вание.  Разноцветные
секторы крыши сомкнулись над палубой и, опираясь на  длинную  ногу,  глиссер
заскользил над водой.
   Вскоре, когда они проходили через широкое устье реки, туман на  мгновенье
рассеялся. Около утесов показались из воды серые загадочные  пресмыкающиеся.
Больше десяти метров в длину с крошечными плоскими головами. Пока Ребел  как
одержимая искала в библиотеке знания по биологии, чтобы определить, что  эти
чудища  собой  представляют,  сами  чудища   плавно   выбрались   на   сушу.
Плезиозавры. Судя по их  размерам,  вероятно,  элазмозавры.  Но,  по  данным
библиотеки, эти существа вымерли миллионы лет назад,  они  населяли  моря  в
мезозойскую эру.
   - Глазам не верится, - тихо проговорила Ребел.
   Борс стоял рядом.
   - И знаете, что, по-моему, самое удивительное? - спросил он.
   - Что?
   - В них нет окон.
   Ребел вытаращилась на Борса, затем снова на плезиозавров.  С  минуту  она
была совершенно сбита с толку, но потом поняла, о чем идет речь. То, что она
принимала  за  утесы,  в  действительности  было  громадными,   высокими   и
совершенно  ровными  зданиями,  похожими  на  глыбы   кварца.   Их   плоская
поверхность переливалась розовым и голубым с оттенком зеленого, и чем дольше
Ребел на них смотрела, тем цвета становились  ярче.  Затем  опять  опустился
туман, и здания пропали из глаз.
   - Они все такие? - спросила Ребел. - Я о городах комбинов.
   - Нет, думаю, они все очень разные. Курт! Подойди сюда. Умение бегать  по
скалам нам больше не понадобится, тебе сотрут эту программу.
   К тому времени, как туман вновь разошелся, они уже плыли в открытом море,
где не было ничего, кроме  воды.  В  копилке  воспоминаний  Эвкрейши  лежало
сколько угодно восторженных отзывов о красоте  и  привлекательности  океана,
романтических историй о деревянных кораблях и морских разбойниках. Но  Ребел
понимала, почему Народный Марс отказывается от  собственного  океана.  Океан
неспокоен и невыразителен, он не дает глазам  ни  отдыха,  ни  разнообразия,
только монотонность и скуку. Где тут совершенная красота? Уродство и  пустая
трата воды - вот что! Ребел уже сыта по горло этим зрелищем.
   Час за часом корабль скользил по волнам.  Время  от  времени  Ребел  тихо
разговаривала с Уайетом. Впрочем, ему часто приходилось спускаться на нижнюю
палубу и совещаться с Ворсом. Ребел они не приглашали. Потом она просто села
и стала смотреть, как набегают облака и океан из зеленого становится серым и
обратно в зависимости от освещения. Однажды  корабль  сделал  большой  крюк,
чтобы не натолкнуться на подводный анклав комбинов, но за все время никто из
пассажиров не видел ни одного судна -  ни  морского,  ни  воздушного.  Ребел
сказала об этом Ни-Си, когда та подошла, проиграв  в  игре  с  ножом  другой
"росомахе" (на кистях "росомахи" осталась сетка из мелких порезов).
   Ни-Си пожала плечами:
   - Наверно, комбинам незачем шнырять туда-сюда.
   - Если здесь почти  нет  транспорта,  как  Уайету  удалось  украсть  этот
корабль? Комбины заметили бы пропажу.
   - Эта лодка не комбинов, - презрительно проговорила Ни-Си. - Посмотри  на
крышку люка.
   Ребел повернула и увидела открытый люк и ведущие вниз ступени. С сердитым
видом Ни-Си стукнула по стенке ногой, и крышка захлопнулась.  На  ней  стоял
корпоративный знак: круглый щит с совой и оливковой ветвью.
   - Кластер Паллады!
   - Да, посудина принадлежит группе лазаро-биологов, - хихикнула  Ни-Си.  -
Теперь они не скоро вернутся домой.
   - Да, но...
   - Знаешь, в чем твоя беда? - Ни-Си  вытащила  нож.  -  Ты  слишком  много
болтаешь.
   Она отправилась на нос, где собрались другие "росомахи", встала на колени
и продолжила игру.
   День  тянулся  медленно.  Наконец  заходящее  солнце  окрасило   половину
горизонта в оранжевый цвет и ушло в ночь. Ребел заснула на  палубе  рядом  с
Уайетом.
   Проснувшись, она поняла, что они уже не в Атлантике.  Волны  успокоились,
поверхность стала почти зеркальной.  Берега  были  низкие  и  пологие,  а  у
горизонта мелькали пятнышки зелени. Прямо  по  курсу  лежал  буйно  заросший
деревьями остров, издалека похожий на плавающий в воде пучок водорослей.
   Уайет протянул Ребел хлеб и пиво.
   - Пора завтракать, соня, - сказал он. - Через час мы подплывем к острову,
и тебе понадобятся силы.
   - А где мы?
   Борс, скрестив ноги сидевший на крышке рубки, посмотрел на нее и сказал:
   - Мы находимся во  внутриматериковом  море.  Строго  говоря,  это  скорее
огромное соленое озеро. Вскоре после того, как Земля проснулась, она создала
несколько таких морей. Никто не знает точно  зачем.  Распространено  мнение,
что случайно, просто был некий проект управления погодой, но он  провалился.
Понимаете, раньше полярные ледяные шапки были больше.
   - Вы столько знаете о Земле, - сказала Ребел.
   - Милая юная дама, - ответил Борс, и  его  нарочитая  любезность  странно
противоречила    жестокому    выражению    лица,    подчеркнутому     грубой
психораскраской: будто ядовитая змея вдруг подняла голову и заговорила. - На
изучение Земли я потратил полжизни.
   Остров приближался.  Глиссер  замедлил  ход,  опустился  немного  ниже  и
коснулся поверхности воды. Некоторое время он  кренился  то  в  одну,  то  в
другую сторону, словно отдавшись на  волю  волн,  потом  слегка  повернулся,
выпрямился и стал мягко покачиваться. Капитан раздвинул крышу, и  на  палубу
хлынул соленый воздух. Уайет показал пальцем вперед.
   - Посмотри хорошенько, - сказал он.  -  Единственный  на  Земле  плавучий
остров.
   Ребел порылась в библиотеке. Остров  состоял  из  сцепившихся  корнями  и
ветвями пышно разросшихся деревьев, он был почти круглый, посреди на просеке
размещалась нижняя станция трубы.  Остров  появился  недавно,  тридцать  лет
назад его еще не было, и никто не знал, зачем  Комбин  его  вырастил.  Ребел
уставилась в синее небо, и ей привиделось, что на нем проступили скрытые  от
глаз очертания вакуумного тоннеля: две тонкие трещины. Внизу веселая  зелень
сплошь закрывала темную поверхность острова. Где-то в глубине сверкнула пара
больших желтых глаз. Ребел вздрогнула от дурного предчувствия.
   Борс раздавал оружие. Он  сунул  в  руку  Ребел  маленький  пластмассовый
пистолет и пошел дальше. Она  с  любопытством  осмотрела  оружие.  По  обеим
сторонам прицела, как  заячьи  уши,  торчали  баллончики  со  сжатым  газом.
Прозрачную ручку наполняла  светлая  жидкость.  Ребел  заглянула  в  дуло  -
отверстие величиной с булавочную головку. Уайет отвел пистолет в сторону.
   - Осторожно. В этой штуковине яблочный сок. - Он показал ей, как  держать
пистолет  и  где  предохранитель.  -  Стреляй  только  с   совсем   близкого
расстояния. Целься в лоб, в точку, называемую "третий глаз".  Сок  смешан  с
диметилсуфлоксидом - как только жидкость коснется кожи, она пройдет насквозь
прямо в кровяное русло. Но смешивать сок было даже не обязательно.  Пистолет
стреляет каплями с такой скоростью, что способен пробить кожу  с  расстояния
немного больше метра. Поняла?
   - Вроде да. - Ребел подняла пистолет и нацелилась Борсу в затылок.  Уайет
рванул ее руку вниз. - В чем дело? Я не собираюсь его застрелить.
   Уайет напряженно смотрел на нее.
   - Знаешь что? Не стреляй, нет, даже не целься ни в кого, пока  хоть  один
из нас жив, хорошо? Ты не  представляешь  себе,  как  легко  можно  случайно
пристрелить своего. Просто  держи  эту  игрушку  про  запас  и  старайся  не
получить дозу сама. Мы не хотим, чтобы ты свихнулась посреди рейда.
   - Хорошо.
   Уайет повернулся и ушел. Ребел сунула пистолет  за  пояс  своего  земного
костюма. Ей все время казалось, что за ней кто-то следит.

***

   Глиссер крался к плавучему острову. Над зеленью с резкими, пронзительными
криками кружили яркие тропические  птицы.  На  вершинах  деревьев  гроздьями
росли темные цветы - бордовые, почти черные, некоторые размером с простыню.
   Глиссер скользил мимо длинного сука или корня, который тянулся  откуда-то
из зарослей и опускался в воду. Тихо плескались волны.
   - Держись посередине, - прошептал Ребел Уайет. - Мы тебя прикроем.
   Теперь судно двигалось еле-еле. Остров заслонял уже  половину  неба.  Они
проплыли мимо еще одной темной ветки, загоравший на ней кальмар испугался  и
мягко шлепнулся в воду.
   Ребел привязала  библиотеку  к  спине,  а  к  голове  надежно  прикрепила
контакты. Потом  набросила  на  плечи  накидку  хамелеонной  тканью  наружу.
Беспокойно поежилась, заставила себя улыбнуться и прошептала:
   - Как я выгляжу?
   - Как горбунья.
   - Это опреснители? - Борс  показал  пальцем  на  полупрозрачные  бордовые
цветы. По их стеблям поднимались вверх  пузырьки,  путаница  бледных  корней
свисала в воду.
   Уайет кивнул.
   Борс сказал:
   - Курт, возьми насос и иди сюда.
   Ребел вытянула шею и стала смотреть, как "росомаха", цепляясь  за  корни,
лезет вверх.
   - Библиотекарь! - рявкнул Борс. - Что он делает?
   Не сводя глаз с удаляющейся фигуры, Ребел ответила:
   - Он карабкается к цветам-опреснителям. Они очищают воду  для  населяющих
остров комбинов. Как раз под цветами  находится  несколько  связанных  между
собой стеблей, в которых  собирается  опресненная  вода,  а  затем  она  под
давлением движется по более крупным стволам к  питьевым  колонкам  комбинов.
Там Курт установит насос. В насос вставлено  капсулирующее  устройство,  так
что содержащийся в  микрокапсулах  яблочный  сок  не  растворится,  пока  не
достигнет намеченной цели.
   Сведения свободно и естественно выплывали на поверхность  из  глубины  ее
мозга. Ребел говорила машинально, слова и смысл рождались одновременно.
   - Микрокапсулы должны двигаться со скоростью...
   - Хватит! - Борс отвернулся. - Мы готовы.
   Они скользили под изгибающимися ветками  дерева.  Дневной  свет  сменился
мягкими сумерками. Покрытые листьями сучья скребли по палубе, на поверхности
воды плавали пучки белой травы. Остров неясно вырисовывался впереди тенью во
тьме. Взвизгнула обезьяна, точно призрак издал боевой клич. "Росомахи" взяли
длинные шесты и, отталкиваясь ими, повели глиссер. Стало  холодно  и  темно,
как в пещере.
   Глиссер задел за опустившийся в воду сук, нос застрял в лианах, но быстро
освободился. Ведущий повернул судно и направил его  в  продолговатый  черный
фиорд, куда сбегала уходившая в мрачные  глубины  вода.  Над  узким  заливом
нависали ветки и мох, почти превращая его в тоннель. Когда  судно  проходило
под навесом  из  перепутанных  лиан,  на  палубу  спрыгнул  Курт.  Ребел  от
неожиданности отпрянула, увидев его ухмыляющееся лицо.
   - Готово, - сказал он.
   Борс кивнул.
   Судно остановилось. Ребел припомнила орхидею на геодезике, там  было  так
же  темно  и  тесно.  Гретцин  и  Фу-я  понравился  бы  этот  остров.  Ребел
вглядывалась в тени, ее сердце громко стучало. Совсем рядом могло спрятаться
сколько угодно комбинов, и их  бы  никто  не  обнаружил.  Ребел  запрокинула
голову. Где-то в высоте струились снопы желтого  света,  они  как  будто  не
доходили до воды, и за деревьями, как далекие окна, мигали  крошечные  синие
пятнышки.  Меж  ветвями  летали  попугаи,  какое-то  животное,  может   быть
обезьяна, на мгновение выскочило на свет и тут же пропало. Ребел все  больше
казалось, что идти в эти темные густые дебри просто безумие.
   - Пошли, - сказал Борс.
   Они двинулись вперед сквозь кустарник. Ребел шла в середине, Борс за ней,
"росомахи" впереди и с боков. Уайет возглавлял отряд. Головка хищного вируса
вонзилась в остров. Ноги скользили по  гладкому,  кое-где  покрытому  гнилью
месиву из корней. Изредка на пути  попадались  грязные  лужи  соленой  воды.
Плещущееся о ветви море осталось далеко позади.
   Идти  было  удивительно  легко  -  наверное,   Ребел   помогали   смутные
воспоминания о жизни на Тирнанноге. Она успокоилась,  ходьба  занимала  лишь
малую часть внимания.  Она  коснулась  пушистой  ветки,  и  библиотека  тихо
подсказала: "Лиственница". А эти листья с пятью  уголками  -  клеи.  Вон  та
группа великанов - араукария чилийская.  Ветви  росли  из  одних  стволов  и
врастали в другие. Породы деревьев перепутались: сучок ели торчал  из  дуба,
калина  вплеталась  в  смоковницу.  Здесь  использовался   основной   метод,
применяемый биоинженерами комет, метод  простой,  но  эффективный:  свойства
растений и окружающей среды сливались в единое целое. В  приливных  водоемах
ползали крохотные крабы и морские анемоны.  Ребел  дотронулась  до  платы  с
данными об их жизненном цикле, но решила не углубляться в подробности.
   - Теперь полегче, - бросил через плечо Уайет.
   Земля под ногами стала выше и суше,  деревья  расступились.  Люди  шагали
теперь цепочкой по затененным открытым участкам и почти  физически  ощущали,
как давят на них сверху деревья, такие  высокие  и  огромные,  что  свет  не
проходил сквозь их кроны. Прямые стволы заросли древесной светящейся губкой,
в некоторых местах похожей на груды белых  тарелок,  а  в  других  принявшей
затейливые, сказочные очертания. Лес напоминал темный  собор,  полный  синих
блуждающих огней. Стены из растений заглушали рокот моря,  слышалось  только
легкое поскрипывание - так скрипят стоящие на якоре деревянные  суда.  Ребел
представляла себя то в трюме древнего галеона,  то  послушницей,  свершающей
тайный гностический обряд. Она сунула  руку  в  карман  накидки  и  нащупала
плату, на которой еще в Гисинкфоре записала свою личность.
   Отряд огибал небольшой водоем, в котором  беспокойно  пузырилась  соленая
черная вода.
   - Здесь они удаляют приемопередатчики из  черепов  покойников,  -  сказал
Уайет. Ноги проваливались в рыхлый настил. - Тела бросают  в  воду.  Там  их
обгладывают рыбы.
   Борс подобрал у кромки водоема то ли кость, то  ли  какой-то  инструмент,
взглянул на него и кинул в воду. Где-то невдалеке непрерывно  текла  струйка
воды.
   - Ну, где комбины?
   - Не знаю, - несколько встревожено ответил Уайет.  -  Обычно  они  бывают
здесь.
   Ребел сжимала в ладони гладкую, немного жирную плату и  чувствовала,  как
странный, причудливый остров наваливается на нее всей  своей  громадой.  Она
ощущала его как единый организм, различные части которого взаимосвязаны, и у
каждого листа, каждого прутика свое  скрытое  от  непосвященных  назначение.
Может быть, он разумен, а его повадки и мысли проявляются в изгибах ветвей и
расположении цветов? Возможно, они бредут по закоулкам ума,  как  две  капли
воды похожего на ум Ребел, блуждают в лабиринтах памяти,  пробираются  среди
черт характера. Она пристально посмотрела на свой сжатый кулак,  а  затем  в
темноту: и то и другое непостижимо.
   - Сок уже должен был дойти до питьевых колонок, - заметил Уайет.
   - Тогда почему ничего не происходит? - откликнулась Ни-Си.
   - Заткнись! - гаркнул Борс.
   Ребел больше не боялась комбинов. Если остров в каком-то  смысле  походил
на ее мозг, то они - просто дурные мысли, обуревающие эти джунгли, столь  же
бессильные и нереальные, как и страх. Ребел припомнила свою  психодиаграмму,
и вокруг нее словно появились  зеленые  кружева,  уменьшенная  модель  леса,
мозг, наблюдаемый  изнутри.  Образ  постепенно  тускнел,  ветви  мало-помалу
исчезали, и наконец  осталась  лишь  странная  круговая  фигура,  обнимающая
голову Ребел наподобие наэлектризованного зеленого нимба.
   Вдруг прямо перед ними что-то упало. Существо  было  ростом  с  человека,
очень стройное и изящное. Тонкие, легкие руки доходили почти  до  пят,  кожу
покрывала короткая светлая шерсть. Она мягко поблескивала в темноте. Влажные
большие глаза выразительностью напоминали лемура, но лицо было человеческое.
   - Начальник Уайет, - произнесло существо.
   Три  "росомахи"  одновременно  выстрелили  из  пластмассовых  пистолетов.
Существо моргнуло. Длинные проворные пальцы потянулись ко лбу.
   - Мы должны... - начало оно. И закричало.
   Крепко зажмурившись и царапая ногтями  лицо,  существо  упало  на  бок  и
завыло от боли.
   - Есть! - воскликнул радостно Борс. - Теперь поднимемся вверх.
   Все поспешили за Уайетом.
   Ребел едва обратила внимание на прецедент. Она все еще размышляла, в  чем
разница между записью характеристик мозга на плате и  при  помощи  деревьев.
Возможно,  разница  объясняется  тем,  что  человеческий  мозг  работает  со
скоростью электрохимических реакций, а  дерево  функционирует  со  скоростью
биологических процессов обмена  веществ  и  разложения.  Мысль  рождается  в
дереве  так  же  неторопливо,  но  неуклонно,  как  вырастает  новая  ветка.
Керамическая плата действовала бы только на уровне  распада  атомов,  каждая
законченная мысль длится вечность, живет дольше звезд. Такие платы следовало
бы  холить  и  лелеять  десятки,  сотни  миллионов  лет  -  время,   которое
потребовалось бы им для самовыражения. Отряд  подошел  к  огромному  дереву,
короткие мертвые ветви которого спиралью обвивались вокруг  ствола,  образуя
ступеньки лестницы. Люди  полезли  по  ним  вверх,  держась  обеими  руками.
"Какое-то хвойное дерево", - подумала Ребел. Сейчас она не могла  дотянуться
до библиотеки.
   Подъему не было конца. Зеленый ободок все еще висел  над  головой  Ребел,
словно обрывок кружева.  Она  представила  себе  путешествие  по  загадочным
изгибам и поворотам этой ленты, по  кругу  и  еще  раз  по  кругу...  Огонек
сознания исследует пути мысли. Но все это, конечно, фантазия. Если бы  Ребел
и впрямь в каком угодно смысле бродила по  собственному  мозгу,  ответов  на
интересующие ее вопросы она бы в нем не нашла. Отряд, не  отклоняясь  ни  на
шаг, двигался к середине острова, и вот там, возможно, она их найдет.  Ребел
чувствовала, как ее метапрограммер неуклюже пытается вырваться из замкнутого
круга. И тут с коротким щелчком включилась  библиотека  и  сообщила,  что  о
местоположении отряда можно судить  по  окружающей  растительности,  которая
меняется по мере удаления от моря и карабканья вверх, к свету.
   По коре ползали маленькие зеленые  насекомые,  питающиеся  еще  меньшими,
неразличимыми для глаз мошками. Ребел  остановилась  и  стала  рассматривать
насекомых. Одно осторожно и почтительно вползло на  ее  большой  палец,  как
идолопоклонник, взобравшийся на руку божества. Уставясь в  фасетчатые  глаза
насекомого, Ребел вообразила множественное изображение заполняющего весь мир
лица, почерневшего и сморщенного, как сушеное  яблоко.  Это  был  старческий
вариант ее собственного первоначального лица, суровый переменчивый лик, рот,
беззвучно  отдающий  приказы.  Это  было  лицо  ее  матери-волшебницы.  Борс
подтолкнул Ребел, и она снова пошла.
   Задумавшись, она не заметила, как подъем кончился. Теперь все  бежали  по
ровной тропинке, выбитой в коре широкого сука. Здесь росло множество  ночных
цветов. Отряд пробежал через  арку  из  тонкого,  как  бумага,  материала  и
оказался среди комбинов.
   Стволы  деревьев  окружали  неглубокие  ячейки,  соединяющиеся  в  местах
пересечения веток выстланным серым покрытием. На покрытии лежали сотни  этих
тощих лемурообразных существ. Корчась в муках, они тихо и неумолчно стонали,
в воздухе стоял тихий плач. Они почти не двигались,  словно  пчелы,  которых
выкурили из улья и теперь они беспомощно наблюдают, как его  грабят.  Стволы
обросли серой бумагой, она замысловато изгибалась, образуя узкие  проходы  и
ниши-спальни, размерами по длине тел комбинов. Некоторые ниши были заполнены
и занавешены бумагой, так что выглядывали только лица комбинов. Змеи-няньки,
пытаясь помочь,  предлагали  своим  подопечным  полупереваренный  отрыгнутый
белок, но, получив отказ, в недоумении отступали. В одном месте что-то упало
и порвало покрытие, и теперь рой бумажных ос заделывал дыру.
   "Росомаха" нетерпеливо подняла лежащее на ее  пути  тело  и  тут  же  его
отбросила. Ребел услышала, как комбин с грохотом полетел вниз, отскакивая от
крупных сучьев и ломая мелкие, и этот шум продолжался долго. Сила тяжести  -
страшная вещь.