.
   Они пошли к ее кабинету. Профессоресса отперла дверь, шагнула  внутрь
и на пороге обернулась:
   - И помните, что эта дверь всегда открыта для вас. И  она  захлопнула
дверь у Джейн перед самым носом.

***

   От учебных этажей ходил студенческий лифт  к  трехэтажному  комплексу
под названием "Женское студенческое общежитие имени  госпожи  Габундии".
Он был битком набит студентами. Половина из  них  была  с  велосипедами.
Джейн  рядом  с   ними   ощущала   одновременно   и   превосходство,   и
неполноценность. Они были народ несерьезный и драгоценное время  тратили
на всякие пустяки, тогда как она  все  силы  отдавала  учебе.  С  другой
стороны, нельзя было отрицать, что они получали от жизни удовольствие, а
она нет.
   Кто-то  включил  музыку,  и,  несмотря  на  тесноту,  многие  тут  же
пустились в пляс. Двое попрыгунчиков, видимо с театрального  факультета,
с худыми, как у борзых собак, лицами, стали изображать танец с  саблями.
Они вертелись на месте, прыгали и отражали удары невидимых сабель. А вот
дергунцы в углу занимались, передавая друг другу конспект.
   Лифтом управляла картофельница.  У  нее  было  такое  перекошенное  и
шишковатое лицо, что не сходящая с него злая гримаса даже не замечалась.
Она открыла дверь, когда лифт остановился у общежития, и габундианки  со
смехом высыпали наружу. Попрыгунчики попытались выйти вместе с ними.  Но
картофельница не  могла  дозволить  такого  нарушения  порядка.  Схватив
метлу, она врезалась в маленькую толпу и так отделала мальчиков,  что  у
них на лицах и на руках выступила кровь.  Громко  ругаясь  и  размахивая
метлой, она загнала нарушителей обратно в лифт и с торжествующим хриплым
смехом захлопнула дверцу.
   Джейн вошла в свою комнату и швырнула  книги  на  кровать.  Мартышка,
конечно, где-то развлекалась. Джейн  знала,  что  в  это  время  девушки
обычно собираются на балконе покурить и  поболтать.  Сев  за  стол,  она
решила часик позаниматься, а потом пойти к ним.
   Раскрыв трактат Петра Доброго, она начала читать:
   "Нечто весьма сходное с алхимическими  зарождениями  происходит  и  в
мире животных, а также среди растений, минералов  и  элементов.  Природа
порождает лягушек в облаках, а также  в  земле,  смоченной  дождем,  при
гниении и разложении сходных субстанций. Авиценна пишет..."
   Она зевнула, глаза  соскользнули  со  страницы.  Она  заставила  себя
читать дальше.
   "...пишет, что однажды телок зародился в грозовой туче и достиг земли
в  бессознательном  состоянии.  При  разложении  василиска   зарождаются
скорпионы".
   И так далее - сплошное нагромождение примеров. Научный труд  считался
тем солиднее, чем больше данных он использовал. Но в любой момент  среди
этого словесного мусора могла мелькнуть  принципиальная  идея,  так  что
приходилось читать все подряд.
   "В мертвой плоти бычка зарождаются пчелы, осы - в теле осла, жуки - в
конском трупе, в останках мула - саранча".
   Джейн пролистнула несколько страниц дальнейших примеров. "Подобное же
можно наблюдать и в мире минералов, хотя и не столь отчетливо".
   Джейн  захлопнула  книгу  и  вскочила.  До  чего  скучно!  Совершенно
невозможно читать! Не сосредоточиться. Она должна была  получить  камень
еще две недели назад, ей могли не продлить срок. А хуже всего  было  то,
что у нее не оставалось сомнений: в какой-то момент она  упустила  самое
главное и теперь понимала все меньше, и с каждым новым днем  занятий  ее
отставание увеличивалось. Если она не нагонит в ближайшее время, она  не
нагонит никогда.
   Ей захотелось выпить.

***

   Изумительный закат пылал на горизонте, но они могли видеть только его
проблески в узких расселинах между громадными зданиями Серого Города. Да
еще в окнах восточного крыла горело его золотое отражение. Сирии сидела,
подняв на балюстраду балкона свои длинные, стройные ноги. Здесь же  были
Чернавка, Наина и Дженни Синезубка.  У  их  ног  стоял  початый  ящик  с
банками "Лягушачьего".
   Дженни бросала пиво грифонам. Она размахнулась и забросила невскрытую
жестянку как можно  дальше.  Жестянка,  блестя  на  солнце,  полетела  в
сторону невидимой с балкона улицы.
   Три грифона с  пронзительным  криком  бросились  за  ней.  Победитель
ухватил ее мощным клювом, заскрежетала жесть, банка открылась,  зашипело
пиво. Грифон завис  на  месте,  взмахивая  сильными  крыльями  и  смакуя
пенистую жидкость.
   Грифоны, хоть и любили пиво, переносили алкоголь плохо. Некоторые уже
с трудом держались на крыльях и беспомощно  тыкались  в  стены  каменных
городских ущелий. Один решил с размаху приземлиться на  висячий  мостик,
соединяющий два университетских здания, и  чуть  не  промахнулся.  Джейн
вздрогнула.
   Дженни засмеялась, рыгнула и бросила еще одну банку.
   - Бери себе стул, - приветливо пригласила Сирии. - Мы тут болтаем.
   Джейн прислонилась к балюстраде, разглядывая бесконечные  ступенчатые
башни с круглыми  куполами.  Они  были  похожи  на  термитники,  могучим
заклинанием  увеличенные  до  чудовищных   размеров.   Воздушные   мосты
объединяли их в сложное единство.  Тут  и  там  мелькали  зеленые  пятна
балконов и висячих садов. В этих домах  было  все,  что  нужно  жильцам,
включая театры и магазины, больницы и рестораны. Здесь можно было  жить,
неделями не выходя на улицу, и многие, особенно студенты,  так  и  жили.
Глядя на бесконечные ряды окон, Джейн ощутила себя - нет, не затерянной,
- но одной из миллионов, единственной и неповторимой в  целой  галактике
столь же неповторимых  существ.  Ей  было  хорошо  здесь,  как  нигде  и
никогда.
   - О чем?
   - О социальной справедливости и анархии.
   - О грифоньих яйцах.
   - О мальчиках.
   Джейн взяла банку, не забыв пролить немного  пива  на  пол.  Села  на
свободный стул. Чернавка придвинула к ней тарелочку сухих соленых жуков,
но Джейн покачала головой.
   - Никак не могу получить философский камень. Даже не знаю,  может,  у
меня понтийская вода с примесью?
   От получения камня впрямую зависел зачет, но Джейн старалась говорить
об этом небрежно.
   - Можете мне что-нибудь посоветовать?
   - Слишком напрягаешься, - весело сказала Сирии. - Серьезная ты у  нас
очень, ученая такая. Ходи на танцы да чаще спи с мальчиками.
   - Как будто мало на свете этого камня! - добавила Наина. Она была  из
черных гномов и до невозможности политизирована. -  Нам  не  философский
камень нужен,  а  такая  система  управления,  при  которой  сильные  не
угнетали бы слабых.
   Она изобразила скрещенными руками знак молота - без капли иронии,  на
полном серьезе!
   - Да, помощи от вас, пожалуй, дождешься!
   - Кстати! - Сирин подняла глаза к небу и объявила всему свету: - Яшма
говорит, что у Билли-страшилы три яйца!
   - Что-что?
   - А она-то откуда знает?
   - Ничего подобного! Или подожди...
   - Ну я это скоро узнаю, - продолжала Сирин. - Яшма  обещала  устроить
двойное  свидание.  -  Она  вынула  из  целлофанового  пакетика  сушеную
стрекозу и сунула в рот.
   - Глядите! - Дженни Синезубка метнула банку как раз посередине  между
двумя пролетающими грифонами. Бросившись на добычу одновременно, они так
столкнулись, что полетели  перья.  Пока  они  дрались,  подлетел  третий
грифон и уволок банку. Но его коготь, вонзившись, застрял в ней,  и  он,
поспешно  улетая,  тряс  лапой  в  тщетных  усилиях  высвободиться.  Все
расхохотались, в том числе и Джейн. Наина предложила сыграть в  канасту,
а  Чернавка  желала  непременно  в  пинокль.  В  итоге  сели  играть   в
эльфийского дурака. Сирин все время везло, а Джейн несколько раз  подряд
оставалась с черной девой и мелкими червами.
   - Не твой день, - сказала ей на это Сирин.
   - Да уж, ясно, не мой.
   - Ну, не знаю, как вы, а я, пожалуй, погляжу, что в мире делается.  В
Сенодене открыли новый клуб. Кто со мной?
   Чернавка закивала, Наина, нахмурившись, отказалась. Дженни  Синезубка
подбросила карты вверх, ветер подхватил их,  разметал  в  воздухе,  унес
прочь.
   - Я с вами, - сказала Джейн.

***

   Переход в Сеноденскую башню лежал двенадцатью этажами выше  Габундии.
Пройдя его, они поднялись на лифте еще на тридцать четыре  этажа.  Новый
клуб, о котором слышала  Сирин,  назывался  "Утопленник".  Вход  в  него
располагался  у  центральной  шахты,  и  его  блестящие  стальные  стены
дрожали, когда мимо проезжала тяжелая кабина.
   - Как в  подводной  лодке,  -  заметила  Джейн,  глядя  на  множество
выкрашенных в яркие цвета труб, проходящих по стенам и потолку.
   - Не пялься так,  -  сказала  Сирин,  -  а  то  все  поймут,  что  мы
студентки.
   Над стойкой бара висело в ряд несколько телевизоров, и все показывали
разрушения, причиненные бомбежкой в Кокейне. Изображение мерцало в  такт
оглушительному грому оркестра.  Девушки  сели  за  столик,  им  принесли
напитки. К ним присоединился  гном  по  имени  Рыжий  Глот.  Сначала  он
клеился  к  Сирин,  не  очень,  правда,  настойчиво,  но  потом  у  него
разгорелся политический спор с Наиной.
   - Я-то лично за сохранение сословий. Я  же  гном  -  мы  все  в  душе
консерваторы. - Он сунул в  рот  сигарету.  -  Есть  у  нас  такие,  что
отрекаются сами от себя. Но зря.
   - Ох, не начинай ты с ней об этом! - взмолилась Сирин. Но  Наина  уже
проглотила наживку.
   - Ну и глупо  с  твоей  стороны!  Сословная  система  выгодна  только
правящей верхушке. Белая кость - желанный гость, черную кость под  лавку
брось. Так всегда было.
   - Ну и что? - Зажженная спичка осветила надменную улыбку. - Почему  я
должен думать о других?
   - Сирии! - Джейн сжала руку подруги. -  Объясни,  почему  у  меня  не
получаются опыты. Сирии смутилась:
   - Джейн, ты должна понять это сама. Так построено обучение.  Ты  сама
должна...
   - Но я не могу...
   - Так лучше, поверь. Так полагается.
   - Думая о других, ты и о себе думаешь! Или ты  надеешься  подрасти  и
выбиться в эльфы?
   - Очень остроумно! Видал я таких, как ты!
   - Каких это таких?
   - Сирин!
   - Нет! Даже говорить об этом не хочу.
   - Таких! Которые часами болтают о страданиях  своего  народа,  а  вот
переспать норовят с эльфами, со своими не желают!
   - Ну, не переживай так, коротышка! Приголубит кто-нибудь и  тебя,  не
посмотрит на твой... размер!
   - Ну ты и сука! - Рыжий Глот швырнул окурок на пол и растер  подошвой
начищенного итальянского башмака. - Вот такие мне и нравятся!
   Он протянул Наине руку. Они вышли  на  площадку  и  затерялись  среди
танцующих.
   - И больше мы их не увидим! - прокомментировала Сирии.
   В воздухе нависло предчувствие. Рядом с их  столиком  возник  эльф  в
костюме из жатого шелка.
   - Девушки!
   Он был красив и ухожен и мог нравиться, если  смотреть  на  него.  Но
стоило отвести глаза, и рядом с ним делалось как-то неприятно.
   - Разрешите к вам присоединиться? -  Он  уселся  на  свободный  стул,
протянул руку. - Гальяганте.
   - Сирии.
   - Джейн.
   Когда она дотронулась до его руки, Гальяганте схватил ее  за  пальцы,
перевернул руку и  склонился  над  ней,  целуя  ладонь.  Сирии  спрягала
усмешку.
   Они едва успели обменяться несколькими фразами, как  Наина  вернулась
за сумочкой. Глот ждал ее у двери. Она беспокойно оглянулась на него.
   - Я иду в общежитие.
   - Конечно, дорогая, мы и не сомневались, - ласково ответила Сирии.
   Все трое посмотрели, как парочка вышла из клуба.
   - Недолго же они танцевали, - заметила Джейн.
   - Я их не виню. Под эту музыку трудно танцевать. -  Когда  Гальяганте
улыбался, его скулы как-то подергивались, словно что-то живое  двигалось
там, под кожей. Глаза его лихорадочно блестели. - Еще рано. Я знаю  одно
место, где музыка тихая и танцуют медленно. Если  вы  согласны  немножко
прокатиться...
   Он взял Сирин под руку и помог ей подняться.

***

   - Куда мы идем? - забеспокоилась Джейн. - Лифт в другой стороне.
   Гальяганте мило улыбнулся:
   - В общественных кабинах всегда такая давка! Зачем нам туда?
   Он подвел их к небольшой нише, выложенной изразцами. Здесь  проходила
шахта, но никаких надписей не было. Он нажал на кнопку вызова.
   Подъехавшая кабина была маленькая, без освещения, с черными  кожаными
сиденьями. Управлял ею коренастый гном в шоферской ливрее и фуражке. Они
вошли в кабину.
   - К "Мертвому озеру", - приказал Гальяганте. Гном, даже не  кивнув  в
ответ, захлопнул  дверь.  У  Джейн  перехватило  дыхание,  когда  кабина
рухнула вниз. Гальяганте, приподняв  рукав,  взглянул  на  часы  и  сел,
поместив руку за спиной Сирии,  но  все-таки  до  нее  не  дотрагиваясь.
Сирии, чуть подвинувшись, оперлась на его руку. Он взял ее за плечо.
   Джейн смотрела на все это с интересом. Похоже было на дипломатическую
церемонию - обмен  формальностями  вначале,  достижение  взаимопонимания
потом. Гном стоял к ним спиной, следя за мелькающими в застекленной щели
этажами. Другая рука вытянулась на  спинке  за  плечами  Джейн.  Это  ей
понравилось меньше.
   - Итак, - бодро начала она, - расскажите нам, какая у вас работа?
   - Работа? - Гальяганте удивился. - Вас, должно быть, интересует,  как
я добываю деньги. Ну это мало кто назвал бы работой.
   - А что же вы делаете?
   - Например,  я  вкладываю  другие  деньги.  Или  получаю  наследство.
Вообще-то деньги поступают от держателей акций. А  вот  вы,  Джейн,  где
работаете вы?
   - Мы студентки. - Она предпочла не заметить гримасу Сирии. -  Будущие
алхимики.
   - Ах вот как? Я связан с некоторыми алхимическими фирмами. Не могу ли
я что-нибудь для вас сделать?
   Лифт продолжал опускаться и все наращивал скорость. Сзади  звенели  и
лязгали тросы. Они наверняка давно миновали первый этаж и теперь мчались
к сердцу земли. Джейн описала свои мучения с философским камНем. - У нас
в промышленности существует схожее явление, - заметил Гальяганте,  когда
она закончила. - Мы называем это "синдром новичка".  Случается,  что  на
новом  заводе  запускается  какой-то  достаточно  сложный,  но  в  общем
изученный производственный цикл. Технологи делают все как  положено,  но
ничего не получается. Кислота не  окисляет,  реагенты...  не  реагируют.
Репрессии ни  к  чему  не  ведут.  Нужные  реакции  просто  отказываются
происходить.  И  тогда  администрации  приходится  разыскивать   опытную
технологиню, которая уже руководила этим циклом. Ее уговаривают  разочек
пронаблюдать за процессом. Под ее присмотром все идет как надо. И  после
этого нет проблем, процесс пошел. Все дело в том, чтобы  на  первый  раз
циклом руководил кто-нибудь, у кого уже получалось, кто знает всем своим
существом, что не получиться просто  не  может.  Думаю,  что  это  имеет
отношение  к  принципу  неопределенности  в  квантовой  механике,   хотя
поклясться в этом не могу.
   - Ну, значит, плохо мое дело. Как я могу верить, что не получиться не
может, когда не получалось пять раз подряд?
   Сирин смотрела только на Гальяганте, ни разу не повернувшись к Джейн.
   - Понимаю. Но наверняка есть способ перехитрить  ситуацию.  Например,
возьмите в следующий раз посуду, в которой опыт уже успешно  завершался.
Установите все в нужном порядке. Я уверен, что  даже  одинаковые  трубки
нельзя  менять  местами.  И  все  выйдет.  Ваши  друзья,  без  сомнения,
согласятся  одолжить  вам  посуду.  Или   вы   можете   обменять   новое
оборудование на использованное.
   - Мы тормозим. Сейчас остановимся, - заметила Сирин.
   Они вышли в фойе. Дорогу им загородил тролль в смокинге.
   - Это закрытый этаж, сэр.
   Гальяганте небрежно взмахнул золотой карточкой, и их пропустили.
   Первое, что бросилось в глаза  Джейн,  когда  они  вошли  в  "Мертвое
озеро", - это  то,  что  Сирин  еще  может  считаться  более  или  менее
подходяще одетой для такого заведения, но она, Джейн,  никак  не  может.
Здесь развлекалась богатая публика, от тильвит-тегов и выше,  и  джинсов
никто не носил. В таком обществе она еще не бывала, и внутри у  нее  все
сжалось. Когда Гальяганте выбрал столик, она поспешила  сесть,  стараясь
не привлекать к себе внимания.
   За баром  находился  громадный  резервуар  с  водой,  ярко  озаренный
неоновым светом, заливающим все помещение лилово-красным сиянием. В воде
барахталась тонущая лошадь. Она била ногами  изо  всех  сил.  Страдающие
глаза налились кровью, она отчаянно тянула шею, чтобы глотнуть  воздуха.
Смотреть на нее было мучительно. Звучала томная музыка - тихо, но все же
заглушая плеск воды. Лошадь страдала бесшумно.
   Джейн повернула свой стул так,  чтобы  не  видеть  этого.  Гальяганте
усмехнулся. Кобольд-официант принес им бренди.
   - Может быть, хотите нюхнуть?
   - Конечно, хотим, - быстро сказала  Джейн,  хотя  Сирин  начала  было
отказываться.
   Среди танцующих мелькали зеркальные девушки с подносами. Из-за  того,
что поверхность их тел идеально  все  отражала,  Джейн  никак  не  могла
решить, совсем они голые или лишь полуголые.  Они  были  ходячим  чудом,
раздвигающим при движении реальность, которая, однако, тут же смыкалась,
стоило им пройти.
   Гальяганте щелкнул пальцами, и одна  из  чудесных  девушек,  подойдя,
наклонилась к ним.
   Она протянула поднос, освещенный  лучом  света,  отразившимся  от  ее
сияющего соска. На подносе ровными рядками лежали готовые к употреблению
порции порошка.  Гальяганте,  бросив  на  стол  бумажник,  наклонился  и
вынюхал две порции, по одной в каждую ноздрю. Сирин и Джейн  сделали  то
же. Он положил на поднос несколько ассигнаций.
   - Потанцуем?
   Сирин встала, и они ушли на площадку.
   Бумажник остался на столе. Он лежал в ярком круге света  и  казалось,
что он дышит, что его переполняет жизнь. Кожу украшало тиснение - черепа
и розочки. Джейн казалось,  что  это  очень  шикарный  жест  -  оставить
бумажник на столе. Это говорило об уверенности и богатстве.
   Она осторожно заглянула в бумажник.
   Эльфы - непредсказуемые существа, обокрасть одного  из  них  было  бы
просто безумием. Для этого нужно чудовищное хладнокровие.  Она  медленно
пила коньяк. Сирин, конечно же, танцевала великолепно. Гальяганте  тесно
прижимал ее к себе и что-то  нашептывал  на  ухо.  У  нее  были  тонкие,
аристократические черты лица,  и  только  теперь,  в  этом  зале,  Джейн
поняла, что, конечно, Сирин сама родом из тильвит-тегов. Двигаясь в такт
медленной музыке, эти двое казались неправдоподобно грациозными, как два
лебедя,  скользящих  по  зеркальной   озерной   глади.   Но   постепенно
безмятежное  настроение  Сирин   сменилось   каким-то   волнением.   Она
споткнулась. Казалось даже, что она пытается вырваться из цепких объятий
партнера. Джейн задумчиво смотрела на них.
   Когда танец кончился, Сирин почти подбежала к столику и схватилась за
свою сумочку.
   - Пойду, нос попудрю. Ты со мной, Джейн? - Голос ее дрогнул.
   - Мы сейчас вернемся, - бросила она через плечо. Гальяганте ничего не
ответил. Он сидел, неподвижно глядя на тонущую лошадь, и  легкая  улыбка
дрожала, как огонек, на его губах.

***

   - Подержи! - Сирии сунула сумочку в руку Джейн и скрылась за дверцей.
   Джейн прислонилась к раковине, оглядывая  кабинки.  В  одной  кого-то
тошнило. Из щели между дверцей и полом торчали красные  каблучки.  Джейн
зашла в соседнюю и заперлась на задвижку.
   На полу, рядом с  коленями  блюющей  эльфы,  лежала  вышитая  бисером
сумочка. Очень осторожно Джейн носком  башмака  придвинула  ее  к  себе.
Хозяйка сумочки, которую наизнанку  выворачивало  в  унитаз,  ничего  не
заметила.
   В сумочке была куча денег. Джейн забрала все, а сумочку подсунула  на
прежнее место. В кошельке Сирин денег было гораздо  меньше,  но  их  она
взяла тоже. Потом изорвала в мелкие клочья ее лифтовый проездной  билет,
бросила в унитаз и спустила воду.
   Когда она вышла из кабинки, Сирин перед зеркалом поправляла прическу.
Ее лицо было бледным, как бумага. Она схватила Джейн за руку:
   - Надо немедленно уходить. Немедленно!
   - Что с тобой? Что случилось?
   - Этот Гальяганте!.. Джейн, когда мы танцевали, он такое мне говорил!