Между тем, ничто не указывает на то, что Германарих был христианином.
Не говоря уж о том, что готские вожди не вмешивались в  церковную  жизнь
(кого поставить епископом, кого низложить и т.д.) - у них  тогда  другие
заботы были. Вообще готским владыкам свойственно  внимание  к  церковной
жизни только в тех случаях, когда это связано с определенными политичес-
кими интересами (обычно все гонения на православие  со  стороны  готских
арианских "королей" были на деле обычным подавлением оппозиции).

   Вообще же, в истории жизни и деятельности  епископа  Ульфилы  столько
непроясненного, что иной раз хотелось умереть, лишь бы  попасть  на  тот
свет, повидать самого епископа и там у него разузнать, как все  было  на
самом деле.
   По этому поводу один из соавторов (В.Беньковский) без устали создавал
все новые и новые картины из жизни  патруля  времени  ("Патруль  времени
доставляет Ульфиле готско-немецкий словарь", "Патруль времени  оформляет
Ульфиле пропуск в Публичную библиотеку", "Патруль времени устраивает ча-
епитие для Ульфилы и Мирры Моисеевны Гухман" т. д.)
   В повести Пола Андерсона из цикла "Патруль времени", которая  называ-
ется "Скорбь Одина-гота" и является едва ли не единственным произведени-
ем художественной литературы, где о готах говорится  с  теплотой  и  лю-
бовью, появляется на миг епископ  Ульфила.  Патрульный  записывает  свою
встречу с ним на какое-то сложное устройство, вроде видеокамеры,  и  де-
монстрирует запись своему другу, профессору Ганцу из  Берлина  (сер.  19
века).
   Соавторы предполагают, что прототипом профессора Ганца являлся  Георг
Вайц, автор труда "О жизни и учении Ульфилы" (Ганновер, 1840 г.)
   Однажды, изучая собрание Парижской библиотеки, Вайц наткнулся на одну
древнюю рукопись, созданную, по убеждению Вайца, между  388  и  397  гг.
Книга содержала разные трактаты, в том  числе  акты  собора,  созванного
против ариан в 381 г. в Аквилее и две книги обширного сочинения  св.Амв-
росия Медиоланского "О вере".
   На полях книги были сделаны обширные, хотя и плохо читаемые приписки.
Акты собора комментируются в этих приписках таким образом, чтобы изложе-
ние больше благоприятствовало арианству. Доводы св.Амвросия опровергают-
ся.
   Здесь же, на полях, Вайц нашел и  тщательно  переписанное  кем-то  из
владельцев кодекса (видимо, убежденного арианина) длинное письмо еписко-
па Авксентия Доростольского.
   Это письмо полностью посвящено жизни и догматическому учению епископа
Ульфилы. Преимущественно, конечно, последнему.
   О самом Авксентии известно, что его прежнее имя было Меркурин  и  что
Ульфила был его учителем и  наставником.  В  Доростоле  Авксентий  епис-
копствовал недолго, много шумел, входил в конфликты,  яростно  отстаивал
правоту арианского вероучения и в конце концов сгинул в недрах  истории.
Православные историки не слишком интересовались судьбой этого еретика.
   Судя по имени (Меркурин), он был римского происхождения. Это  и  все,
что можно сказать об Авксентии Доростольском.
   Авксентий сообщает, что Ульфила свободно говорил, писал и  проповедо-
вал на готском, греческом и римском языках. Говоря о жизни своего учите-
ля, Авксентий старательно вписывает ее в освященную веками  и  традицией
схему: "Поставленный из чтецов в епископы тридцати лет, Ульфила... явил-
ся подражателем Христа... Тридцати лет от роду избран был для управления
народом Божиим на царское и пророческое  служение  Давид.  Тридцати  лет
пророком и священником стал и наш блаженный наставник..."
   Когда спустя семь лет Атанарих "воздвиг в стране варваров гонение  на
христиан", Ульфила, по мысли Авксентия, уподобился уже не Давиду, Иосифу
и Иисусу, но Моисею, который вывел свой народ из Египта и спас "от влас-
ти и насилия фараона".
   И, наконец, то главное, что должно было дойти до потомков без искаже-
ния: завещание Ульфилы. Перед смертью он продиктовал Авксентию несколько
слов, в которых кратко изложил сущность своей веры.
   Мы позволим себе привести это завещание полностью, благо оно кратко.
   "Я, Ульфила, епископ и исповедник Христа, всегда так  веровал  и  эту
свою единственно истинную веру свидетельствую теперь  пред  лицем  моего
Господа. - Верую во единого Бога Отца, единого нерожденного и  невидимо-
го, и в Единородного Сына Его, Господа и Бога нашего, Коему нет подобно-
го. Верую и во единого Духа Святого -  Силу  просвещающую  и  освещающую
согласно с тем, что изрек о Духе своим ученикам Господь: Аз послю обето-
вание Отца Моего на вы, вы же седите во град Иерусалимсте, дондеже обле-
четеся силою свыше (Лук.12, 49), и еще: Вы приимите силу,  нашедшу  Духу
Святому на вы (Деян. 1, 8). - Признаю, что Дух Святый не есть ни Бог, ни
Господь, но слуга Христа, подчиненный и послушный во всем Сыну  так  же,
как и Сын подчинен и послушен во всем Отцу..."
   Полностью текст авксентиева письма опубликован в фундаментальном  из-
дании готской библии: Die  Gotische  Bibel.  Herausgegeben  von  Wilhelm
Streitberg, Heidelberg, 1919.
   Таким образом, у нас нет ни малейших причин сомневаться  в  том,  что
Ульфила был арианин и что христианское учение он проповедовал именно как
арианское (отрицавшее единосущие Лиц Троицы). К  чести  Ульфилы  следует
добавить также, что в его переводе библии никак не отразились его ерети-
ческие убеждения: текст не искажен и является настолько чистым  и  кано-
ничным, что даже Иоанн Златоуст дозволял пользоваться им, считая готскую
библию вполне приемлемой книгой для православных христиан.

   ПЛЕМЕНА, УПОМИНАЕМЫЕ НАМИ

   Одним из основных препятствий, мешающих что-либо понять в эпохе Вели-
кого Переселения Народов, является изобилие этих народов.
   Карта Европы 5 века изобилует стрелочками  и  малопонятными  словами,
наползающими друг на друга, - "остроготы", "гепиды", "герулы"...  и  так
далее.
   Изучая исторические источники и - с особым тщанием  -  комментарии  к
ним, мы пришли к выводу, что воистину невозможно втиснуть в свою  память
все эти народы, пока они остаются для читающего стрелочками и буковками.
По крохам, весьма тщательно, стали мы собирать различные  характеристики
этих народов.
   Результатами наших разысканий мы готовы поделиться с Уважаемым  Чита-
телем.
   Готы, гепиды, вандалы и герулы (под  сомнением)  были  германцами.  О
родстве и внешнем облике готов, вандалов, гепидов сохранилось,  в  част-
ности, довольно выразительное замечание историка 6 в. Прокопия Кесарийс-
кого, который ("Война с вандалами", кн.1) пишет: "Все  они  белы  телом,
имеют русые волосы, рослые и хороши на вид; у них одни и те же законы  и
исповедуют они одну и ту же веру. Все они ариане и говорят на одном язы-
ке, так называемом готском; и, как мне кажется, в древности они были од-
ного племени, но впоследствии стали называться по-разному..."
   Здесь нужно сразу оговорить один чрезвычайно важный момент.
   Представляя в романе гепидов, вандалов, герулов, аланов и других,  мы
руководствовались в своих описаниях РАСХОЖИМИ  представлениями  об  этих
племенах. Эти представления сродни современным ярлыкам, которые молва  и
карикатуристы щедро навешивают на современных англичан  (снобы),  немцев
(педанты), русских (тридцать лет н