кие герои собрались, пасть в поединке с ними не позорно.
     Ахилл не поднимал головы. Петрок погиб геройски, после крады его ждет
место в дружине Сварога, но почему плачет сердце?
     - Он погиб смертью воина, -  ответил  он  глухо,  -  но  это  простая
смерть... Для нас она самое лучшее, ибо что мы  можем?  Если  не  погибнем
славно, никто не вспомнит. Я - бывший князь маленького племени россов,  ты
- храбрый воин... Таких, как мы, пруд пруди!
     Воевода взглянул изумленно.
     - Князь, ты не захворал, часом?
     Ахилл поднялся. Его зашатало, он ухватился за мачту. Он был  страшен,
лицо пожелтело.
     - Сегодня мне во сне явился Петрок... Я знаю, как много мы  потеряли.
Он приоткрыл мне будущее: мы все бесполезно истребим друг друга,  разрушим
великие города и падем сами. Затем, попирая наши  белеющие  кости,  придут
сюда дикие народы, еще не  утратившие  звериный  облик,  что  боялись  нас
раньше, держались на краю Ойкумены... Войны - зло,  ибо  герои  и  мудрецы
уцелевают редко, а  трусость  спасается  вся!  Войны  вымельчивают  породу
людей...
     Воевода пошел вслед за Ахиллом, опасаясь, как бы тот  от  смертельной
усталости не свалился за борт.
     - Князь, не молчи! Распоряжайся, командуй, не задумывайся!
     Ахилл повернул к  нему  лицо.  Усмешка  раздвинула  губы,  и  воевода
содрогнулся: перед ним было лицо мертвеца.
     - Я видел и свое будущее... Я убью Гектора! Я  должен  его  убить  за
Петрока. Кто-то из его братьев убьет меня -  они  обязаны  меня  убить  за
Гектора. Убьют и всех его доблестных братьев  -  мои  сородичи  должны  их
убить за меня, а город затем разграбят, сожгут, сотрут с земли... Погибнут
все ахейские герои, ибо Троя не тот город, который  легко  захватить...  И
самое  дикое  в  том,  что  я,  все  это  зная,  не  могу   вырваться   из
заколдованного круга, не могу поднять паруса и отплыть в Тавриду,  оставив
эту бесполезную войну! А ведь если бы я ушел, то и  остальные  отступились
бы! Ахейские герои остались бы живы, Троя по-прежнему была бы заслоном для
диких племен!
     Воевода смолчал, опустив голову.
     - Вот видишь, - сказал Ахилл мертвым голосом,  -  все  идет  по  воле
богов! Так ими задумано, так  и  будет.  А  нового  бога,  которому  стоит
ввериться, Петрок назвать не успел...



                               Юрий НИКИТИН

                          БЕЗОПАСНОСТЬ ВТОРЖЕНИЯ

     Сквозь темные провалы и звездные  вихри,  через  разорванное  полотно
пространства и гравитационные ямы - впервые корабль добрался к звезде, что
столетие не давала покоя астрономам и астронавигаторам.
     В главной рубке сгрудились все члены  экипажа.  Капитан  нависал  над
пультом, его длинные пальцы прыгали по клавишам.
     - Идем на планету, - сообщил он хмуро. -  Выжидать  смешно.  Нас  они
засекли давно. Может, даже карманы  наши  просмотрели  и  книги  прочли  в
корабельной библиотеке... Если захотели...
     - А как нас встретят там?
     - А это от нас не зависит, - ответил капитан подчеркнуто бесстрастно.
- Они могут, если хотят, и мысли наши прочесть.  Идем  с  чистым  сердцем,
идем к старшим Братьям, что еще? Заранее признаем, что готовы учиться.
     Корабль рванулся через пространство, крошечный  диск  планеты  быстро
вырос, заполнил экран.
     На двенадцати обзорных экранах угрожающе быстро выросли циклопические
сооружения, замелькали призрачные  дворцы,  созданные  словно  из  лунного
света По зеленой траве прыгало зверье и носились стрекозы, сканирующий луч
поймал мрачные исполинские заводы под землей, что тянулись по  всей  толще
базальта, ныряли в магму бог знает до  какой  глубины,  огромные  плавучие
города, яркие как попугаи, покрывали океан...
     - Да-а, - сказал штурман ошеломленно, -  они  смогли  бы  нашу  Землю
взять  в  два  счета!  Внезапный  удар  из  космоса   каким-нибудь   своим
сверхоружием, и - земляне кверху лапками.
     - Не болтай глупости, - бросил капитан сердито. - Лучше  за  посадкой
следи, а то у тебя руки трясутся.
     Экипаж рассыпался по грузовому отсеку, подготавливая вездеход. Вскоре
пол вздрогнул, донесся затихающий рев двигателей.
     - Сели, -  сказал  штурман  с  нервным  смешком.  -  Ну,  здравствуй,
сверхцивилизация!.. Здравствуйте, звездники...
     Они все рассматривали панораму окрестностей, переданные зондом,  лишь
капитан часто смотрел на часы, хмурился. Справа километрах в двух  темнеют
многоугольные башни, слева в три ряда горбятся прижатые к земле  массивные
сооружения,  дальше  тоже  тянутся  постройки,  вышки,  словом  -  корабль
опустился в густонаселенном районе...
     - Что скажет психолог? - спросил он отрывисто. - Два часа  с  момента
посадки, а нас не замечают.
     Психолог, красивая и всегда элегантная Марина, ответила осторожно:
     - Я бы расценила это  как  вариант:  "Добро  пожаловать,  будьте  как
дома". Оскорбительного любопытства  не  проявляют,  свобода  действий  нам
дана.
     Капитан мгновение раздумывал, затем сказал честно:
     - Я бы предпочел оскорбительную опеку... По крайней мере, ни  за  что
не отвечаешь. А так над каждым шагом трясись!.. Дураком выглядеть  ох  как
не хочется. Тебе что, ты красивая... Ладно. Вездеход готов? Группа  "А"  -
на выход! Поведу лично!
     Штурман побледнел, сказал заикаясь:
     - Но как же... Вести должен я. Капитану нельзя покидать корабль!
     - Это на диких планетах, - огрызнулся капитан. - Здесь  мы  на  виду,
как голенькие. В их власти полностью.
     Штурман опечаленно следил за вездеходом, что съезжал  по  пандусу  на
поверхность планеты.


     Капитан повернулся на сидении, придирчиво оглядывая  свой  отряд.  Не
считая его самого и механика, что вел машину,  в  вездеходе  тряслись  еще
двое: Максимов и Даша.
     Максимов - мозг корабля, как считают многие.  Если  в  головах  обоих
ксенобиологов поселилась Даша, корабельный  медик,  если  механик  изнурял
себя телостроительством, зачем-то накачивая сверхмускулатуру, если  Леонов
и Даниленко самозабвенно резались в шахматы, то Максимова не  интересовали
ни женщины, ни игры, ни мускулы - только философские проблемы, отвлеченные
истины и дальнейшее прогнозирование.  Над  этой  страстью  можно  было  бы
иронизировать, но он не раз с легкостью  решал  труднейшие  задачи,  перед
которыми становились в тупик специалисты корабля. А  вот  проблемы,  через
которые он продирался сам, даже корабельным  психологам  оказались  не  по
зубам, и тем более  в  задачах,  над  которыми  он  ломал  голову,  им  не
удавалось даже понять условия.
     Однажды он огорошил штурмана:
     - Спят ли ангелы?.. Не знаешь? А какого они  пола?  Не  гыгыкай,  над
этим ломали головы лучшие мудрецы Европы сотни лет... Какого возраста Адам
был при сотворении? Или вопрос попроще: может ли  всемогущий  Бог  создать
камень, который не смог бы поднять?
     -  Что  за  чепуха,  -  отмахнулся  штурман.  -   Это   же   схоласты
занимались!.. Вздор, не более.
     - Верно, - согласился Максимов. - Но зато, на какую  высоту  вознесли
логику, какой уровень абстрактного мышления!
     Таков был Максимов, который сидел сейчас на заднем  сидении.  Даша  -
это редкостная интуиция, умение строить догадки... Правда, гипотезы, а тем
более  теорию,  развивать  не  умеет  -  багажа  не  достает,  -  но   это
блистательно делает Максимов.
     Было и еще обстоятельство, посему капитан  ее  все-таки  взял.  Очень
красивой женщине  всегда  трудно  отказать,  особенно  когда  она  смотрит
умоляюще, а ее громадные глаза медленно наполняются слезами...  Правда,  в
последнее время она держится возле Максимова, даже сейчас сидит слишком уж
близко, а вездеход трясет не так уж сильно, чтобы прижиматься... Совсем не
трясет.
     Он нахмурился, стал смотреть на дорогу. Механик,  опытный  десантник,
ведет машину, побелев от напряжения, но достаточно уверенно. В нем капитан
уверен всегда.
     Башни Золотого Города, как они назвали для себя скопление  сверкающих
зданий,  приближались,  вырастали.  В   голубом   небе   часто   возникали
летательные  аппараты:  иногда  стремительные,  возникающие  из  ниоткуда,
иногда лениво ползущие как дирижабли, величавые и толстые.
     Колеса вездехода скрежетнули по твердому, и механик поспешно выпустил
мягкие колеса.  Рядом  сверкала  твердая  дорога,  где  часто  проносились
квадратные, непроницаемые для взгляда машины, похожие на слитки металла.
     В вездеходе затаили дыхание. Капитан зачем-то  затянул  пояс  потуже,
выпятил и без того широкую грудь, голос его  грянул  как  удар  молота  по
наковальне:
     - Вперед! Раз прут как ни в чем ни бывало, значит -  не  столкнешься.
Они знают, что делают.
     Механик осторожно вывел машину на край дороги. Сверкающие слитки  все
также неслись мимо. Вездеход  потихоньку  двинулся  в  путь,  а  механизмы
звездников по-прежнему неслись с той же скоростью, оставив обочину.
     Дома,  если  это  дома,  расступились,  дорога  ринулась  вдоль  этих
невысоких зданий. Машины звездников сновали молниеносно. Даша  вскрикнула,
когда одна неожиданно прыгнула в воздух и тут же  исчезла  в  синем  небе.
Дальше еще несколько машин унеслись верх, а одна взвилась на высоту пятого
этажа и прилипла там к стене и  во  мгновение  ока  растворилась,  оставив
быстро исчезающий силуэт.
     - Гони, - повторил капитан. На его скулах  заиграли  желваки.  -  Они
доверяют нам. Как равным! Не по мощи, конечно, а по достоинству, что ли...
Что ж, неужто признаемся, что они ошиблись, мы на самом  деле  беспомощные
слепые котята?
     - Но методом проб и ошибок...
     - Может, иначе нельзя? - спросила Даша неуверенно.
     - Не думаю, - отрубил капитан, не оборачиваясь. - Останови!
     Механик включил тормоз. Капитан откинул люк, легко  прыгнул.  Широкий
ремень плотно обжимал в поясе, во всем теле играло грозное веселье.  Готов
ко всем неожиданностям!
     Оставшиеся в машине напряженно наблюдали, как капитан вышел на дорогу
и поднял руку перед приближающимся квадратным слитком. Они охнули  в  один
голос,  когда  этот  сверкающий  металлом  монолит  на   полной   скорости
остановился прямо перед капитаном, в лице которого, однако, не дрогнул  не
один мускул.
     В тот же миг слиток стал прозрачным, верхняя половина исчезла совсем,
открыв двух звездников. Крупнее землян, настоящие гиганты, они были залиты
золотым светом, и сами казались золотыми,  а  их  лица  -  высоколобые,  с
огромными глазами, за  которыми  угадывался  мощный  мозг,  повернулись  к
капитану, что как чугунная статуя торчал у них на дороге.
     Даша затаила дыхание, и даже Максимов скорчился в шоке, ибо  за  долю
секунды понял, что те знают много, умеют много, понимают много, а ему даже
за сотню жизней не подняться до их интеллектуальной мощи...
     - Приветствую вас, - сказал капитан ровно,  и  Максимов  возненавидел
его за бесстрастность, с которой он смел  разговаривать  с  богами.  -  Не
подскажите, как проехать... ну, скажем,  в  библиотеку  или  любое  другое
хранилище информации, полезное нам?
     Ближайший к нему звездник улыбнулся светло и сказал красивым голосом,
в котором не было и малейшей неправильности в звуках:
     - Прямо и направо. Там башня с... э... круглостью на выси. Я  понятно
говорю? Сиреневой круглостью.
     Второй тоже улыбнулся и добавил:
     - Возлифтите сразу на самый подкрыш.
     Он перевел взгляд на панель управления, и послушная машина  мгновенно
исчезла. Капитан машинально поднял голову,  но  в  небе  плыли  облака,  в
северной части вспыхивали разноцветные знаки...
     Запрыгнув в машину, он велел буднично:
     - Поехали. Прямо и направо. К этой, сиреневой круглости.
     Механик вздрогнул, руки метнулись к рычагам.  Навстречу  понеслислась
дорога, в герметично закрытой кабине стало жарко.
     - Как они, а? - сказал механик сдавленно. - Только взглянули на нас и
- враз по-нашему! Вот она - сверхцивилизация, вот они - звездники...


     Звездники  относились  доброжелательно,  на   вопросы   отвечали,   в
хранилищах научили пользоваться  аппаратурой  для  считывания  информации.
Сами же однако ничего не навязывали, по-прежнему оставляя свободу выбора и
действий.
     Максимов  держался  на  лошадиных  дозах  тонизатора.   Он   хаотично
перебирал все, начиная от древних книг до записей на атомном уровне.  Даша
охотно взяла на себя роль няньки,  которая  подает  обед  прямо  к  экрану
информария. Капитан хмурился,  наконец  махнул  на  них  рукой  и  покинул
здание.
     Штурман, которому  он  наконец  разрешил  покинуть  корабль,  пригнал
скоростной вертолет, и они вдвоем прыгали из города в город, с  континента
на континент.  Толку  от  этого  все  равно  не  было,  понять  в  технике
звездников, все равно как и в общественном устройстве, удавалось мало,  но
теперь даже капитан при всей своей тревоге за экипаж, убедился, что от них
ничего не скрывают, и лишь свои мозги виной, что не  вмещают  сверх  того,
что могут вместить.
     Еще к своему безграничному удивлению удалось выяснить, что на планете
целых шесть государств со своим устройством.  Правда,  так  и  не  удалось
выяснить, что за устройства и  где  границы  государств:  везде  принимали
одинаково,  везде  улыбались,  везде  разрешали  пользоваться  хранилищами
информации.
     Через неделю капитан выпустил еще две группы  исследователей.  Теперь
штурман вернулся в  опустевший  корабль  и  оттуда  поддерживал  со  всеми
видеосвязь. Максимов похудел, глаза его ввалились, но он пел за работой, и
Даша никогда не видела его таким счастливым.
     Капитан  был  единственным,  кто  даже  не   пытался   проникнуть   в
сокровищницы знаний. Он  взял  на  себя  охрану,  как  он  определил  свои
функции,  и  целыми  днями  слонялся  вокруг  информариев,  где  трудились
земляне, присматривался к всегда приветливым звездникам.
     Высокий, мускулистый, в черном  облегающем  комбинезоне,  с  каменным
лицом и холодными  глазами,  он  и  раньше  вызвал  неприязнь  постоянными
требованиями соблюдать дисциплину, порядок, субординацию. Если  штурман  и
механик  принимали  это  как  должное,  то   остальные,   непрофессионалы,
чувствовали раздражение.
     У Даши капитан сначала вызывал двойственное чувство. С одной  стороны
импонировала суровая решительность, непреклонность,  с  другой  стороны  -
отталкивал  узколобый  педантизм  в  соблюдении  правил  внутрикорабельной
жизни. Когда  же  в  экспедиции  появился  блистательный  Максимов  с  его
абсолютным неприятием  дисциплины,  она  окончательно  сделал  выбор  и  с
капитаном с тех пор здоровалась подчеркнуто вежливо и предельно холодно.


     В  работе  пронеслась  еще  неделя.  Максимов   перешел   в   дальний
информарий, где накапливались труды по  философии,  этике,  механик  почти
неотлучно находился  при  вездеходе,  наотрез  отказавшись  знакомиться  с
транспортом звездников, "чтобы не расстраиваться зазря", и капитан  выбрал
момент, чтобы подняться в отдел техники, где Даша напряженно изучала планы
и таблицы, диаграммы, пытаясь  ухватить  хотя  бы  общие  принципы  работы
механизмов звездников.
     Зал был огромный,  пустой,  экраны  и  считывающие  механизмы  стояли
только под стенами.  Даша  торопливо  просматривала  каталог,  все  больше
углубляясь в историю, в надежде найти  аналогию  с  земными  устройствами,
капитан прохаживался взад-вперед, искоса посматривая на  девушку.  В  этот
момент никто не видел его лица, и он мог позволить себе выглядеть не таким
твердым и суровым.
     Вдруг  в  коридоре  послышался  тяжелый  топот.   Капитан   напрягся,
мгновенно оказался возле Даши.
     В зал вбежали золотые гиганты, вспыхнуло сияние. Но  лица  звездников
были  как  грозовые  тучи,  глаза  метали   молнии.   В   руках   мелькали
металлические прутья, обломки труб.
     Капитан  инстинктивно  закрыл  собой  Дашу,  рука  легла  на  рукоять
бластера. Глаза у Даши были круглые, от страха как два блюдца.
     - Что им нужно?
     Мимо пронесся золотокожий гигант.  Пахнуло  теплом,  земляне  ощутили
покалывание в теле, но тут в  зале  грохнуло,  а  гигант  на  бегу  ударил
железным ломом  прямо  по  экрану  информария.  Гулко  и  страшно  ухнуло,
посыпались осколки. За черным провалом блеснули сиреневые кристаллы.
     По  всему  залу  гремело,  взрывалось.  Золотые  гиганты  остервенело
крушили аппаратуру,  рвали  провода,  ломали  приборы,  под  ногами  жутко
хрустели кристаллы. Кто-то с наслаждением всаживал  из  короткой  трубочки
атомные пули в компьютеры, экраны, аппаратуру, там ахало,  плазменно-белые
вспышки озаряли зал, по стенам  метались  черные  тени,  на  пол  рушились
обломки немыслимо сложных приборов,  брызгала  цветная  жидкость,  страшно
кричали квазиживые механизмы...
     Капитан с силой придавил Дашу  лицом  к  своей  груди,  не  давая  ей
повернуть голову. Мускулы его  окаменели,  ныли,  сжавшись  от  абсолютной
беспомощности, но гиганты не обращали на них внимания,  рушили  механизмы,
стреляли, ломали, уничтожали, кто-то зло оттолкнул их,  но,  видимо,  этим
спасал их, ибо тут же на это место с грохотом и  лязгом  обрушилась  целая
стена из крохотных экранов, металлических конструкций, на полу вспыхнули и
рассыпались зеленой пылью детали...
     - Что это? - простонала Даша.
     - Тихо-тихо, успокойся. Все потом.
     - Почему они?
     - Да замолчи же!
     Пахло горелым железом. В  зале  вспыхивало  багровым.  Двое  гигантов
прошли мимо землян к  выходу.  Грохот  утихал,  звездники  бросали  орудия
уничтожения, переговаривались, медленно покидали разрушенный информарий.
     Мимо прошел гигант - прекрасный,  горячеглазый.  Он  все  еще  сжимал
железный прут, болтался по ветру разорванный рукав. Даша  перехватила  его
взгляд, спросила отчаянно:
     - Что случилось?
     Звездник на миг остановился, окинул обоих взглядом. Его губы неохотно
разжались:
     - Не поймете... Мы - лишь придатки машин. Они нас... поработили.
     Даша вскрикнула:
     - Они? Вас?
     - Да.
     - Но это же вы их рушили...
     Гигант, уже уходя, оглянулся, глаза его были глубокие и грустные:
     - Еще не  поймете.  Не  буквально  рабство,  как  у  вас,  а...  вам,
наверное, еще трудно понять.
     Он ушел, в зале было мертво. Под ногами хрустело,  помещение  усыпали
осколки. В стенах зияли дыры, кое-где свисали оплавленные конструкции.


     Вечером капитан устроил экстренное совещание. Максимов, Даша, механик
присутствовали  лично,  остальные  -  на  экранах.   Капитан   нетерпеливо
дождался, пока все отрапортуют о готовности докладывать, и сказал резко:
     -   Внимание!..   Объявляю   чрезвычайное   положение.   На   планете
свирепствует жесточайшая... война.
     Он сказал это резко, с нажимом, но все смотрели непонимающе.  Механик
прервал молчание:
     - Капитан, я правильно понял? Война?
     - Да.
     - Но кто... установил?
     - Я, - ответил капитан. Заметив недоверие на лицах, повысил голос.  -
Вы занимаетесь своими делами, исследованиями, а я - безопасностью  корабля
и... вашей безопасностью. Так что за свои выводы отвечаю.
     - Капитан, - вскричал механик, ощутив угрозу пребыванию на планете. -
Нигде нет никакой войны!.. Все радушны, все занимаются своими делами! Наши
группы побывали во всех регионах планеты, и спокойно везде.
     Капитан холодно взглянул на  него,  перевел  взгляд  на  экраны,  где
возбужденно жестикулировали ученые.
     - Повторяю, - сказал он медленно, -  война  жестокая.  Вовлечены  все
ресурсы... Если мы не видим обмена ядерными  ударами,  то  это  ничего  не
значит. Кто из вас знает, как воюют сверхцивилизации?
     На  миг  воцарилась  тишина,  лишь  Максимов  выпрямился  в   кресле,
возразил:
     - Война - дикость, высокий разум на нее не способен. Я не верю.
     - Ваше дело, - сказал капитан холодно. - Но от вездеходов больше, чем
на сотню шагов, не отходить. Возможно экстренное возвращение на корабль.
     Максимов вскоч