, с блестящими глазами.
   - Ага, - каркнул  он  довольно,  -  тогда  понятно.  Вяземайт  сказал
укоризненно:
   - Ну чего ты ликуешь? Просто человек не хотел...
   - Позориться!
   - ...выставлять свои чувства на обозрение.  Даже  Придо-ну  не  хотел
показывать, хотя одного поля ягоды. Придон сейчас просто ревнует.
   Придон вспыхнул:
   - Я? К кому?..
   - К его чувству, - объяснил Вяземайт. - Тебе кажется,  что  только  у
тебя, единственного на всем свете, загорелось  в  сердце  такое  солнце?
Греет, светит и в тот же час выжигает внутренности. Что, не так?
   Придон опустил глаза, пробормотал:
   - Нет, но... не на каждом же шагу на таких натыкаться!
   - Ты прав, - сказал Вяземайт со вздохом. - Это - редчайший  дар...  И
достается очень немногим. Большинство же, как скот,  никогда  такого  не
ощутит. А вот горные вершины... всегда первыми ощущают на себе  утреннее
солнце. Эти горные вершины еще и последние, кто видит солнце,  когда  то
закатывается за край земли... Еще не понял?
   - Нет, - признался Придон.
   - У нас длинные ноги, - пояснил Вяземайт.
   Придон снова ничего не понял, а Конст подъехал и сказал
   Участливо:
   - Волхв говорит, что для того, чтобы шагать по  вершинам  гор,  нужны
длинные ноги.
   Придон хлопал ресницами. Аснерд сказал с другого бока:
   - Мы, длинноногие,  мчимся  по  вершинам.  Мы  встречаемся  только  с
героями. А герои - это люди, что могут  смеяться  и  плакать,  любить  и
ненавидеть... в то время как простой люд всегда туп, а искра любви в  их
сырых сердцах никогда не
   Вспыхнет.
   Коман и Болгор, что всю дорогу едва маячили впереди, выбирая  дорогу,
теперь  остановили  коней.  И  пока  к  ним  подъезжали,  их   кони   не
шелохнулись, не тряхнули хвостами или дернули кожей, сами всадники  тоже
выглядели высеченными
   Из камня исполинами.
   Придон подъехал, Коман слегка повернул голову и посмотрел на  вершину
близкой горы. Придону послышался отТуда шум, он  тоже  повернул  голову,
проследив за взглядом проводника.
   Соседняя  гора  заканчивалась  не  острым  пиком,  а  ровной,  словно
срезанной острейшим ножом каменной плитой. Там дрались два  крохотных  с
такого расстояния дракона. Так показалось Придону, тут же  выступ  скалы
закрыл их, ехали довольно долго,  потом  скала  милостиво  отодвинулась,
место  схватки  стало  ближе.  Дрались  красный   дракон,   похожий   на
раскаленный слиток металла, и зеленый - сверкающий, будто  кожа  покрыта
крупной  изумрудной  чешуей,  костяные  выступы  на  спине  тоже  словно
выточены из кристаллов изумруда.
   - Ого, - произнес за спиной Придона Вяземайт. - Далеко залетели!
   - Это мы далеко залетели, - возразил  Аснерд  негромко.  -  Здесь  их
владения.
   - Да, мы - гости.
   - Незваные. Которых можно в шею.
   - Или на зуб...
   Тропка вильнула, другая скала закрыла  бойцов.  Ехали  долго,  солнце
прошло зенит и начало опускаться к закату, тропка обогнула наконец гору.
   Огромные  драконы  дрались  совсем  близко,  земля   подрагивала   от
столкновения тяжелых тел, теперь  слышен  был  даже  скрежет  когтей  по
крытым пластинами шкурам. Красный заметно теснил зеленого. Аснерд смерил
расстояние, драконов от людей отделяет пропасть, крылья друг  другу  уже
повредили, не взлетят, не нападут, покосился на солнце.
   Коман  и  Болгор  на  этот  раз  держались  вблизи,  не  выпуская  на
извилистых тропках артан из виду. Коман взглянул на брата,  тот  кивнул,
Коман сказал гулко:
   - Привал. Здесь и заночуем.
   Придон послушно собрал коней и отвел к стене  для  защиты  от  ветра.
Конст пытался  разжечь  огонь,  Вяземайт  вытаскивал  из  мешка  хлебные
лепешки. Аснерд с любопытством рассматривал дерущихся чудовищ.
   Зеленый уже на краю пропасти, дерется из последних сил,
   Дерется упорно. Даже отсюда видно, что изранен, но драконьей крови не
видно на зеленом теле. Красный хватает зубатой пастью, а по ранам  лупит
еще и когтями, крыльями,  усеянным  шипами  хвостом.  Зеленый  отбивался
только зубами и
   Передними лапами.
   - Скоро зеленому конец, - констатировал Аснерд.
   - Похоже, - согласился Вяземайт с удовлетворением.
   - Да что похоже, точно! На одного чудища будет меньше. Я не знал, что
и между собой...
   - И я не знал, - признался волхв. - С  другой  стороны,  если  бы  не
дрались, уже всю землю бы заполонили!
   Красный неосторожно сунулся вперед, то ли хотел столкнуть зеленого  с
уступа, то ли возжаждал скорой победы, но  зеленый  извернулся,  ухватил
страшной зубастой пастью красного сбоку за шею и стискивал зубы изо всех
сил. Красный взвыл, начал пятиться, волоча  за  собой  зеленого.  Теперь
Придон видел, как изранен зеленый, - по огромной  луже  крови  на  месте
схватки. У дракона кровь оказалась зеленой,
   Не так, как у человека.
   Все же красный сумел выдрать шею из пасти обессиленного зеленого,  но
не напал с удвоенной яростью, глаза сверкали, как осколки слюды,  дрался
с  прежней  расчетливостью  бойца,  сохранившего  больше  сил.  На   шее
пламенела широкая рваная рана, на красном  кровь  видна  отчетливее,  но
зубы зеленого, похоже, главную жилу не порвали, струйка хоть и течет, но
не
   Хлещет потоком.
   Придон расседлал коней, вытащил из мешка лук.
   - Я видел горных козлов, - сказал он. Коман сказал предостерегающе:
   - Стоит ли?.. У нас хватит еды на всю дорогу.
   - Люблю свежее мясо.
   - Ты устал, - предостерег Аснерд.
   - Да, - признался Придон, - но все же меньше любого из вас.  Если  не
считать, конечно, Комана и Болгора. Аснерд кивнул.
   - Ладно, топай. Нам не помешает теплое мясо. Но  будь  осторожен.  Не
поскользнись на... сам знаешь, ты очень юн!
   - Годами, - огрызнулся Придон, - но не головой!
   Аснерд улыбнулся в его удаляющуюся спину. Головой и даже сердцем этот
сын тцара вообще еще желторотый птенчик.
   Коман  и  Болгор  проводили  обеспокоенными  взглядами.  Коман   было
поднялся идти следом, но Болгор опустил руку на плечо: мол,  здесь  пока
места безопасные, а вот когда пойдут трудные...
   Следы горного барана отыскал с легкостью, тому  не  пришло  в  голову
уподобится зайцу, что делает круги, петли, двойные  соскоки  в  сторону,
сказано - баран, Придон подкрался и тихонько натянул тетиву. Баран гордо
и красиво стоял на уступе, абсолютно черный на фоне  красного  закатного
неба, только рога искрились и блистали, как раскаленное  железо.  Стрела
заставила прыгнуть, Придон любовался смертным прыжком в  пустоту,  когда
тело пронеслось по широкой дуге, остановилось  на  миг  в  высшей  точке
взлета и горячей тушей рухнуло к его ногам.
   Обратная дорога по широкой дуге, но он помнил направление и  уверенно
срезал угол по прямой. Скалы раздвинулись, он, прыгая с камня на камень,
увидел площадку, залитую зеленой кровью, но еще раньше донеслось тяжелое
сопение, громоподобное усталое рычанье, шум, он ощутил содрогание почвы.
   На самом краю все еще ворочались красный и зеленый драконы.  Тела  их
огромны, только сейчас устрашенный Придон оценил подлинные размеры,  оба
возвышались, даже лежа на брюхах,  как  сараи,  а  растопыренные  гребни
торчали, как обугленные стропила.
   - Двое дерутся, - сказал Придон вслух, - третий пользуется...
   Он натянул лук, зашел  поудобнее,  спустил  тетиву.  Стрела  исчезла,
послышался хлопок,  из  глаза  красного  дракона  брызнуло  слизью,  там
появилось белое  оперение.  Дракон  глухо  взревел.  Не  уверенный,  что
наконечник достал мозг, Придон заШел с другой стороны, расщеп стрелы уже
на тетиве, прицелился еще тщательнее и  подошел  ближе.  Щелчок,  стрела
ударила с такой силой, что и оперение почти целиком скрылось с глазнице.
Ослепленный дракон взревел и уронил голову.
   - А теперь ты, - сказал Придон и наложил новую стрелу, глядя  уже  на
зеленого дракона.
   Тот хрипло дышал, кровь слабо вытекала из глубоких ран. Он  посмотрел
на человека мутным  взглядом,  но  глаза  не  отвел,  смотрел,  как  тот
поднимает лук.
   Придон  вдруг  ощутил  себя  так,  будто  превращается  в  мелкого  и
подленького куява. А что может быть хуже, чем быть хоть в чем-то похожим
на куява?
   Он убрал лук, безбоязненно подошел к самой морде  зеленого.  У  того,
похоже, не было силы даже зарычать. Только неотрывно смотрел на смерть в
облике двуногого.
   Придон сбросил с плеч тушу барана, ногой  придвинул  к  окровавленным
ноздрям дракона. Оттуда с вытекающей струйкой крови вырывался и  горячий
воздух, шерсть на баране затрепетала, как на живом.
   - Уж пасть-то открыть сумеешь, - сказал Придон громко.  -  Ты  хорошо
дрался!.. Живи. Мы, артане, чтим храбрых.
   Дракон  проводил  взглядом  его  быстро  удаляющуюся  фигуру,  ноздри
наконец-то уловили живительный запах.
   На небе выступили крохотные звезды. В родной  Степи  огромные,  часто
мигают таинственно, есть звезды синие, есть желтые, есть  красные,  даже
зеленые, а здесь, в горах, все настолько мелкие, одноцветные, ни одна не
мигнет, что и на небо смотреть не хочется, настолько чужое и недоброе.
   Из темноты вынырнула согнутая фигура. Придон подбежал  к  костру,  на
землю рухнули два тела, а Придон сел рядом с Констом. Аснерд удивился:
   - Двух коз?.. А где же тот баран, за которым погнался?
   - Ушел, - ответил Придон, он смотрел в сторону. -
   Да какая разница, зато вот молодые козы. Им не больше  чем  по  году.
Давай, разделывай, я уже проголодался!
   - И я, - сказал Вяземайт, добавил со смешком:
   - А у Антланца был уверен, что наелся на всю оставшуюся жизнь!
   - Брюхо старого добра не помнит, - согласился Аснерд. Он уже быстро и
умело разделывал  добычу,  Конст  раздувал  огонь  и  подкладывал  сухие
хворостины. - Сколько ни напоминай, что месяц тому кормил на убой, оно и
сейчас нагло требует жрать!
   Придон поинтересовался:
   - А почему нельзя было сразу от Антланца?.. На драконе?  Не  пришлось
бы сейчас вот так...  Этот,  как  его,  Иггельд  прилетел  наверняка  на
драконе!
   - Наверняка, -  согласился  Вяземайт,  -  только  спрятал,  мерзавец.
Наверное, прилетел на том самом, которого выносил за пазухой и  выкормил
с рук. Посмотреть бы хоть одним глазом на такое чудище.
   Коман помогал Аснерду разделывать коз, проворчал:
   - Скоро посмотришь... Вам вон только до той горки, видишь?
   - Не вижу, - ответил Вяземайт сварливо.
   - Что за глаза у артан...
   - Да что глаза, - отмахнулся Вяземайт. - Давай  как-нибудь  поплаваем
наперегонки? Придон спросил:
   - Так почему нельзя на драконе?
   Аснерд фыркнул, скривился, по лицу Вяземайта  тоже  было  видно,  что
сейчас скажет какую-то  гадость  в  адрес  куя-вов,  вмешался  Конст:  -
Придон, ни один дракон не может унести стадо, таскает по  корове.  И  то
после  каждой  отдыхает!  Подолгу.  Иггельд  прилетел  один,   но   если
взобраться на его дракона всем нам, то его крылатая  ящерица,  возможно,
вообще будет хлопать крыльями по земле!.. Нам  нужно  подъехать  к  этой
Долине Дэвов как можно  ближе.  За  нами  пришлют  дракона,  что  сможет
поднять четверых и перелететь через их проклятый гребень.
   Если бы подобрали нас прямо отсюда, то у дракона просто не
   Хватит сил...
   Аснерд сказал нетерпеливо:
   - Я ж говорил, слабые эти драконы! Только и годятся, что свои  гнезда
могут охранять. Да и то разве что от куявов.
   От мяса на углях пошел будоражащий запах.
   Ночь холодная и, несмотря на разгар лета, -  зимняя,  мерзли  даже  у
костра, а коней оседлали сразу, едва небо по-.  светлело.  Когда  встало
солнце, копыта стучали уже далеко  от  места  ночевки.  Проехали  совсем
близко от площадки, где вчера дрались драконы. Красный за  ночь  застыл,
но бока зе-, леного мерно вздымались, спит.
   Аснерд покосился на Придона, тот выпятил нижнюю  челюсть  и  надменно
смотрел поверх конских ушей. Перед мордой зеленого дракона темнеют комья
выплюнутой шерсти да еще обломки раздробленного крепкими зубами черепа с
огромными завернутыми в кольцо рогами.
   Коман  и  Болгор  переглянулись.  Коман  хмыкнул,  на  лице   Болгора
появилась снисходительная улыбка. Придон выждал, но никто  не  удивился,
не спросил, как это израненный дракон сумел добыть быстроногого  барана,
и он благополучно соскользнул в сладкий мир горячечных слов, из  которых
складываются дивные, будоражащие душу  и  сердце  песни,  воспламеняющие
кровь и плоть.
   Аснерд ехал рядом величавый и неподвижный, как гора.  На  левой  руке
как солнце блещет щит, прикрывая бок и плечо,  из-за  спины  выглядывает
исполинский топор, лучшее в мире  боевое  оружие.  На  длинное  топорище
насажено тяжелое лезвие с  оттянутым  краем  и  жутковатым  крюком,  что
пробивает любой шлем и срывает его с  головы  вместе  с  верхней  костью
черепа.
   Ветер иногда сдергивал с вершинок тончайшее белое покрывало. В полете
рассеивалось на мириады крохотнейших снежинок, обнаженные  плечи  сперва
обжигало холодом, но,
   Когда солнце начало прогревать озябшие за  ночь  тела,  снежинки  уже
просто приятно щекотали кожу.
   После обеда встретили крохотную  деревушку,  прижавшуюся  к  отвесной
стене над  ужасающим  обрывом.  Их  покормили  и  настойчиво  советовали
остаться на ночь. Ночи  морозные,  к  тому  же  замечены  стаи  огромных
волков, таких огромных  раньше  не  видели.  Аснерд  заколебался,  да  и
Вяземайт с Констом готовы были задержаться на ночевку, но Придон помнил,
что Итания там в окружении женоподобных красавцев-куявов, накрашенных  и
надушенных,  как  портовые  девки,  а  он  пока  что  с   каждым   шагом
отдаляется... вскричал сердито:
   - Ну и что, если волки? Это всего лишь одичавшие собаки.
   - Но большие, - напомнил Конст.
   - Зато собаки! - сказал Придон сердито.
   Едва покинули деревушку, небо затянуло тучами, кони брели  по  снегу,
почти не видя ничего ни впереди, ни по  бокам.  Холодный  ветер  обжигал
лицо, началась метель, колючий снег больно бил по векам.  В  ушах  стоял
непонятный гул, перемежаемый тоскливым воем. Придон уже не  знал,  вьюга
это или волки, конь тащился  изо  всех  сил,  снег  поднялся  до  брюха.
Луговик, похоже, вовсе пал духом, едва переставляет ноги.
   Метель перешла в метелицу, хуртовину. Придон вроде бы увидел огни, но
в следующее мгновение ветер швырнул в лицо тучу  снега.  Он  задохнулся,
начал отплевываться, рядом так же хрипел  и  стонал  Конст.  Возле  него
теперь  постоянно  находился  Коман,  оберегал,  его  длинная  лапа   не
выпускала повод коня Конста.
   Из пурги, вынырнула  громадная  фигура  Аснерда,  раздраженный  голос
посоветовал:
   - Конст, вытри слюни. А то замерзнут, порежешься.
   Метель  ревела,  выла,  свистела,  перед  глазами  была  взбесившаяся
пелена. Ветер срывал и нес целые горы снега. Огни блеснули снова, Придон
крикнул:
   - Там жилье!.. Целый город!
   Сбоку отозвался будничный голос Болгора:
   - Конечно, город. Застава Трех Мечей, где вас давно ждут. А что,  все
это время не видно было?
   Пронизывающий холодный ветер ударил с  такой  силой,  что  Придон  не
удержался и повалился на  конскую  шею.  Сразу  же  навалилось  пушистое
одеяло, стало накрывать, он кое-как распрямился,  тело  задубело,  рядом
двигался через напор метели Аснерд. Вяземайт  присматривал  за  Констом,
чтобы не потерялся, но  Коман  присматривал  уже  за  ними  обоими,  так
тащились в сторону огоньков, что исчезали, появлялись,  снова  исчезали,
будто это не огни, а волчьи глаза.
   Наконец, когда силы покидали вовсе, почти уперлись в каменную  стену.
Первыми их почуяли собаки, подняли лай. Болгор, не слезая с коня,  начал
стучать в ворота. Он не выглядел уставшим, в то время  как  все  четверо
артан заледенели и покрылись сосульками.
 
ГЛАВА 13 
 
   В воротах приоткрылась  дверца.  Придон  увидел  как  выбежали  тепло
одетые мужчины, один крикнул Коману с укором:
   - Ну что так долго? Суп уже остыл! Второй сказал раздраженно:
   - Еще к обеду ждали!
   - Дык... - сказал Коман и начал слезать с коня, - трудности... были.
   Придон смолчал, эти четыре трудности  больше  похожи  на  обледенелые
сосульки, чем на людей, кое-как сполз с седла. Коня тут же  перехватили,
увели, а потом и его, как старца, поддерживая за плечи,  через  калитку,
сразу же наискось заметенного снегом двора  в  гостеприимно  распахнутые
сени, откуда свет, тепло, вкусные запахи...
   Аснерд довольно взревывал, пил еще в сенях горячий  обжигающий  отвар
жги-корня, оживал, с волос текли струи  растаявшего  снега,  Вяземайт  и
Конст суетливо отряхивались, а их  уже  дергали,  нетерпеливо  тащили  в
большую комнату, через дверной проем видно обильно накрытые столы.
   Болгор исчез ненадолго, а вернувшись, сообщил удовлетворенно:
   - Дракон за вами прибудет утром! Придон спросил жадно:
   - Он прилетит прямо сюда?
   - Нет,  кони  пугаются...  Там  за  городской  стеной  есть  Драконья
Ложбина. Завтра все увидишь!
 
*** 
 
   Утром от снега ни следа, даже ни лужи, камни сухие и  чистые,  только
вершины гор все так же искрятся льдом и снегом. Выехали вшестером, Коман
и Болгор все еще бдили и оберегали, хотя ехать пришлось недалеко:  место
для прилетающих драконов было всего за три выстрела из лука от городской
стены.
   Широкая утоптанная площадка, по ее размерам можно  судить  о  размахе
крыльев драконов, а по  обеим  сторонам  с  десяток  длинных  просторных
сараев, неопрятных, сколоченных наспех, явно возводили недавно, срочно.
   От городских ворот в сторону этих сараев  тянулись  вереницы  подвод,
плелся скот, воздух заполнен скрипом колес, мычанием, ревом. Часть скота
забивали прямо подле сараев, снег пропитался кровью, остальных гнали  по
узким горным тропам, пока не исчезали из виду.
   - Торговля ширится, - объяснил Коман. В этом  городе  он  чуть  ожил,
заговаривал уже сам, не дожидаясь расспросов.  -  Это  все  наверх...  в
Долину Драконов! Народ к Иг-гельду идет охотно. Говорят,  в  его  долине
золотые самородки прямо на земле. Вот только...
   Он умолк в нерешительности. Аснерд поинтересовался с любопытством:
   - Что не так?
   - Говорят, что  надо  поцеловать  дракона  в  зад,  -  выдавил  Коман
смущенно, - иначе Иггельд не примет.
   Болгор  злорадно  захохотал,  но,  перехватив   укоризненный   взгляд
Вяземайта, поспешно отвернулся. Судя по его роже, это он запустил  такую
шуточку, народ поверит, зная, как Иггельд обожает своих драконов.
   Все спешились, Болгор собрал коней и увел в конюшню.
   Выходя, закрыл ворота и задвинул на два засова. Аснерд все поглядывал
на небо, спросил раздраженно:
   - И долго мы здесь будем торчать? Разве уже не утро? Вяземайт  сказал
злорадно:
   - Пока Итания не выйдет замуж.
   Придон подпрыгнул, глаза дикие, его сразу затрясло, Аснерд  торопливо
крикнул:
   - Да пошутил он, пошутил! У дурня и шутки дурацкие.
   Но Придона била крупная дрожь, сердце стучало все чаще, а глаза стали
совсем отчаянными. Аснерд поспешно встал обхватил его за плечи, прижал к
своей мощной груди. Придон  слышал  могучие  толчки  сердца  воеводы,  а
широкая длань  Ас-нерда  утешающе  шлепала  его  по  спине  с  небрежной
велича-вестью морского прибоя.
   - Брось, - прогудело над ухом, - брось! Он же  не  человек,  а  всего
лишь волхв. Что он понимает?.. А прилететь за нами  должны,  обязательно
должны. Они ж не знают, что ты такая ранняя птаха! Думают, что раз песни
складываешь, то  обязательно  свинья  свиньей.  И  спишь  от  пуза,  как
распоследняя свинья.
   Вяземайт засмеялся.
   - И вообще лодырь, - добавил он злорадно. - Иначе
   Откуда песни?
   Аснерд похлопал Придона по спине, прижал сильнее и отстранил на длину
вытянутых рук.
   - Ну, ты как?
   Придон не мог смотреть в ясные  понимающие  глаза  воеводы,  поспешно
уронил взгляд, затем вовсе увел в сторону, словно скользил им по снегу.
   Коман и Болгор, только бы  не  сидеть  без  дела,  развели  костер  и
вытащили из мешков ломти холодного мяса. Издали донесся крик Конста:
   - Летит!
   Аснерд отпихнул Придона, синие глаза впились  в  чистое  ясное  небо.
Придон п