и.
     У подъезда  их  ждал  автомобиль.  Ничего  не  понимающего  Натальина
втиснули на заднее сидение. Директор института  сел  к  шоферу,  космонавт
грузно опустился рядом с Натальином.
     Машина рванулась с места, словно прыгнула. Как стрела пронеслась  она
по узкой улочке и буквально вылетела на магистраль.
     - Важное дело, - сказал космонавт. Он сидел огромный и  крепкий,  как
гранитная скала, на поворотах  наваливаясь  плечом  на  Натальина,  и  тот
чувствовал, что его грудная клетка сминается, словно  воздушный  шарик.  -
Пришла лазерограмма с Венеры: "Срочно пришлите мирмеколога". А наши спецы,
как назло, разбрелись. Кто в отпуске, кто гриппует,  двое  что-то  ищут  в
сельве Амазонки... И мне порекомендовали обратиться к вам.
     - А что случилось? - спросил Натальин слабым голосом.
     - Неизвестно. У них малые  мощности.  Энергию  экономят.  Может  быть
местные муравьи покусали кого-нибудь или погрызли кабель. Вы согласны?
     С переднего сидения повернулся  директор.  От  натуги  лицо  налилось
кровью, глаза лезли на лоб.
     - Наш институт тоже заинтересован, - сказал  он  многозначительно.  -
Учтите это обстоятельство, дорогой Сергей Владимирович!
     Машина выскочила за городскую черту, замелькали строгие дома научного
центра.
     - Вы согласны отправиться и проконсультировать на  месте?  -  спросил
бывший космонавт в упор.
     Натальин ощутил дрожь в коленях. Куда отправиться?
     - Перебросим вас с  помощью  телетранспортации,  -  сказал  директор,
словно  космонавтика  находилась  в  его  ведомстве,  -  потребуется  уйма
энергии, но ведь пришел сигнал опасности... Для нашей страны, где все  для
человека, все только во имя человека...
     Машина на большой скорости понеслась к массивному  зданию  из  серого
гранита. Возле подъезда стояли трое в белых халатах.
     - Этот? - спросил один отрывисто, указывая на представительную фигуру
директора.
     - Гм, - промямлил директор и побледнел, - я, собственно, тоже  знаком
с мирмекологией, но обстоятельства не позволяют мне...
     Но Натальина по кивку Тролля уже вели по коридору, и  он  лишний  раз
мог убедиться, что даже у космонавтов-медиков пальцы тоже железные.
     Они вбежали в огромный зал. Все помещение наполнял  мощный  гул,  под
куполом откликалось эхо, пол подрагивал. В самом центре  блестела  круглая
плита из черного металла.
     - Только консультация мирмеколога может помочь,  -  сказал  космонавт
неожиданно тихо.
     - Я... я... согласен, - сказал Натальин, изо всех сил стискивая  зубы
и сжимая кулаки, чтобы они не опозорили его дрожью.
     И тут же  сообразил,  что  его  и  не  везли  бы  сюда,  если  бы  не
сомневались в согласии немедленно все бросить и отправиться в  мир  другой
планеты консультировать людей из ведомства  космонавтики.  Странный  народ
эти планетолетчики!
     Несколько крепких парней помогли влезть в космический скафандр  малой
защиты,  жуткую  помесь  рыцарских  доспехов  и  водолазного  костюма  для
глубочайших спусков. Натальин ощутил, что весь покрывается  липким  потом.
На плечи давила вся планета.
     - Я не могу сделать и шагу, - прохрипел он.
     Один из техников, здоровенный детина, сказал торопливо:
     - Это облегченный костюм малой защиты. Для кислородных атмосфер!
     Но в его голосе Натальин уловил  нотку  глубокого  презрения.  Сквозь
обзорный  щиток  он   увидел   своего   директора,   который   обеспокоено
протискивался к нему.
     В наушниках послышался его писк:
     - М-мэ... В таких костюмах можно и в преисподнюю!
     Ответил тенор техника:
     - В этой пижаме?
     И все покрыл густой нетерпеливый бас замдиректора по освоению Венеры.
     - Вам не придется ходить  в  нем!  Проконсультируете,  не  выходя  из
комнаты. Они само наловят и принесут. Готовы?
     - Д-да...  -  прошептал  Натальин,  понимая,  что  делает  величайшую
глупость в своей размеренной жизни.
     Его подхватили и перенесли на металлическую плиту.
     -...пять, четыре, три, два...
     Перед глазами вспыхнул неземной плазменнный свет, выжег тени по всему
залу, басовитое гудение смолкло, в уши ударил пронизывающий свист...
     Он  материлизовался  над  приемной  площадкой  на  высоте   трех-пяти
сантиметров. Здесь  трудно  было  упасть.  Но  Натальин  не  удержался  на
занывших ногах. Холодная блестящая поверхность отражала странный сиреневый
свет, в наушниках слышались неясные шорохи...
     - Прибыл!
     Он почувствовал, как кто-то сильный хватает его под руки. В следующее
мгновение уже стоял на ногах. Сзади его поддерживали за плечи.
     Перед ним стоял  высокий  человек.  Голова  у  него  была  перевязана
бинтом, в темных запавших глазах угадывалась злость и отчаяние.
     - Руденко, ты? - спросил он. Голос его был резкий и четкий.
     Он приблизил лицо к шлему, всматриваясь сквозь полупрозрачный  металл
поляроида.
     - Гм... - сказал Натальин. - Я не Руденко. Меня попросили  прибыть...
гм... уладить некое... недоразумение.
     - Мирмеколог? - спросили сзади.
     Натальин ощутил, что его не  поддерживают.  В  поле  зрения  появился
другой атлет. Он выглядел еще более измученным, чем коллега.  Правая  рука
висела на перевязи, лицо багровело ссадинами.
     - Да, - ответил Натальин. - Ученый. Что тут у вас?
     - Напали муравьи! - сказал первый зло.
     - Примените инсектициды, - предложил Натальин заученно.
     - Инсектициды? - переспросил атлет яростно. - Инсектициды?
     В темных глазах, которые стали чернее угольев, полыхнуло пламя.
     -  Инсектициды?  Огнеметы   не   справились!   Все   боевые   припасы
израсходованы!
     Пятна на повязке проступили  ярче,  налились  темной  кровью.  Второй
молча повернул Натальина за плечи к стене.
     За матовой перегородкой беззвучно мелькали страшные тени...  Огромные
крючковатые лапы скользили по металлу,  зловеще  смыкались  и  размыкались
челюсти.
     - Их сотни, - сказал первый глухим голосом. - Уничтожены все  внешние
приборы. Вездеход изуродован. Один-единственный муравей  сорвал  гусеницы,
раскусил спектролитовый колпак, уволок на сотню метров лазерную пушку...
     - К какому виду они принадлежат? - спросил Натальин.
     - Челюсти невероятных размеров. Значит, к кусачему.
     - Они появились, - сказал второй, - когда мы работали за  Куполом.  К
счастью, все мы были в скафандрах высшей защиты.  За  несколько  мгновений
все вокруг оказалось разрушено. Троих эти  злобные  твари  утащили,  мы  с
Марусиным успели прыгнуть в люк. Один из этих демонов вскочил за нами. Еле
успели... Полста пуль, не меньше.
     - Где он? - закричал Натальин невольно. Сердце  мирмеколога  забилось
вдвое быстрее: совершенно новый биологический вид! Мирмекос гигантик. Нет,
грандиозус!
     - Возле самого люка, - ответил тот, которого назвали Марусиным,  -  в
коридоре.
     Они вышли из зала. Натальин обливался  потом,  сцепив  зубы,  покорно
тащил на себе нелепые железные латы. Но разом забыл об этой груде металла,
пластмасс, приборов и установок, когда увидел поверженного гиганта.
     Поперек коридора  лежал  огромный  муравей,  размером  с  саблезубого
тигра. Весь иссиня-черный, как вороново крыло, он  точно  так  же  отливал
металлическим  блеском,  страшные  жвалы   раздвинулись   в   предсмертной
судороге, голенастые ноги сплелись в узел. Продолговатое  брюхо,  покрытое
прочными щитками, втянулось вовнутрь. Все его тело было изрешечено пулями.
Впрочем, стены коридора пострадали не меньше.
     Марусин перехватил взгляд мирмеколога и сказал хмуро:
     - Едва успели... Из двух автоматов крупнокалиберными.
     Его товарищ предложил:
     - Теперь нас трое. Может, еще и удастся отбить. Они утащили капитана,
метеоролога и биолога. Биолог - женщина!
     Натальин покосился на матовую стену. Время от времени там проносились
стремительные тени. Мелькали изогнутые челюсти, крючковатые лапы,  злобные
немигающие глаза. Выйти - и шансов не будет даже на собственное  спасение.
Но чего не сделаешь, чтобы стыд не жег глаза до конца дней?
     Он сказал:
     - Помогите мне снять одежду. Мне надо познакомиться с новым видом.
     Они переглянулись, но послушно вытряхнули мирмеколога из скафандра.
     Он тут же бросился к муравью, обеими ладонями надавил на мохнатый низ
блестящего брюха. Пальцы скользнули по отполированным  щиткам,  на  конусе
появилось отверстие.
     Из диафрагмы выползла большая прозрачная капля, по коридору  пронесся
резковатый запах озона.  Натальин  с  энтузиазмом  прижал  сильнее,  капля
угрожающе раздулась. Запах усилился.
     - Извините... Мне нужно кое-что рассмотреть... Но лучше одному...
     Космонавты  разом  оказались  за  ближайшей  дверью,  Марусин   успел
крикнуть:
     - Если что понадобится, мы здесь!
     Автоматические  запоры  лязгнули,  тотчас  же  заработала   установка
очистки воздуха. Натальин  снова  принялся  за  муравья.  Собственно,  дел
оставалось на две-три минуты. Ровно настолько, чтобы раздеться до трусиков
и вымазаться пахучей жидкостью, которая выступила из брюшка. Ботинки после
некоторого колебания тоже  бросил.  Все-таки  лучше  ходить  босиком,  чем
таскать металл на ногах.
     По ту сторону матовой стены по-прежнему маячили зловещие тени. Иногда
появлялась целая группа. Они внимательно осматривали странную постройку  и
снова исчезали.
     Натальин подошел к выходу из Купола. Страшно, но надо  идти.  Люди  в
опасности!
     Он отворил стальную  дверь,  шагнул  на  поверхность  планеты.  Сзади
громко  хлопнула  дверь.  Обратный  путь  отрезан.  За   спиной   осталось
многоэтажное  здание,  накрытое  поблескивающей  полусферой.   Впереди   -
незнакомый мир!
     Он заморгал, стараясь  поскорее  привыкнуть  к  странному  сиреневому
свету и низким облакам. Навалилась жара, над  бровями  начал  скапливаться
пот, по спине поползла струйка.
     И тут увидел бегущего к нему муравья. У живого вид был  еще  ужаснее,
чем у мертвого. Муравей надвигался стремительно, песок  и  камни  вылетали
из-под сильных лап, мощные челюсти угрожающе разомкнулись...
     Натальин с сильно бьющимся сердцем дал часовому ощупать себя  гибкими
усиками с мохнатыми кисточками на концах. От  него  пахло  точно  так  же.
Натальин не удержался и погладил сильное  насекомое  по  выпуклой  голове.
Пальцы ощутили шероховатый хитин, по прочности не уступавший лучшим сортам
пластмасс.
     В это время за матовой стеной внутри Купола  он  увидел  две  бледные
фигуры. У обоих  были  разинуты  рты  от  натужного  крика,  оба  неистово
размахивали руками.
     Натальин виновато пожал  плечами.  Дескать,  ничего  не  слышу.  Если
вернусь, все объясню.
     Потом помахал им, шлепком отогнал муравья и зашагал по направлению  к
муравейнику. По старой утоптанной дороге, которую можно было угадать  даже
по устоявшемуся запаху феромонов, которыми любой вид муравьев  метит  свои
трассы, и по которому отличает своих муравьев от чужих.
     Дорога оказалась  освобожденной  от  камней.  Во  всяком  случае,  по
сторонам  валялось  немало  булыжников,  видимо,   их   оттаскивали   туда
намеренно. Или, может быть, камни сдвигали, когда  тяжелую  добычу  тащили
волоком.
     Натальин  торопливо  шлепал  по  придорожной  пыли  босыми  ногами  и
вздрагивал от каждого шороха. Стыдно признаться, но  он  не  любил  поздно
вечером заходить даже в собственную  комнату.  Во  всяком  случае,  всегда
сначала заглядывал под кровать, в шкаф, лишь потом начинал раздеваться.  А
тут неожиданностей может оказаться больше!
     Над головой нависали тучи, казалось, до них можно  дотянуться  рукой.
Горизонт вырисовывался четко, сиреневая почва  дисгармонировала  с  темным
свинцом неба.
     Натальин шел и шел по твердой высохшей почве, солнце  пекло  и  через
эти апокалиптические облака. Ему стало жарко до одури,  но  тут  все  чаще
начали попадаться гигантские растения. Странно: они росли вдоль муравьиной
дороги, росли  ровными  рядами,  а  в  стороне  попадались  редко.  Словно
лесополоса вдоль автострады. Приятная прохлада, защита от  ветра  и  пыли,
приманка для травоядных животных...
     Натальин с сожалением отвел глаза  от  ровного  ряда  деревьев.  Надо
следить за дорогой. Любой профан ухватился бы  за  гипотезу  о  разуме.  А
мирмеколог знает, что муравьи постоянно заготовляют  в  камерах  съедобные
семена. Но только не всякий  муравей  доносит  добычу  благополучно.  Иные
растяпы теряют. Вот и прорастают семена вдоль дороги...
     Запах постепенно усиливался. На тропе все чаще  попадались  фуражиры,
наконец блестящие черные тела  буквально  запрудили  дорогу.  Мелкая  пыль
висела в воздухе  вдоль  всего  пути,  переливаясь  крошечными  блестками,
оседала на деревьях. Натальин благоразумно шел  по  бровке,  стремительные
тела проносились рядом.
     И вдруг за одним из поворотов открылся вид на муравейник. У Натальина
перехватило дух. Вдали возвышалась огромная конусообразная гора, сложенная
из громадных деревьев, валунов и обломков скал... Исполинский  муравейник,
словно рыцарский замок разбойников-рыцарей, был окружен  большим  земляным
валом.
     - Ну-ну, - сказал Натальин.
     Мелкая противная пыль сделал все-таки  свое  черное  дело:  все  тело
чесалось и зудело. Он поймал себя на мысли, что останавливается в  который
раз, чтобы завернуть обе руки за спину и поработать ногтями.
     Возле муравейника жизнь била ключом. Тысячи муравьев сновали  во  все
стороны, мириады ног стучали по каменистой почве, от столкновения  трещали
панцири.
     Натальин подошел к ближайшему отверстию, опасливо зашел внутрь. Так и
есть - "живые ворота". Несколько крупных с мощными жвалами муравьев-солдат
расположились веером, голова к голове. Челюсти  разведены,  длинные  усики
все время шевелятся, переплелись у входа. И  попасть  в  муравейник  можно
только прорвав эту преграду.
     Он  медленно  приближался   к   пульсирующей   диафрагме.   Страшные,
зазубренные челюсти, - кривые, похожие на  серпы,  -  в  любой  миг  могут
сомкнуться и рассечь любой панцирь, любой череп.
     Натальин  перевел  дыхание,  напрягся...  Ноги   стали   деревянными,
пришлось посылать команды каждой мышце. Страшная диафрагма надвигалась!
     Он сделал последний шаг, и несколько пар усиков коснулись  его  тела,
требуя пароль. Он осторожно погладил ближайшие антенны и шагнул под темный
свод. Страшные челюсти подрагивали в готовности. Натальин царапнул  локоть
и похолодел: конец! Но запах держался  стойко,  никто  его  не  тронул,  и
мирмеколог благополучно проскользнул в муравейник. Признали!
     Теперь он - полноправный член  муравьиной  семьи,  может  идти,  куда
вздумается, и делать, что захочется.  Правда,  ему  уже  сейчас  не  очень
хочется оставаться в этом аду,  среди  лязгающих  челюстей,  металлических
панцирей и крючковатых лап.
     Он постоял немного, пока глаза привыкли к темноте. Впереди - туннель,
из потолка  и  стен  торчат  обломки  камней  и  сломанных  деревьев,  пол
достаточно ровный, местами отполирован  миллионами  ног.  Запах  несколько
иной, похоже, что где-то поблизости находятся  грибные  плантации.  Скорее
всего, несколькими этажами ниже.
     Он  осторожно  начал  продвигаться  вперед.  Через  несколько  метров
туннель раздвоился на два совершенно  одинаковых  хода.  Оба  вели  вглубь
муравейника, откуда доносился приглушенный шорох множества ног.
     Натальин  несколько  мгновений  колебался.   В   правом   ответвлении
поворотов несколько  больше,  чем  в  магистральном  туннеле.  Под  ногами
шелестели сухие листья. Этот ход тоже постоянно двоился и троился, так что
прошло совсем немного времени, и он заблудился  самым  постыдным  образом.
Какой ход ведет внутрь, какой выводит? Единственное, в чем еще можно  было
ориентироваться, - это старая добрая  гравитация.  Верх-низ  -  достаточно
просто, а вот слух отказывал в мире, где шорох  трущихся  панцирей  и  лап
раздавался со всех сторон.
     Он выбрал ход, ведущий вниз. В подземельях  расположены  все  склады,
плантации, камеры куколок и личинок, покои царицы.  В  складах  заготовлен
впрок корм. Всякая добыча. Даже если  ее  еще  не  удалось  вышелушить  из
панцирей. Или скафандров.
     Натальин спускался по наклонному ходу,  он  дважды  имел  возможность
испробовать прочность муравьиных панцирей. В  первый  раз  вынырнувший  из
бокового хода фуражир задел его кончиком брюха,  и  мирмеколог  отлетел  в
сторону и грохнулся о камни. Второй раз буквально лоб в лоб  столкнулся  с
рабочим муравьем, тащившим личинку. К счастью, этот трудяга не летел,  как
на пожар, и мирмеколог благополучно отделался легким ушибом.
     По мере того, как он опускался вниз, становилось прохладнее. От  стен
тянуло сыростью, светящийся мох сменился светящейся  плесенью.  Дважды  он
поскользнулся на слизистом полу, больно ударился коленом.
     Склад - горы мяса, пропитанные соответствующими ферментами,  дабы  не
портились.  На  входе  маячат  несколько  придирчивых  часовых.   Натальин
покосился на их челюсти и решил в середину не заходить. Неинтересно, да  и
все знакомо по земным видам.
     И вдруг среди шорохов и мелкого топота в затхлом  и  влажном  воздухе
послышался далекий человеческий крик.  Натальин  замер,  прислушиваясь.  В
длинном туннеле зияли молчаливые боковые ходы, небрежно сложенные стены не
выглядели монолитами, в них кое-где внутри виднелись щели, сквозь  которые
можно было заглянуть в соседнее помещение. Кричали  оттуда?..  Но  вход  в
камеру мог оказаться на другом конце  муравейника.  А  может,  это  только
галлюцинация?
     Он чувствовал, что устал. Хотелось есть.
     Посередине туннеля несся навстречу шестиногий  носильщик,  в  крепких
жвалах держал птичье гнездо. Натальин протянул руку, стараясь тронуть усик
издали, чтобы не попасть под этот живой мини-танк.
     Муравей остановился.  Натальин  торопливо  погладил  обеими  ладонями
шероховатые усики с лохматыми щеточками  на  концах.  Муравей  недоверчиво
пялился на странного собрата, который обратился к нему с  явно  непонятным
знаком.
     Натальин заглянул в гнездо.  Пять  очень  крупных  птичьих  яиц,  все
ярко-алые, с мелкими крапинками. Была - не была!
     Он достал одно, обнаружил трещинку,  бросил  обратно  и  взял  целое.
Муравей умчался, а Натальин отошел к стенке. Ноги гудели от усталости.
     Гадость какая! С детства терпеть не мог сырых яиц и  рыбьего  жира...
Но что поделаешь, необходимость... Неизвестно,  сколько  времени  придется
изучать свободную архитектуру замка шестиногих разбойников.
     По магистрали в это время шествовало стадо туземных формикарум вакка.
Розовые пузыри медленно передвигали  крохотные  ножки,  фуражиры  привычно
подталкивали их массивными челюстями, подгоняли отставших,  не  пускали  в
боковые ходы.
     "Неплохо, - подумал Натальин. - По крайней мере, заглушу  тошноту  от
яиц.".
     Он притормозил ближайшую муравьиную корову, пощекотал  брюшко.  Вакка
охотно выдала громадную прозрачную каплю.
     Этот мед оказался исключительно  сладким  и  душистым,  а  главное  -
холодным, словно из самого глубокого колодца. Странные процессы происходят
в организме муравьиных коров!
     Он пил и пил, пока живот не отяжелел и по телу не разлилась  сытость.
Еще дважды щекотал брюхо формикарум вакка, и в довершение успел  наполнить
доверху предусмотрительно захваченную флягу.
     Вот теперь можно отправляться на поиск!
     Он прошел еще несколько метров, миновал стражу - и увидел их!
     В глубине  маленькой  пещеры  с  низким  сводом  белели  три  крупные
человеческие фигуры в металлических скафандрах. Две теснились возле  узкой
щели в  стене,  третий  человек  сидел  на  полу.  Все  трое  походили  на
гигантских сколопендр, вставших на заднюю пару ног. Отвратительные  щитки,
суставчатые члены, рожки на шлемах...
     Натальин  почувствовал,  что   его   непроизвольно   передернуло   от
отвращения. Он шагнул к ним в пещеру и сказал