с гуманоидами ослабла.
   Я упоминал, что война плохо отразилась на творцах - но и врагам  пришлось
несладко. Ваш разум вряд ли сможет постичь природу войн, которые мы вели. Но
они были разрушительными, судя по тому, что обе стороны сохранили лишь малую
часть своей былой силы. Уже долгое время  обе  стороны  просто  обороняются,
сдерживая ходы противника.
   Я не могу описать, как именно развивались события, ход военных  действий,
почему мы зашли в тупик. Но вы видели множество уровней, вы знаете,  что  на
многих из них воцарился покой смерти. Там мы бессильны - захватчики отрезали
нам  доступ.  Существует  лишь  горстка  миров,  населенная  гуманоидами   с
достаточно развитыми технологиями, которые  сами  могут  создавать  машинный
разум. Среди них истоми стоят особняком. Одна из целей Асгарда - сохранять и
защищать гуманоидов и другие виды обитателей, поэтому-то мы и опечатали  мир
истоми.  Когда  они  обнаружили  существование   других   миров   и   начали
исследования, то начали делать это с помощью подвижных установок -  роботов.
Те беспрепятственно двигались в реальном пространстве  наподобие  скаридской
армии.
   Хотя они привлекали внимание  обеих  воюющих  сторон,  мы  не  мешали  их
продвижению.  Тем  не  менее  мы  понимали  -  это  продвижение   постепенно
приближает их к звезде, а это имело огромное значение  в  войне.  Когда  они
попытались   достичь   центральных   систем,   пробравшись   в   виртуальное
пространство,  и  активизировали  защиту,   дальнейшее   бездействие   стало
невозможным. Война вспыхнула с новой силой, с новыми ходами  и  контрходами.
Захватчики напали на истоми и уничтожили бы  их,  не  ослабь  мы  удар.  Они
воспользовались преимуществами контактов систем истоми  с  мозгом  некоторых
гуманоидов, мы же сделали ответный выпад - оба этих приема  были  поспешным,
плохо рассчитанным экспромтом. Наш ход - создание вас  -  удался  на  славу,
превзойдя все ожидания. Увы, враги могут преуспеть в том же самом,  повторив
нашу идею.
   Ваше второе "я" пытается восстановить подачу энергии на уровни. Но ни он,
ни  Девятка  не  знают,  как  защищена  оболочка  звезды.  Эти  проблемы  не
исчерпываются, потому что гуманоиды, зараженные враждебными программами,  не
знают, как достичь желанной цели. Что  это  за  цель  -  мы  тоже  не  знаем
наверняка, но она повлечет за собой наше  уничтожение,  установление  чуждой
власти в Асгарде. Компьютерное пространство Асгарда,  да  и  прочие  системы
могли бы вскоре перейти к нам, не будь вражеских лазутчиков-гуманоидов. Они,
вероятно, уже достигли вожделенной цели.
   Вам, вероятно, трудно понять, какие трудности повлечет  за  собой  победа
захватчиков. Они не сразу сотрут органическую жизнь с лица  Асгарда  или  из
галактического сообщества. Тем не  менее  их  конечная  цель  -  уничтожение
жизни, а завоевание Асгарда предоставит им невообразимые доселе  возможности
изучения жизни и позволит тщательно подготовиться к ее истреблению.  До  сих
пор они не преуспели в своих опытах по  изготовлению  органического  оружия.
Самое сложное, что им удалось создать, - бактерии и относительно  безопасные
болезни.  Мы  бы  очень  хотели  лишить  их  и  этих  навыков,  и,  возникни
необходимость, мы скорее взорвем Асгард, чем отдадим его.
   Вам, безусловно, интересно узнать соперника, понять, как мы  сражаемся  с
ним, но на это нелегко ответить - мы  встречали  только  механизмы,  которые
представляют собой орудия, а  не  личности.  Могу  сказать,  чем  мы  заняты
сейчас, в чем, по  нашему  разумению,  состоит  дело.  Однако  вряд  ли  это
прояснит ситуацию.
   Похоже, это родительские  сущности,  создавшие  захватчиков  Асгарда,  не
имеют ничего общего с гуманоидами - создателями защитников макромира. Первые
могли существовать задолго до  возникновения  жизни.  До  появления  первого
атома углерода  Вселенная  принадлежала  им.  Упорядоченность  их  структуры
подразумевает наличие основной материи.  Нынешняя  их  форма  повторяется  в
мельтешений субатомных частиц. Возможно, они  возникли  из  хаоса  взрыва  и
разрослись с тем, чтобы заполонить  Вселенную,  привнести  некий  порядок  в
космос. Но Вселенную тогда стали осваивать другие упорядоченные  сущности  -
молекулы вашей формы жизни.
   Поначалу, на наш взгляд, жизнь во Вселенной должна была  казаться  врагам
неуместной. Затем, когда жизнь приняла сложную форму - появились  гуманоиды,
которые стали создавать новый,  подчас  лучший  разум  -  силиконовых  богов
макромира, - Предразум  был  озадачен.  Он  понял,  что  эволюция  неизбежно
приведет к противостоянию двух способов мышления, к навязыванию  ему  другой
формы жизни во Вселенной. Творцы захватчиков попытались вмешаться и  послали
первые орудия уничтожения. Они создали собственных  богов,  подобно  вам,  и
грубое подобие живых существ, напавших на фабрику органической жизни.
   Все это произошло в далеком прошлом, до  заселения  нашей  галактики,  до
создания Асгарда. Война идет во всей Вселенной и будет  продолжаться  до  ее
исчезновения. Битва на Асгарде -  всего  лишь  рядовая  потасовка,  пусть  и
жестокая. Асгард живет этой войной - не будь ее, для макромиров не  было  бы
нужды сохранять и строить новые миры, новые галактики.
   Первоначальное вторжение на Асгард осуществили организмы с  биохимическим
составом, чуждым большинству систем, часть которых - и  ваш  мир.  Это  были
бациллы чумы, единственная задача  которой  заключалась  в  уничтожении  ДНК
повсюду.  С  этим  оружием  творцы  могли  относительно  легко   справиться,
поскольку захватчики  так  и  не  приспособились  к  процессам  органических
существ.  Виртуальные  личности,  вступившие  в  борьбу,   оказались   очень
могущественными. На том  этапе  мы  победили.  На  начальной  стадии  всегда
побеждает жизнь. Мы должны в это верить, не так ли?
   Его слова постепенно стали  затихать.  Мое  зрение  затуманилось,  и  все
казалось размытым, хотя дымка, сквозь которую мы шли, была почти  незаметна.
Я уже не мог определить, насколько далеко  зашло  разрушение,  если  я  стал
терять слух. Получалось, что мне  нужно  было  довольствоваться  полученными
объяснениями, хотя они были далеко не полными.
   Потом подумалось: а что будет со мной, когда пропадут нее чувства?  Когда
невозможно будет ни слышать, ни видеть, ни  осязать  что-либо?  Ослабеет  ли
память? Останется ли от меня вообще хоть что-нибудь?
   Я цеплялся за тот факт, что мои творцы взяли меня, так сказать,  с  места
работы и пообещали вернуть к той же  деятельности.  Обещание,  правда,  было
какое-то расплывчатое. Но, несмотря на все случившееся, я все  еще  цеплялся
за жизнь, как бы ее ни определял мой загадочный спутник. Я, конечно,  был  в
чрезвычайном положении, но среди друзей. Пусть макромир в  опасности,  конец
еще не скоро.
   Тут я горячо взмолился, чтобы моему двойнику сопутствовала  удача,  чтобы
он успешнее меня преодолевал угрозы  и  сражался  с  врагами,  чтобы  друзья
уберегли его от смерти.

Глава 33

      Как только чудище влезло в дыру, я понял, что оно вовсе не напоминало многоножку. У него был круглый оранжевый, ужасно волосатый живот, и от груди отходило только двенадцать ног. К тому же гость был снабжен громадными прозрачными, за исключением жилок, крыльями, сверкавшими в свете моего фонарика. При других обстоятельствах я бы полюбовался на их великолепие, контрастировавшее с уродством владельца. Но сейчас мое внимание было приковано к выпученным глазам и зловещим челюстям. Последние блестели от какой-то слизи, усики по обеим сторонам рта извивались, словно белые червяки. Я рефлексивно дернулся, но, натуго спеленутый, смог только качнуться, словно груша на ветру. Я не закричал, но, кажется, слабо пискнул. Меньше всего мне хотелось привлекать к себе внимание, поэтому дергаться я прекратил. Поначалу я хотел выключить фонарик, дотянувшись до выключателя языком, но мысль о том, что в потемках вокруг тебя бродит чудище, показалась невыносимой.
   Создание направилось прямиком ко мне, даже не  удостоив  взглядом  других
пленников. Несмотря на грозное чувство неотвратимости, я,  как  ни  странно,
был рад, что не придется наблюдать кровавую тризну, смотреть,  как  страшные
челюсти разрывают на части мотыльков.
   Пресловутые челюсти подбирались к моему лицу, а само чудище спотыкалось о
яйца, разложенные на полу гнезда. Страшенная  голова  достигла  уровня  моей
груди, жвала распахнулись... Я живо представил себе картину: нот моя  голова
попадает между ними и кости, подаваясь, вонзаются в мозг...
   Но челюсти сомкнулись чуть выше  моей  черепушки  и  удивительно  бережно
перекусили нити, на которых я висел. Я даже не успел упасть - тварь оперлась
на шесть задних ног, а четырьмя передними поймала меня и прижала к хитиновой
груди, словно потерянное дитя, чудом вырванное из лап похитителей. Затем, не
мешкая, развернулась и заторопилась прочь  со  всей  возможной  прытью.  Бег
насекомого был не особенно быстрым, да и я не был легкой ношей, но  так  или
иначе мой похититель проворно ковылял к выходу.
   - Руссо! - Голос Сюзармы чуть не разорвал  мне  барабанную  перепонку.  -
Руссо, ради Бога, что с тобой?
   - Я жив, - отозвался я полумертвым голосом. - И, кажется, стал  призом  в
игре "обворуй кладовку". Меня попросту украли.
   Разоритель гнезд вылез из каморки и заторопился прочь,  прижимая  меня  к
себе. Тут я закрутил головой, потому  что  свет  фонарика,  отражавшийся  от
грудных пластин, резал глаза. Лучше бы мне этого не делать. Кража не  прошла
незамеченной - за нами маячила большущая раскачивающаяся тень.  Фонарику  не
хватало мощности,  чтобы  высветить  преследователя  полностью,  но  у  меня
сложилось впечатление, что размеры его исполинские, голова, как  у  паука  и
гораздо отвратительнее, чем у обнявшего меня создания.
   Я-то думал, что мы полетели, но ощущение было словно  от  падения.  Снова
повернув голову, я заметил другие тени, проносившиеся мимо, - ветви огромных
деревьев, которые росли на оболочке звезды - Центра Асгарда. Мы пролетели  в
опасной близости от одной из таких веток, крылья моего похитителя зацепились
за нее, и мы перевернулись в воздухе. Я успел подумать  не  без  злорадства,
есть  ли  у  этой  огромной  мухи  лицензия  на  управление  самолетом.  Эта
простенькая шутка здорово потешила меня в малоприятный момент.
   Мы секунд на пятьдесят опережали преследователя. Я порадовался,  что  нам
удалось улизнуть, но падение было самым возмутительным образом прервало.  Но
вовсе не разъяренным хозяином гнезда,  а  какой-то  живностью,  сидевшей  на
ветках дерева в ожидании добычи. Как только я опомнился от шока, то  увидел,
что один  из  сегментов  моего  спасителя  был  чем-то  опутан.  Это  что-то
находилось между четвертой и пятой парой ног и всего в десяти сантиметрах от
моего шлема.
   Нечто было толстым, мокрым и очень грубым. Нетрудно догадаться - это  был
язык, тащивший моего похитителя в утробу столь обширную, что  в  ней  вполне
мог поместиться весь макромир. Так по крайней мере казалось со страху. Краем
глаза я уловил розовую мокрую глотку, ведущую в темный туннель - к огромному
желудку-пещере, заполненному едким морем пищеварительного сока.
   И тут мой спаситель-грабитель выпустил меня  из  лап  в  тщетной  попытке
спасти собственную насекомую персону. Я мысленно вознес ему хвалу  и  сделал
бы это вслух, если бы язык мне повиновался.
   Сюзарма Лир и Нисрин-673 изо всех сил  пытались  привлечь  мое  внимание;
тетронец делал это с присущей ему деликатностью, Сюзарма -  довольно  резко.
Я, видите ли, не снабжал их информацией о происходящем. Но давать более  или
менее связные комментарии я не мог - язык не поворачивался.
   Я падал - на этот раз свободно, беспрепятственно  и  бескрыло.  Мелькнула
глупая мысль - достаточно ли эластична моя упаковка, чтобы спружинить, если,
конечно, не приземлюсь на голову. В этом случае последствия были  более  чем
ясны. Низкая гравитация или  высокая  -  все  едино,  от  головы  ничего  не
останется.
   Потом меня опять изловили, да так грубо, что я чуть не отдал Богу душу. И
все же это было лучше, чем врезаться в землю, но пока я не мог ни видеть, ни
чувствовать, что происходит вокруг, - только понимать, что мне очень плохо.
   Когда способность видеть наконец  возвратилась,  мне  показалось,  что  я
вернулся обратно. Тот, кто  преследовал  разорителя  гнезд,  таки  заполучил
меня. Была видна его волосатая паучья голова,  черные  глаза,  расположенные
повсюду на его черепе, и непомерные,  тоже  волосатые,  челюсти.  Он  крепко
зажал  меня  между  двумя  верхними  укороченными  конечностями   и   держал
пальцевидными щупальцами за спеленутый торс.
   - Руссо! - воззвала ко мне публика, алчущая новостей. - Что происходит?
   - Попал из огня да в полымя! - проорал я, сам не понимая, зачем кричу.
   Затем мой желудок снова перевернулся. Не потому, что направление еще  раз
изменилось, нет, мы просто встали. И стояли  смирно  -  не  заблудившись,  а
приземлившись.  За   мерзкой   башкой   виднелись   края   крыльев,   слегка
подрагивающих. Я попытался повернуть голову и определить, сидим мы на  земле
или на ветке, но не смог.
   Я посмотрел вверх - на исполинское призрачное  лицо.  Интересно,  сколько
его глаз глядело на меня?
   Щупальца с величайшей  осторожностью  поставили  меня  на  землю,  но  не
разжались.  Потом  что-то  очень  странное  выскочило,  словно  змея,  из-за
страшенной головы. Оно было тонкое и серебристое -  нипочем  не  догадаться,
что за штука такая. И странный инструмент  стал  разрезать  нити,  опутавшие
меня, - аккуратно и благоговейно.
   - Вот черт, - обалдело пробормотал я. - Эта скотина вроде как друг!
   - Что? - переспросила Сюзарма. Она больше не орала. Нисрин тоже затих.
   - Кажется, прорвались, - сообщил я. Когда меня окончательно освободили от
пут, я понял, что мы и впрямь прорвались. Преследователь  расхитителя  гнезд
не был возмущенной жертвой грабежа - это был  спаситель.  Сомнений  нет,  он
тоже  был  хищником  в  разыгравшейся  мелодраме,   но,   видимо,   он   был
единственным, кого застигла врасплох собственная жертва.  Именно  он  сцапал
коробочку - самое совершенное детище Девятки. Однако вместо обеда он получил
паразита. Клио тут же вживила синтетические нити в его панцирь  и  завладела
его нервной системой. Бедное чудище никогда  не  отличалось  особым  умом  и
полностью оказалось во власти разума, превосходящего все вместе  взятые  умы
экосистемы.
   Через несколько минут я был свободен, но кровообращение в ногах  пока  не
восстановилось - встать не было сил. Поэтому  оставалось  сидеть  на  чем-то
деревянном и тщательно растирать лодыжки.
   Попутно я объяснил Сюзарме и Нисрину  ход  событий  и  посоветовал  найти
надежное убежище.
   - Клио все еще опекает нас. Она слышит, хотя и не может ответить,  и  все
еще держит ситуацию под контролем. Чудище ушло, видимо, за вами, Нисрин.  Не
пугайтесь, когда увидите его. Позвольте унести себя. Вскоре мы будем вместе.
Подумать только  -  удалось!  Пусть  пришлось  несладко,  но  -  получилось!
Удалось, удалось, черт возьми!
   Восторженное состояние прошло так же быстро, как и  нахлынуло  -  ведь  я
вспомнил о тех, кому не удалось. Об Урании, прыгнувшей вниз с Клио в охапке.
То, что сцапало ее, жаждало еды, а вовсе  не  заботилось  о  малютках.  Даже
Мирлину, чей исполинский рост делал его самым лакомым куском среди  нас,  не
удалось победить драконов, живущих в зловещих пространствах внутри Асгарда.
   Поостыв, я вновь огляделся. Ощущение радости, что я  достиг  легендарного
Центра Асгарда, оставалось, но к  нему  примешивалась  горечь  потери.  Надо
поискать укрытие. Летучий паук с Клио на спине не  будет  высматривать  меня
повсюду - для него найдутся дела поважнее. Он избавил меня от  двух  ужасных
напастей, но здесь, на нулевом  уровне,  могут  рыскать  всякие  кровожадные
создания, а никакого оружия у меня не было.
   Густого подлеска здесь не было, и ничто ужасное и алчное не бродило между
расходящихся корней деревьев. Они, эти корни, простирались во  все  стороны,
встречались друг с другом и сплетались жгутами. Посветив вокруг фонариком, я
понял, что оболочка  звезды  покрыта  плотным  ковром  из  корней  и  прочей
растительности, в которой тут и там попадаются дыры, ямы и щели  неизвестной
глубины.
   Найдя ровное место, одинаково удаленное от ям  и  впадин,  я  пристроился
между корней  и  начал  осматриваться.  Стараясь  не  думать,  что  со  мной
станется, если нечто кровожадное вылезет из  какой-нибудь  норы,  я  тем  не
менее  был  настороже.  Уж  если  на  то  пошло,  я  не  дам  себя  испугать
какому-нибудь червяку из здешнего Подземного Царства.
   Я терпеливо ждал, пока мы не соберемся вместе. Хотя мы потеряли Мирлина и
Уранию, Клио все еще была в игре, сражаясь изо всех электронных  сил.  Пусть
Тульяр и Финн остались живы после встречи с летучим ужасом, у  нас  все  еще
преимущество - их двое против нас  четырех,  причем  один  их  этих  четырех
чертовски умен. Нам предстоит найти вход в оболочку звезды, и мы найдем его.
Я чувствовал себя как бегун, опередивший своих соперников финишным рывком.
   Центр Асгарда, колыбель ответов на все вопросы и загадки Вселенной,  ждал
часа своего открытия, казался моим, близким и доступным. А я наивно полагал,
что теперь ни одно препятствие не остановит меня.

Глава 34

      Пока мы продвигались сквозь дымку, я впал в транс. Я не видел и не слышал ничего, а мысли, что еще возникали в мозгу, были вялыми и робкими. Я уже готов был поверить, что мертв, как утверждал тот, что носил личину Амары Гююра. Нынешнее состояние можно было воспринимать как послежизнь: медленное увядание сознания, испарение души.
   Какой бы силой я ни обладал, чтобы воображать  внешний  мир,  сейчас  она
была утрачена. Я даже не  знал,  по-прежнему  ли  представляю  собой  голову
Медузы, и не чувствовал шевеления змей на голове.  Я  пытался  противостоять
распаду. Не видя, заставлял себя смотреть на все внутренним зрением.  Я  был
уверен, что мой спутник все еще  здесь  и  несет  меня  сквозь  компьютерное
пространство Асгарда. Его образ я тоже  пытался  воссоздать  в  своей  душе.
Сначала я представил его Саулом Линдраком, но потом вспомнил, что лицо Саула
- это лишь  маска,  которую  он  носил,  повинуясь  прихоти  моих  фантазий.
Попробовал  представить  его  по-другому  -  как  валькирию,  уносящую   мою
спеленутую  душу  в  Валгаллу.  Там  душе  надлежало  отдыхать  в   ожидании
таинственного возрождения. Не сомневаюсь, я заслужил  место  в  раю  героев,
хотя скорее я был пешкой, а не игроком с тех самых пор, как возник  в  мозгу
моего прототипа. Но смелости мне уж точно не занимать.
   По какой-то причине я не мог четко  видеть  этот  образ.  Валькирия  была
позаимствована из раннего сна, а сам образ был составлен  из  знакомых  лиц.
Лицом она не напоминала Сюзарму Лир, хотя пронзительные голубые  глаза  были
точной  копией  Сюзарминых,  да  и  в  остальных  чертах   нет-нет,   да   и
проскальзывало что-то от нее. Девятка создавала женские образы  примерно  по
той же схеме. И эти бесконечные вариации на одну и ту же тему  напоминали  о
ее влиянии на меня. Ну и ну,  подумалось  мне,  неужели  по  воле  капризной
судьбы я должен увлечься ею? Хотя это как раз было объяснимым - единственная
женщина-гуманоид, с которой я имел дело в течение многих лет.
   Этот сюжет я отставил. Нечего предаваться эротическим мечтам, когда  даже
виртуальный образ настоящего тела, принесенный в этот мир, утрачен, -  какие
уж тут плотские желания?
   Позволив лицу валькирии растаять, я разрешил мыслям плыть по собственному
усмотрению. Результатом этого  явились  сюрреалистические  формы  -  сначала
головы насекомых, затем - чистые абстракции. И тут я  понял,  что  и  сам  -
всего лишь иллюзия. Подсознательное ворочалось на дне  сознания,  отбрасывая
чудовищные отблески в разум, но  все  было  та