вторил он вопрос.
     - Потому, что ты получишь то, что заслуживаешь, - ответил я зло.


     Он позвонил через неделю. Голос показался  мне  взволнованным.  Когда
срочно попросил приехать, я поколебался, но не поленился одеться  и  выйти
на улицу в слякотную погоду, хотя все еще не остыл от злости.
     Едва я вошел в зал машинных расчетов, Олесь протянул длинную ленту  с
крохотными дырочками.
     - Что это? - спросил я сердито. Никому не нравится,  если  его  тычут
носом в собственное невежество, к тому же момент не слишком  подходил  для
шуток.
     Но Олесь не шутил. Он спохватился и сказал:
     -  Ах  да,  ты   не   знаком   с   двоичным   кодом...   Это   адрес.
Один-единственный. Она выдала его сразу после твоего ухода. Ты еще  фыркал
на лестнице, как рассерженный кот, а я уже держал это в руках.
     - И что тебя тревожит?
     Я оглянулся. Старое кресло  стояло  на  прежнем  месте.  Это  немного
примирило меня, и я опустился на мягкое сидение.
     - Понимаешь... Все получилось несколько иначе. Во-первых, я  полагал,
что "Алкома" выдаст несколько адресов. Таким образом, у меня  осталась  бы
хоть какая-то свобода  выбора.  Во-вторых,  я  сразу  же  написал  письмо.
Объяснил незнакомке, что и как...
     - Ну и...? - подтолкнул я, ощущая нарастающее волнение.
     - Вот тебе и "ну и", - сказал он сердито. - Взгляни.
     Он протянул еще один листок. Я покосился на бумажку подозрительно, но
это был простой бланк телеграммы. Там стояло всего два слова: "Еду. Ива."
     - Красивое имя, - сказал я примирительно. - Оригинальное. Ни разу  не
встречал.
     - При чем тут имя? К  тому  же  на  телеграфе  наверняка  перепутали.
Скорее всего Ева или Ира.
     - Или Ида...
     - Да перестань ты с именами! Она вот-вот явится!
     Он смотрел растерянно, за  толстыми  стеклами  его  очков  беспомощно
мигали покрасневшие глаза.  Тонкие  пальцы  ерошили  остатки  шевелюры.  Я
невольно ощутил злорадство.
     - Решительная девушка, - сказал я.
     - Очень решительная! А я  хотел  постепенно.  Познакомиться  сначала.
Словом, чтобы все было как положено...
     В этот момент раздался стук в дверь. Олесь вздрогнул и  побледнел.  Я
ощутил, что сердце забилось намного быстрее.
     - Это она, - прошептал он.
     - Может кто-нибудь по делу? - предположил я неуверенно. - Твой шеф?
     Он отрицательно покачал головой и обречено  двинулся  к  двери.  Я  с
замиранием сердца следил за его скованными движениями. Вот  он  взялся  за
ручку...
     В коридоре  стояла  девушка.  Некрасивая,  сутуловатая,  с  короткими
волосами мышиного цвета.
     - Ива, - сказал он нерешительно с полувопросом.
     - Нов! - сказала она. Голос у нее был резкий, без  привычной  женской
мягкости.
     Они одновременно  протянули  друг  другу  руки.  И  в  момент,  когда
вытянутые кончики пальцев коснулись друг  друга,  вспыхнуло  ослепительное
сияние! Я отчетливо видел огромную искру, проскочившую между  руками.  Как
молния, как ослепляющая дуговая сварка! Они изумленно и радостно  смотрели
друг на друга. Он уже был рослым, стройным и широким в плечах, с красивыми
мужественным лицом  языческого  бога.  Она  порывисто  вложила  прекрасные
ладони в его сильные пальцы. Ее темные  бездонные  глаза  сияли,  как  два
солнца.
     У меня под ногой хрустнули стекла его очков.  В  зале  полыхал  белый
плазменный огонь, немыслимое пламя звездных недр! Почти теряя сознание  от
потрясения, я взглянул на панель. Все приборы кричали о чудовищно  высоком
уровне энергии. В помещении  явственно  сгущались  могучие  силовые  поля.
Пространство-время начинало деформироваться.
     - Гинандроморфы! - вскрикнул  я  в  ужасе.  -  Народ,  мощи  которого
страшился сам Зевс!
     Я вспомнил древнее прекрасное сказание о людях прошлых времен,  перед
которыми трепетали боги-олимпийцы. Чтобы лишить  их  -  силы,  громовержец
разорвал их пополам и разбросал по всему свету. С тех пор, лишенные  своей
прежней мощи, половинки ищут друг  друга,  ошибаются,  снова  ищут,  опять
ошибаются, и в конце-концов смиряются, ибо жизнь коротка...
     Могучие и красивые титан и титанида счастливо смотрели друг  другу  в
глаза.




                               Юрий НИКИТИН

                             МЕТАСТАБИЛЬНОСТЬ

     Она стояла на том же  месте,  как  и  в  предыдущие  дни.  Маленькая,
худенькая, с длинной  гривой  черных  волос  цвета  воронового  крыла.  За
последние три-четыре дня она, как заметил Александр, заметно похудела.  На
ее бледном личике крупные  глаза  казались  совсем  огромными.  "Глаза  на
ножках", подумал он с сочувствием.
     Он заскочил в ближайшее кафе. После работы  всегда  хотелось  зверски
есть, а дома его ждали только консервы да полголовки засохшего сыра. Здесь
же по крайней мере можно выпить стакан горячего кофе, съесть пару сарделек
с булочкой.
     За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по лаборатории.
Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы  не  испачкать,  галстук
слегка расслабил и даже расстегнул  верхнюю  пуговицу  на  рубашке.  Самый
красивый мужчина в институте,  разносторонний  спортсмен,  охотник,  игрок
сборной страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно,  что
товарищ по работе обладает  острым  целенаправленным  умом,  всегда  четко
знает, какое направление  в  работе  выбрать  в  данный  момент  из  сотни
равноценных и потому почти никогда не оказывается в тупике.  Его  мозг  не
знал усталости. Он мог шестнадцать  часов  подряд  биться  над  сложнейшей
проблемой, затем ночь сидеть за шахматами,  а  с  утра  браться  за  самые
запутанные задачи.
     Александр взял кофе  с  сардельками  и  булочкой  и  присоединился  к
Дмитрию. Тот был насуплен  и,  против  обыкновения,  ел  молча.  Александр
расправился с первой сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку.
Девушка  сиротливо  шла  от  института.  Ее  голова  была  опущена,  спина
горбилась. Она походила  на  маленького  обиженного  муравья  из  детского
мультика.
     - Не дождалась, - сказал Александр сочувствующе. -  Жаль.  Интересно,
кого бы это?
     Дмитрий  посмотрел  на  него  подозрительно.  Александр   простодушно
любовался тонкой фигуркой.
     - Она ждала меня, - ответил Дмитрий коротко.
     - Тебя? - удивился Александр.
     - Меня. Что тут странного?
     - Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
     Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец скрылась за
поворотом.
     - Не захотел.
     - А почему ей так прямо не сказал?
     - Говорил.
     - И что?
     - Как видишь.
     Они помолчали.  Александр  позавидовал  умению  товарища  очаровывать
женщин. Где он не появится, красивая половина  человечества  не  сводит  с
него глаз, старается понравиться.
     - Здорово она к тебе привязалась.
     - А, привязалась! Просто причину отыскала.
     - Какую?
     - Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим жениться.
     - Ух, ты... Быстро ты с ними...
     Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать лишний  вопрос.  Мы
не дети, должны понимать друг друга.
     На другой день Александр пришел на работу не выспавшийся, к  тому  же
опоздал.  Вчера  вечером   домашние   затеяли   эксперимент   с   изучение
иностранного языка в состоянии гипнотического транса. Лариса промучилась с
ним до утра, пытаясь вогнать в гипнотическое  состояние,  и  в  результате
чего он отправился в институт, так и не  сомкнув  глаз,  и  опасаясь,  что
забыл те слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
     Дмитрий чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно  отутюженном  халате
сидел за их общим письменным столом. Перед ним как и во все предыдущие дни
громоздилась целая кипа книг, журналов, рефератов.
     -  Послушай,  -  сказал  он  оживленно,  едва   Александр   вошел   в
лабораторию, - вот еще интересное место: "... и  крикнул  Ватину  страшным
голосом, и обернулись  на  его  крик  враги.  А  увидев  могучего  демона,
обратились в камень..." И здесь то же самое! Сначала увидели, так сказать,
лишь потом превратились в камень. Не от заклинаний,  а  от  внешнего,  так
сказать, облика перципиента.
     - Здорово, - согласился Александр. У него раскалывалась голова.  -  В
нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и Нартгжоу превращаются в
камень, а еще герои многих крымских сказаний...
     - Жена Лота, - подсказал Дмитрий.
     - Даже и она обратилась в соляной  столб  от  одного  вида  страшного
зрелища, а не от каких-нибудь проклятий! Словом,  древние  источники  дают
достаточно материалов для  подтверждения  нашей  версии.  Теперь  осталось
найти этот компонент...
     - Легко сказать: найти! - желчно усмехнулся Дмитрий. - Как  будто  мы
не ищем все эти шесть лет! С того дня, как была основана лаборатория.
     - У тебя есть таблетки от головной боли? - спросил Александр.
     - Откуда? - удивился Дмитрий. - У меня ничего не болит, дружище.
     - Ладно... Побудь и за меня, схожу в медпункт.
     Вернулся Александр чуть посвежевший, хотя непрестанная зевота грозила
вывихом челюсти. Головная боль уже почти стихла.
     - А твоя девчонка снова торчит у входа, - сообщил он.
     Дмитрий недовольно поморщился.
     - Брось о ней, слышишь? Ее время прошло. Пора бы понять, что я... ну,
словом, не желаю.
     - Гм... А как же насчет старомодной порядочности?
     - Ты же сам сказал, старомодной. Я же человек современный.  Не  желаю
связывать руки.
     - Ладно-ладно, дело ваше. Кстати, вот еще пример: Медуза  обращала  в
камень тоже одним своим видом, а не проклятиями.
     -  Есть,  сгодится.  И  тоже  эта  версия  подтверждает  гипотезу   о
метастабильности  человеческого  организма.  Кто-то  или  что-то  способно
нарушить в  человеке  эту  структуру  и  перестроить  ее  совершенно  иным
способом. Но что?
     Он  зло  оглянулся  на  прекрасное  оборудование   лаборатории.   Две
современных  ЭВМ,  вибростенды,  центрифуги,  сотни  других   приборов   и
установок - увы, не приблизили к  разгадке  проблемы  ни  на  шаг.  Другие
группы, которые поставили себе задачи  попроще,  давно  уже  справились  с
темами, теперь успешно разрабатывают  другие,  тоже  в  пределах  здравого
смысла. А они выдвинули гипотезу о нестабильности структуры человека и вот
уже шесть лет пытаются подобрать к ней  ключ.  При  благоприятном  решении
перед человечеством откроется  заманчивая  перспектива...  Человек  сможет
тогда перестраивать свой организм произвольно!
     -  Слушай,  -  предположил  Александр   нерешительно,   -   летаргия,
амбивалентность, проекция... Они тоже результатов не дали. А нет ли  связи
с такими понятиями, как... совесть, порядочность? Погоди, это  не  так  уж
дико!  Мы  всегда  рассматривали  этих  превращальщиков   в   камень   как
обязательных  носителей  зла,  а  всегда  ли  так?  Вон  даже  Медуза,  по
исследованиям Голосовкера, была юной прекрасной титанидой, самой  красивой
на земле, ей  завидовала  сама  Афина!  Именно  Афина  подбила  Посейдона,
который, превратившись в коня, гнусно овладел спящей Медузой... И у той от
омерзения и ненависти в глазах появилась такая тоска, что всякий, на  кого
она смотрела, превращался в камень!
     Данил  Данилович,  их  коллега  за  соседним   столом,   прислушался,
подтвердил:
     - И я читал.  Это  самые  старые  мифы,  забытые  уже  при  нашествии
данайцев. А потом память о прекрасной титаниде забылась, а остались  слухи
о злобной женщине со змеями на голове...
     Дмитрий, скептически улыбаясь, сказал:
     - Сперва дайте  мне  параметры  совести.  Что  такое  вытеснение  или
интериоризация - я могу описать. Дайте мне формулу порядочности, и  я  тут
же ставлю опыт.


     В обед сотрудник  из  соседней  лаборатории  сказал,  пока  стояли  в
очереди с буфет:
     - Рискуете, братцы...  Все,  что  изобретается,  легче  обратить  для
разрушения. Атомная  энергия,  например...  Пока  научитесь  делать  людей
оборотнями, сколько их превратите  в...  боюсь  сказать,  во  что.  Ломать
легче, чем строить.
     - Рискуем, - согласился Дмитрий. - Однако, вся  наша  жизнь  -  риск.
Сейчас же, как мне кажется, при  нашей  нервной  сумасшедшей  жизни  с  ее
бешенным ритмом... все больше вокруг метастабильных людей! Все  мы  в  той
или иной мере нестабильны.  Малейший  толчок  -  и  с  нами  черт  те  что
делается...
     Перед концом работы в лабораторию заглянул Макар  Макарович,  проныра
из зала машинных расчетов.
     - Дмитрий Львович, - сказал  он,  интригующе  улыбаясь,  -  вас  дама
ожидает... Симпатичная такая... Ай-яй-яй!.. Конечно,  быль  молодцу  не  в
упрек, но вы уж совсем законспирировались...
     Дмитрий побелел от ярости.
     - Послушайте, - сказал он свистящим шепотом.  -  Скажите  этой  даме,
пусть убирается к такой матери! А то позову милицию. Свинство,  уже  и  на
улице проходу нет!
     - Дмитрий Львович, как можно...
     - К такой матери, - подтвердил Дмитрий мрачно. - Не забудьте!
     Макар Макарович исчез. Александр осуждающе покачал головой.
     - Зря ты так... Явно же не просто так... И ты любил, и она же не  зря
так...
     - Заткнись, - прервал Дмитрий резко.
     И вдруг дверь лаборатории резко распахнулась.  На  пороге  стояла  та
самая девушка, "глаза на ножках".  Ее  лицо  пылало  гневом.  Она  шагнула
вперед,  прежде  чем  растерявшийся  Дмитрий  успел  подняться  с   места.
Пальтишко ее распахнулось, бледное лицо разрумянилось. А  глаза...  В  них
была боль. Всесокрушающая, черная...
     Александр хотел что-то сказать, но язык прилип к  гортани.  Он  разом
понял  причину  нарушений  метастабильности.  Для  этого   стоило   только
взглянуть ей в глаза.
     А ее страшный взгляд был  направлен  на  Дмитрия.  Ее  черные  волосы
развивались вокруг бледного лица, придавая странно знакомое сходство...  С
кем?..
     Она все сильнее и сильнее вонзала взгляд  за  спину  Александра.  Тот
отступил на шаг, удивляясь, почему друг внезапно замолчал.
     И пальцы его наткнулись на еще теплый камень.





                               Юрий НИКИТИН

                            МОЕ ВЕЧНОЕ МОРЕ...

     В  ужасе  Вадим  рванулся,  позади  знакомо  щелкнуло.  Хлынул  яркий
солнечный свет: к потолку взлетела расписная штора.
     Освобождаясь ото сна, он  лежал  поперек  постели,  за  окном  серели
многоэтажные  панели   домов.   Утро...   В   углу   комнаты   засветился,
сопровождаемый легким треском,  экран  домашней  ЭВМ:  это  сделать,  туда
пойти, с тем встретиться... Меню на сегодня такое-то, мясное  исключить  -
вчера печень перегрузил... Выплыло налитое красками, увеличенное в десятки
раз сердце: объемное, цветное, в уголке экрана  бежали  рекомендации,  что
нужно подтянуть, как, чем, и кроме того - физкультура, солнцетерапия...
     Еще несколько мгновений лежал ошалелый, а в нем замирали крики, плеск
весел,  зато  нарастал  шелест  пронесшегося  внизу  трубника,   шорох   в
транспортных  линиях,  шепот  силовых   установок   в   стенах,   вибрация
подстанций, энергоблоков, мерное пощелкивание метронома в комнате...


     - Глупо, - сказала она раздраженно. - Кто-то из предков струсил, а ты
переживаешь? Что, в твоей генеалогии одни герои? Как у всякого, хватает  и
трусов, и подлецов, и просто дураков. Как у нынешнего дурака вполне  могли
быть героями, мудрецами...
     - Так-то оно так, - сказал он убито, - но уже который раз снится...
     Татьяна досадливо повела плечом, прошлась  по  комнате.  Он  украдкой
жадно следил за ней. Татьяна  всегда  ходила  так,  словно  весь  мир  был
дорожкой Дома моделей. Горделиво подав себя  в  центре,  оттянув  плечи  и
красиво  выбрасывая  и  ставя  ноги,  приопустив  ресницы,  с  готовностью
улыбнуться мужской шутке, хотя когда шла с работы, то  наверняка  хотелось
идти так же, как и подруги: ссутулив  плечи,  на  полусогнутых,  суетливой
перебежкой за транспортом...
     Он сидел так, чтобы не увидеть себя в зеркалах, которые в ее  комнате
на каждом шагу. Прошлый раз увидел  свою  желтую  вытянутую  физиономию  с
трясущимися губами, безумные глаза - потом целый месяц шарахался от витрин
и блестящих поверхностей...
     - Что уставился? - спросила она.
     - Какая ты... Гуттаперчевая девушка. Нет, не  гуттаперчевая,  в  тебе
гибкость стальной пружины!
     Она остановилась у окна, глядя во двор.
     - Спасибо. Зато в тебе хребта нет вовсе. Встряхнись! Завтра уходим  с
туристами в горы. Пойдешь? Ночевки на свежем воздухе, ночь у костра...
     - Нет, - сказал он затравленно.  -  Мускулистые  атлеты  с  гитарами,
девицы с вольными  манерами,  один  профессор,  которому  почему-то  важно
выглядеть молодым балбесом...
     - Зато они живут! А ты... Впрочем, пещерные  времена  прошли,  теперь
живут и слабые. Они и копаются в прошлом, потому что  боятся  сегодняшнего
дня. Ты составляешь генеалогические таблицы?
     Она как выстрелила вопросом. Вадим растерялся:
     - Нет... А что?
     - Теперь это модно. Как только научились  скользить  по  генетическим
линиям, так и пошло. Только сны твои с действительностью не стыкуются. Сам
же говорил, что твои предки с Приднепровья!  А  славяне  никогда  не  были
морским народом. Напротив, они чуждались моря.
     - Я так не думаю, - ответил он уклончиво, стараясь не рассердить ее.
     - Тогда отправляйся в прошлое, - сказала она насмешливо.  -  Попробуй
проскочить комиссию.  Может  быть,  удастся  воочию  посмотреть  на  своих
предков. Там не увидишь ни единого корабля, разве  что  скандинавов  вроде
Рюрика.
     Он, вовсю избегая ее взгляда, возразил тихо:
     -  С  Рюриком  выяснили...  Рюрик  по-древнеславянски  сокол.   Малый
Кроливец лютичей, ныне этот город стоит  на  реке  Рюрике,  вытекающей  из
озера Рюрика... Столица  бодричей  называлась  Рарог  и  означала  сокола,
Мекленбург, будучи еще славянским, назывался Рюрик и тоже означал  сокола,
у древлян сокол назывался руриком, у поморян рюриком, у верхних лужичан  и
современных украинцев - рурком...
     Она расхохоталась. Смех был злой и больно резанул его.
     - Вот-вот! Весь ты там, в прошлом! А зачем это тебе?
     - Но разве не важно узнать истину...
     - Смотря какую. Ну узнали мы, что Рюрик был не скандинав, а  западный
славянский князь с острова Рюген и явился в Новгород по зову своего  тестя
Гостомысла, новгородского  посадника,  на  дочери  которого  Умиле...  или
Ефанде, был женат... Ну и что? Что с этого?
     Он  наконец  встретился  с  ней   глазами,   убито   уронил   голову.
Действительно, что с того? Не показалось ли, что стало чуть легче?
     - Я на лето здесь не останусь, - сказала она неожиданно. - Извини, но
я живу сейчас, в этом мире. А ты... Извини, если я несколько жестковата.
     -  Ничего,  -  ответил  он  с  усилием,  закончил   хрипло:   -   Без
околичностей...


     Вернувшись домой, поспешно включил телевизор,  магнитофон,  распахнул
окно во всю стену, чтобы и оттуда несся шум, отвлекал, не  давал  сойти  с
ума от лютой тоски и горечи.
     Пальцы нащупали корешок всемирной  истории.  Увесистый  том,  большой
формат, зеленый переплет...  Врачи  еще  год  назад  прописали  ему  режим
библиотерапии - лечение специально подобранными книгами. Болезнь перестала
нарастать лавиной, книги сдерживали ее,  но,  уткнувшись  в  страницы,  не
пройдешь по улице...
     Глаза побежали по строкам:
     "К середине VII в.  славяне  расселились  почти  по  всей  территории
Балканского полуострова.  Они  заселили  Фракию,  Македонию,  значительную
часть Греции, заняли Далмацию и Истрию и проникли в Пелопоннес.  На  своих
быстроходных  ладьях  славяне  предпринимали  частые  набеги  на   острова
Эгейского моря. Славянские войска осаждали Фессалоники, доходили  до  стен
империи - Константинополя. Немало славян переселилось и в Малую Азию"...
     "Известен ряд славянских князей,  которых  византийцы  привлекали  на
свою службу,  назначали  полководцами,  начальник