биотехнологии при помощи творческой энергии. На кометах волшебники  занимают
высокое общественное положение.  Но  они  ревниво  охраняют  секреты  своего
искусства. Они талантливы, но подозрительны...
   - Никогда не доверяй мужчине, у которого пальцы длиннее члена...
   - Так что когда им надо передать людям что-то важное, они клонируют  себе
двойника и закладывают в него свою личность (больше они никому не доверяют),
и обычно  эта  личность..,  вырастает  в  самостоятельную  индивидуальность,
понимаешь? Значит, дочь волшебницы - это не просто копия, она  видоизменена,
но всегда сохраняет связь с волшебницей. Это так называемая цельность. Я  не
знаю, как она достигается, это знает только моя мать. Но тем не менее я дочь
волшебницы. И ее послание со мной.
   - Какое послание? - спросила Хадиджа.
   - Не помню.
   Они переглянулись. Потом обе закатились смехом и сгорбились, схватив друг
друга за плечи, чтобы не упасть; и стукнулись в конце концов лбами.
   Только они пришли в себя, как мимо в направлении берега прошагала цепочка
примерно из двадцати комбинов. Они были в одинаковых серых комбинезонах,  на
затылках болтались знакомые  косички.  Над  ними  плыли  с  десяток  шаровых
молний. Шары шипели и свистели, озаряя улицу неверным голубоватым светом.  У
Ребел волосы встали дыбом.
   - Эй, Земля! - крикнула Ребел.
   Комбин, шедший в  цепи  вторым,  резко  оглянулся.  На  Ребел  устремился
озадаченный, настороженный взгляд. Она  развернулась,  наклонилась,  задрала
накидку  и  стала  издавать  ртом  громкие  неприличные  звуки.  Комбины  не
реагировали. Они продолжали спокойно идти вперед.
   Хадиджа так хохотала, что еле удерживалась на ногах.
   - О Боже, Солнышко! С тобой со смеху умрешь!
   Комбины ступили на набережную  и  направились  прямо  к  морю.  Здесь  не
хватало куска перил, и первый комбин сошел в  воду.  Сияющие  круги  шаровых
молний опустились вдруг почти к самой поверхности моря, и вода  запела.  Она
вздымалась вслед за комбинами и дрожала,  как  медленно  вибрирующая  струна
скрипки.
   Комбины  торжественной  процессией  пересекали  море,  вода   билась   от
напряжения под их пятками. На противоположном берегу  они  пошли  по  темной
улице, свет молний понемногу затух, и наконец комбины скрылись во мраке.

***

   Назавтра наступило тяжкое похмелье.
   - О-ох, зараза!
   Ребел села на край койки, наклонилась вперед и обхватила голову руками. У
нее сосало под  ложечкой,  потом  начался  понос.  Тут  она  вспомнила,  как
дразнила комбинов непристойными звуками, и ей стало еще хуже.
   Ребел постаралась поскорей выйти и раздобыть воды. Затем она остановилась
у аптеки, купила браслет-пиявку и надела на руку. Струйка крови текла  через
угольные поглотители и возвращалась в ее тело, очищенная от ядов. Перед  тем
как идти на работу, Ребел выпила всю воду и чувствовала себя почти прилично.
   К счастью, в "Мире мозга" дела еле-еле двигались.  Хадиджа  уже  занялась
клиентом, страдающим от нервного перенапряжения, а больше в первые несколько
часов никто  не  приходил.  Ребел  это  вполне  устраивало,  но  даже  когда
браслет-пиявка приобрел синий цвет и  упал  с  руки,  она  все  еще  ощущала
вялость и безразличие ко всему. Классический эмоциональный  спад,  следствие
дурацкого поведения.
   Это легко исправить.
   Дрожа от волнения, будто она делает  что-то  гадкое  и  запретное,  Ребел
вытащила программе? и протерла контактные присоски. Они прилипли к  ее  коже
за ушами и на лбу, как маленькие пасти. Ребел включила  корректор-анализатор
и порылась в стандартных платах, отыскивая нужную.
   Ее охватил настоящий восторг. Да это же здорово! Теперь она понимала, что
ее давнишнее предубеждение против психопрограммирования объяснялось желанием
дочери волшебницы сохранить цельность личности. Но тут было  совсем  другое.
Если только Ребел не переусердствует, как она может себе навредить?
   Однако надо быть осторожнее. Эвкрейша в самый первый  раз  хватила  через
край (этим грешили большинство испытателей психосхем) и в  порыве  увлечения
стала вносить изменения одно за другим, пока черты характера не  выстроились
в нелепую конструкцию, рухнувшую  в  конце  концов  под  грузом  собственных
противоречий; чтобы вернуть себя в исходное состояние, ей пришлось потратить
шесть часов на восстановительную психохирургию.
   Но с психосоматическими функциями  было  довольно  просто.  Каждый  дурак
может  заставить  мозг  подрегулировать  гормональный   баланс   эндокринной
системы, и если правильно направлять изменения, можно  добиться  прекрасного
самочувствия. Тихо напевая, Ребел  подняла  глаза  на  плавающую  в  воздухе
похожую на перекати-поле диаграмму и развернула ее.
   Стоп. Черт, а вот это уже интересно. Она еще раз повернула диаграмму,  на
этот раз медленнее.  Да.  Схему  личности  опоясывала  кольцевая  структура,
напоминающая ленту Мебиуса. Она затрагивала все ветви, но не зависела ни  от
одной из них. Как могла появиться такая штука?  Эта  фигура  произошла  явно
искусственным путем, но,  насколько  знала  Ребел  (а  Эвкрейша  следила  за
развитием отрасли),  средствами  психотехники  нельзя  было  создать  ничего
подобного.
   Заинтересовавшись, Ребел вставила в записывающее устройство чистую плату.
   Когда пришел первый посетитель, Ребел даже забыла о том,  что  собиралась
взбодриться. Она стояла и крутила в руках  высококачественную  запись  своей
личности, и с  удивлением  думала,  что  ради  этой  крошечной  керамической
чешуйки корпорация "Дойче Накасоне" хотела  ее  убить.  Вошедший  в  комнату
подросток кашлянул и наконец привлек ее внимание. На вид ему было не  больше
пятнадцати. Ребел сунула плату в карман и сказала:
   - Ну, что вы хотите?
   Это  была  чудесная,  волшебная  пластинка,   открывающая   замечательные
перспективы для новых черт характера, новых способов восприятия и совершенно
новых форм мышления. Обладая всем этим, она может создать что  угодно.  Все,
что ей угодно.
   Такие открытия разрушают старые миры и на их месте возводят новые.

***

   После работы Ребел села в омнибус и поехала на верхнюю  конечную  станцию
спусковой трубы.
   Она откладывала эту часть поисков как можно дольше, потому что  спусковую
трубу изобрели комбины и они наверняка  следили  за  конечной  станцией.  Но
теперь она убедилась, что в Гисинкфоре Уайета ей не найти, а если он здесь и
был, то уже улетел либо в другое государство, расположенное  между  Луной  и
Землей, либо на Землю.
   Если учесть взгляды Уайета, то, скорее всего, на Землю.
   До верхней станции омнибус добрался за десять минут. Ребел изо  всех  сил
старалась казаться невозмутимой: бесстрастное лицо  ничего  не  выражало,  и
вдобавок к косметической краске на  лбу  она  рассекла  левую  бровь  черной
короткой линией, точно шрам от кинжала. Теперь она стала как две капли  воды
похожей на курьера, выполняющего  незначительные  поручения  корпораций  или
государства, мелкую сошку, которая при любой попытке проникнуть  в  ее  мозг
впадает в ступор. Никто не обратит на нее внимания.
   Из омнибуса Земля казалась великолепной, яркой и ослепительно  прекрасной
- такой, как про нее рассказывали очевидцы: настоящим чудом Системы! Никаких
сооружений, возведенных комбинами, отсюда не было видно.
   Вдалеке маячила верхняя станция: узкий  каменный  обруч.  Комбины  купили
карбонатный астероид и при помощи известных лишь им технологий заставили его
принять желаемую форму. Внутрь встроили транспортное кольцо и  по  всей  его
длине  прорыли  запутанные  коридоры.  Астероид  вращался  по  геосинхронной
орбите, прямо  над  наземной  станцией  с  таким  же  транспортным  кольцом.
Пушистые облака образовывали вокруг нижней, наземной, станции широкий  круг.
Комбины каким-то образом не  пускали  воздух  в  узкий  проход  между  двумя
транспортными кольцами, так что возникший вакуумный колодец  почти  достигал
поверхности планеты, и это влияло  на  местную  погоду.  На  открытой  взору
стороне земного шара Ребел увидела еще три кольца облаков.
   Из кольца  в  кольцо  верхней  станции  постоянным  потоком  устремлялись
воздушно-вакуумные корабли. Некоторые летели вниз прямо до наземной станции,
другие приходилось перехватывать на пути вверх по вакуумному колодцу.  Перед
посадкой и после высадки  груз  и  все  пассажиры  подвергались  проверке  в
возглавляемых людьми отделениях верхней станции. Дым здесь стоял коромыслом.
   Омнибус остановился в доке, и Ребел, миновав защитные ворота, вступила во
внешний  круг  коридоров  транспортного  кольца.  Она  плыла   по   течению,
подчиняясь движению толпы. Иногда ей встречались настенные табло с указанием
номеров отбывающих и прибывающих кораблей  и  постоянно  меняющегося  запаса
энергии на станции (вверх - при каждом прибытии корабля, вниз -  при  каждой
отправке), но это последнее было только для вида, так как людей не допускали
к транспортным механизмам. Время от времени  по  коридору  быстро  пробегала
цепочка примерно из сотни комбинов, однако это  случалось  редко.  Очевидно,
большинство комбинов пользовалось собственными коридорами.
   Гораздо чаще комбинов попадались быстро движущиеся приборы, они лезли под
ноги и раздвигали толпу. Эти небольшие  машины  что-то  подбирали,  несли  и
чистили, работая как одержимые.  Такие  приборы  не  обладали  и  признаками
разума, и все-таки Ребел было не по  себе  оттого,  что  их  слишком  много.
Казалось,  они  показывали,  насколько  беспомощны   и   беззащитны   жители
Гисинксфора перед машинным интеллектом. Удивительно, что на лицах  людей  не
отражалось чувство вины.
   По коридорам проносились  мысленные  послания,  но  ни  одно  из  них  не
предназначалось Ребел, и у нее не было декодера. От  этих  посланий  девушка
только вспотела и разволновалась. У нее зачесалось лицо.
   Ребел свернула под уклон в административную зону и заметила, как охранник
проследил за ней взглядом и прошептал что-то в кулак. Ее засекли. Но она шла
уверенно дальше, словно ей полагалось находиться именно здесь. Сила  тяжести
вполовину земной здорово облегчала ходьбу, при  такой  нагрузке  ноги  имеют
опоры, но не устают. Ребел приблизилась к ряду защитных  ворот,  на  которых
была нарисована  эмблема  Земли  -  колесо,  перечеркнутое  знаком  запрета:
"Комбинам  вход  воспрещен".   Встроенная   проверочная   аппаратура   будто
просвечивала Ребел насквозь,  она  чувствовала  себя  неуютно,  ей  хотелось
сбежать. Сойдут любые из этих ворот.
   Ребел пристроилась к важного вида женщине и, когда они входили в  ворота,
положила руку женщине на плечо, чтобы кибернетические устройства опознали их
как  одного  человека.  Женщина  заглянула  в  неподвижное  лицо   Ребел   и
отшатнулась.
   - Кто.., черт возьми, кто вы? - крикнула она.
   К ним поспешили самураи. Затем, заметив раскраску Ребел, женщина сказала:
   - О Боже! Одна из  этих.  -  Она  обратилась  к  беловолосому  охраннику,
который подошел первым:
   - Помогите этой женщине найти того, кто ей нужен, а потом  вышвырните  ее
вон.

***

   - Такие, как вы, достали нас вконец, - проворчал самурай.
   - Ну и не помогайте мне,  -  с  полным  безразличием  ответила  Ребел.  -
Выбросьте меня отсюда. Мое сообщение застраховано  компанией  "Бах-Идальго".
Если я не передам его, они запрограммируют и пришлют сюда вместо меня  сразу
двух курьеров. Если те тоже провалятся, приедут еще  четыре.  Потом  восемь.
Рано или поздно вам придется уступить.
   Будучи в интернатуре, Эвкрейша  часто  видела,  как  люди  попадались  на
удочку лжекурьеров. Администраторы терпеть не могли застрахованных курьеров,
потому что  они  были  нахальны,  как  тараканы,  и  столь  же  неистребимы.
Единственный способ от них избавиться - это выполнить их просьбу.
   - Вы получите что хотите, - огрызнулась женщина. Она провела Ребел в штаб
службы безопасности. Самураи тут ходили косяком.  -  Итак,  мы  находимся  в
Отделе регистрации. Скажите, для кого у вас сообщение и когда  этот  человек
здесь проходил.
   - Я не знаю имени, - ответила Ребел. - Он проходил в любое время, начиная
с того, как созвездие Тельца стояло на пятом градусе, и  кончая  сегодняшним
днем.
   Они находились в конторе. На стенах  так  густо  росли  лианы,  что  даже
мелкое углубление казалось прикрытой  листвой  пещерой.  Обилие  растений  -
классическая характерная черта  кабинетов  древней  бюрократии.  Под  ногами
сновала машинка величиной с мышь и собирала опавшие листья.
   - Примерно со второй половины мая до середины июня, - фыркнул самурай.  -
Хорошо, с этим справится любой из наших сотрудников.
   Он нагнулся к нише, где,  застыв  над  экраном  как  зачарованный,  сидел
дряблый, болезненный человек.  На  экране  мелькали  с  едва  воспринимаемой
глазом  скоростью  снимки  людей,  проходивших  по  коридорам  и   служебным
помещениям.
   - Рольф! Один вопрос.
   - Да.
   Рольф остановил мелькание и поднял голову. У него было постное и какое-то
потустороннее выражение лица,  глаза,  слегка  налитые  кровью.  Вялый  рот,
обвислые щеки.
   -  Рольф  из  подразделения,  занимающегося  воссозданием  лиц  благодаря
эйдетической  памяти,  -  с  гордостью  объявил  самурай.  -  Информация   с
электронных  приборов  стирается  раз  в  неделю,  иначе  данные  становятся
бесполезными: мы не можем провести поиск. Рольф  просматривает  сводку.  Она
стирается  раз  в  год  и  может  восстановить  все  данные.  Покажите   ему
изображение. Если ваш объект проходил здесь в течение  последних  нескольких
месяцев в качестве служащего, посетителя или пассажира, Рольф скажет.
   Ребел   показала   голографическое   изображение   Уайета.    Это    было
фотомеханическое воспроизведение по памяти, но такое точное,  что  никто  не
догадывался.
   - Видели этого парня?
   Рольф внимательно посмотрел и покачал головой:
   - Нет.
   Самурай взял ее за руку.
   - Вы уверены? - крикнула Ребел. - Может, есть хоть какая-то надежда?
   - Никакой.

***

   Весь следующий день Ребел механически  выполняла  свои  обязанности.  Она
была как лунатик. Девушка явилась на работу, побеседовала с первым  клиентом
и подобрала программу по его заказу. Все происходило словно во сне. Ребел не
знала, что делать дальше. Если Уайет не отправился  на  Землю  по  спусковой
трубе - значит, он в одном  из  раскинувшихся  во  все  стороны  орбитальных
государств. Но беда в том,  что  этих  государств  сотни,  они  всевозможных
размеров,  в  них  царит  беспорядок,  и  рядом  с  каждым  еще  трущобы   в
резервуарах. Она проищет Уайета всю жизнь и так и не найдет.
   "Ну и что, - думала Ребел, - может, и не найду". Может, она потеряла  его
навсегда. С людьми такое сплошь и рядом бывает.
   Когда она наконец себе в этом призналась, работа с клиентом уже подходила
к  концу.  Пришел   следующий   -   женщина-полицейский,   мечтающая   стать
"росомахой". Не снимая форменного костюма в обтяжку, она улеглась на  койку.
Ребел ее подключила. Пока руки работали, она трезво и педантично  обдумывала
положение. Сколько она так может искать? Год? Пять? Двадцать лет? Какой  она
станет за эти годы? Не очень приятная мысль.
   - Можете представить себе единорога?
   - Да.
   Если предстоят долгие поиски, если  они  займут  годы,  придется  сменить
темп. Ей нужно пока как-то устроить свою жизнь. (Но она не хочет  устраивать
свою жизнь без Уайета!) Во-первых, необходима более приличная работа.  Потом
друзья. Увлечения. Даже любовники. Надо тщательно разработать план.
   - Сколько вы видите пальцев?
   - Четыре.
   - Голубой или зеленый?
   - Голубой.
   - Видели когда-нибудь этого человека?
   - Да.
   - Хорошо.
   Ребел улыбнулась. И очень медленно  прислонилась  к  стене.  Затем  стала
приводить свои мысли в порядок. Теперь она не спешила. Наверно, лучше  пойти
в переднюю комнату и взять стул. Она порывисто наклонилась и ласково провела
рукой по волосам женщины, та подарила ей дурацкую улыбку. С чего начать?
   У Ребел было полно вопросов.

Глава 12

БУРРЕН

   На корпусе "Пеквота" выросли вакуумные цветы. Правда, всего несколько,  -
они выглядывали из-под края крыши, но по размеру лепестков  уже  можно  было
сказать, что это новая разновидность, приспособившаяся к  местным  условиям.
Ребел заметила цветы, когда шла на корабль, и слегка удивилась, почему  Борс
так долго откладывает текущий ремонт. "Пеквот" узнал Ребел - замок  открылся
от ее прикосновения.
   Через несколько часов, как раз  когда  Ребел  закончила  заваривать  чай,
вернулся Борс. Чайник плавал посреди гостиной.
   - Так! - довольным тоном произнес  Борс.  Он  скинул  скафандр,  набросил
накидку и натянул ножные кольца. - Как мило, что вы зашли меня проводить.
   - Как мило, что вы так говорите. - Ребел набрала  чай  в  шприц  и  мягко
подтолкнула шприц к Борсу. - Я тут сообразила перекусить.
   Она открыла поднос с пирожными,  по  форме  напоминавшими  ее  серебряную
брошку. Борс взял два. Ребел, улыбаясь, потягивала чай и ждала.
   После вежливого молчания Борс заговорил:
   - Итак. Как идут поиски вашего друга Уайета?
   - О! Это очень интересный вопрос. - Ребел подалась  вперед  в  кресле.  -
Сегодня днем я беседовала с  женщиной-полицейским.  Она  лежала  у  меня  на
кушетке со вскрытой психикой и поэтому не могла солгать! И я получила от нее
ценную подсказку.
   - В самом деле? - сказал Борс. - Вы говорите, женщина-полицейский?  -  Он
надкусил второе пирожное. - А вам не кажется, что это  довольно  рискованное
предприятие?
   - Да. Она рассказала мне весьма  затейливую  детективную  историю  насчет
того, что можно спуститься на поверхность в качестве  наблюдателя  и..,  ну,
вам это не интересно. Она сказала, что видела Уайета.
   - Да что вы?
   Да. Она сказала, что видела его с вами.
   После очень долгого молчания, во время которого они  не  сводили  друг  с
друга глаз, Борс брызнул в рот немного чая и произнес:
   - Разумеется, это ошибка.
   - Разумеется.
   Ребел встала. Первым ее побуждением было схватить  Борса  и  вытрясти  из
него правду. Вместо этого она улыбнулась. Эвкрейша никогда бы не  отважилась
на прямой конфликт, и ее подход имеет свои  преимущества.  Надежды  победить
Борса на его территории почти никакой. При всей  своей  утонченности,  он  -
профессиональный мошенник.
   - Я только надену скафандр и уйду. Извините, что побеспокоила. Воп voyage
<Счастливого  пути  (фр.)>,  приятель.  -  Ребел  поплыла  к   шлюзу.   Борс
настороженно за ней наблюдал. - Да.  Вы  не  можете  сделать  мне  небольшое
одолжение? - Борс поднял брови. - Скажите:  "Пожалуйста,  откройте  ящики  с
рисунками".
   - Пожалуйста, откройте ящики с рисунками, - в недоумении повторил Борc.
   По всей комнате бесшумно открылись  шкафы.  Один  за  другим  выдвинулись
ящики. В них было пусто.
   - Боже мой! - выдохнул Борс. - Что вы сделали с моими акварелями? С моими
гравюрами?
   - Я их сожгла.
   Борс вскочил с места, стал лихорадочно рыться в шкафу в поисках  забытого
рисунка, застрявшей в углу помятой гравюры, хоть чего-нибудь!  И  ничего  не
находил.
   - Не может быть! - завопил он в отчаянии.
   - Да, - с невозмутимым видом согласилась Ребел. - По  правде  говоря,  не
сожгла.
   Борc поднял на нее глаза.
   - Вы помните две мои коробки? Я вытряхнула их и сложила в одну  акварели,
а в другую гравюры. Чтобы добраться до них,  надо  было  отключить  охранную
систему, но вы не поверите, какие  инструменты  можно  достать,  если  иметь
нужные знакомства, а у вашей полицейской подружки нужных знакомств  хватает,
я вас уверяю.
   Говорила она слишком зло, слишком быстро. Ей так хотелось  сделать  Борсу
больно, что его страдания только усиливали эту жажду. Эвкрейша  сказала  бы,
что она зациклилась. Передохнув, Ребел подплыла к креслу, села и  заговорила
спокойнее:
   - Коробки в целости и сохранности, но без меня вы их никогда не  найдете.
Одну я могу вернуть вам сразу же, безо всяких условий