и уши.  Свет
становился все пронзительнее. От боли я изо всех  сил  зажмурился.  Пол  под
моими ногами закачался. Землетрясение?
   Я отважился на мгновение приоткрыть глаза, и в ослепительном белом  свете
мне почудилось, что я вижу нечеловеческие  скульптуры,  построенные,  должно
быть, машинами древних индусских богов.
   А затем  пол  подо  мной  расступился,  я  провалился  в  пропасть,  меня
подхватил воздушный смерч и потащил наверх, закручивая, как  песчинку,  и  я
переворачивался вниз головой, меня бросало из  стороны  в  сторону,  швыряло
вниз-вверх, и наконец я  полностью  лишился  рассудка.  Я  не  ощущал  более
ничего, кроме ледяного беспощадного холода.
   А потом исчезли все чувства, даже холод. Я  пришел  к  убеждению,  что  я
мертв, раздавлен и размолот в порошок той силой, что с начала времен таилась
под этим храмом и которой страшился даже  Шаран  Канг,  верховный  маг  Теку
Бенга.
   И вот настало время, когда я вообще больше ни о чем не мог думать.

Глава 3

С неба падает тень

   Сознание возвращалось ко мне постепенно. Сперва меня  посетило  несколько
смутных видений. Армии миллионов солдат, передвигающиеся  на  фоне  серых  и
белых деревьев, между которыми пылали черные костры. Юная  девушка  в  белом
платье, пронзенная десятком длинных стрел. Я видел множество картин в том же
роде,  они  становились   все   отчетливее;   краски   постепенно   делались
интенсивнее. Я начал ощущать свое тело. Оно было холоднее льда  -  холоднее,
даже чем в тот момент, когда я потерял сознание. И самым  удивительным  было
то, что я, несмотря на это, не испытывал  никакого  неприятного  чувства.  Я
вообще ничего не ощущал. Я просто знал, что мне холодно.
   Я попробовал пошевелить пальцами правой руки (я все еще ничего не видел),
и  мне  показалось,  что  указательный  палец   приподнялся   на   несколько
миллиметров.
   Картины, мелькавшие в моем воображении, становились  все  отвратительнее.
Моим сознанием завладели трупы - зверски изуродованные трупы. Умирающие дети
простирали ко мне ручонки в поисках защиты. Солдаты-звери в бесцветной форме
насиловали женщин. И повсюду я видел огонь, черный дым, разрушенные дома.  Я
должен был бежать от этих видений и  приложил  невероятные  усилия  к  тому,
чтобы двинуть рукой.
   Наконец рука мне подчинилась, но она была на удивление твердой. А когда я
в конце концов согнул  ее,  меня  пронзила  такая  боль,  что  я  вскрикнул.
Странный скрипучий звук. Глаза мои открылись, и сперва я  не  видел  ничего,
кроме молочного тумана. Я повернул шею.  И  снова  эта  ужасная  боль.  Зато
видения постепенно начали тускнеть. Я согнул ногу и застонал. Внезапно  меня
точно наполнило огнем, который растопил лед, сковавший мою кровь.  Я  дрожал
всем телом, однако боль отступила. И тогда я понял,  что  лежу  на  спине  и
смотрю в голубое небо. По всей вероятности, я находился на дне какой-то ямы,
потому что со всех сторон видел отвесные стены.
   Спустя очень долгое время я был уже в состоянии сесть  и  осмотреться.  Я
действительно находился в своего рода яме  -  к  тому  же  созданной  руками
человека, ибо проход состоял из обтесанного камня. Статуи были те самые, что
я видел во время бегства. В дневном свете они казались совсем не  такими  уж
страшными, хотя по-прежнему производили отвратительное впечатление.
   Я улыбнулся своему страху. Совершенно очевидно, произошло  землетрясение,
и храм Грядущего Будды рухнул.  Все  прочие  вещи,  которые  я  видел,  были
вызваны воздействием наркотика на  мое  сознание,  к  тому  же  затуманенное
страхом. Каким-то образом во время землетрясения мне удалось избежать самого
худшего, и я, считай, цел и невредим. Я сомневался, что Шаран  Кангу  и  его
подручным повезло так же,  однако  принял  благое  решение  передвигаться  с
осторожностью, покуда не выпадет случай удостовериться в  том,  что  они  не
следят за мной сверху. Вероятно, бедный Ризальдар Дженаб Шах и уланы погибли
в катакомбах. Однако ж природа, по  крайней  мере,  выполнила  за  меня  мою
задачу - в качестве аргумента землетрясение должно было  удовлетворить  даже
Шаран Канга. Если он еще жив, его воззрениям причинен серьезный  ущерб,  ибо
те из его людей, что остались в живых, увидят в буйстве стихии знак богов.
   Я поднялся и бросил взгляд на  свои  руки.  Грязь  покрыла  их  настолько
плотной коркой, что они приобрели такой вид, будто этот толстый  слой  лежит
на них уже десятилетия. Моя одежда превратилась в  лохмотья.  Я  хотел  было
стряхнуть с них пыль, но с меня посыпались клочки ткани.  Я  ощупал  сюртук.
Ткань.., она как будто истлела! На  мгновение  я  растерялся,  однако  после
подумал, что, вероятно, на материал оказал воздействие газ,  находившийся  в
подземных помещениях храма, - тот самый, что, возможно, вместе с наркотиками
вызвал у меня странные галлюцинации.
   Почувствовав себя немного лучше, я со всеми возможными предосторожностями
пустился в дорогу к верхнему краю ямы,  находившемуся  примерно  в  тридцати
футах над моей головой. Я был чрезвычайно  слаб  и  совершенно  оцепенел  от
страха, скала же крошилась и обламывалась большими кусками, когда я пробовал
найти какую-либо опору  для  ног.  Однако,  используя  в  качестве  ступенек
размытые ключами желобки,  я  в  конце  концов  вскарабкался  на  край  ямы,
забросив ногу, выбрался наверх и осторожно осмотрелся.
   Ни малейших следов Шаран Канга или его людей. Честно говоря,  не  имелось
вообще никаких признаков жизни. Куда бы я ни смотрел, я видел только  руины.
Ни один из домов Теку Бенга  не  пережил  землетрясения.  Многие  храмы  как
сквозь землю провалились.
   Я встал и пошел по развороченным остаткам мостовой.
   И вот тут я внезапно остановился, ибо в первый раз с  того  момента,  как
очнулся, заметил нечто, чему никак не мог найти объяснения.
   Трупы. Вполне естественно было ожидать, что я обнаружу много трупов, если
прошлой ночью здесь действительно бушевало  землетрясение.  И  однако  ж  их
совершенно не было видно. Хотя, может быть, людям удалось бежать из  города?
Эта мысль меня почти убедила...
   Однако вот что ставило в тупик: даже не  тот  факт,  что  мостовая  пошла
трещинами - сквозь эти трещины проросли уже густые сорняки!
   И  теперь,  когда  я  присмотрелся  внимательнее,  я  увидел  повсюду  на
развалинах  вьюнки,  крошечные  цветочки,  пятна  вереска.  Эти  руины  были
старыми! Должны были миновать годы и  годы  с  того  времени,  как  здесь  в
последний раз жили люди!
   Я облизал губы и  попытался  собраться  с  мыслями.  Возможно,  я  вообще
нахожусь не в Теку Бенга... Может так статься, что  меня  утащили  прочь  от
города Шаран  Канга  и  бросили  умирать  на  развалинах  какого-то  другого
города...
   Но было слишком хорошо понятно, что это все-таки Теку Бенга. Я узнавал по
развалинам все больше и больше зданий. Да и вряд  ли  существовал  еще  один
такой же город, как Теку Бенга, даже здесь, в загадочных Гималаях. Узнавал я
также горы, лежащие вокруг, и дорогу, ведущую наверх к тому, что прежде было
городской стеной. Не подлежало сомнению - сам  я  находился  на  центральной
площади, где стоял храм Грядущего Будды.
   И вновь меня пронизала дрожь  ужаса.  Я  снова  оглядел  себя,  покрытого
коркой грязи, взглянул на траву под своими рваными сапогами, на  обветшавшую
одежду, на все эти несомненные признаки, которые точно издевались  над  моим
здоровым человеческим рассудком, ибо бесспорно доказывали: не часы, но  годы
минули с той поры, как я вырвался из западни, подстроенной Шаран Кангом!
   Или я, быть может, все еще во власти грез? Но даже в том случае, если это
сон, он никоим образом не напоминал все те видения, что мучили меня  до  сих
пор. И сон всегда можно  отличить  от  реальности,  каким  бы  отчетливым  и
завершенным он ни был. (Так думал я тогда, но сегодня  сильно  сомневаюсь  в
этом...)  Я  поднялся  на  обломок  упавшей  стены   и   попытался   мыслить
последовательно. Как вообще стало возможным, что  я  все  еще  жив?  Со  дня
землетрясения должно было пройти по меньшей мере года два -  если  это  было
землетрясение. В то же время,  если  моя  одежда  выказывала  подверженность
длительному воздействию разрушительных процессов, то тело мое не  носило  ни
следа подобных изменений. Мог ли тот  газ,  на  который  я  прежде  возлагал
ответственность за мою  истлевшую  одежду,  сохранить  мое  тело?  Это  было
единственное  объяснение,  к   тому   же   довольно   абсурдное.   Все   эти
обстоятельства мог бы объяснить умудренный ученый; я же  до  такого  еще  не
дорос. Моя задача состояла теперь в том,  чтобы  добраться  до  цивилизации,
связаться с моим полком и выяснить, что же произошло на  самом  деле  с  тех
пор, как я потерял сознание.
   Карабкаясь по руинам, я пытался изгнать из головы  все  эти  непостижимые
мысли и  сосредоточиться  на  моей  непосредственной  задаче.  Но  это  было
непросто, и я так и не сумел окончательно избавиться от  мысли,  что  вполне
мог лишиться здравого рассудка.
   Наконец я взобрался на рассыпавшуюся стену и прислонился к обломкам  всем
своим избитым  телом.  Поднявшись  наверх,  я  взглянул  по  другую  сторону
крепостной стены в поисках дороги, бывшей некогда там. На месте дороги зияла
пропасть, как будто скала расступилась, и та часть горы,  где  стоял  город,
провалилась  в  бездну  метров  на  тридцать.  Не  было  совершенно  никакой
возможности попасть на другую сторону. Я захохотал. Это было усталое хриплое
карканье, после которого меня охватило сдавленное рыдание.  Судьба  каким-то
образом  сохранила  мне  жизнь  только  для  того,  чтобы  я  умер  на  этой
безжизненной горе мучительной голодной смертью.
   Обессиленный, я опустил голову и, должно быть, на час или два  погрузился
в глубокий сон, ибо когда я вновь проснулся, солнце клонилось уже к  закату.
Было примерно три часа пополудни.
   Я вскочил, повернулся  и  бросился  бежать  назад  по  руинам.  Я  должен
попробовать пробраться на другой конец города  и  поискать  там  возможности
опуститься вниз.
   Повсюду вокруг меня вздымались заснеженные склоны Гималаев -  равнодушные
и непоколебимые. А надо мной расстилалось  бледно-голубое  небо,  в  котором
даже ястребы не описывали кругов. Мне почти казалось, что я  -  единственное
живое существо на земле.
   Я отогнал от себя эту мысль, ибо знал: расплатой за чрезмерное  увлечение
подобными рассуждениями будет безумие.
   Когда я наконец  был  на  другой  стороне  города,  меня  вновь  охватило
отчаяние, ибо за сохранившимися стенами  начинались  отвесные  голые  скалы,
спускавшиеся, по крайней мере, на глубину нескольких сотен метров. Вот,  без
сомнения, причина возводить город  именно  в  этом  месте.  Есть  (или  был)
один-единственный доступ к нему, а это означало, что Теку Бенга  можно  было
взять только прямым штурмом. В  отчаянии  я  передернул  плечами  и  занялся
размышлениями на тему: какие из растений могут оказаться съедобными.  Не  то
чтобы я моментально проголодался. Я  горько  улыбнулся.  С  чего  бы  это  -
особенно если учесть, что я по меньшей мере года два  провел  без  еды?  Эта
шутка заставила меня рассмеяться. Смех мой прозвучал безумно, и я взял  себя
в руки. Солнце опускалось за горы, воздух стал холодным. В  конце  концов  я
забрался под прикрытие двух обломков стены, прислоненных  друг  к  другу,  и
тотчас же провалился в глубокое забытье без сновидений.

***

   Уже светало, когда я вновь очнулся.  Я  ощутил  новый  прилив  надежды  и
принялся развивать своего рода план. Мой кожаный пояс и портупея  не  сильно
пострадали от времени, и хотя немного рассохлись, все же были  еще  довольно
надежны. Я обыщу руины в поисках  других  кожаных  полосок.  Где-нибудь  еще
должны   быть   лари   с   припасами;   я   постараюсь   отыскать    останки
воинов-кумбалари, погибших во время землетрясения,  все  оставшиеся  у  меня
силы я употреблю на то, чтобы собрать достаточное количество кожи и  сплести
канат. С помощью каната я мог бы попробовать спуститься с горы. А  если  при
этой попытке я погибну - что ж, эта участь не хуже той, что уготована мне  в
мертвом городе.
   Последующие часы я провел, карабкаясь по руинам, где обнаружил  несколько
черепов и скелет воина-кумбалари,  все  еще  полностью  облаченный  в  меха,
железо и кожу. Вокруг его талии был застегнут пояс  хорошей  сохранности.  Я
проверил кожу на прочность; она вполне годилась. Моя уверенность росла, и  я
продолжал поиски.
   Я как раз стоял па коленях  в  развалинах  одного  из  храмов  и  пытался
вытащить из-под обломков другой скелет, когда  в  первый  раз  уловил  звук.
Поначалу я подумал, что его издают кости, которые я тащил по земле,  но  для
этого он был слишком мягким. Тогда я задался вопросом: а что если я вовсе не
один в этих руинах? Не ворчание ли тигра я слышу? Нет, хотя очень похоже.  Я
замер,  склонил  голову  и  напряженно  вслушался.  Гром?  Барабанный   бой,
отраженный горным эхом? Но он должен быть не ближе чем  в  пятидесяти  милях
отсюда. Я выбрался из развалин, и в это самое время на  щебень  передо  мной
медленно стала наползать  тень.  Огромная  черная  тень,  которую  могла  бы
отбрасывать гигантская птица, если бы форма этой тени не была такой длинной,
правильной и округлой.
   Вновь я усомнился в своем рассудке и, дрожа, заставил себя обратить  взор
к небу.
   От изумления я всхлипнул. То была не птица, а гигантский  воздушный  шар!
Даже не шар, ибо он имел форму сигары. И все же он не был похож на аэростат,
который я как-то раз видел, ибо стенки его, как мне казалось, были построены
из какого-то серебристого металла. К корпусу была приделана (а не  подвешена
на канатах!) гондола, в длину она была почти вровень с самим аэростатом.  Но
что  удивило  меня  еще  больше,  так  это  надпись,  сделанная  на  корпусе
гигантскими буквами:
   КОРОЛЕВСКАЯ ВОЗДУШНАЯ СЛУЖБА ИНДИИ На корме выдавались четыре треугольных
"крыла", которые больше всего напоминали плоские хвостовые плавники кита.  И
на каждом сверкающими красками, красным, белым и синим, был нарисован "Юнион
Джек"!
   Какое-то время я не был способен ни на что иное, кроме как  вне  себя  от
изумления взирать на этого летающего монстра. А после принялся скакать среди
руин, размахивать руками и вопить что было сил.

Глава 4

Археолог-любитель

   Должно  быть,  я  являл  собой  весьма  диковинное  зрелище  -   грязный,
облаченный, к тому же, в лохмотья, я носился  с  криками,  как  умалишенный,
среди развалин. Я был словно потерпевший кораблекрушение Anno  Бог знает в каком, который наконец увидел шхуну, могущую стать  для
него спасением.
   Однако ничто не указывало на то, что сия воздушная шхуна  меня  заметила.
Невозмутимо плыла она дальше, направляясь к далеким горам на севере.  Четыре
мотора  стучали  равномерно,  вращая  огромные  скрипучие  винты,   которые,
очевидно, и толкали корабль вперед.
   Корабль облетел руины и, казалось, намеревался следовать  дальше  тем  же
курсом; на меня он обращал внимания не больше, чем уделил бы  мухе,  вздумай
она опуститься на его корпус.
   Машины  остановились.  Я  напряженно  ждал.  Что  станет  теперь   делать
летательный аппарат?  По  инерции  он  продвинулся  еще  немного  в  прежнем
направлении.
   Когда моторы вновь заработали, шум их стал громче. В отчаянии опустился я
на землю. Вероятно, летчик (если там вообще были  люди!)  решил,  что  видит
внизу нечто, но потом пришел к заключению, что это нечто несущественно и  не
стоит того, чтобы  останавливаться  и  смотреть.  По  большому  серебристому
корпусу прошла дрожь, затем корабль очень медленно полетел назад - как раз к
тому месту, где я скорчился на земле, кашляя и задыхаясь. Винты крутились  в
обратном направлении - почти так же, как у парохода.
   Я снова вскочил. Широкая улыбка показалась на моем лице.  Сейчас  я  буду
спасен - пусть даже этой странной летающей  машиной,  изобретенной  неведомо
когда.
   Вскоре огромный корпус - он и в  самом  деле  был  размером  с  небольшой
пароход - находился уже прямо над моей головой,  затемняя  небо.  Наполовину
свихнувшись от радости,  я  все  еще  размахивал  руками.  Я  слышал  крики,
доносившиеся откуда-то издалека сверху, однако не мог разобрать слов. Взвыла
сирена, и я счел ее приветствием, как гудок парохода.
   Затем что-то неожиданно обрушилось с неба. Меня сильно ударило по лицу  и
швырнуло вниз, на скалы. Я хватал ртом воздух и был не в  состоянии  понять,
какого рода выстрел был произведен.
   Моргая, я встал и огляделся. На несколько футов вокруг все  было  покрыто
влажным мерцанием. Теперь были видны еще несколько огромных луж. Я полностью
вымок. Это была довольно скверная шутка на мой счет - быть может, то был  их
способ сообщить мне, что я нуждаюсь в ванне? Маловероятно. Дрожа, стоял я  и
уже наполовину был готов к тому, что летучий корабль ниспошлет мне еще  один
ливень.
   Однако затем я увидел, что корабль быстро опускается на руины. Он завис в
небе ниже, все еще не переставала гудеть сирена.  Мне  посчастливилось,  что
они не использовали в качестве балласта песок - потому что вода  была  ничем
иным, как балластом! Став намного легче, корабль мог теперь прийти ко мне на
помощь значительно быстрее.
   Вскоре он был уже немногим выше двадцати футов. Я уставился на надпись на
корпусе и на "Юнион Джек" на "хвостовых плавниках". В их реальности не могло
быть никаких сомнений. Один раз я видел воздушный корабль, на котором  летал
мистер Сантос-Дюмон <Сантос-Дюмон Альберто (1873  -  1932  гг.)  -  один  из
пионеров воздухоплавания и авиации; родился в Бразилии; с  1896  г,  жил  во
Франции. Строил дирижабли. В  1901  г,  облетел  вокруг  Эйфелевой  башни.>.
Однако по сравнению с этим исполином то была грубая чурка. Я подумал о  том,
что за эти два года, что я  "отсутствовал",  должно  быть,  прогресс  сделал
гигантский скачок.
   И вот в брюхе  металлической  гондолы  открылся  круглый  люк,  и  оттуда
высунулись веселые, типично британские физиономии.
   - Простите нас за этот душ, дружище, - крикнул  один  из  них  на  хорошо
знакомом кокни <Кокни - просторечный выговор лондонского обьшателя.>,  -  но
мы пытались вас предупредить сиреной. Вы понимаете по-английски?
   - Я англичанин! - хрипло сказал я.
   - О Боже! Подождите-ка минутку! -  лицо  исчезло.  -  Все  в  порядке,  -
объявило оно, выныривая снова. - Стойте где стоите!
   Я нервно шагнул назад, и новый страх уже охватывал меня, но на  этот  раз
из люка вывалилась веревочная лестница. Я подбежал к ней и схватился за нее,
полный облегчения, но как только руки мои вцепились в нижнюю перекладину,  я
услышал, как внутри корабля кто-то орет:
   - Нет! Еще рано! О Мэрфи, этот идиот! Этот... Остаток бранной канонады  я
уже не расслышал, потому что меня потащило по скалам, пока  мне  не  удалось
наконец выпустить перекладину. Я упал лицом вниз.  Летающая  машина  немного
развернулась в небе и  на  секунду  оставила  меня.  Я  встал  и  больше  не
предпринимал никаких попыток снова ухватиться за лестницу.
   - Мы спускаемся! - крикнула физиономия. - Оставайтесь на месте!
   Вслед за тем два элегантно одетых человека выбрались из люка и  принялись
спускаться по лестнице. На них была белая форма, сильно смахивающая  на  ту,
что  носят  в  тропиках  матросы,  но  их  куртки  и   брюки   были   обшиты
светло-голубым широким кантом, а знаков различия на рукавах я так и не  смог
распознать. Я дивился их непринужденной ловкости и скорости, с  которой  они
спустились по раскачивающейся лестнице и размотали трос,  уходящий  в  глубь
судна. Когда их отделяло от меня лишь несколько ступенек,  они  бросили  мне
трос.
   - Теперь не натягивайте, старина! - крикнул человек, заговоривший со мной
первым. - Обвяжите ее вокруг груди,  прямо  под  мышками,  и  тогда  мы  вас
заберем! Понятно?
   - Я понял.
   Я быстро выполнил его указания.
   - Вы надежно виси