. За вторую  вы  должны
заплатить.
   Борс медленно вернулся на свое место.
   - Я не предам свой народ, - решительно сказал он. - Даже если вы  свалите
в кучу все произведения искусства в Системе и подожжете их.
   - Фу, как вы обо мне думаете! Ничего такого от вас не требуется.  Отдайте
мне Уайета, вот и все. Одну коробку по вашему выбору вы получите  сейчас,  а
как только я переговорю с Уайетом с глазу на глаз, то скажу, где вторая.  Ну
как?
   - Акварели, - уныло проговорил Борс. - Где акварели?

***

   Никто не помнил, как  называется  этот  город.  Контейнер  треснул  более
столетия назад, жители покинули его, а снаружи он зарос  цветами.  Маленький
катер влетел сквозь брешь, где находилось когда-то осевое окно города, в его
лишенное воздуха чрево и пошел на  посадку.  Навстречу,  будто  пытаясь  его
схватить, поднялись черные здания. Посадка была  сложной  -  город  все  еще
продолжал вращаться, разграбленные здания не стояли на месте.
   - Сюда, - сказал Борс, Одинокое, расположенное на  уровне  тротуара  окно
теплилось желтым светом. Борс резко  развернулся  (желудок  Ребел  сжался  в
комок), сбавил скорость до скорости перемещения улицы и мягко посадил катер.
   Старая тетка, которая провела их  через  воздушный  шлюз,  посмотрела  на
Ребел с явным неудовольствием.
   - Не из полиции, - проворчала она. Это  была  та  самая  спускальщица,  с
которой Ребел видела Борса  в  Гисинкфоре.  Комнату  загромождала  старинная
техника: автоматические зонды, ранцевые ракетные двигатели,  спутники-убийцы
величиной с кулак.
   - Наши планы немного изменились.
   - Кхе! - Тетка взглянула на Борса и выставила вперед  подбородок.  -  Это
будет дороже. Сейчас идет волна полярных сияний, а когда будет следующая,  я
не знаю. Не люблю спускать людей, когда в  атмосфере  нет  электромагнитного
возмущения. Оно помогает скрыться от комбинов.
   - Вы алчная старая разбойница, - сказал Борс. - Я не  поддамся  на  такой
грубый шантаж. Эта молодая дама займет место женщины из полиции, спуск будет
по  расписанию,  как  намечалось.  И  оплата  как  договаривались,  или  все
отменяется.
   Спускальщица спасовала перед его гневом.
   - А-а, - протянула она. - Ну, тогда ладно.

***

   Спуск стоил дорого, но зато не привлекал к себе  никакого  внимания.  Как
объяснили Ребел, восемь  холодильных  камер  вморозят  в  груду  дисперсного
материала, а затем  отбуксируют  к  центру  естественного  потока  метеоров.
Приближающаяся Земля  подхватит  весь  этот  ком,  он  упадет  на  рассвете,
избороздив бледное утреннее небо огненными стрелами.
   Остатки мусора сгорят в атмосфере, и тогда обнажатся холодильные  камеры,
аэродинамика которых обеспечивает подъемную  силу.  Простые  кибернетические
системы не дадут камерам рухнуть вниз, погасят  их  скорость  и  направят  к
условленной точке. Планирующий спуск закончится живописными всплесками белой
пены, и камеры упадут в северной части Атлантического океана.
   Затем они начнут потихоньку погружаться в холодную океанскую воду.
   Но прежде чем камеры успеют достигнуть  дна,  к  ним  устремятся  быстрые
темные   животные.   Морские   млекопитающие,   потомки   тюленей,   которых
приспособили для выполнения таких задач при помощи контрабандных мутагенов и
биопрограммирования. Просунув  головы  в  выступающие  хомуты,  они  понесут
камеры к берегу. Долгое и трудное путешествие, но вдали от  всевидящих  глаз
комбинов, по крайней мере - теоретически.
   На покрытом галькой берегу их будут ждать люди.

***

   Ребел открыла глаза. Комната в форме улья, тяжесть нормальная. В трещинах
голых каменных стен горит множество  крошечных  огоньков.  Воздух  холодный,
даже слишком. Она посмотрела на женщину в красном платье с капюшоном.
   - Я на Земле, - сказала Ребел.
   - Да. - У женщины было истощенное лицо фанатички с  резкими  выступающими
скулами и без бровей. Но говорила она  приятным  голосом  и  стояла  вежливо
наклонив голову. - Наша местность называется Буррен.  Эта  группа  зданий  -
Приют. Здесь дом Божий.
   Она показала на гротескное каменное изваяние: женщина  с  круглым,  будто
луна, лицом обеими руками распахивает свой детородный орган. Ребел села.
   - Ваше платье перед  вами.  Земную  одежду  носят  под  накидкой,  вы  не
привыкли к такому суровому климату, как у нас. Эту послушницу  зовут  Оммед.
Если вы чего-нибудь пожелаете, она ваша рабыня.
   Женщина удалилась.
   Ребел покачала головой и начала одеваться. Земная одежда состояла из брюк
и блузы с многочисленными застежками, в  которых  нелегко  было  разобраться
(все это было сшито из мимикрирующей ткани). Ребел казалось, что она  ужасно
закуталась, но, надо признать, одежда была не хуже той,  которую  носили  на
кометах. Она облачилась в накидку и сапоги для хождения при нормальной  силе
тяжести и взяла чемоданчик с  библиотекой.  Условием  заключенной  с  Ворсом
сделки являлось то, что Ребел будет библиотекарем отряда. Она  пригнулась  и
вышла наружу.
   Повсюду, насколько хватало взгляда, возвышались серые скалы под молочного
цвета небом. Пространству не видно было  конца.  Вдали  поднималась  цепочка
гор, таких же голых и бесплодных, как на Луне. Из неглубоких впадин  торчали
пучки бурой травы. Поверхность пересекали низкие каменные стены;  может,  их
построили  тысячу  лет  назад,  а  может,  и  вчера.  Кто  знает?  Несколько
работающих неподалеку послушников выглядели едва заметными  пятнышками.  Все
говорили, что Земля зеленая, но эта пустынная,  заброшенная  местность  была
олицетворением бесплодия.
   Завыл ветер, и Ребел чуть не упала. Будто  кто-то  толкнул  ее  в  спину.
Волосы и накидка развевались и тянули ее вперед. На мгновение ей показалось,
что пробита корабельная оболочка и сейчас ее тело взорвется от декомпрессии.
Охваченная внезапным ужасом, она закричала:
   - Что это? Что случилось?
   Подоспевшая Оммед подхватила Ребел за талию:
   - Ничего не случилось. Просто с моря подул ветер.
   - А-а, - слабо проговорила Ребел,  хотя  эти  слова  ничего  для  нее  не
значили.
   Она  обернулась  и  заметила,  что  скалы  обрываются  и  внизу  плещется
тускло-зеленый океан, испещренный белыми гребешками волн. Прямо  от  смутной
линии горизонта на Ребел неслись плотные серые  облака;  облака  летели  так
быстро, что она видела, как они сливаются, пытаясь друг друга обогнать.
   - О... Господи, какое все.., огромное!
   У Ребел закружилась голова, она едва не потеряла  равновесие.  Ветер  дул
повсюду - громадный неуемный великан, выше гор, повелевающий  облаками.  Все
здесь было слишком большое.
   - Как вы это выдерживаете?
   - Мы пребываем здесь, дабы смирять себя, - ответила Оммед,  -  и  поэтому
покорно принимаем свидетельства величия Господня. Но вы  сами  увидите:  то,
что сейчас вас пугает, потом, когда вы привыкнете, будет вызывать восторг.
   Затаив дыхание, Ребел недоверчиво уставилась вдаль,  на  скалы  и  океан,
пытаясь постичь их огромность. Всего слишком много, и от  этого  даже  болит
голова, но... Да, Оммед права.  Ужасное,  но  вместе  с  тем  величественное
зрелище, то же самое чувствуешь, когда впервые слушаешь симфонию, написанную
в новой, незнакомой манере, настолько великолепной, что страшно делается.
   - Ваши друзья встречаются в дальнем конце Приюта. Наверно, вам пора к ним
присоединиться.
   - Да.
   Приют расползался во все стороны  похожими  на  ульи  каменными  домиками
всевозможных размеров. Они лепились друг к другу цепью, тянущейся по  склону
вверх. Домики были из той же серой породы, что и местные скалы,  и  глаз  не
мог различить, где они кончаются: так столб дыма сливается с землей. Никаких
других искусственных объектов поблизости не  было.  Все  от  края  до  края,
казалось, существует здесь тысячи лет.
   - Как вам удается скрывать Приют от Комбина? - спросила Ребел.
   - Мы называем этот великий разум - "Земля", - мягко поправила ее Оммед. -
Земля хорошо нас знает. Мы находимся здесь благодаря  ее  снисходительности.
Она наблюдает за нами. Мы не понимаем, для чего. Возможно, Земля считает нас
подопытными животными. А может, она сохраняет  Буррен  как  заповедник.  Это
неважно.
   - Она наблюдает за вами?
   Ребел огляделась по сторонам и не заметила камер. Конечно, у Земли  могут
быть более искусные приборы: совсем крошечные  или  действующие  с  большого
расстояния.
   - Каждые семь лет Земля забирает десятую часть наших людей и присоединяет
их к великому разуму.
   - И вас это не беспокоит?
   Они обходили Приют по склону. В  коптильнях  послушники  раскладывали  на
решетках  рыбу  и  приготовленные  в   ферментационных   аппаратах   кусочки
моноклонального белка.
   - Мы пребываем здесь, чтобы научиться смирению. Покорность воле Господней
принимает множество форм. Мы постигаем их все. -  Оммед  подняла  голову,  и
Ребел отвела глаза, не  выдержав  ее  пристального  взгляда,  ее  понимающей
улыбки. - Вот этот дом. Ваши друзья тут.
   - Хорошо. Большое спасибо, что вы показали дорогу.
   - Вы еще не понимаете, как приятно  подчиняться  чужой  воле.  -  Ледяным
пальцем Оммед  дотронулась  до  затылка  Ребел;  та  вздрогнула  и  невольно
напряглась. - Если вы хотите учиться, обратитесь к любому из послушников. Мы
все ваши рабы.
   - Господи! - Ребел нырнула в дом.
   В доме было темно, сначала она подумала,  что  здесь  никого  нет.  Потом
кто-то зашевелился, послышался чей-то кашель, и она с трудом различила,  что
вдоль стен сидят семь человек в костюмах из мимикрирующей ткани, и  все  они
смотрят на нее.  Лица  неясно  вырисовывались  в  сумраке  помещения,  глаза
настороженные и жестокие. Они были запрограммированы как "росомахи".
   - Вот ваш библиотекарь, -  сказал  кто-то.  -  Берегите  ее.  Она  хранит
программы, необходимые для нашего выживания. Если она умрет, одного  из  вас
придется перепрограммировать, чтобы поставить на ее место.
   Послышались низкие лающие звуки - наверное, это был смех.
   - Вы получили задание, - продолжал голос. - Идите!
   "Росомахи" молча проскользнули мимо Ребел и вышли.  Их  вожак  встал,  на
концах его косичек нежно позвякивали серебряные  шарики.  Ребел  показалось,
что это Борс, но по грубо разрисованному психокраской  лицу  мужчины  ничего
нельзя было сказать наверняка.
   - Библиотекарь, останьтесь.
   Ребел села. Вожак наклонился к ней ближе, по лицу его  блуждала  бешеная,
безрадостная улыбка. Ребел почувствовала сладковатый запах его  дыхания.  Он
сказал:
   - Получите необходимые навыки.
   Ребел открыла библиотеку и провела пальцем по  рядам  разноцветных  плат.
Она быстро подключилась к программеру и поставила красные платы. Всего  три:
основные навыки исследовательской работы, умение передвигаться по  скалам  и
искусство выживания на земной поверхности в сочетании с топографией Буррена.
Пока прибор вычерчивал схему  ее  кратковременной  памяти,  голова  у  Ребел
гудела  и  кружилась.  Потом  воздух  вокруг   затрепетал:   это   программы
развернулись и стали складываться  в  бесплотные  цепочки  и  блоки  знаний.
Логические построения проникали сквозь стены и уходили  в  бесконечность,  и
Ребел потерялась в незримом лабиринте фактов. Три платы - это предел, больше
нельзя усвоить, не потеряв при этом половины данных. Теперь она ощущала свое
положение в Буррене. Оказывается, она находилась на самой середине западного
склона  огромного  известнякового  массива.  Итак,  Ребел   ознакомилась   с
топографией.  Теперь  она  знала  Буррен,  его  горы,  его  холмы   и   даже
раскинувшуюся под его поверхностью сеть пещер. Знала  она,  и  какие  умения
можно заложить в программу берсерка, а какие  нет.  ("Библиотекарь!")  Ребел
знала, как нужно перенести свой вес, если  камень,  на  который  ты  ступил,
покачнулся. Знала, какие растения и насекомые Буррена съедобны.  Знала,  где
найти воду. ("Библиотекарь!") Знала, какими тремя качествами нужно обладать,
чтобы совершить экологическую диверсию. Сведения проходили  сквозь  Ребел  и
вились вокруг, оставляя ее оглушенной, холодной и отстраненной.
   Кто-то ударил ее по щеке. Больно. Она испуганно подняла на вожака  взгляд
и увидела его спокойную, довольную физиономию, а под маской - лицо Борса.
   - Библиотекарь! - повторил он. - Ваша программа уже работает?
   - Э-э.., да, - неуверенно ответила Ребел.
   Теперь она умела бегать. Ногам не терпелось унестись далеко  отсюда.  Она
услышала птичий крик. Грач.
   - Библиотекарь, вы не входите в  наш  отряд,  но  мы  зависим  от  вашего
программирования. Поэтому вас надо проверить. Я хочу, чтобы вы  добежали  до
дольмена, называемого "Ворота". Если  вы  доберетесь  туда  до  заката,  мне
станет ясно, что вы овладели необходимыми навыками.
   Ребел знала, что такое закат. Она знала, что такое дольмен "Ворота".
   - Но это же двенадцать миль!
   - Из чего следует, что вам не стоит долго здесь прохлаждаться.

***

   Она бежала. Удивительно, какую можно развить  скорость,  если  бежать  со
знанием дела. Она бежала по старой дороге,  которая  почти  уже  слилась  со
скалой. Но даже по разбитой дороге бежать было  легче,  чем  по  девственной
породе, которая с  треском  раскалывалась  под  ногами,  и  лишь  необычайно
быстрая реакция помогала Ребел не  вывихнуть  голеностоп.  Кроме  того,  вне
дороги склон исчерчивали низкие каменные  стены;  они  извивались  на  голых
скалах, местами даже взбирались на особо крупные валуны. Как ни  странно,  в
прошлом здесь жили люди, они как-то использовали эту землю,  ценили  ее,  не
жалели труда огораживать свои участки стенами.
   Дорога петляла и становилась круче. Ребел приходилось  регулировать  ритм
сердца. Казалось, скала под ней вертится, а сама она стоит, не  сдвигаясь  с
места. Перед тем как отправиться в путь, Ребел надела накидку  мимикрирующей
материей внутрь и  теперь,  должно  быть,  походила  издалека  на  громадную
летучую мышь, волочащую по земле свои искалеченные крылья. Место в  облаках,
на которое больно было смотреть, сползло вниз.  Это  значило,  что  близится
вечер. Время от времени она переходила на шаг и пару раз отдыхала. Но  лучше
всего было бежать, потому что, когда бежишь, не хочется думать.
   Неожиданно, будто вспыхнувший  метеор,  на  скале  перед  Ребел  выступил
темный кружок. Он остался позади, но возник еще один и еще.  Они  появлялись
все чаще и чаще, затем первая капля воды потекла по ее лицу: пошел дождь.
   О дожде Ребел знала все  (это  было  на  плате  "искусство  выживания  на
Земле"), но знание еще не опыт. Капли стучали, как камешки, разбивались о ее
голову, ручейками заливали глаза, ослепляли. Потом стало и того хуже:  ветер
бросал на нее внезапные волны дождя, ей не хватало  воздуха.  Ребел  уже  не
бежала, а шла большими  шагами,  плотно  завернувшись  в  накидку  и  подняв
капюшон. Иногда она поднимала голову, но не видела  ни  моря,  ни  гор.  Все
исчезло в сером тумане.
   Дорога перевалила через гряду, и  Ребел  побежала  быстрее.  Недалеко  от
гребня  находилось  древнее  захоронение,  Ребел  помнила  его   по   карте.
Захоронение  пряталось  в  зарослях  утесника,  однако  Ребел  все-таки  его
отыскала: четыре плоские плиты, образующие своего  рода  коробку,  и  пятая,
каменная крышка. Ритуальная пирамида из камней и покоившиеся внутри  коробки
кости давно исчезли. Пробитая в крышке брешь была достаточно  велика,  чтобы
Ребел могла залезть внутрь. Здесь она свернулась калачиком, колени прижав  к
подбородку, и спряталась от дождя.
   Шерстяная накидка, даже мокрая,  согревала.  Хуже  всего  была  вовсе  не
темнота и не стук по камню дождя (плата не содержала  сведений  о  том,  что
дождь производит шум),  а  одиночество,  которое  заставляло  ее  думать  об
Уайете.
   Как только Ребел открыла глаза и увидела незнакомую  женщину  в  красном,
она поняла, что в Приюте Уайета нет. Он бы ее  встретил.  Ребел  знала,  что
хороших вестей о нем ждать не приходится, а плохие она  хотела  бы  услышать
как можно позже. Она отказывалась верить дурному предчувствию.
   Но теперь она не могла не думать о самом плохом.
   Прошло немало времени, дождь стал утихать, а затем и совсем  перестал,  и
Ребел выбралась из каменного укрытия. Она выбралась на дорогу и пошла снова.
Потом побежала.
   Прежде чем она достигла дольмена "Ворота", дождь начинался еще три раза.

***

   К тому времени, когда Ребел поднялась на открытую всем  ветрам  площадку,
пустынную даже по местным понятиям, и остановилась, день подходил  к  концу.
Небо потемнело, только позади, у самого горизонта,  тускло  светилась  узкая
желтая полоса. Какое-то время  ее  глаза  беспомощно  обшаривали  безбрежную
равнину в поисках дольмена "Ворота".
   Две огромные вертикальные плиты поддерживали третью, стоящую  под  углом,
напоминая  покосившийся  стол  великана.  Ребел  медленно  подошла  к  нему.
Поблизости лежали еще  две  плиты  -  недостающие  части  этого  гигантского
погребального  сооружения,  также  лишенного  верхней  пирамиды  из  камней.
Сооружение было похоже на ворота, и  Ребел  робко  вступила  в  них,  словно
думала, что это вход в иное измерение, в другую, загадочную, страну.
   Борс тихо засмеялся:
   - Вы успели, библиотекарь, но едва-едва. Ребел испуганно обернулась.  Она
не слышала, как он  появился.  Борс  неторопливо  сел  на  упавшую  плиту  и
насмешливо  улыбнулся.  За  ним  стояли  две  "росомахи".  Они  с  интересом
наблюдали за Ребел.
   - Послушайте, - начала она. - Послушайте, я хочу знать, где Уайет.
   Руки  у  нее  замерзли.  Ребел  спрятала  ладони  под  мышками  и  слегка
сгорбилась. Ощущение бесполезности поисков, возникшее по дороге, вернулось к
ней с новой силой.
   - Его ведь здесь нет.
   - Нет.
   - И он не должен был здесь быть, да?
   Эвкрейше уже доводилось испытать горькое разочарование, и она знала,  что
лучший способ с ним справиться - это устроить сцену. Но Ребел не хватало для
этого силы воли.
   - Уайет должен был появиться здесь к нашему приезду. Но он опаздывает.
   Вид у Борса теперь стал серьезный. Он прищурился на далекие облака, такие
же серые, как и скалы. Ребел живо представила себе карту Буррена, на  юге  и
востоке он граничил с Комбином. Но  карта  не  давала  подробностей,  только
общее ощущение огромной массы людей.
   - Сказать по правде, - негромко проговорил Борс, - он сильно опаздывает.

***

   В эту ночь Ребел спала вместе с "росомахами" в  небольшой  пещере.  Чтобы
согреться, все жались друг к другу  -  Борс  запретил  разжигать  огонь.  На
следующее утро он дал Ребел на дорогу немного  соленой  рыбы  и  отослал  ее
обратно в Приют со словами:
   - Пока не появится Уайет, вы нам не  нужны.  Мы  здесь  будем  заниматься
своими делами, они вас не касаются. Возвращайтесь  в  Приют.  Когда  вы  нам
понадобитесь, мы вас найдем.
   На обратном пути Ребел шла медленно  и  вернулась  в  Приют,  когда  день
приближался к вечеру. Послушники тащили с  моря  рыбачьи  лодки  и  с  болот
тележки  с  торфом.  Несколько  человек  готовили  ужин.  В  столовой  Ребел
выслушала  длинную  молитву  на  непонятном  языке  и  затем  что-то  съела,
совершенно  не  замечая  вкуса.  Оммед  заговорила  с  ней,  Ребел  отвечала
невпопад.
   Потом она доплелась до своего дома,  залезла  внутрь,  поставила  на  пол
библиотеку и села на лежанку.
   - Ну вот, - вздохнула она, - я и дома.
   Вскоре кто-то вежливо постучался в дверь.  Ребел  разрешила  войти,  и  в
комнату вошел молодой послушник. Он был  такой  же  безволосый,  как  и  все
остальные, но не такой истощенный. Встав  перед  ней  на  колени  и  склонив
голову, он прошептал:
   - Этого послушника зовут Зузу. Сие древнее слово означает "сплетня".
   - Ох, Господи! - перебила его Ребел. - Да перестаньте вы так унижаться. -
Она подвинулась и постучала по камню рядом с собой. - Садитесь, расслабьтесь
и скажите то, что хотите сказать.
   - Я... - начал молодой человек. Он покраснел. - Этот послушник  пребывает
здесь недавно.