, то, что осталось от нее, ибо с тех пор, как Визимар  умер,  другого
кузнеца близ села нет.
   Есть кузнец в том селе, откуда дедушка Рагнарис родом, но мы в то се-
ло не ходим, а за лемехами, ножами, серпами в бург ездим.  В  бурге  они
дороже стоят, потому что кузнецы там лучше и заносчивее, но дедушка Раг-
нарис говорит: лучше больше отдать, но с поднятой  головой  ходить,  чем
ради малого сбережения принижаться. И если сломается что,  тоже  в  бург
едем.
   В бурге кузнецы хорошие, спору нет, но и Визимар не уступал им. В том
селе, откуда дедушка родом, мечи ковать да закаливать не умели. И посей-
час не умеют. А вот Визимар умел. Только брался, говорят, неохотно. Муд-
реное это дело.
   В наше село Визимар пришел, когда Алариха,  старого  военного  вождя,
уже убили и Теодобад, сын Алариха, военным вождем стал. Визимар там сел,
где и в прежние времена кузница стояла. Подновил ее и  жить  начал.  Жил
один, к себе никого не брал, ни женщин, ни рабов. Поведения был  степен-
ного, а нрава незлого, но необщительного.
   В селе его почти и не видели. Только иногда  к  Хродомеру  и  дедушке
Рагнарису захаживал.
   Тарасмунд рассказывал, что только раз в году веселился кузнец - прав-
да, от души, богатырским весельем, - на зимнем празднике,  когда  солнце
на лето поворачивает. Ставили в селе большое чучело зимы из прошлогодней
соломы, и кузнец молотом сокрушал это чучело; после же, козлом нарядясь,
везде по дворам скакал и Вотана неистово славил.
   Обычай этот старейшины наши из прежнего своего села принесли, а у нас
прижился.
   Потом, когда кузнеца не стало, наш дядя Агигульф  стал  козлом  наря-
жаться. Любо-дорого смотреть, как дядя Агигульф рядится в козла,  потому
что он перед тем сажей лицо мажет.
   Дедушка Рагнарис всегда ворчит, что с Визимаром оно лучше  было,  ибо
кузнец был настоящий и обычай правильно блюл, с умом скакал,  а  не  как
козел.
   Хотя бы нынешний праздник вспомнить, когда  дядя  Агигульф,  разгоря-
чась, во двор к годье заскочил, неистово Вотана славя. Годья же смутился
и не знал, что делать, ибо обычай был дедовский и обижать  все  село  не
хотел. Столбом стоял. И Одвульф стоял рядом. Один  только  пес  дворовый
годьи Винитара не стоял и без всякого позора для себя и села нашего дядю
Агигульфа со двора изгнал.
   Только раз в году и радовался кузнец тот Визимар, остальное же  время
будто угнетало его что-то и оттого был он как бы печален.
   Уже потом, когда мы с Гизульфом подросли, а кузнеца не было в  живых,
рассказал нам дедушка, как все с этим Визимаром вышло.
   У Визимара в роду были кузнецы. Самого Визимара тоже кузнецом сделать
хотели и даже отдали в учение брату матери его, который слыл в бурге от-
менным кузнецом.
   Пожив в бурге, решил Визимар воином стать, а ремесло оставить.  Увле-
кало его буйство дружинное. Когда Аларих, наш  военный  вождь,  в  поход
свой славнейший на аланов пошел, в котором сложили голову и сам  Аларих,
и половина дружины его, Визимар тоже с Аларихом пошел. Не  хотел  Аларих
его брать, но умолил его Визимар.
   И согласился, наконец, Аларих и взял его с собой.
   В стычках с аланами удальцом себя показал Визимар. Перед более  опыт-
ными воинами выхвалялся и потому безрассуден был.
   Покуда за аланами гонялись, пощипали  заодно  и  несколько  сел  ван-
дальских (не тех, откуда Велемуд и родичи его, а других, дальних).
   Те вандалы дружественны аланам были, а с нами, даже когда не  враждо-
вали, дружбы не водили. В набегах на села эти особенную доблесть Визимар
показывал.
   Несколько дней Аларих преследовал аланов. Наконец, в полудне пути  от
нашего села, по ту сторону реки, решили аланы бой принять.
   Сошлись с аланами в бою. С обеих сторон много воинов было.
   Визимар Алариху глянулся. Зная, однако, что нрав у юнца безрассудный,
и не желая терять его, поставил Визимара Аларих позади более опытных во-
инов.
   Ударили аланы. Сплошной лавой с дикими криками понеслись.  Кони  гро-
мадные и всадники громадные. Копья тяжеленные. Смяли готские ряды,  вда-
вили передние ряды в задние, чтобы свалку затеять.  И  оказался  Визимар
рядом с Аларихом.
   Слева от него оказался Визимар. И надо  такому  было  случиться,  что
именно со стороны Визимара ударило Алариха копье аланское. Не успел  от-
разить его Визимар, хотя и находился рядом, так что  мог  щитом  отбить.
Аларих от удара с коня упал и под копытами умер.
   Произошла беда на глазах ближайших  соратников  Алариха,  верной  его
дружины. Уже тогда понял Визимар, что не быть ему дружинником, и  ярость
свою умножив, изрубил множество врагов.
   В конце концов, одолели готы аланов и многих взяли в плен. Стали уби-
тых собирать и плач великий подняли, когда нашли изуродованное тело вож-
дя своего.
   Визимар же исчез. Ни среди мертвых не было, ни среди живых.  Те,  кто
видел, как погиб Аларих, говорили, что от позора  Визимар  бежал  и  что
лучше бы быть ему сейчас мертвым, чем живым. Другие же,  помнившие,  как
он бился, возражали.
   Дедушка Рагнарис в той битве не сражался, потому что  единоборствовал
с вутьей Арбром.

   Еще давно говорил Аларих, что любо ему село наше и холм, что за нашим
селом стоит. Говорил, что всегда хотелось бы ему в этом холме спать. Ибо
знатная охота в этих краях водилась и часто охотился здесь Аларих.  Село
же наше всегда опорой Алариху было во всех делах  его.  А  старейшины  -
Хродомер и Рагнарис - давние друзья алариховы. Да и с иными не одно лето
ходил в походы.
   Оттого привезли убитого Алариха в наше село, в нашем селе оплакали  и
погребли, стравой почтив, а курган на холме насыпали, холм  возвысив.  И
многих аланов, что в битве той пленены были, зарубили  на  могиле  этой,
Алариха потешая.
   Потом на щитах подняли Теодобада и заступил Теодобад  место  Алариха.
Никто не сказал слова против того, чтобы Теодобад военным  вождем  стал,
ибо мало того, что Теодобад был родным сыном Алариха, был он так же доб-
лестен, как его отец, и уже тогда видно было, что совершит немало подви-
гов.
   Мудрым правителем показал себя Теодобад, несмотря на молодость  свою.
С аланами мир почетный заключил, с дальними вандалами Эрзариха замирился
малой кровью (всего лишь один, особо злокозненный вандальский род, выре-
зал).
   И пошло все своим чередом. Только о Визимаре ни слуху ни духу.
   А год спустя в заброшенной кузнице вновь молотом стучать стали. Спер-
ва те, кто заметил, подумали, что духи там куролесят, ибо кузница -  та-
кое место, что вечно в подземное царство распахнуто. Туда часто духи на-
ведываются.
   И пошли отважные воины во главе со старейшинами, Хродомером и  Рагна-
рисом, - поглядеть, кто это в кузнице хозяйничает.
   Вышел им навстречу человек. Хродомер долго вглядывался в того челове-
ка, после за сказал, засмеявшись:
   - Никак Визимар пожаловал?
   Хродомер Визимара в бурге видел, дядю его, кузнеца, знал. Историю  же
Визимара во всех селах готских знали.
   Видя, что Хродомер смеется, засмеялся и Визимар. Пригласил в  кузницу
зайти. Сказал кстати, что и мечи ковать умеет.
   Недолго старейшины у Визимара пробыли. Наутро от Хродомера в  кузницу
человек приходил, принес мешок муки в дар, а вместе с даром и добрые по-
желания. После же у Визимара никогда не было надобности в подарках - его
все село кормило и еще спасибо говорило.
   Из нашей семьи с Визимаром дедушка охотно беседовал, а потом и  Ульф,
когда подрос. Визимар Ульфу многое рассказывал, в том числе и такого,  о
чем Ульф никогда не говорил даже братьям своим.

   И вот как вышло, что Ульф с кузнецом дружбу свел.
   Ульфу с Аргаспом, дружком его - еще совсем мальчишками были -  запало
подглядеть, как кузнец с подземными духами и  с  Вотаном  разговаривает.
Хоронились за кузницей, подслушивали и подглядывали. Видели, как  кузнец
серпы ковал, лемехи, снова серпы...
   В конце концов, соскучился Аргасп, надоело ему за кузнецом следить  и
другую забаву себе нашел; Ульф же упрямый был.
   Возле кузницы густо крапива росла.  Ульф  терпение  воинское  в  себе
взращивал и потому в самой крапиве сидел. И однажды дождался Ульф.
   Дверь в кузницу настежь была распахнута. Голос  кузнеца  доносился  -
разговаривал он с наковальней как с женой и с молотом как с братом; про-
сил помочь сделать ему волшебный железный клык, чтобы клыком этим врагов
своих убивать.
   После же выть стал кузнец волком, ухать филином и по  кузнице  козлом
скакать. При этом кричал он страшным голосом, что крови. крови ему нужно
- клык закалить. Крови человеческой, крови того, кто еще не стал  воином
и не касался женщины.
   Трижды молотом по наковальне ударил и благодарить их стал за то,  что
послали ему такого человека, для жертвы необходимого.
   Ульфа в крапиве ужас сковал. Не мог ни рукой ни ногой пошевелить.  Из
кузницы кузнец выскочил, в одной руке серп, в другой серп, в  зубах  нож
зажат. Высоко ноги вскидывая, вокруг кузницы посолонь бегать начал.  Раз
обежал, второй обежал, затем, серпы и нож уронив, в крапиву  метнулся  и
Ульфа из зарослей извлек.
   Ульф отбиваться пытался, но какое там! Визимар здоровенный был. Хохо-
ча преужасно, в кузницу поволок.
   Там молока Ульфу дал, сказал - драконье молоко; наказал домой  сейчас
идти, никому об увиденном не рассказывать, назавтра же явиться.
   Ульф домой прибежал, лица на нем не было. Брата старшего, Тарасмунда,
нашел, кинжал ему свой подарил. Тарасмунд удивился,  но  Ульф  объяснять
ничего не стал.
   Назавтра Ульф в кузницу явился - на верную смерть пришел. Тут Визимар
ему и рассказал, что слежку за собой давно приметил и решил не  обмануть
надежды соглядатаев своих. Ульфу же урок был: следить взялся - незаметно
следи. Какой же ты воин, ежели следя, как пугало на огороде, торчишь?
   И похвалил за то, что на смерть явился, как обещал, - слово сдержал.
   Так и стал Ульф к кузнецу Визимару захаживать, дома же про это никому
не говорил. Дедушка Рагнарис случайно узнал. Столкнулись  как-то  раз  у
кузнеца.

   Потом уже, когда кузнеца Визимара в живых не было,  дедушка  Рагнарис
рассказал ему о том, как Аларих погиб и как Визимар не сумел спасти Ала-
риха. И еще сказал, что когда они с Ульфом у кузнеца встретились и  Раг-
нарис Ульфа домой отослал, Визимар рассказал ему, как мальчишку выследил
и какое испытание ему устроил. Так его, Рагнариса, развеселил,  что  тот
со смеху чуть в горн не упал.

   Умер же Визимар от чумы. Когда умер - неведомо,  ибо  нашли  его  уже
мертвого. Кузницу сжечь хотели, но не удалось ее сжечь, потому что заря-
дили дожди.
   Дедушка Рагнарис сказал, что Доннар не хочет, чтобы  кузницу  сожгли,
если дождь посылает. Да и когда нашли Визимара, дождь шел,  гроза  нача-
лась. Дедушка говорил, что перед этим сушь стояла и сушь  чуму  с  собой
принесла, а дожди чуму смоют. И не стали кузницу жечь.
   Визимар последний у нас был, кто от чумы умер и больше никто не  уми-
рал.
   Дедушка Рагнарис с Хродомером говорили потом, что чума по селу броди-
ла - Визимара искала, а как нашла, так успокоилась. Видать,  Аларих-кур-
ганный чуму эту за Визимаром посылал.  Люди-то  Визимара  простили,  что
Алариха не уберег, а сам Аларих, по всему ясно, не простил.
   Только я думаю, что не так все было, потому что чума  по  всему  краю
была и многих погубила и в соседних селах и даже в дальних, и в бурге. И
не только у нас она была. И у гепидов чума была, и у вандалов была.
   Еще я думаю, что дедушка тоже Визимара не простил, потому что  слышал
как-то разговор дедушки Рагнариса с Хродомером.  Хродомер  сетовал,  что
из-за сломанного серпа в бург приходится посылать, ибо нет у нас  своего
кузнеца, а в то старое село никто не ездит. И о кончине  Визимара  сето-
вал. Дедушка же Рагнарис отвечал, что, мол, Визимар потому от чумы умер,
что не настоящим кузнецом был. Настоящий кузнец от чумы не умирает,  ибо
огню служит.

   Кузница с той поры, как кузнец Визимар умер, заброшенная стоит.  Туда
не очень-то любят ходить - место слывет нехорошим. Хотя чума  ни  одного
дома в нашем селе не обошла стороной, все-таки в доме Визимара  она  за-
кончила свой обход; оттуда может снова прийти, если ее лишний раз потре-
вожить. Потому и не ходят в брошенную кузницу.
   Несколько зим тому назад, когда Гизульф был такой, как я сейчас,  вот
что приключилось.
   Ульфа с нами тогда не было. А когда Ульфа нет, дядя Агигульф  петухом
ходит, хвост развернув; при Ульфе он не очень-то нос дерет. Ульф в плену
у герулов тогда томился.
   Однажды к дедушке Рагнарису зашел Хродомер. В веселом настроении  был
Хродомер. Усевшись во дворе на солнышке стал  нам  с  Гизульфом,  с  Ах-
мой-дурачком и сестрами нашими, были-небыли рассказывать.
   После и дедушка Рагнарис свои рассказы вплетать стал. Молодость вспо-
минали.
   Нечасто у нас такой праздник, чтобы дедушка  рассказывал,  вот  мы  и
слушали, разинув рот. А чтобы Хродомер истории рассказывал - такое и то-
го реже случается.
   Тут и Валамир с дядей Агигульфом подошли и тоже слушать стали.  Стоит
послушать, когда Хродомер рассказывает.
   Зашла речь о кузнецах. Тут и поведал Хродомер, что в заброшенной куз-
нице всегда дух кузнеца жить остается. Если не побояться и в  новолуние,
ночью, к кузнице прийти, следом за черным вороном  Вотана,  можно  услы-
шать, как призрак кузнеца призрачным молотом по наковальне бьет.
   Выковывает кузнец на радость Вотану невидимый меч  силы  неимоверной.
Виден этот меч только раз в месяц бывает, как раз в  новолуние.  И  вот,
если не побояться, войти в кузницу и громовую руну в воздухе  начертить,
так что загорится она в воздухе, будто пламенная, то расточится  призрак
кузнеца, а невидимый меч останется.
   Завладев тем мечом невидимым, становится человек непобедимым.  Незрим
меч и неощутим, но никакой доспех ему не помеха, а  кого  коснется,  тот
обязательно в несколько дней умрет. А может быть, и сразу умрет.
   И еще сказал Хродомер, что тот, у кого  невидимый  меч  есть,  обяза-
тельно умирает плохой смертью. Поэтому только тот таким мечом  завладеть
стремится, кто решился мстить, не щадя себя.
   А мы с Гизульфом как раз собирались герулам за Ульфа мстить.  За  то,
что в плену держат, над родом нашим глумятся.
   И Ахма-дурачок тоже отомстить рвется. Словами не  говорит,  но  мычит
свирепо и лицо гневное делает.
   Несколько дней минуло; все не шел у нас из мыслей этот волшебный меч.
   Видать, не только нам он в душу запал, потому что  как-то  мы  с  Ги-
зульфом слышали разговор между нашим дядей Агигульфом и Валамиром, друж-
ком его. Они очень громко говорили, потому мы и слышали, хотя и не  ста-
рались особенно подслушивать.
   Дядя Агигульф говорил:
   - Зря мы на прошлое новолуние струсили.
   Валамир ему вторил:
   - А как не струсишь, ежели ворон над головой кружит, волки в  темноте
бродят, Вотана воем кличут, а из кузницы красный свет вырывается?
   Вздохнул дядя Агигульф и сказал прегорестно:
   - Ничего не поделаешь, испугался я. Вот брат мой Ульф - тот бы не ис-
пугался. Может, племянники подрастут, храбрецами себя покажут, а мне уж,
видать, не владеть волшебным мечом.
   Задумчиво произнес Валамир:
   - Гизульф - да, Гизульф, может быть, и не  струсит.  А  вот  Атаульф,
по-моему, струсит.
   - Атаульф? - переспросил дядя Агигульф. Губами пожевал.  -  Может,  и
Атаульф не струсит. Ну, нам-то с тобой в любом  случае  уже  не  владеть
волшебным мечом.
   Мы с братом так и замерли. Стало быть, все правда, что Хродомер расс-
казывал! Значит, действительно призрачный  кузнец  выковывает  волшебный
невидимый меч, если дядя Агигульф с Валамиром это видели!
   И так захотелось нам доказать ему и Валамиру, что оба мы храбрецы, не
в пример самому дяде Агигульфу, что даже во рту пересохло.
   А дядя Агигульф добавил, обращаясь к Валамиру:
   - Хродомер-то, старый лис, не все рассказал. Аларих  до  сих  пор  из
кургана выходит, все кузнецу отомстить пытается. Надо бы Алариха на куз-
неца натравить, а пока они между собой сражаются, забрать  тот  незримый
меч...
   И с тем в дом ушли, больше мы разговора их не слышали.
   Мы с Гизульфом стоим и аж трясемся - не поймешь,  чего  больше  было,
страха или радости. Поначалу думали мы, что разыгрывают  нас  дядя  Аги-
гульф с Валамиром. С другой-то стороны, Аларих действительно из  кургана
выходит. Дедушку Рагнариса шутником никак не назовешь, а дедушка беседо-
вать с Аларихом на курганы ходит.
   И решили мы попытать счастья там, где дядя Агигульф с Валамиром  опо-
зорились.
   Дождались новолуния, из дома тишком выбрались (не только от отца таи-
лись, но и от Ахмы-дурачка, чтобы с нами не увязался).
   Дядя Агигульф в этот день у  Валамира  заночевал,  дедушке  Рагнарису
сказал, что копье они валамирово ладить  будут  (разболталось,  дескать,
копье от частого употребления) - мы так поняли, что бражничать они соби-
раются.
   Шли мы с Гизульфом по улице, все тихо было, а как мимо дерева  одного
проходили, где вороны днем гнездятся, вдруг взлетело воронье разом и ра-
зоралось страшным голосом. Во все стороны вороны полетели; а  одна  -  в
сторону старой кузницы. Мы сразу поняли, что это  Вотана  посланец.  Ги-
зульф сказал, что уверен - ворон это. И крупнее он, чем  все  прочие,  в
два раза. А то и в три.
   Я в темноте ничего не видел, но Гизульф был уверен. Тогда я тоже  по-
верил. И мы пошли за посланцем Вотана к старой кузнице - счастья пытать.
   Ворон сразу исчез, но мы и без него дорогу знали. Шли по  берегу.  От
реки туман наползал. И вот в тумане тень показалась - волк то был  круп-
ный, крупнее обычных волков. То справа от нас,  то  слева  скользил  он,
будто следя, чтобы с пути мы не сбились.
   Два или три раза мерещилась нам в тумане фигура в шляпе с  посохом  в
руке. И волчья тень ластилась к этой фигуре.
   - Вотан! - прошептал Гизульф.
   Я перепугался от восторга. Никогда прежде такого не испытывал. Дедуш-
кины боги все-таки деревянные, отец наш Тарасмунд "истуканами"  называет
их и "идолищами".
   Когда мы к кузнице подошли, то позабыли даже о Вотане  и  его  волке.
Потому что было все точь-в-точь как описывали в том разговоре дядя  Аги-
гульф с Валамиром. Крыши у кузницы уже не было и двери тоже  не  было  -
нараспашку стояла. И оттуда, из глубины развалившейся кузницы, вырывался
красный свет, будто входы в подземное царство разверзлись.
   И как только приблизились мы, донесся удар молота.
   Только смолк звук от удара молота, как  позади  нас  вода  заплескала
(кузница почти на самом берегу стояла). Обернулись мы, как  безумные,  и
увидели, что из воды воин выходит.
   Лицо у воина шлемом закрыто, в руке щит, меча нет. И нагой он был.
   Поняли мы, что за мечом он пришел.
   Тут Гизульф завопил пронзительно и истошно, а я со страху обмочился.
   И вдруг кануло все. И воин в тумане скрылся, и молот  стих,  и  пламя
потухло.
   А может, и не потухло, потому что бежали мы, очертя голову.
   Добежали до дома, спать вместе повалились, в обнимку, но  заснуть  не
могли, потому что дрожали. К тому же, я был мокрый.

   Наутро все это мы Ахме-дурачку рассказали. Больше некому было расска-
зать, потому что отец бы прибил нас за такие подвиги, а дядя Агигульф бы
высмеял. Ахме же и наврать можно было, что мы героями  себя  показали  и
перед самим Вотаном не осрамились.
   Ахма слушал, глазами вращал, волосами тряс - видно было, что взволно-
ван и завидует. После Ахма ушел куда-то.
   Остались мы с Гизульфом вдвоем. Тут Гизульф мне говорит:
   - Дураки мы. Надо было Бога Единого позвать. Бог-то Единый один вмес-
то всех богов, он бы и Арбра прибил, и Вотана поборол с волками его.
   А я о другом думал. И сказал брату моему Гизульфу:
   - Не к кузнице ли Ахма-дурачок пошел? Пойдем за ним,  посмотрим,  что
он там делать будет.
   Мы пошли.
   Ахма как раз из старой кузницы выбирался, когда мы подбежали. В  руке
вещицу какую-то держал и глядел на нее недоуменно.
   Гизульф Ахме грубо сказал:
   - Дай сюда!
   И отобрал вещицу ту.
   Это был волчий клык н