дениями. Что бы ни случилось, он подчинится любому  приказу.  Я  прав,
Хобот?
   Хобот весело кивнул.
   - Ясно, - мрачно проговорил Уайет. - Сейчас я задам вопрос,  которого  ты
от меня ждешь. Зачем ты показываешь мне это создание?
   - О, это моя лучшая шутка. Хобот, почему ты не говоришь,  кто  ты  такой,
когда не спишь?
   - Сказать? - Хобот рассмеялся. - Разве это так важно? Меня  зовут  Уайет.
Несколько лет назад я был наставником Уизмона, а теперь я его враг.  Поэтому
он мне снится. Он отбился от рук, и надо  поскорей  его  приструнить.  Может
быть, даже уничтожить. Возможно, мне приснится, как я должен действовать.
   - Это был голос жреца, - сказал Уизмон. - Хочешь послушать другие голоса?
Я могу вызвать их из глубины по твоему желанию.
   - Нет, - ответил Уайет. - Нет, я.., нет. - Он был бледен как  полотно.  -
Так вот какой сюрприз ты для меня приготовил!
   - О чем вы говорите? - спросила Ребел.
   И хотя Уизмон с издевкой произносил ее слова вместе с ней, она договорила
до конца.
   - Пожалуйста, постарайтесь быть не столь предсказуемой, мисс Мадларк. Мой
наставник увидел, что я сделал с его двойником, и до него дошло, что я  могу
сделать то же самое с ним, пусть у него  даже  есть  доступ  к  собственному
метапрограммированию. Я могу превратить его во  что  мне  угодно.  Но  самое
смешное, что, быть может, этот человек вовсе  не  мой  наставник,  а  просто
жалкий дурак, который благодаря моему программированию вообразил  себя  моим
наставником. Возможно, настоящий Уайет - это  Хобот.  А  может,  ни  тот  ни
другой.
   - Уайет - это Уайет,  -  сдержанно  сказала  Ребел.  -  Если  он  в  этом
сомневается, то может поверить мне.
   - Да, но откуда он знает, что вы существуете? Я управляю его видениями.
   Хобот засмеялся от счастья.
   - Не понимаю, как тебе удалось так быстро все  это  сделать,  -  удивился
Уайет. - Ты прекрасный организатор, но для разработки моделей личностей тебе
не хватает навыков программирования.  Где  ты  достал  программистов?  Чтобы
создать хотя бы этих двух типов, нужны месяцы кропотливой работы.
   - Итак, мы вернулись к началу, - проговорил Уизмон. Он шевельнул пальцем,
и Максвелл исчез. - Ты еще не сказал,  зачем  вторгся  в  мои  владения,  но
объяснений не требуется. Ты хочешь вернуть  придурочного  ребенка,  которого
украл у комбинов.
   - Да, мы пришли за Чарли.
   - Ты никогда не проверял его  способности.  Недопустимая  небрежность.  Я
сразу распознал его дарования. Ты знаешь жаргонное словечко "пси-харь"?  Оно
обозначает человека с природными способностями  к  разработке  психосхем.  У
этого ребенка чутье развито вдвойне или даже втройне.  Он  сверхъестественно
талантлив, суперпсихарь, если можно так выразиться.  Мне  достаточно  только
сказать, чего я хочу, и он составит программу.
   Максвелл вернулся, ведя за руку Чарли Ренегата. За ним следом шли Фу-я  и
Гретцин, и по встревоженным лицам обоих Ребел  поняла,  что  их  психику  не
трогали - чтобы они заботились о Чарли.
   - Наставник, у меня давно  зрела  одна  мысль,  и  сейчас  она,  кажется,
дозрела, - сказал Уизмон. Максвелл протянул ребенку карманный  компьютер.  -
Чарли! Набросай карту моей личности, которую мы составляли.
   Чарли взглянул на Гретцин,  она  кивнула.  Мальчик  коснулся  поверхности
компьютера, и огромная психодиаграмма заполнила зеленым  узором  весь  двор.
Даже невооруженный глаз различал десятки тысяч отростков.
   - Будь любезен, проверь еще раз, нет ли здесь предохранительного блока.
   Пальцы Чарли плясали по компьютеру. Маленький красный курсор скользил  по
двору, пробегая по крупнейшим ветвям,  затем  переходя  к  второстепенным  и
третьестепенным сплетениям. Курсор двигался так быстро, что глаз не  мог  за
ним  уследить,  и  через  минуту  остановился.  Ребенок  с  серьезным  видом
произнес:
   - Предохранительного блока нет.
   Уизмон улыбнулся.
   - Ну, рано или поздно ты должен был прийти к  выводу,  что  я  блефую,  -
сказал Уайет. - Но дело в том, что я не блефую. Ты тешишь себя этой  мыслью,
потому что не желаешь признать, что я выше тебя. Но я могу  уничтожить  тебя
на этом самом месте при помощи всего одного слова.
   - Валяй, - ухмыльнулся Уизмон.
   -  Посреди  этой  выставки  чудовищ?  -   В   голосе   Уайета   появилась
язвительность. - Перестань. Они оторвут мне голову.
   Тяжелые веки прикрыли глаза Уизмона, как будто он вот-вот  заснет.  Мышцы
расслабились. Затем, едва шевеля губами, толстяк произнес:
   - Все здесь  присутствующие  обязаны  беспрекословно  повиноваться  моему
наставнику, что бы он ни повелел. Выше его распоряжений  только  мои  прямые
приказы. Понятно? Сейчас мы побеседуем вдвоем.  Все  остальные  будут  ждать
снаружи.
   Двое юнцов схватили Ребел под руки и вывели со двора.
   - Теперь ты доволен? - спросил Уизмон.
   Ребел была уже в коридоре и не слышала ответа Уайета.
   Время шло.
   В тишине коридора женщины-"дикие кошки" ползали вверх и  вниз  по  тросу,
зачарованные своим вечно новым миром. Их движения казались Ребел  невероятно
замедленными, словно "кошки" плыли в густом сиропе.  Один  из  крутых  юнцов
вломился в хибарку и вышел оттуда с женским кружевным воротником на шее. Все
покатывались со смеху, а он прихорашивался и принимал разные позы. Время  от
времени кто-нибудь бросал на Ребел злобный взгляд. Хобот тихо хихикал.
   Наконец металлическая дверь задрожала, застонала и распахнулась. Из двора
выплыл Уайет и помахал рукой Фу-я, Гретцин и Чарли.
   - Проведите этих людей в шератон,  -  сказал  он  ошеломленным  юнцам.  -
Кошечки могут подождать здесь.
   Уайет взял Ребел  за  руку  и  двинулся  вниз  по  коридору.  Максвелл  в
недоумении уставился ему вслед, а после нырнул во двор.
   -  Так  ты  не   блефовал?   Ты   действительно   заложил   в   программу
предохранительный блок? - удивилась Ребел.
   Уайет покачал головой:
   - Если знать слабости человека, чтобы его уничтожить, не  нужно  никакого
предохранительного блока. Уизмона погубило самомнение.  Он  хотел  доказать,
что может меня обскакать на моем собственном коньке. И проглядел очевидное.
   - Но что ты сделал?
   - Я свернул ему шею, -  ответил  Уайет.  -  Пошли,  я  не  хочу  об  этом
говорить.
   Позади Максвелл обнаружил тело и отчаянно завопил.

***

   Целый день самураи вылавливали из резервуаров детищ Уизмона.  По  одному,
по двое и  целыми  десятками  их  приводили  в  шератон  для  восстановления
личности. Без Чарли Ренегата такая  задача  была  бы  невыполнимой.  Сложные
программы как по волшебству выплывали из-под  его  пальцев.  После  уговоров
Фу-я и Гретцин Чарли два-три часа работал, но  потом  начинал  капризничать.
Тогда ему разрешали поиграть, и - снова за работу. Они провели две бессонные
ночи.
   Ребел настроила программер, вставила  лечебную  плату,  поискала  глазами
следующие носилки и поняла, что все уже сделано. Она  потянулась  и  окинула
взглядом  зал.  На  месте  сада  с  подстриженными   деревьями   подчиненные
Констанции восстановили дерн и устроили лужайки для крокета. Древнее розовое
небо Марса однообразно мигало над головой. Ребел не спала сорок часов.
   - Знаешь? Наверно, я никогда  без  отвращения  не  смогу  вспоминать  эту
комнату.
   - Понимаю, - кивнул Уайет.
   Он вздохнул и медленно сел. Услужливый пьеро ловко подставил ему стул.
   - У меня совсем пропало желание  создавать  новые  умы.  Насмотрелась  на
чудовищ Уизмона.
   - Да, это было тяжкое испытание для нас обоих. Но я все же чувствую, что,
если человечество хочет принять вызов Земли, ему понадобятся новые  умы.  Мы
не сможем шагнуть в будущее с психосхемами эпохи неолита и ожидать...  -  Он
запнулся и опять тяжело опустился на стул. - О черт, я  так  устал,  что  не
могу ни о чем говорить.
   Подошла Гретцин, она играла с Чарли у ручья с  золотыми  рыбками.  Сейчас
мальчик уткнулся подбородком ей в плечо, свернулся калачиком и спал у нее на
руках. Увидев Ребел и Уайета, Гретцин сказала:
   - Чарли вам больше не нужен?
   - Ну да, конечно, - вяло пробормотал Уайет. - Положите его куда-нибудь  и
найдите казначея, вам выдадут деньги. Я скажу, чтобы вам заплатили  вдвойне.
Вы это больше чем заслужили.
   - Хорошо, - ответила Гретцин. - Знаете что,  я  сначала  отвезу  Чарли  в
деревню и захвачу его пожитки. Фу-я сейчас там. Собирает картинки  и  разную
чепуху. Это займет не больше часа. Я успею получить деньги потом.
   - Прекрасно.
   Уайет помахал ей рукой, и Гретцин ушла.
   - Сейчас вернусь, - сказала Ребел и пошла вслед за ней.
   Она догнала женщину в вестибюле. Спящий на плече Гретцин Чарли походил на
обритого ангела.
   - Послушайте! Вы можете взять мою метлу, она  не  хуже  любой  другой,  -
предложила Ребел. - Я привязала ее к ступице колеса.
   На суровом лице Гретцин появилось какое-то подобие улыбки,  она  подалась
вперед и сухими, как старые листья, губами коснулась щеки Ребел.
   - До свидания, - сказала она и вошла в лифт.
   Несколько минут спустя в зале заседаний Уайет вдруг резко выпрямился:
   - Эй! Зачем ей надо брать Чарли с собой, чтобы  привезти  его  вещи?  Она
могла на это время оставить его здесь. - Он  настроил  тембр  на  внутреннюю
связь. - Здесь проходила женщина из деревни?
   - Да, сэр, - ответил охранник. - Минут  пять  назад  она  взяла  метлу  и
полетела к орхидее.
   - Вот же, мать твою! - Уайет вскочил на ноги.
   - Уайет, оставь их, - сказала Ребел.
   - О чем ты говоришь? Мальчика  ждет  блестящее  будущее.  Упустить  такой
талант было бы преступлением. Мы  не  можем  допустить,  чтобы  он  вырос  в
трущобах и не получил никакого образования.
   Когда Уайет и Ребел добрались до орхидеи, они нашли  оставленную  у  края
метлу. Флажки с тропы исчезли. Уайет и  Ребел  появились  как  раз  вовремя,
чтобы увидеть, как далекая, едва различимая фигура сорвала последний  флажок
и пропала во тьме.
   Деревня затерялась навсегда.

Глава 9

ДЕЙМОС

   Геодезик несся к Марсу. За последний  час  путешествия  красная  планета,
казавшаяся сначала величиной с кулак, увеличилась до размера тарелки. Деймос
скромно подполз к середине планеты и вдруг вспыхнул, затмевая  Марс.  Людям,
следящим в холле за экраном внутренней связи,  почудилось,  что  сейчас  они
врежутся в эту жутковатую  луну.  Затем  геодезик  пересек  магнитные  линии
сторожевого устройства и  влетел  в  поджидавшее  его  транспортное  кольцо.
Кольцо ускорило пространство, в котором оно двигалось, до  скорости  равной,
но противоположно направленной скорости геодезика.
   И геодезик замер.
   Комбины начали разбирать кольцо. Собравшиеся в  шератоне  сотрудники,  от
Констанции Фрог Мурфилдз до последнего  пьеро,  закричали:  "Ура!"  Заиграли
ударные, и кассиры открыли счетные машины. Вино потекло рекой.
   - Ну что ж, - грустно сказал Уайет, - приехали.
   Ребел порывисто его обняла.
   Несколько минут спустя группа из пяти граждан  Марса  вошла  в  геодезик,
чтобы, вступить во владение имуществом. Они носили плавки цвета  плесени,  в
тон им рабочие накидки, украшенные завязками, петлями и поясами, и сапоги до
колен, в которых ходят при нормальной силе тяжести.
   После  изящных  значков  на  лицах  жителей  Кластера   Эроса   раскраска
обитателей Народного  Марса  выглядела  топорно  и  грубо:  простые  зеленые
треугольники, внутри которых глаза и нос.  Под  треугольником  неулыбающийся
рот. Группа граждан в угрюмом молчании обошла шератон. Наконец их главный по
имени Стилихон <Граждане "Народного Марса" носят имена  выдающихся  деятелей
Древнего Рима. Стилихон (IV-V век н, э.) - римский полководец, родом вандал>
сказал:
   - Видимо, это то, что мы заказывали.
   - Хорошо. Вы  вызовете  кого-нибудь  из  Ставки,  чтобы  я  мог  передать
полномочия? - спросил Уайет.
   Строгая молодая женщина презрительно скривила губы:
   - Вы, с вашим культом вождей! Ставка  -  просто  распорядительный  орган,
куда выбирают по жребию. Народ  выполнит  правовые  обязательства,  принятые
любым из граждан.
   У нее был длинный подбородок, постриженные "ежиком" волосы мышиного цвета
и мускулистое тело с вызывающе торчащими вперед яркими сосками, похожими  на
два розовых бутона.
   - Возможно, - сказал Уайет. - Однако моему начальству нужен член  Ставки.
Так что, к сожалению, вашего слова будет недостаточно.
   - Хватит, - нетерпеливо прервал его Стили-хон. - Я член Ставки. И беру на
себя всю ответственность.
   - Можно посмотреть ваше удостоверение личности?
   - Her.
   Стилихон и Уайет свирепо уставились друг на друга.  У  Уайета  было  лицо
воина. Челюсти плотно сжаты, глаза горят.  Сейчас  эти  двое  мужчин  сильно
смахивали на тропических обезьян, спорящих из-за территории.
   Наконец Уайет склонил голову набок и в улыбке обнажил зубы.
   - На кой, собственно, хрен. Стил, твоего слова  для  меня  достаточно,  -
сказал он. - Мы не гордые.
   Прежде чем Стилихон успел ответить, Розовый Бутон сказала:
   - Я приму у вас дела. - Она взяла Уайета под руку и отвела  его  подальше
от Стилихона. - Для завершения работ  потребуется  несколько  дней.  На  это
время Народ предоставит вам жилье на Деймосе. - Она посмотрела  на  Ребел  и
прибавила:
   - И вашим сотрудникам тоже.
   - Почему нам нельзя остаться в шератоне? - спросила Ребел.
   - Вы получите такие же квартиры, как у граждан  Марса,  -  ледяным  тоном
ответила Розовый Бутон.
   - Разумно.
   Уайет  стал  снова  другим.  Он  склонился  над  приборами   и   принялся
просматривать графики и порядок проведения работ.
   - Ребел, ты не разберешься тут с нашим  хламом?  Я  подойду,  как  только
освобожусь.
   Ребел молча кивнула, но на  минуту  задержалась,  изучая  Розовый  Бутон.
Женщина отпустила  руку  Уайета  и  стала  оглядывать  холл.  По  лицу  этой
сдержанной, благодаря психосхеме, гражданки нелегко  было  понять,  что  она
думает.
   - Во-первых,  насчет  вашего  празднества,  -  начала  Розовый  Бутон.  -
Прогоните весь этот незапрограммированный сброд.

***

   Геодезик   поставили   на   задворках   огромных   орбитальных    трущоб,
раскинувшихся рядом с Деймосом. Вокруг этой кособокой скалы  -  не  спутника
даже, а астероида, подхваченного когда-то Марсом, - кишели  фермы,  фабрики,
резервуарные поселки и колесообразные деревушки. Все это годилось разве  что
на металлолом, тут не  было  ни  контейнерных  городов,  ни  других  крупных
сооружений. Ребел вместе со  Стилихоном  и  еще  одной,  непосредственно  не
занятой в завершении проекта гражданкой  по  имени  Вергилия  наняла  катер.
Стилихон оказался неумелым пилотом, и полет оказался долгим и  утомительным.
Стилихону то и дело приходилось резко сворачивать, чтобы  не  столкнуться  с
каким-нибудь внезапно возникшим  искусственным  объектом.  Похоже,  Народная
милиция редко когда управляла транспортом.
   Пока катер летел к Деймосу, на поверхности луны  выросли  тонкие,  словно
иглы, и сверкающие, как зеркала, столбы. Они поднялись на  сотни  километров
ввысь, потом изогнули свои длинные стебельки (их очертания стали  напоминать
смерч) и слегка расширились под воздействием притяжения Марса.
   - А это еще что за херня? - спросила Ребел, и тут Стилихон так  рванул  в
сторону от надвигающегося столба, что ей пришлось ухватиться за подлокотник.
   - Пыль, - пробурчал Стилихон.
   Он бросил рычаги управления до упора вправо,  а  затем  быстро  отвел  их
обратно.
   - Измельченная скала,  -  пояснила  Верги-лия.  -  Отходы  от  разработки
полезных ископаемых и прокладки  тоннелей,  направляемые  вверх  двигателями
массы. Пыли придается электростатический заряд,  она  поляризуется  и  затем
выбрасывается наружу фазированными импульсами с  частотой  семьсот  двадцать
импульсов в секунду. При такой частоте поток кажется непрерывным.
   Женщина говорила с воодушевлением. В надежде, что она  наконец  замолчит,
Ребел отвернулась. От монотонного голоса этой фанатички у нее начался зуд.
   - Когда вас запрограммируют как гражданку? - спросил Стилихон.
   - Вы уже трижды  меня  об  этом  спрашивали.  Сделайте  для  разнообразия
передышку.
   - Я не получил удовлетворительного  ответа.  -  Стилихон  с  раздражением
помахал рукой. - Увертки, отговорки,  ничего  не  значащие  слова!  Если  вы
примете программу, как только мы достигнем Деймоса,  вы  сможете  завтра  же
приступить к работе.  Приближается  поток  ледяных  астероидов,  и  бригадам
сеятелей всегда нужны руки.
   Посреди катера появилось голографическое изображение ледяного  астероида:
грязный шарик, в котором больше угля, чем воды.  Снаружи  прицепился  лагерь
горняков, а внутри сияли шахты, штреки и штольни.
   - Маленькие треугольники обозначают  скопления  спор.  Каждое  не  больше
пальца, но сотни их  пронизывают  лед.  Звездочками  показаны  бактериальные
заряды, сложенные в дробильные камеры.
   Ребел глядела сквозь лобовое стекло на изгибающиеся столбы  пыли.  Методы
добычи полезных ископаемых на Народном Марсе  были  слишком  сложны  для  ее
понимания, а биотехнологии, наоборот, устарели, оставаясь на  уровне  начала
века, когда засеивались первые кометы. В этой лекции не было для нее  ничего
интересного.
   Увидев, что Ребел смотрит на столбы пыли, Вергилия приняла безразличие за
интерес.
   - Вы наблюдаете очень утонченный способ использования ресурсов, - сказала
она. - Отработанная пыль забрасывается на одну из двух ареосинхронных орбит,
где она образует зеркальные облака, отражающие дополнительный солнечный свет
на поверхность. Таким образом, освещенность увеличивается  почти  на  десять
процентов.
   Между тем Стилихон тоже не умолкал:
   - Ледяные астероиды, движущиеся от  переднего  края  Марса,  ударяются  о
поверхность с силой термоядерных бомб...
   - Поскольку орбита не постоянна, пыль медленно, но неизбежно теряется,  а
затем потери необходимо восполнить...
   - От удара разламывается верхний реголит, и скрытые под  ним  бактерии  и
споры разносятся по вечной мерзлоте взрывной...
   Стилихон  и  Вергилия  походили  на  две   машины,   которые   невозможно
остановить. Они заглушали друг  друга,  их  голоса  то  затихали,  то  снова
крепли, сливаясь в невыносимый,  раздражающий  шум.  Кроме  того,  противный
голос Вергилии резал слух, словно скрежет железа по стеклу.
   - Заткнитесь! - крикнула Ребел. - Идите вы на хрен, не нужно  мне  вашего
программирования!  Не  собираюсь  я  становиться  гражданкой!  Я  вас   всех
презираю! Теперь вам ясно или требуется уточнить?
   Наступило неловкое молчание.
   - Ну... Может, вам стоит еще подумать? - наконец проговорила Вергилия.
   И тут что-то внезапно выплыло из памяти Ребел, и ее осенило. Она  поняла,
почему ей так действует на  нервы  спокойный,  уверенный  тон  Вергилии,  ее
произношение, ее ровные интонации.
   Эта женщина напоминала мать Эвкрейши.

***

   В глубь безжизненных скал Деймоса уходили длинные, прямые и круглые,  как
трубы, тоннели. Они были прорублены напрямик,  без  особых  раздумий.  Почти
полное  отсутствие  силы  тяжести  осложняло   передвижение.   Ребел,   даже
нагруженная  пожитками  (дюжина  коробок  Уайета  и  две   ее),   с   трудом
удерживалась на ногах.  Они  зашли  далеко,  миновали  осветительные  вышки,
расположенные так редко, что полосы резкого света сменялись темными пятнами.
Ребел словно забрела в далекое детство своей - не своей, конечно,  но  какая
разница - матери, в детство, которое та с  такой  гордостью  ненавидела.  Те
самые серо-черные скалистые пейзажи, о которых она столько слышала. Те самые
вечно куда-то спешащие граждане в сером, которых мать виновато презирала.
   - Заметьте, какие круглые стены у наших тоннелей, -  сказал  Стилихон.  -
Все  помещения  у  нас  многоцелевые.  Сегодня  общая  спальня,   а   завтра
зернохранилище. Коридор в случае надобности может стать водопроводной трубой
или стоком для  промышленных  химикалиев,  или  даже  складом  бактериальных
зерен. Ничто не предназначено исключительно для удобства