у   по
спрессовавшемуся до твердости льда снегу. Он закричал,  упал  на  глыбы,
стал цепляться, ему помогли, кое-как подтащили обратно, в то  время  как
Аснерд вынес мертвое тело.
   Могилу долбить не решились, леденящий  ветер  пронизывал  до  костей,
кое-как углубили мечами и топорами подходящую  трещину,  быстро  уложили
мертвого, засыпали сверху тяжелыми камнями.
   Когда влезали в пещеру, Придон оглянулся. Над местом захоронения буря
уже намела снежный холмик. К полудню  снег  станет  по  крепости  равным
льду, никакой зверь не сумеет добраться.
   Придон велел прибывшим воинам  выйти  и  срубить  сухое  дерево,  что
торчит из расщелины. Хворост заканчивается, а без огня здесь не  выжить.
Вязеймата предупредил, чтобы с мешка с мясом и сухарями не  слезал,  кто
знает, сколько здесь длятся бури.
   Он чувствовал,  что  голос  его  звучит  сильно,  уверенно,  Вяземайт
кивнул, Черево промолчал, а двое тут же взяли мечи и вышли в  белый  ад,
отодвинув плиту. Придон  нырнул  следом,  чтобы  два  раза  не  впускать
холодный  воздух,  колючий  снег  больно   полоснул   по   лицу,   ветер
торжествующе взвыл в ушах и похоронной песней отозвался в черепе.
   Однако тучи двигались уже  рваные,  иногда  проглядывало  солнце.  Он
пошел в другую сторону, снег и  ветер  подталкивали  в  спину.  Когда-то
здесь со скалы бежал водяной поток, замерз, огромные  глыбы  сверкающего
льда искрились в редкие моменты, когда на них падал луч солнца.
   Древко хоть и остыло, но это не железо, к которому прикоснись - сразу
кусок кожи подаришь. Придон размахнулся, двумя ударами отколол  глыбу  с
хорошего барана размером, с облегчением сунул топор в петлю, нагнулся за
отколотым льдом.
   Пальцы подхватили снизу, он начал разгибаться...
   Голову тряхнуло, будто ударили в лоб молотом. В глазах
   Блеснул ослепительный свет. В черепе раздался треск, звон,  загудело.
Он чувствовал,  как  из  ослабевших  пальцев  вываливается  глыба,  ноги
подкосились, успел  увидеть,  как  навстречу  метнулась  крупнозернистая
поверхность слежавшегося снега.
 
ГЛАВА 19 
 
   Его трясли, били, щипали. Он замычал, открыл глаза. Мир был  красным,
снег  розовым,  а  каменная  стена,  перед  которой   его   держали,   -
темно-багровой. Голова раскалывалась от боли,  в  черепе  стоял  грохот,
что-то пыталось выбраться и для этого разламывало его изнутри.
   Он застонал, провел ладонью  по  лицу.  Ладонь  сразу  стала  мокрой,
липкой, зато мир из красного превратился в обычный, и Придон понял,  что
взор застилала пленка крови.
   Сильные руки тряхнули снова, голос за спиной прогудел:
   - Что случилось? Поскользнулся?
   - Еще как, - прохрипел Придон. Закашлялся, выплюнул, на лед шлепнулся
красный комок. - Так поскользнули, что... голова сзади как?
   - Вроде цела, - ответил Аснерд, - но кровь все еще...  Твое  счастье,
что я вышел почти сразу.
   Придон зябко передернул плечами. Упасть вниз лицом и пролежать так  в
беспамятстве совсем немного - это очнуться уже в том  мире,  где  сейчас
скачут на конях его пращуры. Никакой маг не возьмется вернуть  убежавшую
из ледышки жизнь.
   - Что-нибудь заметил?
   Аснерд, все еще придерживая его на ногах, зашел сбоку,  всмотрелся  в
лицо, присвистнул.
   - Да у тебя харя успела обмерзнуть!
   - Что-нибудь заметил? - повторил Придон. - Вокруг?
   - Показалось... - ответил Аснерд  задумчиво,  -  вроде  бы  метнулась
тень... Но ты ж знаешь, при таком ветре...
   - Надо быстро вернуться, - сказал Придон. - Узнать, кто еще выходил.
   Аснерд буркнул:
   - Да все выходили. Я сам их погнал, чтобы дров поискали.
   - Даже Черево?
   - Его я попер в первую очередь, - ответил Аснерд злорадно.
   Кряхтя, подхватил ледяную глыбу, прижал к груди. Ветер сорвал с грани
мелкую ледяную крошку, брови  воеводы  сразу  стали  серыми,  косматыми.
Придон кивнул, мол, постарается добраться сам,  качнулся  и  двинулся  к
пещере. За спиной громко топал Аснерд, Придона все еще  раскачивало,  он
хватался за каменную стену.
   В пещере он лег рядом с Вяземайтом. Волхв сразу понял, что  стряслась
беда, подставил ухо. Придон, едва шевеля  губами,  пересказал,  как  его
пытались оставить здесь навеки. Вя-земайт хмурился,  сопел,  став  очень
похожим на воеводу.
   Эту ночь спали поочередно. К  утру  буря  утихла,  но  небо  все  еще
оставалось затянуто низкими грозовыми тучами. Вя-земайт сказал хмуро:
   - Пока не очистится,  за  нами  никто  не  прилетит.  Придон  спросил
тревожно:
   - Почему?
   - Чем больше узнаешь про драконов, тем больше  понимаешь,  почему  не
захватили мир... В такую погоду не летают. Аснерд сказал очень серьезно:
   - У них крылья намокают, как у комаров. Вяземайт отмахнулся:
   - Не дури ребенка. Жили бы драконы  в  Степи,  летали  бы,  там  тучи
высоко. А здесь, в горах, тучи ходят и выше, и ниже, и на уровне пещеры.
Летать вслепую - это разбиться сразу. Эти твари не  такие  поворотливые,
как воробьи... Так что в непогоду смирно сидят в пещерах. Вернее,  спят,
чтобы жир не расходовать.
   - Так что приходи и бери их голыми  руками,  -  снова  сказал  Аснерд
лицемерно, - вот так и берутся герои-куявы!
   Так что нам здесь еще до-о-олго...  Может,  до  настоящей  зимы.  Вот
тогда бури задуют уже настоящие!
   - А зимой драконы не летают, - добавил Вяземайт.  Придон  видел,  что
его к чему-то подталкивают, спросил хмуро:
   - А что, есть дорога, чтобы назад пешком? Аснерд ответил живо:
   - Нет, конечно. Но у нас теперь есть веревки, Черево зачем-то  привез
два мотка. Спускаться - не подниматься. Можем вернуться обратно за  пару
недель.
   - А если пойти не через перевал в сторону земель Ант-ланца, -  сказал
Вяземайт, - а через земли Серого Вiлька,  то  можно  даже  быстрее.  Или
спустимся в Артанию, а там на быстрых конях рукой подать до Куябы...
   Придон вскочил.
   - Так чего же мы сидим?
   Черево пришел в  ужас,  но  Придон,  чувствуя  за  спиной  поддержку,
повторил непреклонно:
   - Спускаться - не подниматься! Те веревки, что ты захватил... кстати,
зачем?.. как раз позволят спуститься с этой отвесной стены. А  дальше  -
проще. Если не хотите с нами, оставайтесь.
   Воины слушали молча, Черево воскликнул:
   - За нами не пришлют!
   - Почему? - спросил Придон быстро.
   - Ну... - сказал Черево быстро, замялся,  глаза  быстро  забегали  по
сторонам, он промямлил:
   - Это очень трудное... с  драконами!  И  очень  долго  связываться  с
хозяевами драконов. Хоть я и знатный бер, но сейчас все говорят и думают
только о тебе... Хотя, я думаю, с мечом у тебя что-то не  получилось?  Я
даже не спрашиваю, где ваш четвертый, уже догадываюсь, прости.
   - Он погиб, - ответил Придон глухим голосом.  -  Красиво,  по-мужски.
Насчет рукояти меча... не беспокойся. Я обещал  ее  Тулею,  а  не  тебе.
Собирайся, выступаем немедля. Я не хочу, чтобы нас здесь застала  вторая
буря.
   Воины, прилетевшие с Черево, посматривали на него как
   На их командира. Хрольд погиб, а Черево не воспринимали как человека,
которому могут подчиняться мужчины с оружием.
   - Но как же... - начал  было  Черево  и  осекся.  Из  каменной  стены
напротив вышел полупрозрачный исчезник, прошел несколько шагов, оставляя
глубокие следы, и погрузился в россыпь крупных камней, как если бы вошел
в яму.
   Придон крикнул Аснерду:
   - Выступаем!.. Черево остается.
   - Нет-нет, - сказад Черево торопливо. - Здесь и так много народу.
   Воздух прозрачный, чистый белый снег, такое же чистое  голубое  небо,
блестящие льдом вершины гор, все сверкает, искрится, и только на дальней
горе, как столб мрака, из черной ночи высится башня. Черный камень  даже
не отражает яркие солнечные лучи, башня абсолютно черная, и еще в синеве
неба Придон различил гигантскую воронку, похожую на водоворот  в  бурной
реке.
   Кулаки сжались, волосы на руках  встали  дыбом.  Даже  оттуда  колдун
может ударить по ним молниями. Или  велеть  земле  расступиться  под  их
ногами. Для колдунов в башнях нет расстояний, с одинаковой силой бьют по
тем, кто подскачет к самим воротам башни, а там нет ворот, и по дальним,
лишь бы увидели с башни.  Так  что  подкрадываться  придется  по  щелям,
прячась за гребнями скал, одеваясь в шкуры горных козлов...
   Он прерывисто вздохнул, Вяземайт тут же спросил за спиной:
   - Что-то случилось?
   - Башни, - ответил Придон коротко.
   - Пока о них не  думай,  -  посоветовал  Вяземайт.  -  Придет  время,
найдется и на них... башнеломалка.
   - Как?
   - Не  знаю,  -  ответил  Вяземайт.  Он  догнал,  пошел  рядом.  -  Но
ошиблись... погнавшись за легким хлебом. Да,  невероятно  сильны.  Но  и
уязвимы.
   - Как? - повторил Придон.
   - Не знаю, - повторил и Вяземайт. - Придет время, мы найдем как.  Все
равно никуда не сбегут от своих подземных озер магии.
   Впереди  через  дорогу  бесшумно  проскакали  всадники  на   странных
мохнатых зверях, исчезли. На снегу не  осталось  следов,  однако  в  том
месте скалы, куда ушли, камень разогрелся и потрескивал, остывая.
   Вяземайт отмахнулся.
   - Это старые...
   - Кто?
   - Не знаю, - ответил Вяземайт  нехотя.  -  Мы  только  начали  заново
осваивать мир, Придон. До многих мелочей пока не доходят руки.
   - А вдруг не мелочи?
   - Придон, людям  пока  что  надо  просто  выжить.  Для  этого  воюют,
захватывая новые земли, засевая их своим... семенем, дабы больше было на
свете артан... а куявы тоже спешно заселяют свои земли, у них еще  много
пустых, ты сам видел. По всем пещерам начнем шарить, когда будет минутка
на передышку. И тогда все эти мелкие  исчезники,  гномы,  эльфы,  темные
рудокопы, все диковинки, что пока спрятаны...
   - Дивы, - подсказал Придон.
   Вяземайт отмахнулся с полнейшим пренебрежением.
   - Дивов, как серьёзных противников, не останется.  Их  уже  сотрут  с
лица земли. Такие, как ты. А мелочью займемся не потому, что противники,
хоть противники, а потому, что природа человека такова, Придон.  Нам  до
всего есть дело.  Мы  везде  должны  сунуть  нос,  везде  порыться,  все
пощупать, переложить с места на место...
   Он умолк, Придон не слушает, над горами с  большой  скоростью  против
ветра плывет широкое ноздреватое облако. Низ черный, как у побывавшего в
огне дерева, там слабо поблескивают лиловые  огни,  зато  кудрявый  верх
сверкает золотом. Там громоздятся башни, дома с золотыми крышами, иногда
проступают нечеловеческие лица, морды диковинных зверей...
   - Красиво, - вырвалось у Придона. - Показать бы Итании!
   Уже не замечая Вяземайта, он ускорил  шаг.  Глаза  не  отрывались  от
дивного облака.
   - Смотри под ноги, - буркнул Вяземайт.
   Солнце жгло плечи и спину. Меховую одежду он сбросил уже давно, как и
Аснерд с Придоном, наслаждался дивным состоянием, когда идут  по  снегу,
но солнце жарит так, что вот-вот впузырится кожа. Не у них, понятно, а у
этих черев-щиков, что так и не сняли меховые одежды. Парятся, как старые
куявские бабы в своих старых куявских банях.
   Тяжело ступая, догнал Аснерд. Вяземайт нахмурился, Че-рево и его люди
остались без присмотра, Аснерд оскалил зубы.
   - Едва тащат  ноги,  -  сообщил  он.  -  Это  не  в  дворцовых  залах
вышагивать!
   - Странно, - сказал Вяземайт задумчиво, - что послали  не...  скажем,
более привыкших к горам.
   - Если ты думаешь то, что и я, тогда ничуть не странно.
   Он догнал Придона, Вяземайт видел, что воевода долго  прислушивается,
даже пытался заговаривать, но Придон, судя по всему, не отвечал.  Аснерд
приотстал, а когда приблизился  тяжело  ковыляющий  Вяземайт,  сказал  с
неловкостью:
   - Ты бы посмотрел, что там с Придоном.
   - А что случилось?
   - Заговаривается...
   Вяземайт кое-как ускорил шаг.  Придон  двигался  в  стороне,  солдаты
поглядывали на него с испугом. Придон шел, не  склоняясь  перед  ветром,
как ходил всегда и как идут все трое артан, холодный ветер сечет, мелкие
льдинки тут же  превра-щаюся  на  горячей  коже  в  крохотные  капельки,
испаряются. Черные  волосы  треплет  ветром,  медный  обруч  горит,  как
раскаленный в огне, от него летят искры.
   Ноги Придона загребают снег, глаза смотрят поверх далеких  вершин,  а
губы непрерывно шевелятся. Вяземайт догнал, ветер все  еще  воет,  слова
разобрать трудно, но, когда он вслушался, понял все.
   - Когда с синего неба, - донесся до него страстный
   Шепот, - солнечный свет - я думаю о тебе, но если тучи и  дождь  -  я
тоже думаю о тебе! Когда ночь, а звезды от края до края, я думаю о тебе,
любимая! Но если утренняя заря улыбается миру, я тоже о тебе, любимая! И
в жаркий день, и в снежную ночь, и в дороге, и за столом - только о тебе
я думаю, только тобой живу. Если по небу белокрылят  птицы,  я  думаю  о
тебе, но когда низко над землей черные молнии стрижей, мои мысли тоже  о
тебе...
   Вяземайт приотстал, а когда воевода  догнал,  старый  волхв  двигался
задумчивый и отрешенный. Аснерд помолчал, ждал, когда  волхв  заговорит,
наконец рыкнул:
   - Что, это заразно? Вяземайт слабо улыбнулся:
   - О, если бы это было так!
   - Что с Придоном? - потребовал Аснерд.
   - Он просто бормочет о своей  Итании.  Его  сжигает  внутренний  жар.
Такое бывает... Аснерд нахмурился, пробурчал:
   - А может, это что-то с магией, да?
   - Я бы не утверждал...
   - Магия, - отрезал Аснерд.  -  Мне  Олекса  рассказывал,  как  Придон
внезапно побил кентавров, разогнал дэвов, разнес их храм, уничтожил весь
их город. Что еще, как не магия?
   Вяземайт покачал головой:
   - Не магия, Аснерд. Не магия.
   - А что?
   - Нечто повыше магии.
   Долгое время брели молча, загребая ногами  снег.  Потом  снег  исчез,
земля под  подошвами  звенела  сухая,  чистая,  а  солнце  жарко  палило
обнаженные головы.
   - Что такой нахмуренный? - спросил он Вяземайта.
   - Да так, - ответил Вяземайт, - гляжу  на  Придона...  Черт,  он  как
укор! Рвет жилы, а ноша-то неподъемная... наверно. Такой  дурак...  нет,
такой безумец, что я просто не знаю, плакать ли, глядя на него, смеяться
навзрыд... или завидовать.
   Аснерд безмерно удивился.
   - Завидовать? Его мукам?
   - Муки тела укрепляют волю, муки сердца  очищают  и  возвышают...  не
знаю, наверное, всего - от кончика ушей до  грязных  ногтей.  Признайся,
всем нам выпадает  такая  возможность  хотя  бы  раз  в  жизни.  Увидеть
волшебный цветок на краю пропасти! Рискнуть приблизиться и сорвать... Но
я, как и все, предпочел сорвать простой цветок, который рос  в  моем  же
селе на той стороне улицы. Теперь он в  моем  доме,  дал  плоды:  пятеро
сынов и три дочери, но... вот я тогда, выбрав добрую и послушную жену...
которую взял без этой крови из носа, не надрывая  жилы,  не  потерял  ли
возможность любви великой?.. Пусть со всеми этими муками и страданиями?
   Аснерд подумал, спросил с недоумением:
   - Это ты о чем? Неужели о той, вертлявой и языкастой... как ее,  даже
имя забыл!.. Что постоянно дразнила всех, ее не любили... Так это ж было
сто лет назад!
   - Ну и что? - возразил Вяземайт. - Она у меня и сейчас перед глазами.
   Аснерд опешил, но Вяземайт, ничуть не смущаясь  своей  дурости,  шел,
сильно прихрамывая, по снежной борозде, чем-то неуловимо в  этот  момент
похожий на Придона. Аснерд крякнул, махнул рукой, отстал. Неужели только
ему, воеводе, повезло сразу и  бесповоротно:  жена  досталась  красивая,
умная, верная, добрая и вообще лучшая из всех женщин! Никаких страданий,
душевных мук.
   Он догнал, спросил по-деловому:
   - Ты  лучше  скажи  вот  что...  Как  думаешь,  почему  эти  вылетели
встречать нас таким скопом? Вяземайт ответил сварливо:
   - Тебя только сейчас это заинтересовало?
   - Нет, я же видел, как ты струхнул. И начал вилять, а спиной  никогда
к ним не поворачивался. Даже Придон насторожился, не сказал, что рукоять
у нас.
   - Думаешь, поверили?
   - Вряд ли... но пока рукоять не увидят, у них будут сомнения. А вдруг
в самом деле не сумели добыть или же добыли, но спрятали  где-то  там  в
горах?..
   - Думаешь, Тулей вот так решил...
   - А ты что думаешь? - ответил Аснерд вопросом на вопрос.
   - Дело умных, - сказал Вяземайт спокойно, - предвидеть беду, пока она
не придет. Дело храбрых -  сражаться  с  бедой,  когда  пришла.  Я  беду
предвидел?
   - Предвидел, предвидел... - пробормотал Аснерд нехотя.
   - Ну вот... Сражайся. Ты ж у нас самый храбрый!
   - Я не самый храбрый, - буркнул Аснерд. - Я самый добрый. Сколько  бы
ты меня ни дурил, а я все еще тебя ни разу не прибил.
   - Аснерд, что ты говоришь! - ужаснулся Вяземайт. - Как это ни разу?
   Аснерд сказал мечтательно:
   - А так... Как-нибудь, когда доберемся до озера  или  речки,  я  тебе
покажу... Прямо на берегу так измордую, чтобы живого места не  осталось!
Брошу в воду, вытащу, снова измордую.  И  так  много-много  раз...  Нет,
хар-р-рошим даром тебя снабдила родня!
   Вяземайт отодвинулся и пошел на пару шагов в сторонке.
   - Ну знаешь ли... Только такой  добряк  может  додуматься  до  такого
изуверства!
   Яркое синее небо блистало от горизонта до горизонта. Придон  перестал
хмуриться и оглядываться в неуверенности:  не  лучше  ли  было  остаться
ждать Яську. Они уже спустились с самого опасного обрыва, перевели дух и
снова смотрели вниз с такой неимоверно высокой стены, что, понятно, сюда
можно только на драконе...
   Здесь были острые скалы, и хотя вокруг уже зеленая травка, но в  щели
намело снега, сейчас он бурно таял, вниз бежали прозрачные струи.
   Спуск - не подъем, но Придон измучился, исхудал,  мышцы  растаяли,  а
взамен выступили толстые жилы. Аснерд научил закреплять веревку так, что
удавалось сдернуть после спуска. Он тоже потерял лишнее мясо,  почернел,
но смеялся зло и победно:
   - И все-таки мы сумели!..
   - Еще не Куяба, - сказал Вяземайт замученно.
   - Но до Куябы, - заявил Аснерд, - почти прямая дорога!..
   - Как,  кстати,  и  до  нашей  Арсы,  -  заметил  Вяземайт.  -  Я  бы
советовал...
   Сильный грубый голос прервал резко:
   - А я бы не советовал!
   Придон поспешно оглянулся, Аснерд и Вяземайт  схватились  за  топоры.
Из-за камней поднимались, а  из  щелей  выскакивали  воины  в  блестящих
доспехах. Придон бросил взгляд по сторонам. Справа и слева, даже сзади в
их сторону смотрят острые наконечники копий. Хуже того,  за  их  спинами
поднялись лучники, стрелы уже на тетивах. Все воины рослые, в  добротных
доспехах, чувствуется по уверенному виду, что горы для них - родной дом.
   Аснерд спросил грозно:
   - Что это значит?
   Вперед сделал шаг крупный воин в легких латах поверх толстых доспехов
из  кожи.  Глаза  смотрели  весело,   он   прорычал   тоже   с   веселым
самодовольством:
   - Хозяин не зря сказал, что эти... с  вами  не  справятся!  И  послал
меня. Меня зовут Асиггка, вы обо мне должны были слышать.
   Придон прошептал, глядя на Асиггку:
   - Черево, ты нас предал...
   - Мне было велено, - огрызнулся Черево шепотом.  -  Но  я  постараюсь
спасти. Ты мне жизнь... а я  не  последняя  свинья.  Только  молчи,  что
рукоять с тобой... Да-да, я давно заметил! Молчи. Может быть, их удастся
направить...
   Аснерд прогудел медленно
   - Асиггка... Это тот, что Горный Лев, да? Воин скупо улыбнулся.
   - Да, так меня зовут. Потому что в  горах  я  -  лучший!  А  это  мои
львята... уже молодые львы! Я уже десять лет вожу их по  этим  горам!  И
пока еще от нас никто не ускользнул. Хорошо я придумал  -  схоронить  их
здесь?
   Он был силен и красив, Придон с неохотой признал  сразу.  Высокий,  с
фигурой  воина,  в  прекрасных  доспехах,  закрывающих  все  тело  и  не
сковывающих движения, с плеч красиво ниспадает  красный  плащ.  Вычурный
металлический шлем, такой же блестящий, как и все доспехи,  разноцветные
перья на гребне, конский хвост укрывает прямую спину.
   Воины приблизились со всех  сторон,  острые  наконечники  уперлись  в
спины, в бока. Асиггка посерьезнел, сказал повелительно:
   - Где  меч?..  Если  возвращаетесь,  значит,  добыли?  Черево  сказал
торопливо:
   - Рукоять меча доб