человека.
   Мать Эвкрейши рассказывала, что были  случаи,  когда  сидящий  у  затвора
оператор нажимал не на ту кнопку и люди тонули  во  вдруг  хлынувшем  потоке
креозота или патоки. Ребел посмотрела  через  плечо.  До  ближайшего  выхода
далеко.
   - Не очень привлекательный образ жизни.
   - Вы должны понять, что когда мы преобразуем Марс по  подобию  Земли,  то
перейдем на его поверхность и бросим Деймос. Нет смысла  тратить  усилия  на
создание временных стоянок.
   Впереди   группа   неграждан   с   лицами,   почти    сплошь    покрытыми
психораскраской, устанавливали предохранительный затвор. Когда  Вергилия,  и
Стилихон поравнялись с ними, рабочие разбежались, уступая  им  дорогу.  Мать
Эвкрейши   рассказывала,   что   бывает   с   теми,   кто   мешает    пройти
программированным гражданам.
   - И когда Марс будет готов?
   - Через двести восемьдесят лет.
   Они подошли к железнодорожной станции. Если бы не  ее  проводники,  Ребел
никогда бы об этом не догадалась. Просто место  пересечения  двух  тоннелей,
около которого стоит унылая толпа граждан  и  несколько  запрограммированных
чужаков. Потом из поперечной трубы  выплыл  металлический  червяк.  Головной
вагон без окон замедлил ход и  остановился,  двери  со  скрипом  раскрылись.
Вергилия и Стилихон помогли  Ребел  втащить  груду  ее  коробок  в  багажное
отделение и все вместе отправились в транзитный вагон. Ребел сунула  руки  и
ноги в кольца; вагон заполнился до отказа.
   Прозвенел колокольчик, и  двери  закрылись.  Поезд  сорвался  с  места  и
понесся на бешеной скорости. Лампы погасли. В кромешной  тьме  на  Ребел  со
всех сторон напирали другие  пассажиры,  и  она  почувствовала,  как  в  ней
просыпается клаустрофобия Эвкрейши.
   - В чем дело? - крикнула Ребел. - Что со светом?
   - Здесь нет необходимости в свете, - ответил Стилихон. - Народ никогда не
расходует ресурсы зря.
   Поезд летел в глубь черной, без единого огонька, скалы.

***

   Когда вся компания добралась до общежития, Ребел все еще ощущала слабость
и беспомощность. Примерно четверть спальных ниш была занята. Люди все  время
входили и выходили.
   - Ваша  ниша  -  Синий  ромб  номер  семнадцать,  -  сказал  Стилихон.  -
Запомните.
   - Ниша вашего начальника рядом. Синий ромб номер восемнадцать, - добавила
Вергилия.
   - Хорошо, - обессиленно пробурчала Ребел. Ниши были  маленькие  -  просто
спальные места, вырубленные  в  скале.  К  веселому  изумлению  Стилихона  и
Вергилии, багаж занял одну нишу почти целиком.
   - Как закрыть дверь?
   - Дверь? - переспросила Вергилия.
   Стилихон сказал:
   - Не беспокойтесь о своих вещах. За некоторыми  исключениями  вроде  вас,
все неграждане, которым разрешен въезд на Деймос, жестко  запрограммированы.
У нас не воруют.
   - Я хочу закрыть дверь, чтобы побыть одной.
   - Побыть одной?
   Устало кивнув головой, Ребел попыталась объяснить:
   - Послушайте, мне было с вами  очень  интересно.  Спасибо  за  помощь.  А
теперь оставьте меня, пожалуйста, в покое.
   Она села на лежанку. Скала слабо  пахла  смесью  оливкового  и  машинного
масел.
   - Уходите!
   - Вероятно, вы не понимаете, - увещевательным тоном начал Стилихон, - как
нужны нам новые граждане для выполнения великой задачи...
   - Моя мать  была  гражданкой,  -  зло  перебила  его  Ребел.  -  Вам  это
известно?
   Вергилия и Стилихон смотрели на нее в полном недоумении.
   - Да, она родилась здесь, на Деймосе. Ее воспитывали в  детском  саду.  В
десять лет стала гражданкой. Делала все, что положено, перепрограммировалась
раз в год. Знаете, она была очень похожа на вас.
   - Я не...
   Ребел продолжала говорить, не слушая ответа, она так  переутомилась,  что
была на грани истерики.
   - И вот что самое интересное. Она работала в бригаде сеятелей на  ледяном
астероиде! Кажется, именно туда вы уговариваете меня пойти? Это была бригада
новичков, так что мать работала  там  с  самого  начала.  Летала  на  орбиту
Сатурна заключать сделку с  ледорубами.  -  Граждане  смотрели  на  Ребел  с
раскрытым ртом. - В общем, она была образцовой постоянной гражданкой. Только
путешествие от Сатурна до Марса занимает года два, даже с ранним  ускорением
и солнечным парусом. И за  это  время  может  проявиться  свое  "я".  Ставка
бригады думала, что в полете  нет  возможности  приобрести  необходимый  для
формирования личности индивидуальный опыт.  Они  потеряли  бдительность.  Но
когда  астероид  проходил  через  пояса,  произошла  непредвиденная  авария.
Половина  бригады  погибла.  Требовалось  заменить   механизмы   и   сделать
капитальный ремонт большого проходческого  щита.  В  ближайшем  промышленном
Кластере группа  заказчиков,  среди  них  моя  мать,  подписали  контракт  и
вернулись. Кластер  прислал  монтажников,  один  из  них  стал  моим  отцом.
Отличный парень,  очень  хороший  работник,  уверенный  в  себе,  спокойный.
Замечательный  парень.  Такие  всем  нравятся.  И  мать  в  него  влюбилась.
Понимаете? Сначала она не знала, что с ней,  ведь  граждане  не  влюбляются,
правда? Они не могут. Когда мать сообразила, что к чему, она уже так  далеко
зашла, что не хотела возвращаться. Отец улыбнулся ей, и она с ним сбежала. В
Кластере она попросила экономического убежища, и бригаде пришлось уехать без
нее. - У Ребел пересохло в горле. Она  кашлянула,  прикрыв  рот  кулаком.  -
Понимаете, что я говорю? Я знаю о вас все. Я наслышалась о ваших фокусах еще
в детстве. Я знаю все ваши уловки, но меня вы не проведете. Ясно?
   Стилихон с чопорным видом повернулся и пошел прочь. Вергилия задержалась,
чтобы сказать:
   - Мне жаль, что ваша мать совершила сексуальное преступление и лишила вас
права гражданства по рождению. Но это не оправдывает вашу грубость.
   И тоже ушла.
   Камень холодил спину Ребел и подрагивал от  далекого  рокота  землеройных
машин. Ребел подташнивало, голова болела. Воспоминания Эвкрейши завладели ею
полностью.  В  прошлом  Эвкрейши  были  эпизоды,  о  которых  она  даже   не
задумывалась, но они остались в памяти и теперь воскресли.
   Но вместе  с  жутким  грузом  воспоминаний  Эвкрейши  пришла  неожиданная
догадка.  Она  поняла,  почему  мать  изводила  ее  неинтересными,   нудными
рассказами о коридорах Деймоса, о тихих  страданиях,  унылом  однообразии  и
нескончаемом труде. Чем были вызваны внезапные, необъяснимые вспышки  гнева,
случайные запреты, необоснованные наказания. Мать  робко,  неумело  пыталась
привить Эвкрейше отвращение к Народному Марсу. Воспитать в ней свободолюбие,
которое никогда не  позволит  ей  вернуться  на  родную  луну  ее  матери  и
подчиниться программе.
   И вот она здесь, в тех самых старых тоннелях.
   "Это не мое прошлое, - думала Ребел. - Это не моя вина".
   И все же, когда она лежала вот так  в  лишенном  дверей  закутке  и  мимо
сновали и время от  времени  поглядывали  на  нее  с  холодным  любопытством
граждане, а по каменным стенам прокатывалось эхо грохочущих  вдалеке  машин,
ей очень хотелось плакать.
   И скоро она заплакала.

***

   Из общественной столовой доносился шум голосов. В высоком, громадном зале
стояли сотни столов и скамей, тысячи  людей  заполняли  его  лишь  частично.
Высоко над головой зияло огромное отверстие,  откуда  изредка  капала  вода.
Ребел невольно поискала глазами далекий выход и подумала, многие  ли  успеют
добраться до предохранительного затвора, если какой-то  там  оператор  сдуру
ошибется.
   То здесь, то там среди одетых в серое граждан попадались беседующие между
собой оранжевые комбины (всего их было несколько сотен, один  из  них  молча
взирал на Ребел неподвижным взглядом насекомого) и  немногочисленные  пестро
одетые сотрудники Констанции. Люди весело болтали и  ходили  между  столами.
Уайет опустился на сиденье рядом с Ребел.
   - Как прошел день? - спросила она.
   - Нам все-таки удалось выгнать людей из орхидеи. - Пьеро  поставил  перед
Уайетом поднос, он взял палочки для еды. - Ужасно. Я все время удерживал эту
мисс Живоглотку от смертоубийства. Она хотела дать жителям деревень  час  на
сборы, а потом откачать воздух.
   - Не может быть!
   - А что тут удивительного?
   Розовый Бутон поставила на стол поднос и заняла место  рядом  с  Уайетом.
Фрибой и какой-то негражданин (Ребел  не  знала  его,  он  носил  накидку  в
черно-белую полоску и красный жилет с  двумя  рядами  медных  пуговиц)  сели
напротив.
   - Поделитесь с нами.
   - Это они так шутят, - заметил Уайет. - Привет, Фрибой. Кто это с тобой?
   - Меня зовут Борс, сэр. - Ослепительная  улыбка.  Голову  Борса  украшали
длинные тонкие косички, концы которых были упрятаны в серебряные шарики. Лоб
пересекала узкая, непонятного смысла желтая линия.
   - Я коммивояжер из Временной республики  Амальтеи,  с  неприсоединившихся
спутников Юпитера. Торгую антикварной информацией.
   Уайет представился и представил Ребел, а затем произнес:
   - Вы проделали долгий путь.
   -  Это  лишь  полпути.  Через  несколько  дней  мой  холодильный  корабль
отправится  на  Землю;  Деймос  для  меня  только   промежуточная   станция.
Подвернулась возможность выгодно продать горнодобывающую технологию, и я  не
устоял.
   Нетерпеливо слушавший Фрибой резко наклонился вперед и обратился к Ребел:
   - В жизни не догадаешься, кто сегодня принял гражданство. Вот попробуй.
   Ребел недоуменно покачала головой.
   - Твой дружок Максвелл, вот кто.
   Фрибой был явно доволен произведенным эффектом.
   - Максвелл? -  переспросила  Ребел.  Фрибой  кивнул.  -  Такой  стройный,
смуглый, легкомысленный, гедонического склада? Мы говорим об одном и том  же
парне?
   - Трудно поверить, - сказал Уайет. - Он что, добровольно?
   - Добровольно, не беспокойтесь. Он сказал...
   - Все это очень интересно, - заявила Розовый Бутон. - Но теперь позвольте
мне кое-что показать.
   Она отодвинула поднос и стала выкладывать  на  стол  карточки  голограмм.
Положила фотографию красного,  безжизненного  Марса  в  эпоху  до  появления
человека,  затем  накрыла  ее  второй  карточкой.   Планета   вздрогнула   и
заколебалась от взрывов. Ледяные шапки потемнели от забрасываемой  с  Фобоса
пыли и стали съеживаться. В кратере горы Олимп блеснула зеленая полоска.
   - Вы видите наши достижения. Олимпийский рай, микроэкологическая система,
показывающая, каким будет в конце концов весь  Марс,  этот  участок  еще  не
готов для колонизации. - Розовый Бутон быстро разложила следующие  карточки.
- Через пятьдесят лет, через сто,  через  сто  пятьдесят.  К  этому  времени
вечная мерзлота растает, и атмосфера  станет  настолько  плотной,  что  люди
смогут дышать через респираторы. Но мы на этом не остановимся. Через  двести
лет. - Плавающий в пространстве  шар  усеивали  пятнышки  зелени.  Появились
тонкие  облака.  -  Через  триста  лет.   -   Планета   преобразилась.   Все
пространство, от одного полюса до другого, покрывала нежная зелень. То  там,
то здесь сверкали холодной голубизной крошечные озера. - Заметьте, что здесь
нет океанов. Окружающая среда Марса будет более хрупкой  и  в  то  же  время
более подходящей для жизни человека, чем земная.  На  Земле  океаны  придают
экосфере громадную устойчивость, но вместе  с  тем  большая  часть  ресурсов
планеты  уходит  на  поддержание  их  жизни.  Общая  площадь  пригодной  для
колонизации суши Марса будет равна площади суши Земли, и вся эта  территория
будет использована на благо Народа.
   - Не понимаю, какая польза делать планету похожей на Землю, - с сомнением
в голосе проговорила Ребел. - Затраченных вами  усилий  хватило  бы  на  то,
чтобы построить тысячи контейнерных  городов,  засеять  огромное  количество
комет.
   - Поверхность планеты -  лучшее  место  для  развития  постиндустриальной
культуры.  Во-первых,  бесплатный  воздух.  Во-вторых,  при  такой   большой
территории нет смысла брать плату за  пользование  землей.  Можно  жить  где
угодно.   Пахотные   земли   в   действующей   экосфере   самоосушаются    и
самоудобряются. В общем, на поверхности планеты любая  деятельность  требует
гораздо меньше труда.  -  Розовый  Бутон  выложила  на  стол  еще  несколько
карточек. - Вот так будут выглядеть пахотные угодья. А вот леса. Вот одно из
крупных озер. Оно такое большое, что  противоположный  берег  еле  виден.  В
озере будет водиться рыба, угри, мидии. По берегам будет расти рис, пшеница,
клюква. Вот парки...
   - Это крайне примитивная структура, -  сказал  Фрибой.  -  Понимаете,  вы
полностью  переносите  на  другую  планету  земные  экосистемы.  Но  немного
подумав, можно приспособить к местным условиям  океанскую  рыбу,  моллюсков,
может быть,  вновь  превратить  в  водоросли  некоторые  наземные  растения,
соорудить на поверхности мостик из лишайника, и не успеете оглянуться, как у
вас возникнет гораздо более интересная и сложная система.  Почему  бы  вашим
биологам не создать что-нибудь такое?
   - Посмотрите вокруг, - возразила Розовый Бутон. - Вы видите  какие-нибудь
растения? Мы не можем себе  позволить  тратить  ресурсы  на  вспомогательные
отрасли, без которых невозможно становление биоинженерии. И все же,  как  вы
отметили, потребность в биотехнологиях велика. Вы найдете что делать,  когда
примете гражданство.
   - Нет, нет, чур не я! - Фрибой рассмеялся и поднял руки. - Я  возвращаюсь
в Гибразиль с жалованьем, полученным за наше турне по Системе, и еще  кое  с
какой мелочью. По правде говоря, я сегодня заработал кучу денег на  валютной
бирже.
   - Неужели вы обменяли валюту на Народные кредитки?  -  У  Борса  сделался
озабоченный вид.
   - А что? - спросил Фрибой, улыбка слетела с его лица.
   -  Наша  общественная  система  построена  так,  чтобы  прививать   идеал
самоотверженного гражданина, коллективиста, - разъяснила  Розовый  Бутон.  -
Поскольку личное обогащение гибельно для самой личности, мы  нашли  средства
его предотвращать. В частности, мы каждый день переселяемся в  другие  ниши.
Если вам приходится ежедневно переезжать  со  всем  нажитым  имуществом,  вы
оставляете себе только то, что имеет истинную ценность. Таким же  образом  в
нашей экономике установлен темп инфляции  десять  тысяч  процентов  в  день.
Фрибой повернулся к Борсу:
   - Что это значит?
   - Это значит, что Народные кредитки надо  тратить  мгновенно.  А  то  они
пропадут. Если вы подержите их в течение  часа,  они  уже  ничего  не  будут
стоить.
   Фрибой поднялся, бледный от возмущения.
   - Я... - Он погрозил пальцем Уайету. - Сколько я пережил, работая на вас!
И.., я... - Он чуть не задохнулся от обиды, повернулся и убежал.
   Выкладывая следующую карточку. Розовый Бутон сказала:
   - Это вид наших общежитий в новой цивилизации.
   Уайет прикрыл карточки ладонью:
   - Я хотел бы узнать, как вы относитесь к комбинам. Я  понаблюдал,  и  мне
стало ясно, что вы не принимаете против них должных мер предосторожности.  Я
даже видел, как они пользуются вашими  справочными  окнами.  Вы  определенно
недооцениваете, насколько они опасны.
   - Народу не может угрожать опасность, так как Народ нельзя  подкупить,  -
изрекла Розовый Бутон. Она сгребла в кучу голограммы и встала.  -  Однако  я
вижу, что никто из вас еще по-настоящему не  желает  стать  гражданином.  Мы
обсудим этот вопрос снова, в другое время.
   Она ушла, но подошли двое других граждан: один сел на  ее  место,  другой
рядом.
   - Вы уже пользовались здешними удобствами? -  улыбаясь,  спросил  Борс  у
Ребел.
   - О Боже! Только я села на унитаз, подошел мужчина и сел  около  меня.  Я
чуть не умерла. Он увидел, что я покраснела, и спросил, что со мной.
   Ребел засмеялась, Борс и Уайет тоже.
   Граждане пришли в недоумение.
   - Я не понял,  -  сказал  один  и,  когда  Ребел  попробовала  объяснить,
спросил:
   - А что тут смешного?
   Ребел только покачала головой.
   Через несколько минут граждане забрали свои подносы и ушли.
   - Люди здесь так быстро едят, - удивилась Ребел.
   - Это потому, что они могут общаться лишь в  обеденный  перерыв,  -  внес
ясность Борс. - Весь день они чем-нибудь заняты. Если не  работают,  значит,
учатся. Если не работают и не учатся, значит, спят. Это единственная для них
возможность просто поговорить.
   - Вы, кажется, хорошо знаете местные обычаи.
   - Да, - с довольным видом ответил Борс.

***

   Когда Ребел вернулась с Уайетом в Синий ромб ј17, он мельком взглянул  на
коробки и сказал:
   - Уютно, правда? - И потом продолжил голосом воина:
   - Послушай, я хочу немного поразнюхать, насколько  комбины  внедрились  в
общедоступный банк данных. Подождешь меня здесь? Я скоро.
   У Ребел хватало ума не спорить с Уайетом-воином. Она села на  вырубленную
в скале лежанку. Делать было нечего, оставалось  только  слушать  неумолчное
шарканье граждан по коридору. Через десять минут Ребел стала понимать, какой
мощной  мотивационной  силой  является  скука.  Сейчас  она  бы  с  радостью
вызвалась собирать вакуумные цветы, только бы не сидеть без дела.
   На пороге  появилась  Розовый  Бутон.  Она  молча  стояла  в  распахнутой
накидке.
   - Уайета нет, - угрюмо сказала Ребел. -  И  в  любом  случае  вы  его  не
получите.
   Розовый Бутон сбросила накидку и вошла. Она оставила обувь у двери и села
подле Ребел.
   - Я пришла не за ним. - Она положила руку на колено Ребел. - Ставка очень
беспокоится за  вас.  Я  доложила,  что  вас  воспитала  отступница,  и  они
волнуются, что вы выросли противницей секса, собственницей и дикаркой.
   Ее рука скользнула вверх по бедру Ребел. Розовый Бутон говорила так сухо,
что, только когда она начала снимать с Ребел трусики, та поняла, о чем речь.
С испуганным криком Ребел отшатнулась от женщины, рывком  натянула  трусы  и
подняла колени к подбородку: это была преграда между Розовым Бутоном и ней.
   - Эй! Минутку, я не такая...
   - Мы можем поговорить, - сказала Розовый Бутон. -  Это  одна  из  причин,
почему к вам прислали женщину. Чтобы помочь вам  исцелиться.  Вы  без  нужды
лишаете себя многих удовольствий.
   - Да, хорошо, сейчас придет Уайет, так что, наверно, вам лучше уйти.
   - Для него хватит места тоже. Возможно, это лучший способ избавить вас от
собственнических инстинктов. - Она подняла ногу,  нежно  провела  пяткой  по
телу Ребел, зажала мочку ее уха между пальцами ноги: и ласково потрепала.  -
Наслаждение - достояние общее. Расслабьтесь. Получите удовольствие.
   - Не нужны мне удовольствия! - крикнула Ребел. - Такие удовольствия!  Мне
никто не нужен, кроме Уайета, и.., и...
   - А какой вам от него толк? -  презрительно  спросила  Розовый  Бутон.  -
Посмотрите на себя.  Вы  боитесь.  Вы  что  думаете,  я  возьму  вас  силой?
Позвольте вам кое-что сказать. Я вижу, как вы глумитесь над  великой  мечтой
терраформации Марса, как вы глумитесь над Народом.  Вы  считаете,  что  наша
жизнь обеднена, но  она  гораздо  богаче  вашей.  Программа  делает  граждан
полноценными человеческими существами.  Гражданин  знает,  что  такое  долг,
секс, работа, удовольствие, дружба и жертвенность, и с  радостью  пользуется
своими правами. Я пять раз летала на поверхность Марса,  это  очень  опасное
место. Я видела смерть так же близко, как вижу сейчас вас, но никогда  я  не
проявляла страха. Вы потешаетесь над Народом, потому что мы все  одинаковые.
Но мы все герои, каждый из нас. И я тоже, и я это знаю!
   Она натянула сапоги и ушла.

***

   Когда вернулся Уайет, они занялись любовью. Этим страстным,  лихорадочным
объятиям Ребел отдалась целиком. "Я не боюсь, - говорила она себе,  -  и  не
упускаю никаких удовольствий". В мгновение оргазма, когда она  крепко  сжала
Уайета внутри себя и так глубоко вонзила ногти ему в  спину,  что  выступила
кровь, он прошептал ей в ухо:
   - Я люблю тебя.
   - А? Что? - недоуменно спросила Ребел.
   - Я люблю тебя. - Уставший и выдохшийся Уайет лежал рядом и терся щекой о
ее щеку. - Я правда люблю тебя.
   - О чем ты? - Это было слишком нелепо, чтобы быть  правдой.  -  Кто  меня
лю