:
     - Здравствуйте.
     Он сказал это негромко, но благодаря хорошей акустике голос прозвучал
четко и властно.
     Фигуры у щели отпрянули,  сидевший  на  полу  -  подскочил.  Их  позы
выразили испуг и ожидание.
     - Вас ждут в Куполе, - сказал Натальин. - Тревожатся. Возвращайтесь!
     Он понимал, что говорит не то, но другие слова не шли в голову. Да  и
вдруг стало очень неловко за свое легкомысленное одеяние.  Босиком,  почти
голый, разве что с длинных трусах, которые насмешливо  зовут  "семейными".
Он вспомнил, что среди похищенных есть женщина, и  готов  был  сгореть  со
стыда. Это с его-то кривыми ногами, длиннющими волосатыми руками!
     Он в растерянности протянул флягу со все еще холодным медом.
     - Вот, - сказал он, - прекрасно утоляет жажду.
     Человек в скафандре недоверчиво взял флягу, а  другой  рукой  в  этот
момент отстегнул шлем. У  него  оказалось  суровое,  будто  высеченное  из
гранита лицо. Оно ничего не выразило, когда он сделал глоток,  но  взгляд,
брошенный на мирмеколога, был странен.
     Второй космонавт сделал осторожный  глоток,  потом  другой...  Третий
глоток был рассчитан по крайней мере на  половину  фляжки,  но  человек  с
суровым лицом поймал руку товарища и предостерегающе сжал.
     - Извините, - сказал тот. У него было изумленное и радостное лицо.  -
Элина, допей все. Амброзия, напиток богов!
     Третий космонавт откинул шлем за спину, и у Натальина заныло в груди.
Такую девушку и во сне не увидишь! Красивая? Не то слово...  И  бывает  же
такой сплав обаяния, женственности, красоты... Древняя гречанка  эпических
сказаний, звездная принцесса Фомальгаута...
     - Вы человек? - спросил космонавт с суровым лицом.
     Натальин почувствовал неловкость. Конечно,  он  старался  вести  себя
достойно, но конь на четырех ногах и то...
     - Да как вам сказать, - промямлил он.
     - Понимаем, - быстро сказал человек  с  суровым  лицом.  -  От  имени
человечества Земли приветствуем в  вашем  лице,  Старшие  Братья,  могучую
сверхциви...
     - Ах, вот вы о чем! - понял Натальин. - Нет, я с Земли. Сказали,  что
у вас что-то не в порядке, вот я и прибыл.
     Ему не верили. Все трое смотрели на поцарапанные колени, голые  ноги,
незащищенное лицо.
     - Вы хотите, чтобы мы поверили в  сверхчеловека?  -  спросил  второй,
доселе молчавший.
     - Нет, зачем же, - ответил Натальин смущенно. - Это вы - герои! Я  бы
и шагу не сделал в этих ужасных водолазных костюмах. Я - мирмеколог.
     - Я - капитан, - представился человек с суровым  лицом.  -  Макивчук.
Это вот - Чонов, а вот наша Элина. Как это вам  посчастливилось  уберечься
от этих тварей?
     - Ну зачем же "твари"?, -  сказал  Натальин  с  удивлением.  -  Очень
милые... э-э... занимательные!
     Все трое как по команде повернулись к единственному выходу, где несли
вахту три сильных крупножвалых стража из породы солдат. У  Макивчука  рука
непроизвольно дернулась к пустому поясу, Чонов инстинктивно прикрыл  собой
девушку.
     - Да что вы? - сказал Натальин. - Они теперь вовсе вас не тронут!
     - Это вас почему-то не трогают, - возразил Макивчук.
     - Мы вас видели в щелку, - объяснила девушка. Голос у нее был  низкий
и волнующий. - Кричали даже, но вы не слышали. Потом  вы  остановили  одно
страшилище и принялись выбирать яйца. Как на баразе, право слово! Затем вы
доили еще что-то страшное. Неужели и в самом деле пробовали ту жидкость?
     - Пробовал, - сказал Натальин. - Да  вы  тоже...  пробовали.  Напиток
богов!
     Все трое мгновение смотрели на него, лица  их  покрылись  бледностью.
Макивчук скривился. Чонов согнулся и ухватился  обеими  руками  за  живот,
словно ощутил резь. Элина вскрикнула.
     Натальин смотрел, ничего не понимая. Сердце  мирмеколога  наполнилось
безграничным презрением. Вот она, вековая косность,  дремучее  невежество,
реликтовые предрассудки!
     И  он  ощутил,  что  уже  никогда  не  почувствует   себя   крошечным
человечком,  убогим  узким  специалистом,  кабинетным  червячком,  который
боится солнечного света и горячего ветра жизни.
     - Собирайтесь, - сказал он сухо. - Я проведу  вас  в  Купол.  Смажьте
свои бронированные доспехи вот этим. Вас не тронут.
     Космонавты стояли неподвижно. Натальин проследил за их взглядами.  Ну
да, стража. Как же иначе? Не слабаки, а  крепкие  солдаты.  Так  и  должно
быть. Если даже помяли немного,  когда  тащили  в  муравейник,  то  и  это
нормально.  Других  тянут  вообще  по  частям.  Благодарите   сверхпрочные
скафандры...
     - Не хочется мне что-то выходить, - сказал Макивчук с тоской.
     - Я вас понимаю, - сказал Натальин, - снаружи такая жара!


     ...Через несколько часов двое забарикадировавшихся в  Куполе  увидели
на обзорном  экране  довольно  необычную  картину.  На  пыльном  горизонте
появились три фигурки. Приближались они медленно,  едва  передвигая  ноги.
Повсюду шныряли шестиногие твари, но их  почему-то  не  трогали...  Был  и
четвертый. Этот странный человек,  если  только  он  был  человеком,  ехал
верхом на ночном кошмаре. Его босые пятки, покачиваясь, беспечно ударялись
о зазубренные челюсти огромного муравья.
     Дозорные муравьи возле Купола  не  обратили  внимания  на  процессию,
только один из них, старый солдат  с  обгрызанными  усиками  и  негнущейся
лапой, подошел почти вплотную, чтобы обнюхать и  пощекотать  новоприбывших
усиками.
     - Хи-хи! - не  выдержал  Натальин.  -  Щекотно!  Кыш  отсюда,  старый
конкистадор!
     Элину в Купол внесли на руках. Макивчук и Чонов  шли  почти  вслепую,
страшась открыть глаза.
     - Теперь я не дрогну и перед вурдалаками космоса, - прохрипел  Чонов,
когда Марусин и радист укладывали его на койку.
     А Элина сидела на полу и плакала. В обыкновенном платьице  она  стала
еще более неземной и красивой, вот только плакала  совсем  по-детски...  И
некому было ее утешить.
     - Ну, ладно, - сказал Натальин. - Пора. У меня утром лекция.  Нажмите
кто-нибудь нужную кнопку.
     В комнате повисла мертвая тишина. Все  переглянулись,  отвели  глаза,
потом  разом  посмотрели  на  капитана.  И  Макивчук,  который   лежал   в
изнеможении с закрытыми  глазами,  почувствовал  невысказанное  требование
экипажа.
     - Послушайте, необыкновенный человек,  -  сказал  он  медленно,  -  а
почему бы вам не поработать в нашем ведомстве? Например, с  нами  или  еще
где-нибудь?
     У Натальина на миг захватило дыхание. С ними? Стать в тот же ряд?  Но
вдруг в памяти выплыли знакомая аудитория, лица студентов...  Нет,  он  не
создан для подвигов, он всего лишь кабинетный червь.
     Макивчук, видя, что он упорно молчит, сказал устало:
     - Элина, отправьте Натальина на Землю.
     Радист поднялся.
     - Разрешите мне? Элина еле на ногах держится.
     Макивчук открыл глаза, поморщился то ли от боли в руке, то ли еще  от
чего.
     - Это был приказ, - сказал он негромко.
     Элина с трудом поднялась с пола, кулачком вытерла слезы.
     - Пошли!
     Они вошли в знакомый уже зал с  черной  металлической  плитой.  Через
несколько мгновений проследует чудовищный всплеск энергии.
     Он встал обеими ногами на плиту.  Элина  почему-то  медлила,  сердито
смотрела на него исподлобья.
     - Вы знаете, почему Макивчук послал меня? - спросила она вдруг. В  ее
огромных глазах зажглись искры.
     Натальин пожал плечами.
     - Я не знааю ваших тайн.
     - Он надеется, что я уговорю вас!
     - Но я... - сказал Натальин растерянно.
     - Знаю. Вы не из тех, кого могут уговорить женщины. Вы  сами  рождены
покорять и вести.  Но  это  только  мы,  женщины,  понимаем...  Да-да,  не
притворяйтесь, что не поняли. Это великодушно, но излишне. У вас  властное
суровое лицо. И не какого-нибудь  прилизанного  красавчика,  а  настоящего
мужчины.
     Натальин почувствовал, что глупо улыбается.
     - Вот-вот, - сказала девушка увереннее, - улыбаетесь иронически... Но
я уже знаю, на что вы способны! Какой вы сильный!
     - Я? - переспросил он глупо. - Вы что, не видите какие у меня дряблые
мышцы? Какие кривые ноги?
     - У мужчины и должны быть кривые, - ответила она убежденно. - А мышцы
у вас не дряблые!
     - Я урод, - сказал он, - у меня кривые зубы...
     - Не кривые, а хищные, - поправила она. - Это так здорово..
     Она вздохнула, повернулась к пульту, начала  набирать  код.  Натальин
тупо  смотрел,  как  ее  тонкие  изящные  пальцы  порхают   по   клавишам,
перебрасывают рукоятки тумблеров, трогают реверсионные рычаги.
     Да, это именно та принцесса Фомальгаута, для  которой  он  завоевывал
Средне-Галактическую Систему. Но  ведь  в  этих  мечтах  он  был  звездным
рыцарем, не знающим страха!
     Властно, движением, которое отныне  станет  привычным  для  него,  он
протянул к ней руку.






                               Юрий НИКИТИН

                               НА ГРУМАНТЕ

     Бывают люди, один вид которых вызывает неприязнь, хотя и трудно  иной
раз объяснить, чем это вызвано. Однако в  арктических  экспедициях  добрые
отношения просто необходимы.  Мало  ли  в  Заполярье  побывало  совершенно
беспомощных горе-геологов, которым буквально приходилось  нос  утирать?  И
ничего. Утирали. Даже умилялись их беспомощности.
     Но  к  Топляку,  или,  как   он   себя   отрекомендовал,   Александру
Аскольдовичу, доброжелательно относиться было трудно. Нина стала  называть
вновь прибывшего как-то подчеркнуто  официально  -  по  фамилии,  а  Игорь
ограничивался безликими местоимениями.
     Их было трое в глубине горных отрогов  Шпицбергена,  в  самом  сердце
массива Чернышова. Двое бывалых волков-геологов, которых,  как  говорится,
ноги кормят, а теперь появился еще  и  этот  спец,  столичная  штучка,  не
подходящий ни под одну из привычных категорий.
     Обычные     гости      геологоразведовательных      экспедиций      -
студенты-старшекурсники, которых на все лето отправляют  в  тундру,  тайгу
или пустыню. Немалая их часть, знакомая ранее с трудом геологов только  по
модным песенкам, отсеивается в первый же месяц. Иные держатся до  поры  до
времени, чтобы потом на белом  коне  возвратиться  в  столицу.  Попадаются
горемыки, сбежавшие от  прелестей  семейной  жизни.  Есть  даже  простаки,
алчущие вдали от цивилизации познать истину.
     Нет,  ни  под  одну  категорию  из  неудавшихся  геологов  Топляк  не
подходил. Нина с раздражением рассматривала его полную фигуру. Топляк  был
рослым, массивным человеком, однако в силе  уступал  даже  Нине,  ибо  был
откормлен, а не мускулист. Лицо у него было  холеное,  розовое,  с  тонкой
кожей и здоровым румянцем. Сразу  становилось  ясно,  что  в  столице  его
питание было сбалансированным витаминами и калориями.
     Избушку Топляк покидал редко, предоставляя снимать показания приборов
своим бывалым полярным спутникам.
     Однажды, когда все трое сидели возле жарко натопленной  печки,  Игорь
не выдержал и  спросил,  стараясь,  чтобы  его  голос  не  звучал  слишком
недоброжелательно:
     - А все-таки, что вас сюда занесло?
     Топляк самодовольно откинулся на скамье, сощурился:
     - На откровенный вопрос отвечу откровенно. Мне нужно собрать материал
для диссертации.
     Игорь и Нина переглянулись. Такие типы  тоже  попадались.  Высидев  в
Заполярье положенный срок, они фотографировались на память и с  облегчение
отбывали обратно. С собой увозили только роскошные "геологические" бороды,
а материалы для диссертации предпочитали добывать в более уютном месте.
     - Профессия геолога, - продолжал Топляк наставительно,  -  отмирающая
профессия. Через десять-пятнадцать лет один оператор  с  дюжиной  приборов
сделает больше, чем тысяча нынешних  геологов.  Ему  даже  не  понадобится
выходить из кабинета. Мы ведь живем в век искусственных спутников Земли.
     - А вам очень бы хотелось не выходить из кабинета?  -  спросила  Нина
холодным тоном.
     Топляк заколебался. Было видно, что он подыскивает что-нибудь  такое,
чтобы поднять свою репутацию в глазах красивой девушки, но самомнение  все
же взяло верх.
     - Да! - сказал он сердито. - Мне бы не хотелось покидать кабинет!
     Нина улыбнулась, многозначительно взглянула на Игоря.  Дескать,  этот
"герой"  даже  не  маскируется:  стоит  ли   притворяться   перед   серыми
неудачниками, которые не смогли устроиться  в  теплом  местечке?  Зато  по
возвращении явно начнет вздыхать перед сентиментальными дамами,  повествуя
о "горьком дыме костра и о суровой мужской дружбе на краю земли..."
     Игорь пожал плечами, оделся и вышел. Топляк поджал  ноги  -  по  полу
пробежала холодная струя воздуха - и заговорил, обращаясь к Нине:
     - Романтичной профессии геолога приходит конец.  Ушли  же  в  прошлое
бурлаки, извозчики, трубочисты.
     Ответом ему было ледяное молчание. Нина притворилась, что не  слышит.
Это  было  весьма  оскорбительно,  ибо  Топляк  сидел  в  двух  метрах   и
разглагольствовал, по своему обыкновению, очень громко, словно выступал на
многолюдном митинге.
     Нина в этот момент лишь радовалась, что ей  не  придется  работать  с
таким человеком. Они  с  Игорем  по  заданию  Института  Геологии  Арктики
отбирали образцы пород, а  Топляк  изучал  возможности  поселения  древних
поморов в западной  части  острова.  По  его  словам,  это  имело  немалую
ценность, но геологи к подобным уверениям относились  прохладно.  Чего  не
сделаешь ради диссертации!
     Гулко хлопнула дверь. Вошел Игорь, посмотрел  на  Топляка,  улыбнулся
Нине и сказал, с трудом разжимая побелевшие на морозе губы:
     -  По-моему,  ящики   с   консервами   и   полиэтиленовые   мешки   с
продовольствием находятся в очень неудобном месте.  Вы  так  не  считаете?
Трижды в день приходится ходить бог знает куда. Надо бы подтащить все  это
поближе к домику.
     Нина резво вскочила на ноги.
     - Давайте! - и вопросительно посмотрела на Топляка. - А вы, Александр
Аскольдович?
     Тот кисло скривился, но поднялся. Он тоже питался не  одной  духовной
пищей, так что пришлось подчиниться мнению большинства.
     Втроем они нагрузили сани и поволокли к избушке.  Идти  было  трудно,
Топляк чертыхался про себя и проклинал Игоря. Чем так мучиться,  лучше  бы
оставить продукты на прежнем месте. За ними ведь ходит только эта гордячка
с профилем Антигоны, больше некому.
     - Спуск, - предупредил Игорь, - осторожнее!
     Они взобрались на гору, теперь сани стремились вниз. Приходилось  изо
всех сил удерживать их. В одном месте Топляк  на  мгновение  оторвался  от
поручней, чтобы обойти зеленоватую глыбу  льда,  затем  хотел  было  опять
схватиться за них, но было уже поздно...
     Игорь и Нина вдвоем попытались удержать тяжело нагруженные  сани,  но
на беду  там  оказался  слишком  крутой  спуск.  Сани  вырвались  из  рук,
взвихрили снежную пыль и помчались вниз, задорно подпрыгивая на застругах.
Игорь ринулся за ними. Сани мчались прямо к избушке, но  на  полдороге  их
поджидала  расщелина  в  толще  материкового  льда.  Сани  последний   раз
подпрыгнули и...
     Игорь подбежал к краю расщелины.  Все  еще  не  веря  в  случившееся,
напряженно всматривался в зеленоватую мглу пропасти. Нина подошла с  самым
горестным видом. Она знала, что заглядывать в подобные разломы все  равно,
что в Тартар. Дна не увидишь.
     Виноватой   походкой   подошел   Топляк.   Втроем   они   еще   долго
прислушивались, как в трещине громыхали  отколовшиеся  при  падении  саней
куски льда.
     - Так-с, - сказал Игорь мрачным тоном. -  Продовольствие  на  пути  в
преисподнюю. Проблема его перевозки, таким образом, отпала. Я имею в виду,
что следующую партию сбросят поближе, пойду радировать.
     Он повернулся в пошел к избушке. Нина чуть погодя тронулась следом, а
Топляк сдвинулся с места лишь тогда, когда геологи скрылись за дверью.
     Нина  напряженно  следила  за  тем,  как  Игорь   вытаскивал   рацию,
настраивал. Наконец не выдержала:
     - Игорь, может, отложим до завтра? Стыдно признаваться. Ведь погубили
продовольствие самым глупейшим образом.
     - А завтра не придется признаваться? - спросил Игорь хмуро.
     Тихо скрипнула  дверь.  Топляк  вошел  осторожно,  словно  в  комнату
тяжелобольного. Нина бросила на него неприязненный взгляд.
     - Придется признаваться и завтра... Но  мы  все-таки  кое-что  успеем
сделать. И с вертолетом отправим образцы. На ужин хватит концентратов; я в
прошлый раз взяла с  запасом;  оставим  немного  и  на  завтрак.  Утречком
сделаем рейд к гребню, возьмем образцы выступающих  коренных  пород.  Это,
конечно,  не  будет  нам  оправданием,  но  как-то  легче,  когда   работа
сделана...
     Игорь  помедлил,  потом  осторожно  зачехлил  рацию.  Нина  разделила
концентраты на две неравные части: большую часть отложила на завтрак, а из
меньшей принялась готовить скудный ужин.
     Утром,  когда  готовились  выступить,  неожиданно  послышался   голос
Топляка:
     - Я с вами пойду.
     - С какой стати?  -  Нина  от  неожиданности  не  нашла  более  едкой
реплики.
     - Буду помогать.
     - Вряд ли от вас будет толк, - сказал Игорь напрямик.
     - Будет, - ответил Топляк. К  нему  постепенно  возвращалась  прежняя
самоуверенность. - Вы там  начнете  прыгать  с  места  на  место,  отбивая
осколки породы, а я буду собирать их в рюкзак.
     Игорь поразмыслил, потом сказал неохотно:
     - Ладно. Пусть так.
     А про себя мысленно добавил: "С паршивой овцы хоть шерсти клок".
     Выступили, обвязавшись страховочной  веревкой.  Геологи  взяли  темп,
способный загнать и скаковую лошадь. Топляку казалось,  что  это  делалось
специально для того, чтобы постоянно дергать  за  веревку,  демонстративно
оглядываться и бросать взгляды, означавшие: "Навязался же на нашу голову!"
Потом  геологи  переглядывались  и  несколько  минут  брели,   подчеркнуто
медленно волоча по-стариковски  ноги.  Но  спустя  несколько  минут  снова
начиналась адская гонка через льды и торосы.
     Топляк давно бы  уже  вернулся  в  избушку,  но  боялся  насмешек.  В
последнее время красивая геологиня все больше занимала  его  мысли,  и  он
чувствовал, что она знает об этом. Возможно, ситуация была ясна и Игорю, в
котором Топляк не без оснований подозревал соперника.
     Он ощущал, что скорее скользит по льду, чем идет.  Стали  видны  горы
древнего Груманта, но  ничего  не  было  видно  из-за  застилающего  глаза
соленого пота. Приходилось снимать очки, протирать стекла. В такие  минуты
веревка натягивалась, как струна, чуть  не  перерезая  его  пополам.  Нина
оглядывалась с самым брезгливым видом: "Господи, сидел бы  дома,  если  не
умеешь перебирать ногами с нужной скоростью!"
     - Внимание! - услышал Топляк голос Игоря, который  остановился  перед
трещиной, очень похожей на ту, куда свалились сани.
     Игорь сделал  короткий  разбег  и  прыгнул.  Перелетев  через  черный
провал, приземлился на той стороне.
     - Теперь ты! - крикнул  он  Нине.  -  А  вы,  Александр  Аскольдович,
страхуйте ее.
     Нина легко, почти без разбега  перепорхнула  через  трещину.  Геологи
подтянули веревку и выжидающе посмотрели на Топляка.
     "Перепрыгну, - подумал Топляк. - А нет -  вытащат.  Веревка  и  слона
выдержит".
     Он разбежался изо всех сил и прыгнул... На лету  заглянул  в  провал.
Батюшки! Совершенно отвесные  стены  уходили  в  черную  бездну,  куда  не
добирался солнечный луч. А если свалится?
     Топляк перепрыгнул с немалым запасом - трещина была не более  двух  с
половиной метров шириной, - но  не  удержался  на  льду.  Тусклое  небо  и
зернистый снег разом поменялись местами. Он больно ударился  затылком.  Но
веревка сразу натянулась.
     - Пошли! - раздался, как из другого мира, голос Игоря. - За два  часа
нужно добраться.
     - Конечно! - прозвенел голос девушки. - Нужно поднажать!
     Топляк с трудом поднялся на ноги. Руки у него дрожали, во  всем  теле
он чувствовал слабость. Адски болел затылок.
     -