Она повиливала попкой, помогая  мне.  Я  сунул
руку ей ,в трусики. Я размышлял о том, что все есть  информация,  а  мои
пальцы тем временем нашарили торчащий член.
   Я обернулся. Блондинка улыбалась от уха до уха. Я невольно стиснул ее
член покрепче. Она сжала мой. Возможно, это была  одна  и  та  же  рука.
Возможно, мы с ней были одно и то же лицо. Машина делала сто миль в час.
Я даже не смотрел на дорогу. Мне было все равно. И вот тут-то на меня  и
снизошло просветление...
   Джейн обо что-то споткнулась. Посмотрев вниз, она увидела, что из-под
корней ближайшего дерева  высунулась  рука,  она-то  и  ухватила  ее  за
каблук.
   Джейн испуганно глотнула воздух и выдернула  ногу.  Башмак  слетел  с
ноги. В стволе дерева открылся рот. Рука сунула туда башмак.  Рот  начал
его  жевать.  Джейн,  не  пытаясь  вернуть  свою  обувку,  побежала   за
Болдуином, который не обратил на происшествие никакого внимания.
   - Я делал что мог, чтобы  вы  сюда  не  попали,  -  сказал  он.  -  В
Спиральном дворце опасно появляться раньше времени.
   - Но я ничего не понимаю! - закричала она. - Что значит ваша история?
Объясните!
   - Да ведь такие вещи только Богиня может объяснить, -  ответил  он  с
недоумением. - Кто я такой, чтобы говорить  за  Нее?  Я  всего  лишь  Ее
супруг, причем далеко не единственный. Вот увидите Ее - и спрашивайте  о
чем хотите.
   - Я думала, что Богини не существует. Что это только метафора.
   - Богиня, безусловно, существует. Я веду вас к Ней.
   Холодные детские пальчики погладили  ее  щеку.  Джейн  отпрянула,  но
тропинка, по которой они шли, стала уже, и деревья подступили  вплотную.
Ее окружали неясные фигуры, она натыкалась на руки и  плечи.  Ее  обдало
дизельным выхлопом - и внезапно все,  кто  толпился  вокруг,  и  Болдуин
тоже, побежали вниз по лестнице, увлекая ее за собой.
   Все бежали в молчании, опустив  головы.  Единственными  звуками  были
шарканье подошв и стук каблуков. Грязные  каменные  стены  были  покрыты
странными надписями, которые Джейн  не  могла  прочесть.  Все  бежали  в
пальто, с сумками через плечо.
   Лестница повернула. Они пробежали через ряд хромированных турникетов,
разделивших, как чесальная машина, поток бегущих  на  тонкие  прядки.  В
стороны отходили узкие темные коридоры, из которых раздавался рев  -  не
то мощных моторов, не то низвергающихся с  громадной  высоты  водопадов.
Джейн оказалась в каком-то слабо освещенном  зале,  по  которому  быстро
разбежалась толпа. Все молчали, спешили, заняты были только собой.
   - Уже близко, - сказал Болдуин. Джейн кивнула.
   Впереди показался сияющий источник света, который толпа  обтекла,  не
замедляя бега. Подойдя ближе, Джейн увидела, что это ребенок, девочка  с
венком из красных роз в волосах. Ее кожа была белее мрамора, в  лице  ни
кровинки. Черты лица были тонкие и нежные, но без  намека  на  слабость.
Она посмотрела на Джейн. Ее глаза были так же белы, как и кожа, платье и
волосы.
   - Ах, это ты! - воскликнула она.
   - Я? - Джейн остановилась, пораженная. Остальные безучастно пробегали
мимо, как бы не замечая удивительного ребенка.
   - До чего же ты глупа! - сказала девочка. - Ну как можно  быть  такой
тупицей! - Я...
   - Ты ничего, ничего  не  поняла!  -  Она  стала  шарить  по  карманам
пилотской куртки Джейн. - Ты просто дура. Ты только все  портила.  Из-за
тебя ведь Крутого искалечили -  зачем  ты  столько  времени  копалась  у
Блюгга в кабинете? Ты отравила жизнь Гвен и  Питеру  -  а  я-то  хотела,
чтобы ты стала их утешением! А Робин? Ты с ним даже в  постель  лечь  не
удосужилась! Да мне не перечислить всех твоих промахов  и  предательств.
Где то, что я тебе доверила?
   - Что? - Джейн пыталась вырваться, но девочка яростно  накинулась  на
нее, рывком  распахнула  блузку,  запустила  руку  в  грудную  клетку  и
вытащила кожаную ладанку. Джейн ничего о ней не знала и видела  впервые.
Девочка вытряхнула из ладанки себе на ладонь два предмета:  нечто  вроде
заячьей лапки, но побольше, и что-то тонкое и блестящее.
   Джейн смотрела на них. Сердце ее колотилось. Хотя она видела эти  две
вещи впервые в жизни, они казались ей самыми драгоценными во вселенной.
   - Они пропали даром! - Девочка подняла в пальцах блестящий предмет, и
Джейн увидела, что это: иголка. Бросив ее  в  ладанку,  девочка  подняла
предмет побольше. Его покрывали короткие жесткие волосы. Собачий хвост.
   - Ты даже не поняла, зачем они!  Собачий  хвост  скрылся  в  ладанке.
Беломраморные пальцы сжались в кулак.
   - Ты жалкая дура! Самодовольная, эгоистичная зануда! -  Девочка  била
Джейн в грудь кулачком. Кроваво-красные розы тряслись при каждом  ударе.
Наконец, состроив презрительную гримасу,  девочка  отвернулась.  Бегущие
скрыли ее, а когда снова возник просвет, девочки уже не было.
   Джейн поморгала. Застегнула блузку, задернула молнию на  куртке.  Она
стояла на перекрестке. Зал уходил во все стороны.
   Она вдруг заметила, что Болдуин исчез. Ей стало страшно.
   Ничего  не  видя  вокруг  от  отчаяния,  Джейн  шла  мимо  стрелок  с
надписями:  "Шашлыки",  "Витамины  со  скидкой",  "Закусочная",  "Ремонт
обуви", "Обмен валюты", "Ювелирные изделия", "Китайская  лапша  быстрого
приготовления". "Вот, значит, как, - тупо подумала она. -  Бессмысленное
блуждание в вечности". Это был еще  очень  мягкий  приговор,  но  вполне
заслуженный.
   Только успев это подумать, она случайно заглянула в окно закусочной и
увидела Болдуина. Он сидел у стойки и  ел  пончик,  посыпанный  сахарной
пудрой.
   При ее приближении он отложил на тарелку  недоеденный  пончик,  вытер
губы салфеткой и вежливо улыбнулся.
   - Вот и вы!
   - Да, - ответила она. - Но где я?
   - Да там же, где и были всегда. Просто смотрите под другим  углом.  -
Он встал. - Идите за мной.
   Он завел ее за стойку. Там была дверь -  судя  по  виду,  в  чулан  с
метлами. Он открыл эту дверь, они вошли.

***

   Это была комната, наверное. Или  просто  какое-то  пространство.  Или
пространства не было вообще. Не таким уж это казалось и важным.  Все  ее
внимание немедленно притянуло и поглотило то, что лежало перед ней.
   Черный Камень.
   Он был громадный, самое малое в три человеческих  роста.  Но  оценить
его размер было трудно, потому что рядом ничего не  было.  Возможно,  он
был велик как миры, больше  звезд.  У  него  была  гладкая  неправильная
поверхность, местами почти стеклянная, в выбоинах, как  у  метеорита.  В
основном он был черный, твердый, очень реальный. Джейн поняла  без  тени
сомнения, что это и есть воплощенная Богиня.
   - Можешь спрашивать что хочешь, - сказал Болдуин и ушел.
   Джейн смотрела на Черный Камень. Она долго молчала. Потом откашлялась
и спросила:
   - Почему? Ответа не было.
   - Почему? - повторила  Джейн.  -  Почему  жизнь  так  ужасна?  Почему
столько боли? Почему боль так  мучительна?  Ты  не  могла  устроить  все
иначе? Или у Тебя нет выбора, так же, как и у нас?  Или  мы  всего  лишь
автоматы? К чему тогда любовь? Или Ты создала нас, только чтобы  мучить?
Почему мы мучаемся? В чем наш грех? Как может  Мать  так  обращаться  со
своими детьми? Ты нас не любишь? Ты ненавидишь нас? Мы твои  проявления?
Может быть, Ты воплотила частицы Себя, чтобы испытать неведение,  страх,
боль? Может быть, всезнание мучительно? Что такое смерть?  Что  будет  с
нами после смерти? Мы просто исчезнем? Мы живем только  один  раз?  Были
другие жизни, до этой? Может, мы чем-то провинились в них? Будут  другие
жизни? Они будут еще хуже? Ты можешь умереть? Если  Ты  ненавидишь  нас,
зачем нужна красота? Может быть, все страдания из-за нее. Может, мы были
бы счастливее без красоты? Почему есть радость? Чего Ты хочешь?
   Ответа не было.
   Джейн долго стояла перед Черным  Камнем.  Шли  часы,  дни,  столетия.
Наконец она отвернулась. Появился Болдуин, взял ее под руку, увел.

***

   Теперь  она  не  боялась  темного  леса.  На  одном  дереве  внезапно
открылось семнадцать пар глаз. Ну что же, глаза. Цепкие руки хватали ее.
Руки и руки.
   - Тебе стало лучше? - спросил Болдуин.
   - Да.
   - Богиня приказала мне дать тебе все, что захочешь.
   - Да?
   - Чего ты хочешь?
   - Наказания, - сказала Джейн. Слово вырвалось у нее само собой, и она
сама удивилась, себя услышав.  Но  поправиться  не  захотела.  Это  была
правда.
   Болдуин надолго замолчал. Потом сказал:
   -  Будешь  ты  отныне  служить  Госпоже  с  мудростью  и  любовью,  в
послушании и преклонении?
   - Нет! - Она выплюнула это  слово,  словно  камешек  изо  рта.  -  Ни
теперь, ни потом, ни через миллион лет! Никогда.
   Болдуин остановился и взял ее руки в свои.
   - Детка моя, - сказал он. - Я боялся, что для тебя нет надежды.

***

   Джейн снова была в лаборатории. Она потрясла головой  и  спрыгнула  с
высокой табуретки, на которой сидела.
   Мать подняла на нее глаза от объектива микроманипулятора.
   - Уже вернулась? Ну как, хорошо прогулялась?
   Джейн не могла ничего выговорить. Она  подошла  к  рабочему  столу  и
стала перебирать бумаги, лежащие  на  нем  неровной  стопкой.  Это  были
фотокопии  одной  и  той  же  генной  карты.  На  каждой  были   пометки
указывающие, какие звенья были вынуты,  заменены,  испытаны,  отброшены.
Здесь были сотни фотографий, хотя  использована  была  только  ничтожная
часть всех возможностей.
   - Большой труд, - сказала Джейн, просто чтобы что-то сказать.
   - А результат нулевой. - Мать скривила рот.  -  Иногда  прямо  так  и
хочется сгрести  этих  маленьких  сволочат  за  грудки  и  потрясти  как
следует. До чего бестолковые! Знаешь, я бы с  удовольствием  пихнула  их
всех в автоклав, а сама занялась чем-нибудь другим. Хоть за стойку, хоть
подержанными машинами торговать!
   Джейн показалось, что мать говорит вовсе не о генной инженерии,  а  о
чем-то и более значительном, и более личном. Сильвия, похоже,  заметила,
что дочь взволнована. Она легонько ее обняла.
   - Ну, не смотри так - это только  минутное  настроение.  У  меня  это
бывает. Но почти всегда проходит само, рано или поздно. - Она  выпустила
Джейн. - Они же на самом деле не виноваты, правда?
   - Правда.
   - Так они созданы.
   - Да.
   Сильвия погасила окурок. Джейн чувствовала, что  матери  не  терпится
вернуться к микроскопу.
   - Ладно, детка, очень приятно было тебя повидать. Но я сейчас занята.
Спасибо, милая, что забежала.
   - Да, - сказала Джейн. - Ладно, пока. Береги себя.
   Она стала поворачиваться.
   - Подожди, - сказала мать. - По тебе что-то ползает. -  Она  сняла  у
Джейн  с  воротника   какое-то   маленькое   черное   насекомое,   вроде
сороконожки. Оно забилось у нее в пальцах,  пытаясь  ужалить,  выпустило
черные крылышки. Джейн вздрогнула. Приглядевшись, она  узнала  его.  Это
был 7332-й, дракон Меланхтон, сын Мелхесиаха, сына Молоха.
   - Я думаю, это тебе больше не нужно, - сказала мать и  раздавила  его
пальцами.
   Джейн, потрясенная, посмотрела матери в глаза и увидела в них  что-то
громадное и незнакомое. Глаза смеялись. Она поняла, что Сильвия - только
маска Кого-то, немыслимо великого, и испытала ужас, не  сравнимый  ни  с
чем до этого. И тут какая-то рука взяла  Джейн  за  шиворот,  подняла  и
опустила куда-то в другое место.

Глава 24

   Джейн выписали из лечебницы в  разгар  февральских  морозов.  Сильвия
отпросилась на целый день с работы и привезла  ее  домой  на  старенькой
"субару" с неисправным обогревателем. Они обе всю дорогу курили и  почти
не разговаривали.
   Джейн устроилась продавщицей в торговый центр. Поступила  в  вечернюю
школу и меньше чем за год получила свидетельство о среднем  образовании.
Она читала все учебники химии, которые только могла достать. В  сентябре
ее приняли в местный колледж. Это было удобно, потому что она могла жить
у матери и экономить на квартплате. К тому времени  она  согнала  лишний
вес, стала играть в теннис и выглядела неплохо.
   Давалось это все нелегко. Бывали дни,  когда  ей  было  не  встать  с
кровати и казалось, что она никогда не сможет вести нормальную жизнь. Ее
мучили кошмары. Она снова стояла перед Черным Камнем  и  требовала  себе
наказания.  Кто-то  прятался  среди  теней,   насмехался,   и   делалось
совершенно ясно,  что  значило  молчание  Госпожи.  Но,  когда  приходил
рассвет, она вспоминала выражение лица Богини в тот, последний момент их
прощальной встречи, перед тем, как она снова ожила и  вернулась  в  свой
мир. И она знала, что в Ее лице была любовь.
   А значит, эта жизнь дана ей не в наказание.
   Через два года она знала все, чему колледж мог ее  научить.  В  конце
января, после долгой беседы, профессор Сарнофф стал вести о  ней  долгие
телефонные  переговоры.  К  апрелю  он  выбил  для   нее   стипендию   в
Карнеги-Меллон. А туда ей и хотелось поехать. На прощание устроили в  ее
честь вечеринку, пили розовое шампанское "Штат Нью-Йорк", и она плакала,
потому что ей приходилось уезжать от друзей. Но все-таки уехала.
   Дальше все пошло быстрее.
   Она училась по ускоренной программе для  способных  студентов,  после
которой присуждалась сразу степень магистра.  С  докторской  было  хуже,
потому что ее научная руководительница считала, что самый лучший молодой
ученый должен быть еще лучше. Если мы  довольствуемся  хорошей  работой,
говаривала Марта Рейли, мы лишаемся шансов на работу блестящую. Но, если
мы довольствуемся  чьей-то  блестящей  работой,  мы  губим  шансы  этого
человека стать первоклассным химиком. Тиранка Рейли  добилась  от  Джейн
результатов, на которые та считала себя неспособной. Но после этого  она
почувствовала, что уперлась в стену, потому что химические методы  и  ее
представления о том, как эти методы должны работать, как-то не сходились
в одно.
   Она  набросала  несколько  заметок,  просто   чтобы   разобраться   в
собственных мыслях. Рейли, по прочтении, предложила положить их в основу
диссертации. Джейн так и сделала.
   Рейли заставляла ее переписывать диссертацию пять раз.  На  следующий
день после предзащиты зашла Дайана и сообщила,  что  ее  знакомый  физик
устраивает сегодня вечеринку в честь конца учебного года,  и  там  будут
молодые ассистенты из Пита и Четема, то есть новые лица, а не те же, что
и всегда. Джейн согласилась, что давно пора напиться и побезобразничать.
Она переоделась в чистую юбку, взяла сумочку, и они отправились.
   Дайана с трудом припарковала свою "миату" всего лишь ненамного  ближе
к дому, чем к месту, куда их пригласили. Когда они  вылезли  из  машины,
запах  жимолости  заставил  Джейн  остановиться.  Весна,  подумала   она
удивленно. Нет, уже лето. Как летит время! Она захлопнула дверцу машины,
и кнопка выскочила. Она попробовала еще раз.
   - Запор чудит, - сказала Дайана, - придется запереть снаружи. Лови!
   Джейн хотела поймать ключи правой рукой,  но  промахнулась,  и  ключи
упали на землю. Она теперь была левшой, но иногда забывала об этом.
   - Ну как твоя мама это пережила? - спросила Дайана, когда  они  пошли
дальше пешком.
   - Сначала она все говорила: не пойму, как  можно  работать  на  таких
свиней, как Дюпон. А теперь, когда  я  отказалась  и  решила  заниматься
наукой, все наоборот: Джейн, как ты можешь, там такая зарплата! -  Джейн
пожала плечами. - Вообще-то Сильвия молодец. У нас  бывают  разногласия,
конечно, но у кого их нет? Далеко нам еще?
   - Три квартала. - Они шли  мимо  викторианских  кирпичных  особняков.
Цветные стекла в дверях, побеги аспарагуса в окнах.
   Джейн подняла глаза и увидела Даму  Луну,  плывущую  высоко  в  небе.
Внезапная беспричинная грусть охватила ее, и она вздрогнула.
   - Я себя чувствую в этом мире ребенком, - сказала она тихо.
   -  Не  надо!  Поддаваться  таким  чувствам  -  прямой  путь  назад  в
лечебницу. Я тебе рассказывала, что Роджер выкинул в прошлый четверг?  -
За непринужденным разговором Дайана тащила ее по улице. К тому  времени,
как они дошли до цели, у Джейн все прошло. -  Добрались!  -  воскликнула
Дайана и, возвращаясь к прежней теме, добавила: -  Просто  тоска  берет!
Почему так трудно найти подходящего мужчину?
   - Разве трудно? А ты попробуй бросить курить!
   - Ну тебя!
   Смеясь,  они  взбежали  по  лестнице.  Сверху  доносились  оживленные
голоса.
   - Если мы не туда попали - ничего, тут тоже неплохо, - сказала Дайана
и постучала. Очень пьяный  студентик  с  художественным  беспределом  на
голове открыл и сказал: "Выпить дают вон там".
   Они вошли.
   В комнатах было, как, впрочем, и ожидалось, довольно мило  -  обычные
изыски планировки, деревянная скульптура  и  постмодернистские  картины.
Гости  толклись  повсюду.  Они  заметили  хозяина   на   антресолях,   с
длиннокосой красоткой  нордического  вида,  помахали  ему,  получили  по
бутылке пива. Дайана подтолкнула Джейн и показала бутылкой на гравюру  в
дорогой рамке. "Пиранези!" Не разжимая рта, она спросила:
   - Как думаешь - оригинал? Джейн вздрогнула.
   - Господи! - Она схватила подругу за руку так крепко, что та  шутливо
запротестовала, и показала на мужчину в другом конце комнаты. - Кто это?
Скажи скорее!
   Случайно или услышав что-нибудь от соседей, он  повернул  голову.  Их
взгляды встретились. Джейн понимала, что  в  глазах  Дайаны  ведет  себя
словно дурочка, но ей было все равно, все равно, все равно...
     - Его имя! - сказала она. - Я должна знать его имя!



   Майкл СУЭНВИК
   ВАКУУМНЫЕ ЦВЕТЫ


   Гарднеру Дозуа

Глава 1

РЕБЕЛ

   Она не знала, что умерла.
   Впрочем, она умирала уже дважды: сначала от несчастного случая, а  второй
раз - покончив с собой. Теперь владеющая ею корпорация заставляла ее умереть
снова, чтобы в течение  ближайших  нескольких  месяцев  подпитывать  миллион
бессмысленных жизней.
   Но Ребел Элизабет Мадларк ничего об этом не знала. Она только знала,  что
происходит что-то не то и никто не хочет с ней об этом говорить.
   - Почему я здесь? - спросила она.
   Над ней склонилось лицо  врача.  Худое  и  покрытое  зловещей  маской  из
красной и зеленой психокраски. Ребел догадывалась, что означают эти  полосы!
Лицо  застыло  в  жуткой  запрограммированно  успокаивающей  улыбке,  уголки
растянутых губ подпирали  щеки,  делая  их  похожими  на  маленькие  круглые
шарики. Маска смерти раскрыла рот.
   - Не стоит беспокоиться, - сказала она.
   Над головой одна  за  другой  проплывали  монахини,  на  них  были  белые
накрахмаленные платки, а груди  их  невинно  покачивались.  Грациозные,  как
маленькие кораблики, они следовали по магнитной линии, проходящей вдоль  оси
контейнерного города. Это была довольно обычная, совершенно непримечательная
картина. Но вдруг сознание  Ребел  дало  сбой,  монахини  стали  необъяснимо
враждебны  и  плыли  ногами  вверх  на  фоне   огромных   прозрачных   стен,
похолодевших от вросших  в  ночь  бесчисленных  гроздьев  ярких,  сверкающих
звезд. Ребел тысячу раз видела и такие стены, и такое небо, и  таких  людей,
но  сейчас  ее  мозг  без  предупреждения  засигналил:  "Странно,   странно,
странно!" Она не могла понять, что перед ней.
   - Я ничего не помню, - проговорила Ребел. - Иногда я даже не знаю, кто я.
   - В данных обстоятельствах это вполне  естественно,  -  сказал  врач.  Он
исчез где-то за изголовьем. - Сестра, взгляните сюда.
   К врачу присоединился кто-то невидимый. Они стали тихо  переговариваться.
Ребел произнесла сквозь зубы:
   - Ну конечно, с вами это происходит постоянно, да?
   Врач не обратил внимания на ее слова.  От  живой  изгороди  шел  тяжелый,
навязчивый запах роз, такой густой, что можно было  задохнуться.  Вдоль  оси
продолжалось движение.
   Если бы Ребел могла хотя бы пальцем пошевелить, она бы  подождала,  когда
врач наклонится к ней поближе, и вырвала бы из него правду.  Но  она  лежала
неподвижно, не в состоянии даже повернуть голову. Она могла лишь глазеть  на
проходящих мимо людей и тоскливо плывущие звезды. Участки среды  обитания  у
нее над головой с обеих сторон были застроены плат