много и был весьма
тучным и рыхлым. В тот момент, когда я уже натягивал его китель прямо поверх
одежды, в помещение хлынула толпа. Оружие  я  бросил,  оставив  себе  только
кобуру парализованного захватчика, и решительно вышел  из  укрытия,  широким
шагом устремившись в нужном мне  направлении.  Достигнув  боковой  двери,  я
вышел наружу. Никто не сказал мне ни  слова,  и  даже  трудно  было  судить,
заметили они меня или нет: все внимание приковал  к  себе  пульт  и  лежащий
рядом офицер.
   Наверху никто понятия не имел, что происходит. Множество людей бежало  по
дорожкам в разные стороны. Я не хотел  выделяться  из  толпы,  поэтому  тоже
побежал, с той лишь разницей, что  знал,  куда  направляюсь.  Выбравшись  из
полей, я нырнул в коридоры, повсеместно проложенные  в  массивном  основании
Асгарда, прошагал мимо нескольких рядовых  захватчиков,  стараясь  выглядеть
человеком,  спешащим  по  чрезвычайно  важному  поручению,  которого  нельзя
отвлекать ни под каким предлогом. Пролетев как во сне почти  девять  десятых
расстояния до конечной цели, я вдруг наткнулся в узком  коридоре  на  группу
противников, среди  которых  оказалось  двое  в  весьма  вычурно  украшенных
мундирах. Они явно превосходили по чину бедного  сапера,  чью  униформу  мне
пришлось украсть.
   Один из них, толстый и лысый, что-то  гаркнул.  Я  остановился  и  принял
глупейший вид. Деваться все равно было некуда. Прошмыгнуть мимо  я  не  мог.
Лысый опять что-то рявкнул. Меня схватили и потащили к нему.
   Лысый раскусил меня с первого взгляда. Мои не ярко выступавшие надбровные
дуги плюс полная неспособность ответить  на  его  обращение  выдали  меня  с
головой.
   До этого момента  я,  упоенный  собственной  дерзостью  и  находчивостью,
чувствовал себя превосходно. Теперь я вдруг с отвращением ощутил себя полным
идиотом.
   Замелькали ружья, заклацали затворы, и я оказался посреди  толпы  врагов.
Оставалось только поднять руки вверх, страстно желая лишь одного; чтобы  они
поняли этот жест как акт добровольной капитуляции.
   Ясно, что вели меня вовсе не как дорогого гостя. Может, они и  глупы,  но
вычислить как дважды два, что в поднявшейся тревоге виноват я,  они  смогли.
Куда я шел, они не знали, поэтому Серну ничто не угрожало, зато мне  грозило
наказание как диверсанту.
   Интересно, думал я, пока меня  гнали  по  коридорам,  что  они  делают  с
диверсантами? Помнится, на доброй старой Земле их просто ставили к стенке.

Глава 14

   Отобрав краденую форму, меня привели  в  слабо  освещенную  комнату,  где
стояли стол и несколько стульев. Не могу  пожаловаться,  что  обращались  со
мной чрезмерно грубо: насколько я понял, где-то по дороге им  сообщили,  что
офицера, с которого я снял форму, я не  убивал.  Обыскали,  но  ничего,  что
помогло бы им установить, кто я такой и откуда взялся, не нашли.
   Приблизительно через час начался допрос. Удалось ли им прекратить к этому
времени вызванный мной хаос, я не знал. Вряд  ли  тетронская  техника  могла
полностью выйти из строя даже от такого  грубого  насилия  над  ней,  однако
тетраксы, как я догадывался,  не  спешили  помогать  своим  незваным  гостям
собирать развалившегося Шалтая-Болтая. Одновременно я понимал, что лично мне
рассчитывать на доброжелательное отношение не приходится: свой удар я  нанес
в самую жизненно важную для них точку.
   Допрашивать    пришли    двое.    Разыгрывать     следователя-зверя     и
следователя-добряка они не собирались. Просто один из них говорил на  пароле
и  мог  служить  переводчиком  другому.  Мне  это  было  на  руку  -  давало
возможность тянуть время. Вообще допросы должны  вестись  обстоятельно,  без
лишней спешки, но атмосфера складывалась довольно напряженная.
   Разумеется, они ничуть не сомневались, какую роль сыграл я в этой  драме.
Для начала на стол передо мной швырнули пустой ллевун, демонстрируя, что  им
известно, кто я такой и что сделал.
   - Ваше имя? - спросил переводчик на пароле. Он был примерно  моих  лет  и
моего роста, имел бледную кожу, белокурые волосы и белесо-голубые глаза. Его
товарищ выглядел постарше, с сединой, а  глаза  его  были  интенсивно-синие.
Видеть земные моря и небеса, кроме как по видео, мне не доводилось,  но  для
себя я разделил их так - у одного были небесно-голубые глаза,  у  другого  -
синие, как море.
   - Джек Мартин, - недолго думая ответил я.
   - Где вы живете?
   - В однокомнатной квартире в третьем секторе, но дома не был давно.
   - А где вы были?
   - Здесь, внизу. После того, как в город вошли танки,  я  решил,  что  мне
лучше спрятаться.
   Оба они посмотрели на меня задумчиво, но изобличать во лжи не стали.
   - Кем вы работаете? - спросил голубоглазый.
   - Я - старатель; как правило, брожу в третьем-четвертом уровне в  поисках
артефактов. Но теперь это занятие не котируется. Вы, придя к власти, похоже,
не собираетесь поддерживать Координационно-Исследовательский Центр.
   Блондин  перевел  мои  слова  компаньону,  и  на  лицах   обоих   застыло
бесстрастное  выражение.  Подобное  выражение  лица   присуще   почти   всем
гуманоидным расам, но разгадать его суть не под силу  даже  принадлежащим  к
одной расе гуманоидам, если они происходят  из  разных  культурно-социальных
слоев. Синеглазый достал из кармана несколько листов  бумаги  и  минуты  две
внимательно их изучал. Я же старался хранить  спокойствие,  напоминая  себе,
что  звездному  воину  следует  сохранять  достоинство  даже   перед   лицом
опасности.
   - Вы - человек? - был следующий вопрос.
   - Да, - ответил я.
   - Ваше лицо очень похоже на наши, - произнес голубоглазый,  -  однако  вы
прилетели сюда с очень далекой планеты.
   - Примерно за тысячу световых лет, -  подсказал  я.  Не  знаю,  много  ли
значило  для  него  понятие  "световой   год",   учитывая   его   превратное
представление о строении Вселенной, но  вида  он  не  подал.  Возможно,  ему
приходилось слышать этот термин.
   - Мы переписали всех людей, остававшихся в городе. Джек Мартин в  списках
не значится.
   Я спокойно встретил его прямой взгляд.
   - Никто не знает, сколько в городе людей  находится  в  действительности,
тем более никто не знает всех по именам. Старатели приходят и уходят.
   На самом деле тетраксы наверняка знали, сколько в городе людей и  все  их
имена, но я рассчитывал, что  захватчики  не  получили  свободный  доступ  к
данным, хранящимся в Иммиграционной Службе. Они же останавливаться  на  этом
не стали. Тут я почувствовал, что обретаю некоторый контроль над  ситуацией,
хотя они все еще довольно враждебно на меня косились.
   - Зачем вы украли униформу и уничтожили компьютер?
   - Я хотел пробраться в склады, мне была нужна еда,  одежда  и  оружие.  Я
оказался в безвыходном положении. Здесь  очень  трудно  выжить  в  одиночку.
Вокруг полно гуманоидов со  скверными  характерами:  вормираны,  спиреллы  и
прочие в том же духе. Думаю, вам известно, кто такие вормираны?
   Они коротко посовещались между собой.
   - А много там осталось таких, как вы? - спросил голубоглазый.
   -  Несколько  сотен.  Город  занимает  большую  площадь,  и  внизу  много
заброшенных  мест,  не  занятых  тетраксами  под  производство.   Есть   где
спрятаться.
   - Где находится главный штаб сопротивления? Тот, что планирует диверсии?
   - Откуда мне знать? - спокойно ответил я.  -  Я  держусь  от  других  рас
подальше. Если они примут меня за кого-то из вас, то мне каюк.  И  прикончат
они меня с той же радостью, что и вы.
   Посовещавшись в очередной раз, они повернулись ко мне со зловещим видом.
   - Мы действительно расстреливаем диверсантов, мистер Мартин,  -  произнес
голубоглазый. - Прежде мы слишком великодушно обходились  с  представителями
вашей расы. Мы полагали, вероятно, ошибочно, что раз вы так похожи  на  нас,
то мы могли бы сотрудничать. Нам говорили, что тетраксы были угнетателями  и
у вашей расы  нет  причин  сохранять  к  ним  лояльность.  Несмотря  на  эти
заверения, от людей мы получили очень мало помощи, а теперь даже обнаружили,
что вы пускаете под откос поезда, на которых мы перевозим пищу. Есть ли хоть
одна причина, по которой мы не должны вас казнить?
   Я был рад, что мне предоставили шанс, но не  был  уверен,  что  сумею  им
воспользоваться.
   - Вы ворвались в город, стреляя во все стороны, - произнес я. -  Говорят,
вы увозите людей в какой-то концентрационный лагерь  внизу.  Естественно,  я
спрятался. Если б знать, что вы не сделаете мне ничего плохого и что я  могу
быть вам полезен, то, вероятно, пришел бы сам, добровольно.  Но  откуда  мне
было знать об этом? Я попытался жить сам по себе. Делал  то,  что  делал  бы
любой из вас в моем положении. Но если  от  меня  действительно  может  быть
какая-нибудь польза, то лучше помогать вам, чем быть расстрелянным.
   Произнося эти слова, я не мог отделаться от чувства, что аргумент мой был
слаб - гораздо слабее, чем того бы хотелось. Но что еще мог придумать  "Джек
Мартин"?
   - Вы прятались в надежде на контратаку тетраксов? - спросил переводчик.
   - Не совсем, - скромно ответил я. - Тетраксы - не  такие.  Они  наверняка
будут уверять вас в своей искренней дружбе  и,  вероятно,  добьются  в  этом
успеха.
   - У вас много друзей среди тетраксов?
   - У меня вообще нет друзей. Я малообщительный человек.
   Теперь я пытался прикинуться безобидной овечкой, мелкой сошкой,  хотя  не
хотел, чтобы они поверили этому на все сто. Такая  тактика  могла  оказаться
неправильной; мне следовало бы постараться войти к ним в доверие, рассказав,
как много я могу для них сделать, но меня останавливало предчувствие, что  в
результате они, будут относиться ко мне лишь с еще  большим  подозрением.  Я
хотел, чтобы предложение последовало с их стороны. Я уже понял,  что  они  с
энтузиазмом вербовали в свои ряды  коллаборационистов  среди  представителей
наиболее близких к ним рас, демонстрируя тем  самым  определенный  шовинизм,
который тетраксы, вне всякого сомнения, причислили бы к варварству.
   "Интересно, - подумал я, - как это  может  соотноситься  с  мультирасовым
составом населения в нижних уровнях?" Тем временем голубоглазый и синеглазый
опять о чем-то посовещались. Похоже, согласия меж ними не  было.  Понаблюдав
за захватчиками со стороны, я решил, что они,  очевидно,  довольно  склочные
существа.
   - Этот пистолет сделан людьми? - спросил  голубоглазый,  когда  их  тихая
перебранка наконец закончилась.
   - Да, - ответил я.
   - Но ведь из него нельзя убить.
   - Он не убивает существ с метаболизмом нашего типа.
   - Несмотря на то что ты не убил офицера, в которого стрелял, ты подлежишь
смертной казни, - осторожно  произнес  блондин.  -  По  нашим  законам  тебя
следовало бы расстрелять.
   Услыхав словечко "бы", я внутренне возрадовался.
   - Тогда, - произнес я, стараясь показать, что сохраняю твердость духа,  -
незачем тянуть. Я знал, на что шел. Се ля ви.
   Последнюю фразу я  произнес,  естественно,  на  французском.  Следователь
попросил  ее  объяснить.  Когда  он  перевел  мои  слова   компаньону,   мне
показалось, что мой фатализм произвел впечатление на седого. И я  уже  начал
было слегка себя поздравлять. Полной уверенности, однако, не было; оставался
шанс, что меня поймают на слове и поставят к стенке.
   Синеглазый выдал на своем языке довольно длинную тираду, во время которой
голубоглазый кивал и утвердительно хмыкал. Затем повернулся ко мне и сказал:
   - Здесь очень странное  для  нас  место  со  множеством  весьма  странных
обитателей.  Мы  понимаем,  что  ваше  вторжение  в  наш  мир  произошло  по
невежеству, и мы готовы смотреть на это сквозь пальцы. Тем не менее тетраксы
и другие расы из звездных миров должны свыкнуться с мыслью, что Асгард,  как
вы его называете, принадлежит нам и мы собираемся его  защищать.  Мы  хотим,
если   это   возможно,   установить   дружественные   отношения   со   всеми
галактическими расами. Поэтому нам нужна  помощь.  Несмотря  на  совершенное
против нас преступление, мы готовы проявить  снисхождение.  Если  вы  будете
искренне с нами сотрудничать, вас не расстреляют. Но  предупреждаю,  что  вы
должны приложить максимум стараний, чтобы загладить свою вину. Вы согласны?
   - Почему бы и нет? - с легкостью произнес я.
   - Вы знаете, как исправить нанесенные вами повреждения?
   - Не совсем, - произнес я. - Но  с  тетронской  техникой  я  работаю  уже
несколько лет. Помочь вам  овладеть  городскими  системами  управления  я  в
состоянии, а тетраксов знаю достаточно хорошо, чтобы помочь вам иметь с ними
дело.
   - Мы уже ищем способы, как заставить тетраксов рассказать все, что нужно,
- процедил он сквозь зубы. Я понял, что захватчики устали соблюдать приличия
и были склонны перейти к более жестким методам. Тетраксы чувствуют боль  так
же, как и все мы. Захватчики овладеют ситуацией - это только вопрос времени.
Станут ли тетраксы спасать своих людей от казней и пыток, или же  понятие  о
долге  индивидуума  перед  обществом  у  них  настолько  сильно,   что   они
ограничатся наведением дипломатических мостов? Ответа у меня не было.
   - Первое, что мы от вас хотим, - произнес блондин, - искреннего ответа на
все задаваемые вопросы. Мы  столкнулись  с  новой  для  нас  ситуацией.  Наш
предыдущий опыт не совпадает с тем, что мы обнаружили в городе и особенно за
его пределами. Мы понимаем, что должны многое узнать, и здесь  вы  могли  бы
нас научить. Но предупреждаю: терпение наше на пределе. Нам все равно,  живы
вы или мертвы, и при малейших признаках саботажа мы  вас  расстреляем.  Есть
много других людей-помощников, и чем больше мы  узнаем  от  них,  тем  менее
полезным окажетесь вы. Понятно?
   - Понятно, - спокойно произнес я. - Но отвечать на вопросы лучше на сытый
желудок.
   Ему не слишком понравился тон, которым были  произнесены  мои  слова,  но
поняв, что я имел в виду, смягчился, и я подумал, что чаша весов  склонилась
в мою пользу.
   - Вы хотите есть?
   - Да, - ответил я. Из всего сказанного мной  это  был,  вероятно,  первый
честный ответ.
   - Тогда я провожу вас в столовую. Вы увидите там  других  помогающих  нам
людей. А потом сразу же начнете на нас работать, отплатив таким  образом  за
наше великодушие.
   Голубоглазый встал и жестом предложил мне выйти в  дверь.  Открыв  ее,  я
увидал нескольких охранников, которые тут же  направили  на  меня  ружья,  и
остановился, чтобы уступить дорогу следователю. Он бросил несколько слов,  и
они расслабились, но ружья не опустили. Мы пошли по коридору, а они за нами,
не отставая ни на шаг.
   Электрическую систему освещения коридоров захватчики  сделали  на  скорую
руку, а свет от нее имел  желтый  оттенок  в  отличие  от  сияющих  белизной
тетронских  источников  света.  Я  лишь  искоса  глянул  на  ряды  лампочек,
свисавших с провода, прибитого к потолку, но голубоглазый воспринял это  как
критику с моей стороны.
   - Да, выглядит убого, - согласился он. - Но эти уровни не подсоединены  к
единой энергосистеме, и мы не можем воспользоваться  проводкой,  оставленной
нашими предками. Так что - прошу прощения. Ближе к  Центру,  где  двигателем
нашей  цивилизации  является  энергетический  источник  наших  предков,  все
по-другому.
   Я с удовольствием продолжил бы эту  беседу,  ибо  у  меня  накопилось  по
крайней мере столько же вопросов к нему, сколько у него ко мне,  но  мы  уже
вошли в просторное, оборудованное под столовую помещение с  дюжиной  длинных
столов и сотнями стульев. Здесь царил шум: в столовой было много солдат.  Из
больших котлов раскладывали горячую еду - благоуханную  манну  со  специями,
которые, очевидно, делали ее более похожей на то, что готовили им их мамаши.
   От  запаха  пищи  рот  моментально  наполнился  слюной.  Такого   эффекта
тетронская кухня никогда на меня не производила, даже когда  я  бывал  очень
голоден, и из, этого можно было заключить, что у  захватчиков  действительно
много общего как физически, так и биохимически с моей расой. Нормальной пищи
я не держал во рту с тех пор, как  покинул  "Леопардовую  Акулу",  и,  пусть
скафандр доставляет организму все необходимое, никаких вкусовых ощущений при
этом не получаешь.
   Людей вокруг было так много, а сам я настолько был погружен в собственные
мысли, что хоть и заметил сидящих за одним из столов китнян, внимания на них
не обращал.  Вдруг  из-за  стола  резко  поднялась  какая-то  китнянка.  Она
пристально смотрела на меня, а я лишь  рассеяно  провожал  ее  взглядом,  не
понимая,  что  происходит,  пока  она  не  указала  на  меня  пальцем.  Взяв
голубоглазого за локоть, она отвела его в сторону, что-то торопливо шепча на
ухо.
   Стволы ружей охранников вдруг резко ощетинились в направлении моей груди,
и я понял, что уже в который раз моя  маленькая  удача  повернулась  ко  мне
спиной.
   Китнянка оказалась Джейсинт  Сьяни.  Другую  такую  продажную  тварь  еще
следовало поискать. И она прекрасно  знала,  кто  я  такой  на  самом  деле.
Вероятно, ей было известно, что с Асгарда я улетел еще до вторжения,  и  мое
нынешнее присутствие здесь - это сюрприз на двадцать четыре карата.
   С голубоглазого как рукой сняло благодушие, и он оторопело  уставился  на
меня, едва она закончила свой торопливый  шепот.  Взгляд  его  отяжелел,  не
предвещая ничего хорошего.
   - Здравствуйте, мистер Руссо, - кровожадно пропела Джейсинт Сьяни.  -  На
этот раз мое участие, похоже, не поможет тебе сорваться с нар.
   - А тебе-то какая радость? - Я изо всех сил  пытался  бравировать.  -  Не
думай, что тебе от этого много обломится.
   Но положение мое было - хуже некуда. Наработанное с таким трудом  доверие
было вдребезги разбито, и впереди мне определенно светила  стенка,  если  не
хуже.

Глава 15

   Удивительно, немедленно назад они меня не повели. Для  начала  усадили  в
углу столовой и дали обещанную еду. Но есть вместе со мной  голубоглазый  не
стал - торопливо, встревоженным шершнем куда-то полетел, прихватив, с  собой
Джейсинт Сьяни. Охранники следили, как я принимаю пищу;  делали  они  это  с
неослабным  вниманием,  что  свидетельствовало  о  строгости  полученных   в
отношении меня приказов.
   Не успел я съесть и половины, как голубоглазый вернулся, а вместе  с  ним
появился маленький  старичок  с  непомерно  развитыми  даже  для  захватчика
надбровными дугами. Это был уже настоящий босс. Пока они обсуждали ситуацию,
я продолжал есть, ибо твердо решил, что быть расстрелянным на полный желудок
куда приятнее, чем на пустой. Аппетит, правда, был не ахти какой,  и,  когда
они подали знак, что пора идти, я еще не закончил обед.
   Меня почти бегом  прогнали  к  пассажирскому  железнодорожному  вагону  и
бесцеремонно  втолкнули  внутрь.  Голубоглазый,  старик,  Джейсинт  Сьяни  и
несколько солдат вошли тоже.
   По дороге я сказал голубоглазому:
   - Разве не проще расстрелять меня прямо здесь?
   - Мы не собираемся вас расстреливать, мистер Руссо, - ответил  он.  -  Вы
знаете много полезного для нас. Но мы вполне можем  считать  вас  шпионом  с
враждебными намерениями.
   Это прозвучало как явная угроза.
   - Я вернулся, потому что меня попросили тетраксы, - быстро сказал я  ему,
- но я не столько  шпион,  сколько  посол.  Тетраксы  очень  хотят  наладить
диалог. Они хотят подружиться и не понимают, почему вы не  отвечаете  на  их
послания. Если хотите, то, когда мы выйдем  на  поверхность,  я  с  радостью
послужу парламентером.
   - Мы едем не на поверхность, мистер Руссо, -  ответил  тот.  -  В  другую
сторону. И нам нет нужды спешить  с  установлением  контактов  за  пределами
Асгарда. Наладить отношения  с  тетраксами  у  нас  будет  время,  когда  мы
подготовимся. В настоящий момент есть более насущные  вопросы.  То,  что  вы
можете рассказать, представляет наивысший интерес, и вы расскажете нам  все,
что знаете.
   На этот раз мне самому стало интересно. Складывалось впечатление, что вся
Вселенная желала поговорить с Майклом Руссо и