не охраняется.
   Ребел подошла к чемодану. Ее пальцы  проскользнули  по  чьим-то  страхам,
восторгам,  радостям  и  печалям  и  выхватили  одну  из  программ   навыков
физического труда -  программу,  обучающую  вакуумной  отливке  керамических
оболочек, тонких и  нежных,  как  мыльные  пузырьки.  Ребел  вставила  ее  в
анализатор  и  откинула  назад  голову,  чтобы  следить  за  изменениями  на
диаграмме. Р-ветвь выпрямилась, но  в  средней  части  h-ветви  обозначилась
угроза саморазрушения.
   Изменив  расположение  чувствительных   элементов   и   повысив   уровень
религиозного восприятия, Ребел легко заполнила трещину. Потом прибавила  еще
две платы, установила требуемый тонус и убрала некоторые несоответствия. Это
укрепило h-ветвь, но плохо отразилось  на  первом  разветвлении,  идущем  от
l-ветви, поэтому Ребел заменила навыки в производстве керамики на столярные.
Мало-помалу матрица обретала форму.
   Это трудная  задача  -  обнаружить  в  поврежденной  психике  возможности
выздоровления и подобрать программы" способные  вернуть  личности  здоровье.
Ребел целиком ушла в работу. Некоторое время  спустя  -  прошли  минуты  или
часы? - она подняла голову и увидела, что допрос все еще идет.  И  Уайет  не
продвинулся ни на шаг.
   - Чарли, ты помнишь Землю? Ты помнишь, как ты жил на Земле?
   - Я жил... - Ребенок замолчал и проглотил слюну. - Ничего не происходило.
Тепло. Никаких мыслей. Много мыслей. Все не настоящее.
   - Какие у тебя были мысли?
   Чарли надолго закрыл глаза. Потом забубнил на одной ноте:
   -  Повернуть  шестую  решетку  поднять  вторую  снова  поворот  изменение
направления кавычки открываются комбины в принципе согласны но с  оговорками
кавычки закрываются изменение направления поднимите пузырек  с  кровью  орла
изменение направления при помощи ключа  Аллена  установите  потенциометр  на
красную  линию  переадресовать  корабль  в  Санфриско  опознавательный  знак
зеленый  сигнал  зеленый  изменение  направления  впрыскивание  керосина  на
участке между  станциями  номер  семнадцать  и  номер  двенадцать  изменение
направления выемка грунта на железной дороге...
   - Хватит!
   Чарли послушно смолк.
   - В чем дело? - спросила Ребел.
   На лице Уайета было написано отвращение.
   - Чушь какая-то. Обрывки, надерганные отовсюду. От этого  ребенка  ничего
не добьешься, потому что он никогда ничего не знал. У него за всю  жизнь  не
было ни одной полной мысли. Он только перерабатывал непрерывный поток слов.
   Констанция, скрестив руки на груди, свирепо взирала на Уайета:
   - Он привык быть частицей океана мысли. Вы вырвали  его  из  естественной
среды. Конечно, вы от него ничего не добьетесь...  Посмотрите  на  него!  Он
страдает. Переделать его по подобию человека в отдельную личность  -  значит
отбросить назад в развитии.
   - Да неужели?
   - Да, именно так. И оставьте  эти  свои  снисходительные  улыбочки!  Путь
эволюции - путь от простого к сложному. И мы  все  проходим  этот  путь,  от
мелкого и примитивного к  макрокосмическому.  От  одноклеточных  растений  к
огромным, растущим на кометах дубам. От амебы через рыб  к  человекообразным
обезьянам. От простого восприятия через чувствительность к  разуму  и  затем
макроразуму. Вы видите тенденцию? Все формы жизни приближаются к божеству.
   - Прекрасная теория, но, отдавая ей должное, замечу, что в  ней  намешано
слишком много дерьма.
   Мальчик покрылся потом. Констанция  вытерла  ему  лоб.  Он  начал  тяжело
дышать, и она приложила мокрую ткань к его горлу. Жидкость всасывалась через
кожу, и дыхание наладилось.
   - Вы...
   В дверях происходило какое-то движение.
   - Сэр? - Два самурая ввели высокого комбина.  -  Он  сказал,  что  должен
поговорить с вами лично.
   - У вас один из нас, - произнес комбин. - Отдайте его нам.
   Уайет сделал шаг в сторону и положил руку мальчику  на  плечо.  Глядя  на
Констанцию, Уайет спросил:
   - Чарли! Ты хочешь вернуться?
   Чарли вздрогнул. Его глаза перескакивали с  одного  предмета  на  другой,
избегая Констанцию. Тело задергалось в судорогах.
   - В его состоянии он не может дать осмысленный... - начала Констанция.
   - А зачем? - спросила комбина Ребел. - Я хочу сказать, что теперь вам  от
него никакой пользы. Зачем он вам?
   - Эксперименты. Вскрытие.
   Констанция раскрыла рот и вновь  закрыла.  Голос  комбина  раздавался  во
внезапно наступившей тишине:
   - Нам также нужна хорошая исследовательская лаборатория, кабинет врача  и
некоторое количество  введенного  нам  препарата.  Нам  понадобится  большое
количество проб ткани. Оборудование для исследований  должно  подходить  для
всестороннего изучения остаточного  действия  на  мозг  химических  веществ.
Разумеется, Земля оплатит ваши расходы.
   - А шел бы ты знаешь куда? - Лицо Уайета выражало суровость.
   Прежде чем комбин успел ответить, Чарли наклонился  вперед,  закрыл  лицо
руками, которые все  не  могли  успокоиться,  и  заплакал.  Ребел  осторожно
подсела к нему и обняла за плечи.  Мальчик  прильнул  к  ней,  спрятав  лицо
где-то между ее плечом и шеей. Маленькие руки больно сдавили Ребел.
   - Мы не вполне понимаем, что вы хотите сказать, - проговорил комбин.
   - Сейчас поймете, - сказал Уайет. - Во-первых, мальчик нам нравится, и мы
оставим его у себя. Во-вторых,  наши  средства  ограниченны,  и  у  нас  нет
лишнего лабораторного оборудования, независимо от того, сколько вы  за  него
заплатите. И в-третьих... - Он обратился к стоящему рядом самураю:
   - Ящики с заколдованными яблоками здесь? Уничтожьте их.
   И тут взорвался пол.
   - Че-ерт! - воскликнул Фрибой и шлепнулся на спину. Его ударило по голове
чем-то твердым.
   Комната вдруг наполнилась едким черным дымом. Вырвавшийся из пола  кабель
выгнулся под воздействием напряжения и, подобно  гигантской  змее,  рванулся
вперед. По полу рассыпались искры. Уайет выбросил вперед руку,  указывая  на
Ребел и Чарли.
   - Трис! - крикнул Уайет. - Забери их отсюда.
   Из отверстия в полу полезли оранжевые фигуры.

***

   Маленький  комбин  оказался  тяжелым.  Трис  быстро  вел  их  по  длинным
коридорам, вокруг шипело и взлетало на  воздух  электрическое  оборудование.
Свет погас.
   - Что происходит? - громко спросила Ребел.
   Руки мальчика по-прежнему крепко обнимали ее.  Он  уткнулся  лицом  ей  в
плечо.
   - Перебой в подаче энергии. Уайет разрушил компьютеры. Через минуту  свет
зажжется.
   Наверху что-то грохнуло. В воздухе противно запахло какой-то химией.
   - Нет, я спрашиваю...
   Трис зло усмехнулся:
   - А, вы хотите знать,  что  вообще  происходит.  Комбины  захватили  наши
компьютерные системы. Не стоит беспокоиться. Мы этого ждали.
   Вспыхнул свет. Позади в вестибюле обрушилась стена, и они вновь оказались
в темноте. Мимо пробежал взвод самураев.
   - Что?
   - Сворачивайте сюда. - По коридору пронесся порыв ветра, и Ребел чуть  не
упала. - Комбины всегда стараются подчинить себе компьютерные системы. Это у
них в крови. Но наши системы построены так, чтобы в случае захвата их  можно
было разрушить. В шератоне  есть  ручные  выключатели.  Мы  можем  разрушить
систему, как только ее захватят, а потом восстановить.
   Они вступили в оранжерею,  по  стене  плыло  голографическое  изображение
предгрозового неба. Пока Трис шарил в соседней кладовой, Ребел тупо смотрела
на стоящий посреди комнаты проектор. У основания  проектора  росли  ноготки.
Охранник вернулся с двумя  метлами  и  вручил  одну  Ребел.  Еще  он  принес
винтовку и две палки, одну из которых тоже протянул Ребел:
   - Вы донесете ребенка?
   - Постараюсь.
   Чарли так вцепился в нее, что Ребел вряд ли смогла бы высвободиться.  Она
забралась в седло.
   - Поехали.
   Трис поднял винтовку и вышиб окно.
   Они ворвались во  тьму.  Почти  сразу  же  на  них  отовсюду  устремились
наблюдательные камеры.
   - Вот же, мать твою! - прохрипел Трис и поднял ружье.
   Прежде чем камеры приблизились, Трис разбил  их  все,  кроме  двух.  Одна
бросилась ему прямо в лицо, и  он  изо  всех  сил  ударил  винтовкой  по  ее
усеянной объективами  физиономии.  В  воздухе  мелькнули  осколки  камеры  и
спасительного оружия.
   Последняя камера направилась к Ребел. Она  взмахнула  палкой  и  чуть  не
вылетела из седла. Камера качнулась, и тут на секунду стало темно: это опять
рушились компьютеры в  шератоне.  Огни  колеса  засветились  снова,  однако,
прежде чем комбины успели перепрограммировать камеру,  ее  швырнуло  в  окно
шератона. Изуродованная камера со звоном упала  на  пол.  Затем  и  окно,  и
комната завертелись и уплыли прочь.
   - Вперед! - заорал Трис, и Ребел вновь ухватилась за ручку  помела  и  до
отказа открыла сопло двигателя.
   Они с ревом уносились вдаль.
   - Куда мы? - повернув голову, прокричала Ребел.
   Трис подъехал поближе к ней. Теперь, когда  опасность  миновала,  к  нему
вернулась былая невозмутимость.
   - Куда хотите, только не в шератон. И  не  в  резервуарные  поселки.  Там
опасно. Но это - заранее выигранный бой, даже  если  комбины  еще  этого  не
понимают. Нужно лишь затаиться на  несколько  часов,  а  потом  можно  будет
спокойно вернуться домой.

***

   Они подплыли к краю орхидеи, и Ребел, легко  нажимая  на  тормоз,  начала
глушить скорость, пока помело не перешло на черепаший шаг. Впереди  виднелся
привязанный к стеблю белый флажок.
   - Посмотрите туда. Как вы думаете, зачем это?
   Трис пожал плечами.
   Ребел остановилась и стала всматриваться в заросли орхидеи. Дальше  висел
еще один белый флажок. Несколько стебельков между ними примялись, как  будто
здесь была какая-то стоянка. В мозгу Ребел шевельнулось смутное воспоминание
о жизни на Тирнанноге.
   Это тропа. Там кто-то живет.
   Она направила метлу внутрь растения. С начала полета ребенок не  произнес
ни слова. Ребел положила ладонь ему на голову. Макушка  была  теплая,  почти
горячая; казалось, она  нагрелась  от  переполнявших  мальчика  переживаний.
Косичка торчала  под  прямым  углом  к  затылку,  Ребел  потрогала  косичку;
интересно, сколько ему лет. Семь? Девять? Хотя какая, собственно, разница?
   - Чарли, как ты там?
   Мальчик покачал головой.
   Они уходили все дальше в глубь орхидеи, цветы тут  встречались  редко,  и
свет померк. Корни и стебли росли гуще, переплетаясь друг  с  другом.  Ребел
пришлось спешиться. Она посадила Чарли в седло и потащила помело  за  собой.
Чарли молча озирался по сторонам. Ребел волокла метлу все глубже в  заросли,
хватаясь за ветки, чтобы не упасть; белые флажки указывали  им  путь.  Тропа
превратилась в подобие тоннеля, в неровный проход, образованный раздвинутыми
ветками. Трис шел следом.
   - Отличное место для засады, - сказал он.
   Раздался женский смех. Не очень дружелюбный.
   - Вот именно, - произнесла из темноты женщина. - Так что говорите,  зачем
пришли. Что вам надо в деревне? Вы несете нам добро или зло?
   Трис вышел вперед и встал, положив руки на бедра.
   - Ты видишь эту женщину и ребенка? Если ты их тронешь, тебя ждет  смерть.
И любой другой, кто их тронет, тоже умрет. -  Молчание.  -  Но  если  вы  не
причините им вреда, мы не сделаем  вам  ничего  плохого.  Мы  ищем,  где  бы
укрыться на несколько часов. Если вы нас пропустите, мы пойдем дальше.  Если
нет, повернем назад.
   Женщина выплыла на свет из мрака и спутанных ветвей. В руках она  держала
винтовку.
   - Что ж тут возразишь, - сказала  она.  -  Проходите.  Только  запомните:
здесь всего лишь одна тропа, и на обратном пути вам придется снова проходить
мимо меня. Так что ведите себя прилично.
   И исчезла.
   Деревня состояла из  десятка  шалашей,  стоящих  вокруг  главной  поляны,
что-то вроде постоялого двора в резервуаре 14,  но  побольше.  Только  здесь
жилища представляли собой  каркасы,  оплетенные  побегами  орхидеи:  зрелище
напоминало валяющиеся в траве плетеные коробки. Трис и Ребел остановились на
краю поляны, из шалашей с нескрываемым  любопытством  выглядывали  несколько
человек.
   Метла Ребел закачалась, это вылез из  седла  Чарли.  Мальчик  бросился  к
хижине, на пороге которой сидел скрестив  ноги  мужчина;  перед  ним  стояла
небольшая банка со светящимися чернилами.  Он  был  в  раскраске  ученого  и
старательно чертил длинную линию на листе пергамента.
   Ребенок  медленно,  как  зачарованный,  приблизился  к  рисунку,  длинная
блестящая линия отражалась в его немигающих глазах.
   Ученый поднял голову. Под глазами у него лежали тени.
   -  Нравится?  -  Он  оторвал  кисточку  от  пергамента  и  опустил  ее  в
чернильницу. - Это игра.
   Быстрыми мазками ученый набросал на листе какой-то значок и  показал  его
мальчику:
   - Видишь? Это мое имя - Ма. Значит лошадь. Меня звать Ма Фу-я. А тебя?
   - Чарли, - без запинки ответил ребенок.
   - Итак, Чарли, ты видишь, я сейчас провел линию. Представь себе, что  она
такая же, как вот эта. - Ученый коснулся кисточкой одной из линий на  листе.
- Только длинная и искривленная. Понимаешь? Затем следующая  линия  проходит
через левую переднюю ногу. - Он быстрыми,  уверенными  движениями  дорисовал
остальные линии, и получилась лошадь. - Видишь?
   Мальчик засмеялся и захлопал в ладоши.
   - Похоже, вы ему понравились, - заметила Ребел.
   Ученый отложил кисточку, она повисла в воздухе.
   - Симпатичный малыш. Добро пожаловать в нашу деревню.  Мы  не  успели  ее
назвать. Если вы здесь останетесь, советую вам строиться  рядом  с  поляной.
Один тут у нас построил хижину в зарослях и на следующий день  не  сумел  ее
найти - не пометил тропу. А так места сколько угодно.
   Воздух благоухал. Деревня стояла среди цветущих зарослей,  которые  сияли
мягким, проникающим всюду светом. Ребел здесь нравилось. Правда, не  хватало
живности. Уж хоть бы бабочки. Неплохо бы еще принести сюда несколько ящериц,
белку и, пожалуй,  улиток.  А  в  остальном  здесь,  внутри  орхидеи,  очень
приятно.
   - Возможно, я и построю хижину, - сказала она. - У вас  хорошо  проводить
свободное время. С кем нужно поговорить об арендной плате? Кто у  вас  здесь
король?
   - Здесь нет никаких королей, - ответил Фу-я.
   Чарли потянул его за накидку, и ученый дал ему кисточку и чернила.  Потом
достал в хижине лист бумаги.
   - На, развлекайся.
   - Нет королей? - недоуменно  переспросил  Трис.  -  А  кому  же  все  это
принадлежит?
   - Не знаю. Может быть, и никому. А может - человеку  из  шератона.  -  Он
развел руками. - Видите ли, люди просто поняли, что это место  пригодно  для
жилья, и не стали заботиться о формальностях. Просто собрали  свой  скарб  и
поселились тут.
   Подошел один из соседей Фу-я с круглым  сосудом  свежезаваренного  чая  и
несколькими шприцами для питья. С хмурым видом  Трис  взял  один  из  них  и
спросил:
   - Но зачем? Зачем забираться  так  далеко  в  орхидею?  Зачем  выставлять
часового на тропе?
   - Здесь легко обороняться, - ответил сосед. - Один часовой может удержать
десяток нападающих. Если захватчиков будет больше, уберем с тропы флажки,  и
нас никогда не найдут. Если и это не  поможет,  мы  просто  разбежимся.  Эта
деревня перестанет существовать, но дальше есть другие деревни. Коли  на  то
пошло, здесь достаточно места, чтобы строить еще и еще.
   - Нет, нет, - говорил Фу-я Чарли. -  Держи  кисточку  вертикально,  между
указательным и большим пальцем. Вот так,  видишь?  Тогда  не  будешь  сажать
кляксы.
   - А кто собирается на вас напасть? - сердито спросил Трис.
   Подошла соседка, высокая худая женщина, тело которой, казалось,  состояло
из локтей и коленей. Она сказала:
   - Так вы не из резервуаров? Нет, я вижу. Война между бандами  разгорается
все больше. Даже смешно. Когда мы жили в резервуаре, мы думали:  ну  на  что
нам полиция? Только бить в зубы, забирать во время облав и вытрясать душу. А
теперь у нас нет полиции, и кто  будет  бороться  с  бандами?  Теперь  банды
борются между собой. Они хотят  установить  свою  власть.  Хватают  людей  и
перепрограммируют. Надо смотреть в оба, а то превратишься  в  крутую  девицу
какого-нибудь хулигана, о котором ты прежде и не слыхала. И после ты  будешь
готова за него умереть. Скверно все это. Особенно теперь,  когда  у  каждого
эти винтовки, видели? Знаете, о чем я говорю?
   - У каждого? - спросил Трис. - Я видел винтовку у вашего часового. Ей  не
положено ее иметь. Винтовками могут  пользоваться  только  программированные
самураи.
   Жители деревни расхохотались. Теперь их собралось человек восемь.
   - В резервуарах, наверно, больше ста винтовок, - объяснил Фу-я.  -  Даже,
может, двести. Это сильно нас беспокоит.
   Чарли сидел у него на коленях. Фу-я взглянул на его рисунок и сказал:
   - Эй, смотри-ка! Очень хорошо.
   Чарли Ренегат даже  не  поднял  голову.  Он  чертил  на  бумаге  круги  и
пересекающиеся длинные яркие линии, прямые, чистые и  загадочные,  походящие
на прохладные реки света.

***

   Где-то далеко Уайет вел единоборство чародеев с комбинами.  Хотя,  скорее
всего, поединок уже закончился. Но тут, в деревне, можно было  так  спокойно
посидеть,  поболтать,  посмеяться.  Девчушка,  которая  отводила   глаза   и
краснела, как только к ней обращались,  вытащила  флейту  и  начала  играть.
Кто-то достал две короткие металлические трубки и начал отбивать ритм. Скоро
образовался целый оркестр, и люди пустились в пляс.
   Ребел  не  танцевала.  Для  нее  танцы  в  невесомости,  как  и  секс   в
невесомости, были лишь неполноценным заменителем. Пока  Чарли  рисовал  свои
схемы, она подключила его к программеру.
   - Не ерзай, - сказала Ребел и ввела ребенка в транс.
   Ее пальцы пробежали по платам, и она с головой ушла  в  тонкое  искусство
редактирования психики. Это занятие  нравилось  обеим  ее  личностям,  и  по
крайней мере на час Ребел забыла, кто она. Потом ее руки  в  нерешительности
зависли над платами, и Ребел оторвалась от работы. Она со  вздохом  сняла  с
головы датчики, и Чарли зашевелился. Женщина Фу-я, Гретцин, спросила:
   - Теперь вашему малышу лучше?
   - Я только его врач, - раздраженно ответила Эвкрейша. -  Он  не  мой,  он
вообще ничей. Сирота. - Небольшой внутренний сдвиг, и она снова стала Ребел.
- Чтобы он выздоровел, с ним надо много работать. Он такой слабенький, что я
рискнула подправить только какие-то мелочи. Сейчас у него есть  только  тень
личности: на самом деле - это  всего  лишь  воспоминание,  оставшееся  после
галлюцинации. Работать с таким материалом очень трудно.
   Фу-я подплыл и поднял ребенка на руки.
   - Пошли, Чарли. Я покажу тебе, как складывать из бумаги птиц.
   Гретцин смотрела им вслед.
   - Я и не думала,  что  ребенок  ваш.  Только  немного  надеялась.  -  Она
фыркнула. - Птицы из бумаги!

***

   В шератоне все стояло  вверх  дном.  В  прудах  поверх  утонувших  тентов
плавали вырванные с корнем деревья. Ребел обошла  гору  битого  стекла.  Она
провела пальцем по стене, палец стал черным от сажи.
   - Где Чарли? - спросил появившийся перед ней Уайет.
   - Я познакомилась в орхидее с одной парой и наняла их за ним присмотреть.
Он остался у них в деревне.
   - Почему ты это сделала?
   - Я думала, ему это пойдет на пользу. Тихая, спокойная жизнь разовьет его
индивидуальность, и тогда я смогу еще с ним поработать. - Они шли в ногу.  -
Господи, Чарли так привязался к Фу-я, что, когда надо  было  идти  домой,  с
малышом случилась истерика. Я боялась их разлучать, потому что мальчик может
не справиться с переживаниями и весь наш труд пропадет.
   - Гм-м.
   Они прошли мимо бригады  отделочников,  позолотчиков  и  резчиков.  Везде
сновали рабочие, ремонт шел вовсю.
   - Послушай! Я хочу кое-что тебе  показать.  Зал  заседаний  превратили  в
морг, мертвецы лежали на носилках у ручья с золотыми рыбками.
   Трупов было семь, все комбины.
   - Я перепугал их и  спровоцировал  на  преждевременную  атаку,  -  сказал
Уайет. - Поэтому потери такие незначительные. Они прекрасно понимали, что не
смогут надолго захватить