тьмы,  заключенную  в  сырой  глине,  из  которой  был
сотворен человек, и едва им повстречались земные
   Женщины, были покорены их красотой,  новыми  нахлынувшими  чувствами,
страстями, похотью и любовью.
   От этих браков рождались странные дети, самыми человечными из которых
были великаны. Обладая огромной силой, двинулись по  земле,  прокладывая
новые дороги через непроходимые леса,  перекидывая  мосты  через  бурные
реки, пробивая проходы в каменных стенах. Они защищали людей от чудовищ,
но, когда самим хотелось есть,  с  полным  равнодушием  отнимали  еду  у
людей, а когда ее оказывалось мало, хватали и ели их самих.
   От приземленных мыслей Творца, у которых лишь оболочка была плотской,
родились  драконы,  грифоны,  дэвы,  а   также   бессмертные   существа,
облеченные плотью, которые позже  стали  богами.  Теми  богами,  которых
принято называть Старшими,  правившими  миром  неисчислимые  тысячи  лет
после ухода Падших, так позже стали называть приземленные мысли  Творца.
Правили до прихода Новых богов, или Молодых, как те себя назвали.
   Тем временем сами Падшие, счастливо открыв  для  себя  такие  могучие
чувства,  как  плотская   любовь,   ревность,   верность,   достоинство,
продолжали учить людей тому, что знали. Самый старший из  них,  чье  имя
ныне под запретом, научил людей делать мечи  и  железные  ножи,  щиты  и
доспехи, научил прорывать шахты, добывать металлы и самоцветы,  а  также
поведал о свойствах драгоценных камней. Так в  мире  появилась  зависть,
люди стали убивать друг  друга  из-за  драгоценных  металлов  и  камней.
Шамхазай -  помощник  главного  бунтаря  -  научил  людей  колдовству  и
магическим  свойствам  растений.  Бракиель  научил  людей  наблюдать  за
звездами, Кохвиель и Тамиель показали зависимость между жизнью  человека
и небесными светилами, а Сахариель дал понимание о периодах  Луны.  Само
по себе это не так уж и плохо, но люди все эти знания стали использовать
себе во вред. Железными мечами убивали друг друга из-за  драгоценностей,
ибо земель тогда  всем  хватало,  а  там,  где  не  помогало  оружие,  -
пользовались подлейшим колдовством и растительными ядами.
   Все больше и больше в человеке брала верх глина, а глиНа - это  Тьма,
и тогда Творец с болью в сердце послал четыре своих возвышенные мысли  -
Уриеля, Михаеля, Гавриеля и Рафаеля - для изъятия приземленных мыслей  с
земли и наказания их. Каждый из Падших получил срок наказания  в  аду  -
кроме самого главного, чье имя с тех пор под  запретом,  тот  остался  в
этом земном мире и был заточен под одной из скал.
   С тех темных и страшных времен прошли тысячи  лет,  прежде  чем  силу
набрали существа,  названные  затем  богами.  Сперва  были  даже  слабее
великанов, драконов, горгон,  грифонов,  дэвов  и  прочих  дивных  детей
падших мыслей Творца, но были бессмертными, потому хоть и  медленно,  но
набирали мощь. Их силу начинали признавать люди и звери, ощутили на себе
птицы и рыбы, деревья и  камни.  Испуганные  люди  начали  приносить  им
жертвы и просить защиты, это увеличивало мощь богов, а  через  капища  и
храмы, выстроенные в их честь, они могли, не сдвигаясь с  места,  видеть
все, что там происходит, и  даже  мгновенно  появляться  в  тех  храмах.
Потому  боги  ревностно  следили,  чтобы  храмы  ставили  всюду,   чтобы
приносили жертвы. Сами наибольшим вниманием одаряли тех людей,  кто  мог
пробраться в неведомые ранее земли и поставить им храм, капище или  хотя
бы жертвенник.
   Потом и среди богов произошла Великая, как называют, битва. Поколение
старых богов, что от падших мыслей Творца, было свергнуто новыми богами,
что  произошли...  здесь  мнения  волхвов  расходятся,  а  предположения
высказываются порой настолько дикие, что  Вяземайт  просто  отбросил  их
скопом, ибо верховному волхву надлежит думать  о  стране,  а  не  ломать
голову над тайнами мироздания.
   Сейчас старые боги заключены либо под землю, либо в горах  и  скалах.
Они бессмертны, они страдают, они полны ярости  и  ненависти  к  молодым
богам и этому миру...
   Вяземайт содрогнулся всем телом. Сердце  стучит  тревожно,  что-то  в
мире произойдет, слишком долго жили без катаклизмов. А боги ревнивы,  не
желают, чтобы люди жили счастливее, чем они, боги. Откуда  придет  беда?
Откуда грозят великие испытания? В горах, говорят, по-прежнему сильны
   Драконы, а в Куявии их вообще даже  приручили,  разводят,  взяли  под
защиту. Стоит только вспомнить, как на драконе их перевезли через  горы,
пропасти, ущелья, пики, бездны! В лесах Славии, по  слухам,  расплодился
лесной народ, что днем носится быстрее птиц, а  ночью  пускает  корни  и
тянет соки из матери-земли. Эти люди почти бессмертны, ибо живут  тысячи
лет, как и деревья, удар топора по их  телам  оставляет  лишь  крохотную
зарубку, как на дереве, а страшатся только огня.  Из  горных  пещер  все
чаще выходят странные народы, что живут в глубинах земли, а наверх могут
выйти только в дождливую ночь, чтобы и звезд  не  видать  за  тучами,  а
лунный свет им вообще выжжет глаза, как  наземным  -  жаркое  полуденное
солнце.
   Пришел Аснерд, что-то спрашивал, Вяземайт  лишь  отмахнулся.  Явились
молодые воины, этих Вяземайт отправил  повелительным  жестом  на  охоту,
глаза его медленно закрылись. Спина  не  чувствовала  шероховатый  ствол
дерева, чувства обострились, но в то же время начал ощущать все  запахи,
слышать рост травы, и потому вообще, казалось, перестал что-либо слышать
и даже чувствовать. В мозгу медленно и лениво ползли мысли о Придоне,  о
растоптанных сапогах, о цепочке муравьев, что пересекли ему дорогу прямо
перед шатром, о запахе лопнувшего под подошвой лесного яблока...
   Когда Аснерд вошел снова и нетерпеливо обратился с чем-то пустяковым,
Вяземайт открыл непонимающие глаза. Аснерд прорычал сердито:
   - Я за него беспокоюсь, а этот кабан - спит?
   - Ну, - сказал Вяземайт, - не совсем...
   - Ну хоть что-то увидел? Или потерял нюх?
   - Это ты потерял нюх, - ответил Вяземайт  кратко.  -  Мы  раздразнили
темные силы, Аснерд... Я? Тоже с тобой, как же? Но главное - Придон. Они
его уничтожат... Но если удастся как-то обойти их, то не  миновать  тех,
кто за ними.
   - А кто за ними? - спросил Аснерд настороженно. - Какие-то герои?
   - Хуже, Аснерд. За ними -  бог.  Старый,  древний.  Аснерд  вышел  на
цыпочках. А Вяземайт всю ночь жег
   Волшебные коренья, вызывал духов предков, общался с богами, а потом с
кучей волхвов пытался понять, что же  те  поведали.  Аснерд  видел,  что
верховный волхв мрачнел все больше, лицо вытянулось, в  глазах  появился
страх.
   Когда Вяземайт наконец ввалился в комнату и рухнул  за  стол,  Аснерд
заботливо придвинул кувшин с охлажденным соком грацника.
   - Держись, - сказал он. - Догадываюсь, что это не топором махать.
   Вяземайт долго и жадно пил, от нетерпения проливая струйки на  грудь.
Руки за эту ночь стали тоньше, словно неведомый жар иссушил  тело,  лицо
исхудало, желтая кожа туго обтягивала выступающие кости.
   - Аснерд, - сказал он хрипло. Сделал еще  пару  великанских  глотков,
задрав кувшин кверху дном, поймал  последние  капли  широко  распахнутым
ртом. - Аснерд... сегодня я заглянул в бездны.
   Он со стуком поставил кувшин. Столешница протестующее скрипнула.
   - В бездну?
   - В бездны. Увидел...  я  увидел  такое,  Аснерд,  что  язык  немеет,
превращается в деревяшку. Нет ни слов, ни... ничего нет,  Аснерд,  чтобы
хоть близко... Я видел хаос, жуткий и страшный. В  нем  ни  черноты,  ни
жара, ни  холода,  в  нем  ничего  нет.  Видел  блистающий  свет,  видел
краеугольный камень... хотя это и не камень вовсе, а... Но с того  камня
начался белый свет. Нет, белый свет начался на день или два раньше, а  с
камня начались мы... начался закон, порядок, упорядочивание... Так  вот,
Аснерд, я многое не понимаю, вообще ничего не понимаю,  но  все  во  мне
говорит, что очень опасное дело мы затеяли.
   Аснерд хмыкнул.
   - Ну и что? Опасность - это как песня для артанина, как молодая трава
для его коня!
   - Я не о том. Мы нехорошее дело затеяли. Опасности для нас - что? Что
нам беды, невзгоды, драконы,  дивы,  колдуны  и  горные  великаны?..  Но
сейчас... сейчас хуже.
   - Но что?
   - Нам пришлось бы пойти против самого Творца.
   - Что-о-о?.. Ты имеешь в виду богов? Так ты уже вчера это сказал!
   Вяземайт вяло отмахнулся.
   - Что боги, даже Старшие?.. Так, муравьи под ногами Творца.
 
*** 
 
   Придон несся впереди отряда, постанывал сквозь  зубы.  Тулей  навязал
ему целую сотню сопровождающих, где-то на пути есть земли мятежных беров
или даже князей, что не то  что  не  признают  власти  Тулея,  но  могут
обидеть одинокого путника, напасть на караван, ограбить переселенцев или
принудить поселиться в своих владениях.
   Воины, надо признать, все, как один,  бывалые,  тертые,  привыкшие  к
жизни в степи, на заставах, умеющие спать в доспехах  и  вполглаза.  Они
смеялись и шутили там, позади, ехали по куявским меркам очень быстро, не
понимали артанина, для которого весь отряд  едва  переползает  от  одной
рощи к другой, где тут же располагается на отдых,  кони-де  притомились.
Артанские кони за это время еще не разогрелись бы...
   На пятый день пути справа возникло  облачко  пыли,  быстро  пошло  им
наперерез.  Куявы  насторожились,  быстро  достали  из  мешков  доспехи,
облачились, напялили шлемы, закрывающие не только голову, но и лицо так,
что для глаз одна узкая прорезь. Ладони на рукоятях мечей.
   В облачке заблистали искры, вскоре вперед вырвались  бешено  скачущие
кони, а желтая пыль кружилась позади, да стала видна большая стая ворон,
преследующая всадников. Придон первым узнал их,  гордо  выпрямился,  еще
горделивее посматривал на куявских воинов.
   Впереди неслись Аснерд и Вяземайт, за ними еще пять всадников. Придон
впервые посмотрел на артан глазами куя-вов, понял, почему те  побледнели
и начинают ерзать в седлах. Аснерд и Вяземайт скачут на артанских конях,
что значит -  несутся,  как  низколетящие  птицы,  но  это  не  кони,  а
настояЩие горы, как и сами богатыри, а  туча  ворон  за  ними  -  просто
крупные  комья  земли,  выброшенные   чудовищными   копытами   артанских
скакунов.
   - Это ко мне, - сказал Придон громко. - Мечи - в ножны!
   Куявы с огромным облегчением убрали пальцы с рукоятей  мечей.  Аснерд
начал придерживать коня, Вяземайт остановил чуть позже, его жеребец даже
присел на круп, а копыта пропахали в твердой каменистой  земле  глубокие
борозды, словно по  мягкой  глине.  Вяземайт  огромен  и  страшен,  если
смотреть глазами куявов, его кожа превратилась в плотные доспехи, потому
и скачет обнаженным до пояса, а его спутник так и вовсе чудовище, это же
ожившая каменная гора, не человек...
   Аснерд подъехал ближе, обнялись, не покидая  седел,  Аснерд  похлопал
Придона по плечу.
   - Отъелся на куявских харчах, отъелся...
   - Что-то случилось? - спросил Придон.
   - Да, - ответил Аснерд. Он оглянулся на Вяземайта, тот нахмурился.  -
Да, Придон. Объяви привал. Мы  торопились  перехватить  тебя.  Есть  что
сказать важное.
   Пятеро  молодых  артан,  которым  выпала  честь  сопровождать  старых
героев, уже торопливо ставили большой  шатер.  Один  бросился  разжигать
костер вблизи входа. Еще один сбросил с седла  подстреленную  по  дороге
серну.
   Куявы, переговариваясь, отъехали в сторону,  покинули  седла,  кто-то
пустил коня пастись нерасседланным, кто-то углядел в сторонке  ручеек  и
поспешил туда, чтобы успеть напоить коня и самому  напиться,  пока  вода
чистая.
   Придон передал коня молодым воинам,  чуть  не  передрались  за  честь
отвести на водопой, нырнул в шатер. Вяземайт с кряхтением  опустился  на
расстеленную шкуру горного льва. Вошел Аснерд, буркнул:
   - Не умеют молодые мясо жарить... Ну, Придон, у нас плохие новости.
   - Догадываюсь, - буркнул Придон.
   - Откуда?
   - Морды у вас такие. Плохейные.
   Они помолчали, собираясь с мыслями. За это время  серну  разделали  и
пожарили, в шатер внесли горячее мясо. Аснерд схватил ломоть,  ругнулся,
обжигаясь, начал с жадностью пожирать, перетирая  нежное  мясо  крепкими
желтыми зубами.
   Вяземайт и Придон  ели  спокойнее,  держали  лица.  Аснерд  проглотил
крупный кус, едва не посинел, а потом просипел сдавленным горлом:
   - Придон, на этот раз Славия... А там, волхвы говорят, тебе никак  не
пройти мимо Листогерта. Это древний бог. Не из  тех,  кто  правит  миром
сейчас, а из первых богов, старых!.. Он  свергнут  и  заточен,  но  боги
бессмертны, он и в темнице копит мощь, она уже неимоверна... Хуже  всего
то, что бог этот в ярости. Он ослеплен злобой,  он  разрушит  все,  весь
мир, едва вырвется из темницы...
   - Так пусть там и сидит, - рассудил Придон.
   Аснерд ухватил другой ломоть мяса,  взглянул  на  Вяземайта,  челюсти
заработали  часто  и  мощно.  Вяземайт  отер  тыльной  стороной   ладони
замасленные губы.
   - Придон, - сказал он мягко, - тебе его не обойти.
   - Почему?
   - У него ключ. Только он может сказать, где лезвие этого  меча.  Надо
тебе сказать, что с этим мечом вообще что-то странное...
   - Что?
   - Не знаю. Но мне кажется, он намного древнее, чем даже  известно  по
хроникам и легендам. Придон пожал плечами.
   - Мне все равно. Мне нужен меч, а сколько ему лет и кто его  ковал  -
все равно:
   -  Листогерт,  -  произнес  Вяземайт.  Лицо  его   стало   серым.   -
Листогерт...  запомнил?  Это  намного  хуже,  чем  все  джинны,  дэвы  и
чудовища, вместе взятые.
   Придон ответил нетерпеливо:
   - Я не знаю ни чужих богов, ни чужих демонов, ни чужих алтарей.  Если
мне загородят путь, я все равно пройду.
   Вяземайт беспомощно  взглянул  на  Аснерда.  Тот,  продолжая  жевать,
кивнул на палицу, она лежала в углу шатра.
   - Ну дури. Подай-ка мне лучше мою палицу.
   Придон нагнулся, пальцы дотянулись до отполированной частым  касанием
рукояти. Палица не сдвинулась, он нагнулся сильнее, ухватил  крепче,  но
палица оставалась как приклеенная. Ему показалось, что  Аснерд  хмыкнул.
Покраснев, он встал над  палицей,  нагнулся  и  схватил  палицу  уже  со
злостью  и  решимостью  вздернуть  прямо  над  головой.  Она  оставалась
неподвижной, словно он пытался поднять скалу.
   Аснерд наблюдал за ним с  интересом.  Придон,  багровый  от  стыда  и
унижения, ухватил палицу двумя руками. Мышцы  затрещали,  палица  начала
приподниматься. Он оторвал ее от земли, начал поворачиваться, но  пальцы
не удержали чудовищный вес. Палица рухнула, едва не угодив ему по ноге.
   Аснерд покачал головой, его рука без труда подхватила палицу,  Придон
с недоумением и страхом наблюдал, как Аснерд легко повесил ее справа  на
пояс, глаза его смеялись.
   - Еще не понял?
   - Понял, - сказал Придон со злостью. - Да,  я  не  самый  великий  на
свете герой! Но мне нужен этот меч, и я его получу. Или умру на  пути  к
нему. Однако я пойду, все равно пойду... Кто этот Листогерт, кроме того,
что он бог?
   - Этого мало? - удивился Вяземайт.
   - Нет, но я слышал, что были герои, побеждали даже богов.
   Аснерд сказал гулко:
   - Враки. Это придумали позже.
   - Аснерд, - вырвалось у Придона с болью, - но  что  мне  остается?  Я
выбрал эту  дорогу!..  Говорят,  что  такие,  как  я,  долго  не  живут.
Наверное, это так. Умнее было бы отступить, но мы идем  дальше...  пусть
даже будем видеть впереди гибель.
   Полог шатра захлопал, Придон оглянулся, но это просто поднялся ветер,
засвистел по ту сторону на разные голоса. Вяземайт долго  прислушивался,
взор стал отстраненным, кусок  мяса  вывалился  из  руки.  Придон  хотел
окликнуть волхва, наткнулся на предостерегающий взгляд Аснерда. Вяземайт
часто задышал, лицо перекосилось, на нем отразился
   Смертельный ужас. Кожа посерела, на  лбу  выступили  бисеринки  пота,
собрались в капли, начали срываться тонкими струйками по лицу, капали на
обнаженную грудь.
   Аснерд потупился, даже кусок мяса опустил, не  замечая,  что  сладкий
сок течет по пальцам. Придон неотрывно смотрел на Вяземайта. До этого не
раз видел,  как  старый  волхв  становился  багровым  от  нечеловеческих
усилий, как бледнел от ярости, как его массивное лицо наполняется кровью
при  виде  врага,  даже  видел  его  синим  от  смертельной   усталости,
изнеможения, но вот таким пепельно-серым - впервые.
   - Придон, - проговорил Аснерд не своим голосом, - ты знаешь,  что  ты
творишь?..
   - Нет, - ответил Придон, - а зачем? Такое чувствуют, а не знают.
   - Да?.. наверное. Но вот Вяземайт, похоже, уже знает. Или видит...
   Придон сказал с завистью:
   - Хотел бы я тоже вот так, прозревать взором!
   - Сплюнь, - посоветовал  Аснерд  очень  серьезно.  -  Я  знавал  даже
волхвов, что впадали в безумие, накладывали на себя  руки,  бросались  в
пропасти, ибо не могли вынести то, что им открылось...
   - А что им открывалось?
   - Никто не знает. Возможно, сами  не  понимали,  что  видели.  Только
чувствовали,  что  великое,  неимоверно  великое,  что  не  вмещается  в
сознании. Это сводило с ума.
   Он умолк, смотрел на Вяземайта. Волхв дышал часто, с хрипами, но цвет
лица возвращался, наконец он открыл глаза, Аснерд тут же протянул кувшин
с настоем огонь-корня. Вяземайт пил жадно, руки  крупно  тряслись,  зубы
стучали по краю кувшина.
   Аснерд сказал осторожно:
   - Поспишь, отдохнешь? Вяземайт покачал головой.
   - Я из старых дубов, выдержу. Только бы теперь вы оба выдержали.
   - Говори, - предложил Аснерд.
   Придон настороженно молчал.
   - Придон, - сказал Вяземайт хриплым страдальческим голосом, - мы сами
- безумцы, что поддержали тебя... Надо было остановиться раньше. Правда,
и сейчас, возможно, еще можно. Ты не знаешь,  что  безумцы  подталкивают
тебя выступить против самого Творца этого мира!.. Я не  знаю,  зачем  он
породил богов, но каждый знает, что Творец лишь дремлет, а не спит и  не
мертв, как хотелось  бы  волхвам!..  Придон,  с  богами  как-то  удается
договориться,  принести  им  жертвы,  дать  обет,  построить   для   них
жертвенник или храм, совершить паломничество в дикие края, где не  знали
их имя и водрузить там жертвенник в их честь... За это  польщенные  боги
прощают любой поступок. Но не так с Творцом! Он... он  беспощаден.  Если
ты что-то сделал против него, то участь твоя страшна. Уже никто тебя  не
спасет и  ничто  не  отстрочит  гибель.  Он  не  знает  ни  жалости,  ни
снисхождения.
   Придон  слушал,  лицо  его  тоже   посерело.   Он   чувствовал,   что
съеживается, становится меньше ростом, словно тень могучего Творца, бога
более древнего, чем сами боги, выросла перед ним, а Творец уже  протянул
к нему карающую десницу.
   - Я должен... - прошептал он такими же серыми и похолодевшими губами.
- Я должен... Нет жизни без Итании!
   Вяземайт снова припал к кувшину. Аснерд прокашлялся, сказал  тяжелым,
как горы, голосом:
   - Придон, я хочу тебе сказать...  Посмотри  на  мир!  Ты  видишь,  он
существует и без нас с тобой. Если вдруг случится  ужасное:  ты  умрешь,
умрет Вяземайт и умрем мы все здесь, то мир этого даже не заметит.  Люди
будут все так же пахать и  сеять,  веселиться,  рожать,  растить  детей,
пасти скот, танцевать на свадьбах... Но если  разбудишь  Творца,  участь
твоя и всех нас решена, как говорит наш волхв, и взвешена.  Более  того,
Творец может уничтожить весь род людской.
   Вяземайт сказал невесело:
   - Все те всемирные потопы, которые он уже  насылал,  покажутся  всего
лишь ласковым предупреждением.
   - Шлепком по заднице, - прорычал Аснерд. - РасШалившемуся...  Придону
тех лет! Люди и раньше раздражали Творца, он уже населял  землю  заново.
Возможно, на этот раз он вообще захочет вернуть землю в  хаос,  погасить
Свет, который зажег перед началом Творения, создать что-то иное. Это все
в его власти, Придон!
   Слова обрушивались на Придона, словно тяжелые  горы.  Он  вздрагивал,
пригибал голову, лоб покрылся испариной, на висках вздулись толстые, как
пиявки, темные жилы. В глазах было