безобразии  и
исполненные злобы. Стало ясно: наши шансы завербовать их в ряды  благородных
борцов с оккупантами равны  нулю.  Очевидно,  тот  ублюдок,  что  спер  наши
термоскафандры, успел их предупредить.
   Нам со  Скарионом-74  ничего  не  оставалось,  как  броситься  обратно  в
коридор. Мелькнула мысль попытаться спрятаться. Но я тут же ее отринул.  Эти
ребята наверняка прекрасно знали окрестности, а  как  только  они  обнаружат
пропажу остального оборудования, то наверняка начнут нас искать. К  тому  же
вормираны прекрасно видят в темноте, и у меня не было ни  малейшего  желания
играть с ними в прятки.
   Единственное наше преимущество состояло в том, что они не знали  о  нашем
приходе. Был шанс застать их врасплох.
   Как бы мне  хотелось,  чтобы  рядом  сейчас  был  Серн  или  Вазари!  Эти
закаленные  в  боях  солдаты  без  труда  разобрались  бы  со  всей  бандой.
Скарион-74, тетронец, всю жизнь прослужил в Иммиграционной Службе, и боец из
него был никудышный.
   - Придется устроить им засаду, - шепнул я ему.
   Он неохотно кивнул.
   Взяв плевуны на изготовку, мы стали ждать. Сейчас  я  ни  в  чем  не  был
уверен.  Беглого  взгляда  хватило,  чтобы  обнаружить  у  одного  вормирана
игольник, а предположить, что остальные будут безоружны, мог только  круглый
идиот.
   Хуже того, я сильно подозревал, что они знали о моем личном  присутствии.
У Амары Гююра вряд ли были друзья, но вормиранское понятие вендетты основано
отнюдь не на дружеских чувствах. Если  так,  то  это  лишь  подхлестнуло  их
желание оторвать мне голову.
   - Сначала выбиваем трех вормиран, - прошептал я Скариону-74.  -  Спиреллы
опасны, но не так. Вормираны хуже.
   Он кивнул в знак того, что понял.
   Как только они свернули за угол и на фоне светлого проема  показались  их
силуэты, я выстрелил первую порцию  слизи  по  вормирану  с  игольником.  Не
спуская пальца с  курка,  я  поливал  их  парализующим  раствором,  стараясь
охватить как можно больший сектор. Скарион-74 стрелял, похоже, еще  быстрее,
с панической поспешностью.
   Но фокус с плевуном состоит в том, что его действие не  всегда  наступает
моментально. В прошлый раз я выстрелил Джону Финну прямо в открытый рот,  но
даже он сломался не сразу. От ответного выстрела его остановил  скорее  шок,
чем действие анестетика.
   А у этих ребят рефлексы были прекрасно развиты, тогда как слизи надо было
еще просочиться  сквозь  одежду.  Ворвавшись  внутрь  с  яркого  света,  они
наверняка ничего не видели, но для ответной реакции им вовсе не  обязательно
было нас видеть. Тот, что был с  игольником,  отключился  быстро,  не  успев
сделать выстрел, но пистолет достал. Один из спиреллов  выхватил  старинного
вида пистолет и уже взвел курок,  как  его  ноги  подкосились.  У  остальных
оказались только ножи, но махать ими они начали с необыкновенной быстротой.
   На меня бросился вормиран, и мне пришлось нанести ему резкий удар ногой в
грудину, а затем ударить сбоку ребром ладони. Бежавший вслед за ним  спирелл
едва не пырнул меня ножом, но выпад прошел мимо, угодив в  стену,  когда  он
споткнулся о вормирана. Мне оставалось лишь единожды двинуть ему, после чего
парализующая слизь, залепившая его глаза, отключила его.
   Мне повезло.
   Скариону-74 пришлось гораздо хуже.
   Когда все враги лежали пластом и я прекратил стрельбу, пистолет был почти
пуст. Среди бандитов лежал и Скарион, но мои надежды, что его слегка  задела
парализующая струя, испарились с первого взгляда.
   Мне пришлось высвободить его из-под обездвиженного вормирана, и  когда  я
отвалил навалившуюся сверху тушу, то обнаружил, что тетронец истекает кровью
из смертельной раны в груди. Он  попытался  что-то  сказать,  но  кровь  уже
заполнила легкие, и в результате из горла  вырвался  лишь  кровавый  кашель.
Помочь ему я ничем не мог, и через минуту он скончался.
   Тогда  я  осторожно  вынул  пистолет  из  его  кожистых  пальцев;  в  нем
оставалось еще немного заряда. Положил его в карман, а свой выкинул.
   Затем  осмотрел  шестерых  бандитов.  Все  они  лежали  без  сознания.  Я
пошевелил их носком  ботинка,  не  рискуя  дотрагиваться  руками,  чтобы  не
вляпаться в оставшуюся на одежде слизь. Затем с  нескрываемым  удовольствием
поднял игольник и  пистолет.  Я  понимал,  что  уйти  просто  так  -  полное
безрассудство.  Разумнее  было  изрешетить  их  из   игольника,   пока   они
обездвижены, а тела оттащить в  темноту,  где  их  прекрасным  свежим  мясом
вдоволь полакомятся всякие твари. Серн и секунды бы  не  колебался,  Сюзарма
Лир - тоже. В конце концов благодаря какой-нибудь глупости я снова попаду  к
ним в лапы, и тогда они не скажут мне "спасибо", а просто шлепнут при первой
же возможности.
   Но сделать этого я не мог. Не мог убивать их, лежачих  и  беззащитных.  Я
ругал  себя  слюнтяем  и  с  отвращением  взирал  на  собственное  нежелание
разделаться с ними. При этом понимал, что  позорю  форму  военно-космических
сил.
   В конце концов я просто  взял  и  ушел,  забрав  игольник  и  оставив  их
отсыпаться.
   После этой короткой, но жестокой схватки у меня дрожали колени,  а  перед
глазами стояло окровавленное тело Скариона. На душе  было  так  мерзко,  что
могло попросту стошнить.
   По мере того как я быстрым ходом шел по  уже  знакомой  дорожке,  тошноту
сменила жажда, и тогда мне ничего не оставалось, как окунуть лицо в один  из
ирригационных каналов,  подпитывавших  искусственные  поля,  чтобы  глотнуть
минерализованной водицы. Это немного прояснило мою голову и  напомнило,  что
бандиты - далеко не единственная опасность, о которой мне следовало помнить.
Нельзя было забывать и о захватчиках.
   Тогда я спрыгнул в канаву, тянувшуюся вдоль поля,  и  попытался  привести
свою психику в равновесие.  Постарался  сосредоточиться  и  вспомнить  карту
города, над которой мы с Тульяром провели столько времени.
   Выбранное место для второго лаза находилось, как я уже  сказал  Серну,  в
десяти километрах. Нескольких  часов  мне  бы  вполне  хватило,  чтобы  туда
добраться, а отыскать место я мог даже в темноте. Если  повезет,  это  будет
просто, но полагаться лишь на везение - непростительная глупость.
   Немного успокоившись, я направился к месту встречи с Серном.
   Но настроение оставалось  скверным,  и  чем  дальше  я  продолжал  клясть
судьбу, вопрошая, что я такого сделал, что  она  обрушивает  на  мою  голову
испытание за испытанием,  тем  хуже  оно  становилось.  Последние  проблески
былого оптимизма бесследно угасли, и теперь я ждал, что дальше будет  только
хуже.
   Ожиданиям этим суждено было оправдаться, как это бывало  со  всеми  моими
мрачными предчувствиями.

Глава 13

   Второй предполагаемый  вход  в  городские  подземелья  очень  походил  на
первый. Это был  глухой,  кончающийся  перегородкой  туннель,  затерянный  в
хитросплетении коридоров на самом краю сельскохозяйственной зоны.
   Здесь тетраксы рекультивировали  поля;  на  развалинах  аграрных  фабрик,
оставшихся после пещерников, они построили собственную  систему,  но  жилыми
кварталами  древних  никогда  не  пользовались,  оставив  их  в  первобытном
состоянии. По нашим предположениям,  эти  коридоры  должны  были  оставаться
такими же безлюдными, как уже несчетное количество лет.
   Но их заселили захватчики.
   Еще издали я увидал, как по дорожкам и рельсовым  путям  сновали  полчища
неонеандертальцев, облаченных в военную форму. Тогда я  спустился  в  тесные
туннели под фотосинтетическими коврами,  где  собиралась  пищевая  масса,  и
обнаружил, что и здесь полно врагов.  Побродив  вокруг,  но  не  приближаясь
близко, чтобы не подвергаться риску быть замеченным, я наконец понял, почему
это произошло.
   Именно здесь тетраксы производили манну для людей. Правда, люди  были  не
единственными обитателями Асгарда, разделявшими эту диету. Очень похожие  на
нас китняне тоже ее потребляли.  Но  другие  расы  находили  ее  безвкусной,
предпочитая ароматы и плотность пищевой  массы,  наиболее  привычные  им  от
природы.
   Наш информатор-ксилянин сказал, что  у  захватчиков  большие  проблемы  с
продовольствием. Но если наиболее пригодную для них пищу  производят  здесь,
то естественно, что сюда они устремились, пытаясь выяснить, как  перестроить
всю систему на производство человеческого сорта манны.
   Насколько   я   понимал,   у   захватчиков   были   явные   проблемы    с
продовольственным снабжением армии.  Наверх  из  подземелий  они  выбирались
окольными  путями.  В  результате  подъемные  лифты,  доставлявшие  огромное
количество пищи, броневиков  и  людей,  работали  с  перегрузкой.  Если  они
намеревались закрепиться в Небесной Переправе  и  эффективно  ею  управлять,
продовольственную проблему надо было решать на  месте.  Жизненно  необходимо
было овладеть двумя вещами: во-первых, используемой  повсеместно  тетронской
биотехнологией, а во-вторых, системой управления механизмами транспортировки
и  распределения  пищи.  Небольшого   количества   автоматических   поездов,
курсировавших между аграрными  районами  и  гигантскими  складами  в  центре
города, вполне хватало для удовлетворения потребностей сотни людей,  пятисот
китнян и нескольких других малочисленных групп потребителей  этой  пищи.  Но
захватчики собирались расселиться здесь десятками тысяч,  а  всем  известно,
что на голодный желудок много не навоюешь.
   Рядом с захватчиками я заметил нескольких тетраксов  под  конвоем.  Новые
хозяева, похоже, изо всех сил старались  наладить  с  ними  контакт,  а  это
означало, что уроки языка уже начали приносить плоды и хотя бы некоторые  из
пришельцев научились общаться на пароле.  Но  насколько  я  знал  тетраксов,
общаться с ними будет не так-то просто. Есть старая поговорка: "Лошадь можно
подвести к  воде,  но  нельзя  заставить  пить".  Можно  научиться  говорить
по-тетронски, но из этого вовсе не следует, что он станет  вас  понимать.  Я
мог побиться об заклад, что тетраксы вели себя с ними исключительно вежливо,
демонстрируя полную готовность помочь. На это они мастаки. Но на самом  деле
не сказали своим тюремщикам ни слова о том, что те хотели узнать.
   Чем больше я наблюдал за захватчиками и  их  технологией,  тем  очевиднее
становилась правота ксилянина, когда  тот  назвал  их  технику  примитивной.
Благодаря поразительному  сходству  с  человеком  они  выглядели  как  люди,
пришедшие из нашего прошлого. Более того, я с  удивлением  заметил,  что  их
умственные способности лежали ниже уровня среднего человека. В  этом  смысле
они напоминали жителей какого-нибудь двадцатого, в крайнем  случае  двадцать
первого века. Батальона звездных воинов со стандартным  снаряжением  хватило
бы, чтобы стереть в порошок вчетверо большие силы неандертальцев.
   Подобные расчеты меня сильно  встревожили.  Нетрудно  было  понять,  как,
воспользовавшись преимуществом внезапности, армии варваров удалось захватить
Небесную Переправу, вообще не  имевшую  никакого  гарнизона  за  исключением
небольшого отряда офицеров-миротворцев. Но совершенно не понятно, как  такая
армия  смогла  бы  удержать  город,  если  б  тетраксы  организовали  хорошо
спланированное восстание. И тут мне пришла в голову мысль,  не  является  ли
главной целью нашей миссии, якобы предназначенной организовать канал связи с
городом,  разведка  способов  и  маршрута  доставки  сюда  оружия,  возможно
химического или биологического, для уничтожения неприятельской армии?
   Но если так, то нечего удивляться, что тетраксы  ни  словом  об  этом  не
обмолвились. Я не мог не вспомнить, как они  убеждали  нас,  что  захватчики
куда умнее, чем они есть на самом деле. Тетраксы  наверняка  знали  истинное
положение  вещей,  учитывая,  что  некоторое  время  после  захвата   города
продолжали получать из  него  разведданные.  Что-то  было  не  так  во  всей
организации нашей миссии. От нее явно шел дурной запашок.
   Я нашел укромное местечко за грудой  пустых  тарных  ящиков  в  помещении
гигантского склада возле поля. Это была хорошая наблюдательная точка, потому
что,  кроме  всего  прочего,  здесь  хранилась  еда,  а   я   успел   сильно
проголодаться. К сожалению, добраться до нее я не мог: слишком много  народу
сновало вокруг. Здесь же, внутри пакгауза, находилась платформа,  к  которой
подходили поезда  для  загрузки,  а  также  большой  компьютерный  пульт,  с
которого осуществлялось управление  поездами.  Но  то  была  лишь  маленькая
подстанция  -  главный  компьютерный   центр   управления   полями-фабриками
находился в тридцати километрах отсюда. Перед экранами сидели одетые в форму
захватчики и вели оживленную беседу с представителями одной из галактических
рас.
   Это были  китняне.  Девяносто  процентов  жителей  галактики  не  отличат
человека от китнянина, хотя сами мы различаем друг друга без всякого  труда.
Первое, что я услыхал о китнянах, когда впервые ступил на Асгард, - несмотря
на все наше сходство, верить им нельзя ни на грош. Возможно, то же самое они
говорят о нас.
   В любом случае мой личный опыт общения с китнянами не  изменил  мнение  о
них в лучшую сторону - последняя китнянка,  какую  я  видел,  была  Джейсинт
Сьяни - приспешница Амары Гююра. Поэтому я легко пришел  к  заключению,  что
китняне гораздо охотнее будут сотрудничать с захватчиками, чем с тетраксами.
   После  недолгого  наблюдения  за  группой   у   пульта   я   решил,   что
неандертальцам мало пользы от сотрудничества с китнянами: последние донимали
тетронскую технологию ненамного лучше, чем сами  захватчики.  Они  научились
более или менее управляться с приборами повседневного  пользования.  Но  тут
столкнулись с совершенно неведомым для них миром.
   Я хотел было подойти поближе, чтобы подслушать  их  разговор,  но  к  ним
присоединились еще двое захватчиков  в  вычурной  форме,  очевидно,  старших
офицеров, и еще один, в штатском. Позже, уловив отрывок разговора на пароле,
я вдруг обнаружил, что это был человек. Неудивительно, что я его  не  узнал,
ибо не был знаком даже с половиной из двухсот пятидесяти  людей,  живших  на
Асгарде.
   При виде человека меня впервые за последнее время посетил  легкий  прилив
душевных сил. Хоть это звучит и парадоксально, но мне очень хотелось,  чтобы
он оказался  махровым  коллаборационистом  и  грязным  предателем  интересов
галактики, потому что если это так, то у него была свобода  передвижения,  а
это означало,  что  и  я  смогу  ходить,  где  вздумается,  не  рискуя  быть
подстреленным при первом же появлении.
   Но когда я напряг слух, энтузиазм мой сильно поубавился. От человека, как
выяснилось,  было  мало  пользы.  Единственное,  что  он  пытался  объяснить
переводчикам, причем не в самых деликатных выражениях, это -  что  он  пилот
звездолета, а не инженер-биотехник, и ни хрена не  понимает  в  производстве
манны.
   После бурного разговора все они направились  к  железнодорожному  тупику.
Там стоял прицепленный  к  поезду  железнодорожный  вагон,  куда  захватчики
поместили китнян и  человека,  плюс  полдюжины  охранников.  Двое  офицеров,
приведших землянина, остались.
   Я проследил за их возвращением к пульту. Они, похоже, о  чем-то  спорили.
Насколько я понял, никто не мог объяснить им то, что они хотели, и теперь их
терпение было на пределе. Они  просто  боялись  тыкать  наобум  по  клавишам
компьютера, чтобы случайно не нарушить весь рабочий цикл системы и не внести
в нее неразбериху. Захватчикам  удалось  овладеть  лишь  ручным  управлением
поездами, не более того.
   Трудно править напичканным автоматикой городом, не зная  языка  машин.  С
другой стороны, эти ребята, похоже, не сильно  продвинулись  вперед  за  все
месяцы оккупации. Ксилянин назвал их тупыми. Теперь понятно, почему  он  так
думал. Интересно, много ли смог бы сделать для них я,  если  б  захотел?  Мы
привыкли  воспринимать  технологические  чудеса   как   нечто   само   собой
разумеющееся, особенно когда  на  другом  конце  телефонной  линии  к  вашим
услугам всегда инженер-тетронец. И тут меня пронзила страшная догадка, что в
сложившихся обстоятельствах человек типа Джона Финна окажется гораздо  более
полезным для захватчиков, чем я, потому что в свое время  изучал  тетронские
электронные системы.
   Я глянул на часы и  с  ужасом  обнаружил,  что  время  пролетело  гораздо
быстрее, чем казалось. Было уже 22.50, и менее  чем  через  полчаса  земного
времени должна состояться моя наспех условленная встреча с Серном.  Есть  ли
хоть один шанс, что я на нее приду, не угодив в лапы захватчиков  по  выходе
из города?
   Тут меня  обуяло  жгучее  желание  совершить  какой-нибудь  исключительно
героический поступок. В плевуне Скариона оставалось достаточно заряда, чтобы
уложить обоих офицеров.
   "Надев униформу захватчиков, я смогу беспрепятственно пройти сквозь толпу
в коридоры" - вот о чем я подумал.
   Была вероятность того, что ведущий к нужной мне  перегородке  туннель  до
сих пор оставался без света и никем не использовался, хотя  скорее  всего  я
просто сам себя в этом убедил. Передо мной открылась  блестящая  возможность
совершить диверсию. Инженером-биотехником я был не больше, чем  тот  бедняга
пилот, которого они мучили  вопросами,  но  автоматическую  систему  гораздо
легче отключить, чем заставить работать. Потому я и решил  поднять  тревогу,
как это сделал Джон Финн на Весельчаке.
   Офицерское звание начало-таки пропитывать мое естество - теперь  я  думал
как разведчик-диверсант военно-космических сил. Да и осторожничать  мне  уже
обрыдло. Безрассудство всегда было моей отличительной чертой. Без этого  мне
бы ни в жизнь не очутиться на Асгарде.
   Оба офицера были увлечены дискуссией и  не  заметили  моего  приближения;
только в самый последний момент один из них увидел меня краем глаза. Но было
поздно: я произвел два точных  плевка  прямо  в  их  незащищенные  лица.  От
попадания слизи в глаз один офицер взвизгнул, и оба попытались дотянуться до
оружия, но тут в нервной системе начался тормозной процесс, и  они  медленно
осели на колени.
   Прежде всего я подошел к пульту и внимательным образом осмотрел клавиши и
дисплеи. Мне удалось вызвать на экран  системную  карту,  где  разноцветными
огоньками обозначалось местонахождение поездов как  под  землей,  так  и  на
поверхности. Разумеется, вызвать серьезную аварию  было  не  в  моих  силах;
единственное, что оставалось, это обмануть систему так, чтобы сработали  все
возможные виды сигнализации.
   Я ввел аварийный код и сообщил машине, что прямо перед одним  из  поездов
заблокирован  вход  в  туннель.  Соответствующий  огонек  тут  же  прекратил
движение, из чего я сделал вывод, что  машина  врезала  по  тормозам.  Затем
система получила оповещение о пожаре в подземном уровне и о том,  что  жизнь
находящихся там людей - в опасности. Верить мне беспрекословно ее  никто  не
обязывал: в системе имелись собственные детекторы дыма,  но  программа  была
составлена по принципу сведения к минимуму  возможного  риска,  поэтому  для
перестраховки  она  обязательно  должна  была   произвести   соответствующие
действия.
   Где-то вдали затрезвонили звонки.
   Я попытался придумать еще что-нибудь. Но мне уже  приходилось  с  опаской
озираться на пустое пространство пакгауза.  Там  были  еще  три  или  четыре
двери, откуда в любой момент могли показаться пришельцы.
   Тогда я решил, что времени на шутки больше не осталось. Вытащив игольник,
захваченный у убийц Скариона, я отошел  в  сторону,  чтобы  не  попасть  под
рикошет, и нажал на курок. Металлические шипы веером ударили по  пульту,  по
клавиатуре, по  экранам  и  соединительным  коробкам.  Этой  аварии  система
поверила с полуслова:  оглушительно  завыли  сирены.  Я  оттащил  одного  из
офицеров за ящики, чтобы выиграть несколько минут, если  сюда  вдруг  хлынет
толпа, и начал стягивать с  него  китель  и  брюки.  Это  оказалось  гораздо
сложнее, чем я предполагал, потому что весил он чертовски