гнусная
банда! Они могут сделать с  вами  все,  что  угодно.  Всякие  там  законы  и
приличия им просто по хрену.
   Ребел отодвинулась от него.
   - Как и в любой другой шараге, - заметил Уайет. -  Корпорации  -  они  по
природе своей такие.
   - Ты так думаешь? Сейчас я тебе кое-что покажу.  -  Джонамон  поспешил  к
своей хибарке и тут же вернулся с каким-то завернутым в тряпку предметом.  -
Может, теперь я всего лишь страдающий недостатком  кальция  старик...  -  Он
начал медленно разворачивать тряпку. - Я торчу здесь,  и  стоит  мне  только
попасть туда, где нормальная тяжесть, мои кости сломаются, как щепки.  Но  я
был таким не всегда. У меня была собственная корпорация. Черт возьми, я  сам
был корпорацией.
   Соседи вновь подвинулись ближе и  приготовились  слушать.  Один  из  них,
худощавый юнец в раскраске  крутого  мэна,  поймал  взгляд  Ребел  и  широко
улыбнулся. Симпатичный паренек. Он рассмеялся, и Джонамон сверкнул на  парня
глазами.
   - Смейся, если хочешь. В то время каждый мог создать свою корпорацию.  Вы
не представляете  себе,  как  хорошо  пользоваться  одному  всеми  законными
правами, причитающимися корпорации. Я чувствовал себя  божеством.  -  Старик
вздохнул. - Я был одним из последних, кого уничтожил Закон  о  реорганизации
корпораций. Я разрабатывал астероиды -  возможно,  Уайет  вам  говорил.  Был
старателем. Когда вышел Закон, у меня были права  на  разработку  нескольких
сотен этих булыжников. Настоящее  богатство!  Уже  тогда  они  стоили  целое
состояние, а теперь и подавно. Но  из-за  этих  реорганизаций  мне  пришлось
свернуть все дела. Я вступил в переговоры с несколькими  фирмами  и  наконец
подписал протокол о намерениях с "Дойче Накасоне". Вот, смотрите.
   Джонамон показал вытащенный из тряпки предмет.  Это  был  голографический
портрет  группы  служащих  компании,  с  серьезным  видом  позирующих  перед
камерой. В середине стоял  молодой  Джонамон,  мужчина  с  резко  очерченным
подбородком и алчным взглядом.
   - Снимали за день до того, как Закон вступил в силу. Потом  мы  сразу  же
отправились с президентом в ее кабинет, чтобы  уладить  последние  детали  и
подписать соглашение. В жизни не встречал более приятной и вежливой женщины.
Не хочу ли я выпить? Не откажусь. Не хочу ли я трахнуться? Черт возьми,  она
была миленькая. Тут она спрашивает,  не  хочу  ли  я  попробовать  их  новую
программу. В ее описании это звучало заманчиво. Я говорю: конечно. Тогда они
еще только брались за психосхемы. Незадолго до этого, когда Блаупункт  отдал
концы, закупили пачку патентов. Так или иначе, президент прикрепила  к  моей
голове индуктор и включила эту чертову штуку. О-о! Какой это был кайф, скажу
я вам. Даже сегодня я краснею, когда вспоминаю. Вообразите, что все женщины,
все  удовольствия  в  мире  принадлежат  вам,  вы  кончаете  и  кончаете,  и
наслаждение такое острое, что пора сказать: "Хватит!" - но хочется еще самую
малость. Еще чуть-чуть, пока есть силы выносить эту сладкую муку. Вы  можете
себе такое представить? Да нет, ни хрена вам этого не представить.
   - Ну и что дальше? - спросила Ребел.
   - А дальше кто-то эту штуку отключил. Уф, я был как выжатый лимон. У меня
все болело, я хотел есть и пить. Голова раскалывалась,  и,  должно  быть,  я
потерял половину веса. Президент давно оделась и ушла. Несколько  охранников
смотрели на меня,  как  на  дерьмо.  "Что  происходит?"  -  спросил  я.  Они
ответили, что Закон о реорганизации только что вступил в силу и я им  больше
не нужен. Потом они дали мне пинка под зад, и я больше никогда  в  жизни  не
был в этой конторе, вот так. Вы поняли,  что  случилось?  Они  не  отключали
программу, пока Закон не вступил в силу, и я не потерял всех своих  прав.  А
так как я подписал протокол о намерениях, права перешли к "Дойче  Накасоие".
Мне не заплатили ни гроша. Я пошел к юристу, и мне сказали, что все законно.
Точнее говоря, чтобы доказать, что это незаконно, мне самому надо было  быть
корпорацией. Но я уже не был корпорацией.
   После долгого молчания старик заключил:
   - Сейчас я считаю, что все к лучшему. Молодые люди думают не  головой,  а
яйцами. Старики видят все в более духовном свете. Теперь я  живу  в  мире  с
Богом и черпаю утешение в Библии и Гите.
   Ребел зевнула, и Уайет сказал:
   - Наверно, тебе пора на боковую.
   Он довел ее до пустой хибары.  Сидеть  и  разговорить  в  ней  могли  два
человека, но лежа помещался только один.  Ребел  заметила  рядом  с  дверным
проемом кусок провода (можно повесить  шлем)  и  гамак  из  четырех  веревок
вместо кровати. Больше в комнате не было ничего.
   - Лучше вытащить респиратор, - посоветовал Уайет. Ребел  тупо  посмотрела
на него. - Из шлема. В этом углу двора плохая вентиляция, и, пока ты  будешь
спать, здесь может скопиться выдыхаемый воздух. Дыши через респиратор, а  то
проснешься с головной болью.
   - Хорошо, - согласилась Ребел, и Уайет ушел.
   Окна в комнате не было, Ребел закрыла накидкой дверной проем, и в  хибаре
стало темно. Потом она сложила свои пожитки в шлем  и  скользнула  в  гамак.
Ребел висела  в  пустоте  и  дышала  через  респиратор.  Дыхание  отзывалось
медленным, гулким звоном в голове.
   Внешние шумы звучали в хижине приглушенно, но не умолкая. Музыка мешалась
с идущим где-то вдали спором. В этом человеческом улье Ребел особенно  остро
почувствовала одиночество и заброшенность. Откуда-то  доносилось  монотонное
"дин-дон, дин-дон", это кто-то стучал по трубам, подавая знак соседу.  Ребел
слышала, но  не  могла  припомнить  когда  и  где,  что  постоялые  дворы  в
резервуарах строились как попало, новые трубы  приваривались  к  старым  без
всякого  плана  или  общего  замысла,   образуя   дикую   путаницу.   Только
недостаточная сила тяжести удерживала их от разрушения. Но время от  времени
повседневные нагрузки  (люди  ударялись  о  хибары,  отталкивались  от  них,
хватались за привязанные к трубам тросы) приводили к тому, что  целые  дворы
сдвигались с места. Центробежная сила медленно толкала хибары навстречу друг
другу, пока некоторые кварталы с грохотом не превращались  в  металлолом.  А
потом их обитатели  -  те,  кто  выжил,  -  собирали  обломки,  чтобы  снова
застроить освободившееся пространство.
   Ребел так устала, что не могла спать. Охваченная  волнением  и  тревогой,
она висела в гамаке и готова была умереть от неприкаянности и уныния.  Ребел
ворочалась с боку на бок, ложилась на живот,  но  не  могла  найти  удобного
положения. Она была как заблудившийся ребенок, который в первый раз оказался
вдали от дома, без всякой защиты, а вокруг бушуют враждебные силы, и  он  не
способен им противостоять.
   Наконец это стало невыносимо. Наскоро  одевшись,  Ребел  помчалась  через
двор к лачуге Уайета. Он поговорит с ней, это точно. Ребел ловко  ухватилась
за трос, пролетела по воздуху и  оказалась  прямо  перед  дверью.  Вход  был
прикрыт накидкой. Ребел уже собиралась постучать в стену, как вдруг услышала
доносившийся изнутри голос Уайета.  Может,  он  не  один?  Испытывая  легкую
неловкость, Ребел подплыла поближе и стала подслушивать.
   - Она в беде, - говорил Уайет. -  За  ней  гонится  "Дойче  Накасоне",  и
любой, кто встанет на их пути, может пострадать...  Значит,  это  риск!  Она
могла бы нам здорово помочь... Но о ком  ты  говоришь,  об  Эвкрейше  или  о
Ребел? Надо общаться с той, кто она сейчас, это проще  всего.  Какая  из  ее
личностей окажется наверху?.. Я бы не  прочь  оказаться  наверху,  если  она
будет внизу... Давай серьезно! Дело в  том,  что,  сговорившись  с  ней,  мы
рискуем всем,  чего  достигли.  Азартная  игра:  все  или  ничего.  -  После
некоторого молчания он продолжал:
   - Рискнуть всем! Отлично! Мы рискуем лачугой в трущобах, стоящей  полчаса
в день, кое-какими дурацкими  планами  и  нашей  полной  безвестностью.  Вот
именно! Какая польза болтать, что мы против Земли, если, вместо  того  чтобы
воспользоваться прекрасной возможностью, мы отсиживаемся в тени?  Надо  либо
встать  и  заставить  с  нами  считаться,  либо  сразу  же  признать   затею
безнадежной и отказаться от нее. Возражения есть?
   Голос умолк, и Ребел отодвинулась от двери. "Уайет  говорит  обо  мне,  -
подумала она. - И он сумасшедший. Он или  ненормальный,  или  не  знаю  что,
может,  даже  хуже  ненормального".  Из  прошлого  Эвкрейши  всплыло   слово
"тетрон". Это новый тип ума. Больше Ребел ничего не могла вспомнить. Тело ее
дрожало. Ей хотелось вернуться назад, к себе.
   "Нет, - подумала Ребел. - Надо быть посмелее".
   Она постучала в стену хижины Уайета; секунду спустя из  двери  высунулась
голова.
   - Я слышала, как ты говорил обо мне, - сказала Ребел.
   Уайет взял  накидку  и  завернулся  в  нее.  Ребел  мельком  увидела  его
обнаженное тело и залилась краской.
   - И что же ты там поняла? - спросил он.
   Ребел беспомощно покачала головой:
   - У тебя опять стало такое лицо... Уайет удивился. Затем улыбнулся, и  от
сурового выражения на его лице в миг ничего не осталось.
   - Я спорил сам с собой. Ты для меня что-то вроде загадки, солнышко.
   - Я так и поняла.
   - Послушай, я еще не пришел к окончательному с  собой  соглашению.  Давай
пойдем спать. Лучше мы все обсудим, когда отдохнем, согласна?
   Ребел подумала.
   - Согласна.
   Она лежала в полузабытьи, и на ум ей приходили пустые мысли.  В  соседнем
дворе два молодых придурка с программами  крутых  ребят  устроили  драку  на
ножах. Ругательствам и проклятиям не было конца. Недалеко от  лачуги  Ребел,
за цветочной грядкой, страстно занималась любовью  молодая  парочка.  Где-то
заплакал ребенок, мать шикнула на него, и он замолчал.
   В двух шагах от хижины звала друга лягушка.
   Если подплыть к железным трубам и жестяным стенам, отчетливо почувствуешь
их запах. Отодвинешься от них - запах исчезнет, а  приблизишься  -  появится
снова. Этот запах ни на что не похож. "Он  прилипает  к  жителям  трущоб,  -
думала Ребел. - Куда бы они ни перебрались из своих резервуаров, этот  запах
будет сопровождать их всю жизнь".

Глава 3

УРАГАН

   Кто-то задел за стену, и Ребел  очнулась.  Спросонья  кое-как  оделась  и
выплыла наружу. Из трех  находившихся  во  дворе  забегаловок  открыта  была
только одна под названием "Столовая Мертл".
   Ребел постучала, откуда-то вдруг выскочила игуана и нырнула в  лианы.  Из
полумрака возникла Мертл. Ребел зевнула, проснулась окончательно и сказала:
   - Я бы хотела купить поесть.
   - Какое блюдо?
   - Завтрак.
   Мертл нагнулась и пошарила вокруг.
   - У меня есть манго. Можно его накрошить и добавить  соус.  Есть  немного
риса с пряностями. И пиво.
   Они немного поторговались, Мертл собрала завтрак, и Ребел заняла место на
тросе.
   - Послушайте! Муж рассказал мне, как у вас была  своя  корпорация  и  все
такое. Я просто хочу сказать: мне вас очень жалко.
   - Спасибо.
   Во двор с визгом и смехом ворвалась ватага голых ребятишек. На миг воздух
наполнился их голосами и запахом. Потом один нашел проход между  хибарами  и
бросился туда. Другие побежали за ним и исчезли, неуловимые и проворные, как
угри.
   Ребел ела медленно. Наконец она слизнула с пальца остаток соуса и вернула
Мертл пустой тюбик.
   - Гм, как-то неловко спрашивать, но где у вас тут?..
   - По оранжевому тросу,  вдоль  волокон,  до  синего,  по  синему,  против
волокон,  до  красного,  и  по  нему  доедете  до  внешней  стены.  -  Мертл
рассмеялась. - Дальше найдете по запаху.

***

   Общественные уборные сплошь заросли ночными кактусами. Листья шелестели и
покачивались от ветра, дующего из вентиляции. Но аромат цветов  не  заглушал
тяжелого запаха испражнений и кишечных газов. Ребел вплыла в женский  туалет
и примостилась на общей скамье с  рядом  отверстий.  Здесь  было  прохладно.
Проникающий в щели воздух удерживал ее на месте. Поставив локти на  поручни,
Ребел стала читать выцарапанные надписи.  Уже  привычные  "ДРУЗЬЯ  ЗЕМЛИ"  и
"НОВЫЕ УМЫ - СВОБОДНЫЕ УМЫ" соседствовали с "ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ"
и под этим другим почерком - "ГОВОРИ ЗА  СЕБЯ".  Единственная  по-настоящему
интересная надпись гласила: "ДАЖЕ ТВОЕ ГОВНО ПРИНАДЛЕЖИТ БОГАТЫМ".
   Да, это не лишено смысла. Если учесть, что почти вся  потребляемая  здесь
пища производится вне резервуаров.  Содержимое  уборных  нужно  периодически
вывозить, а то обитатели  резервуара  буквально  захлебнутся  в  собственных
нечистотах. Цветы  помогают  поддерживать  воздух  относительно  свежим,  но
кто-то должен пополнять запас кислорода, который понемногу  вытекает  каждый
раз, когда открываются и закрываются шлюзы. Даже такая  донельзя  упрощенная
окружающая среда нуждается в присмотре.
   В сущности, весь Кластер  представлял  собой  крайне  неплотную  систему,
выделяющую изо всех своих щелей воздух и отходы. На взгляд Ребел, ежедневные
потери кислорода, воды,  двигательной  массы  и  мусора  граничили  здесь  с
преступлением. Поэтому любую попытку навести в этой  системе  хоть  какой-то
порядок можно было только приветствовать.
   Все-таки унизительно думать, что люди, отвечающие за поддержание жизни  в
резервуарных поселках, смотрят на них только как на  источники  органических
удобрений.
   Ребел выходила из уборной, и тут со стороны расположенных  рядом  платных
справочных окон ее окликнул знакомый голос.
   Уайет помахал ей левой рукой - в правой он держал шлем - и  догнал  ее  в
несколько прыжков.
   - Я как раз собираюсь на работу, - сказал он. -  Но  я  сделал  для  тебя
копию своего карманного компьютера.
   Он протянул Ребел пластинку из дымчатого стекла величиной  с  ладонь,  на
ощупь она  была  как  янтарь,  только  прохладная.  Внутри  плясали  цветные
огоньки. Ребел дотронулась до одного из них,  и  огоньки  переместились.  Ей
было приятно держать в руках этот прибор. С ним она чувствовала себя гораздо
увереннее.
   - Он включается...
   - Я знаю, как он работает.
   Она быстро пробежала по огонькам пальцами, и  в  воздухе  над  пластинкой
возник схематичный рисунок. Единственное, что она умеет, но зато умеет уж...
Это была мысль Эвкрейши, и Ребел ее подавила.
   - Что у тебя там для меня?
   - Твое прошлое.
   Ребел посмотрела на него.
   - Я сделал набег на "Дойче Накасоне" и получил все несекретные сведения о
Ребел Элизабет  Мадларк.  -  Уайет  коснулся  пластинки,  и  справа  в  углу
поднялись два ряда желтых огоньков. - Как видишь, здесь  не  густо.  Наскоро
составленная биография,  которую  они  подготовили,  вероятно,  в  рекламных
целях. Я подумал, что тебе это интересно.
   - Да. - Ребел зажала компьютер в ладонях и поднесла его к животу. - А это
не приведет сюда "Дойче Накасоне"? Они не станут выяснять, кто запросил  эти
сведения?
   - Вряд ли им это удастся, - ответил Уайет. - "Сандоз Лазернет"  стремится
к наивыгоднейшему использованию оборудования.  Их  главные  линии  постоянно
включаются и выключаются. За пятнадцать секунд мой запрос,  наверно,  прошел
через половину городов Кластера. Пытаться его  отследить  -  все  равно  что
искать  иголку  в  стоге  сена.  Для  этого  нужна  очень  мощная,  мыслящая
программа.
   Знания Эвкрейши быстро стирались из памяти, так  что  вначале  объяснения
Уайета казались Ребел слишком простыми, а под конец почти  недоступными  для
понимания.
   - А что, если у них есть мыслящая программа?
   - После того, что случилось с Землей? - Уайет расхохотался. Потом сказал:
   - Послушай, мне правда надо идти. Получай удовольствие. Увидимся, когда я
вернусь.

***

   Ребел вернулась на постоялый  двор  Джонамона.  Компьютер,  тяжелый,  как
нечистая совесть, оттягивал карман накидки.  Ребел  хотела  вытащить  его  и
узнать, что он ей расскажет о ней самой, но не решалась.
   Пока она сидела и, опершись о трос, размышляла, из  зарослей  лиан  между
двумя хибарами появился тот самый крутой юнец, чей взгляд  поймала  на  себе
Ребел  вчера.  У  него  было  длинное  смуглое  тело  красновато-коричневого
оттенка, и на  миг  Ребел  подумалось,  что  он  голый.  Потом  она  увидела
оранжевые плавки. В одной руке парень  держал  какой-то  предмет,  а  другой
тянулся к накидке, занавешивающей дверной проем.
   Тут он ее и заметил.
   Секунду оба не двигались. Затем парень набросил на плечи накидку и  пошел
к Ребел, хватаясь за трос пальцами ног.  Он  улыбнулся  и  показал  ей,  что
держит в руке.
   - Медовые соты. - Его темные глаза горели. Он слегка подбоченился, отчего
яснее проявилась мускулатура, и вгрызся зубами в воск. Рот и подбородок  его
лоснились. - Хочешь? Меня зовут Максвелл.
   - Я не могу, - беспомощно ответила Ребел. Распахнув накидку, она вытащила
компьютер. - Мне надо кое-что послушать.
   Максвелл взял у нее из рук компьютер и, держа его вверх  ногами,  стал  с
важным видом рассматривать огоньки.
   - Послушаешь у меня в хижине. Ты будешь работать, а я кормить тебя медом.
   - Хорошо.

***

   Пока Максвелл вешал накидки, Ребел установила компьютер между  стенкой  и
трубой.  Затем  переключила  его  в  режим  работы  по  словесному  приказу.
Подождала, пока в хибарке стало темно, и сказала:
   - Включись, пожалуйста.
   Вспыхнул свет.
   Первый кадр голограммы изображал Транспортную инспекцию  Кластера  Эроса.
База  ТИКЭ  по  форме  напоминала  гантель  и  медленно  вращалась  в  вихре
транспортных голограмм.
   - Ну как?  -  спросил  Максвелл.  Он  приблизился  к  Ребел,  и  картинка
расплылась по его телу.
   - М-м-м.
   Ребел перескочила через несколько кадров.
   Теперь базу  показывали  изнутри  полусферического  прозрачного  корпуса,
пересеченного соединяющими рабочие посты узкими переходными мостиками.  Лица
транспортных техников были огорчены. Какой-то мужчина, не  обращая  внимания
на переходные мостки, прыгнул к свободному  терминалу.  На  сверкающем  полу
остались следы босых ног.
   - Этого не может быть, - произнес кто-то.
   Ребел прокрутила программу назад.
   - Открой рот, - сказал Максвелл.
   Он сунул ей в рот немного меда. Сладко.
   Оператор протяжно и зычно свистнул.
   - Посмотрите, что там на экране!
   Рядом с ним появилась старшая инспекторша, рослая женщина с челюстью  как
у бульдога.
   - Это должен быть парусник, - сказал мужчина. - Спектральный анализ  дает
нам излучение солнца с еле заметным синим  смещением.  Но  парусника  нет  в
расписании, и движется он прямо на нас.
   - Скорость?
   - Трудно сказать. - Пальцы техника замелькали, выводя на экран данные.  -
Если это корабль стандартного размера с грузоподъемностью пять килотонн,  он
пройдет через Кластер завтра.
   - Мать твою! - Старшая инспекторша  оттолкнула  оператора  и  заняла  его
место. - Найдите свободные мощности и измените программу так, чтобы  у  меня
было больше возможностей  для  работы.  Отключите  управление  голограммами.
Пусть их немного сносит. Установите их на корректировку только через  каждые
три сотых секунды, понятно?
   Не обращая внимания на переходные мостки, оператор бросился к  свободному
терминалу. На сверкающем полу остались следы босых ног.
   - Этого не может быть, - произнесла  старшая  инспекторша.  -  Нет,  чушь
какая-то. Это не техническая доставка.
   - Хочешь еще?
   - М-м-м.
   Рука Максвелла задержалась на губах Ребел, и она рассеянно поцеловала его
пальцы.
   Другой техник сказал:
   - Нам не удастся оценить массу. Корабль как-то странно сбавляет скорость.
   Ребел  остановила  картину  и  попросила  компьютер  показать  ей   экран
терминала. Возникла семицветная диаграмма, на  которой  каждая  точка  света
была  видна  как  с  базы  Инспекции.  Диаграмма  пульсировала,  и   огоньки
образовали исходный рисунок.
   Световое пятно, обведенное красным кружком,  вынырнуло  из-за  Юпитера  и
двинулось в направлении Солнца.  В  колонке  сбоку  пятно  определялось  как
"КОМЕТА: КОММЕРЧЕСКИЙ НОСИТЕЛЬ (ПИТОМНИК ПИЛОМАТЕРИАЛОВ)".
   Аппаратуру Транспортной  инспекции  переполняли  программы  экономической
войны. Непроизвольно ко