роды Запада, ибо знаем: земля не
имеет значения, если душа человека способна странствовать по Вселенной.  Вам
разрешено войти в Теку Бенга, дом всех богов. Там я хочу  поведать  то,  что
вам надлежит потом рассказать вашему выскочке-варвару из рода львов, который
украсил себя столь пышным титулом.
   - Вы готовы выработать договор?
   - Да. В Теку Бенга. Но в том случае, если вы возьмете с собой  не  больше
шести человек, - Шаран  Канг  опустил  занавески,  и  паланкин  развернулся.
Всадники вновь поднялись в горы.
   - Это ловушка, сэр, - сказал  наконец  Бишт.  -  Он  надеется,  что  ваше
отсутствие обезглавит армию. Тогда ему будет легче напасть на нас.
   - Возможно, вы правы, Субадар Бишт, по ведь вам  очень  хорошо  известно,
что подобная ловушка все равно не сработает. Гуркхи  не  страшатся  боя.  Во
всяком случае, они выглядят готовыми ко всему, даже к немедленной схватке.
   - Смерть не страшит нас, сэр, - чистая смерть в бою. Меня пугает не мысль
о битве. В глубине души я чувствую, что может произойти нечто худшее. Я знаю
кумбалари. Они до мозга костей преданы Злу. Я думаю о том, что может ожидать
вас в Теку Бенга, капитан Бастэйбл.
   С искренним чувством я положил руку на плечо моего верного Субадара.
   - Мне лестно, что вы проявляете обо мне такую заботу,  Субадар  Бишт.  Но
долг велит отправляться в Теку  Бенга.  У  меня  приказ.  Я  должен  уладить
инцидент мирным путем, пока только существует подобная возможность.
   - Но если в течение одного дня вы не вернетесь, мы двинемся к  городу.  И
буде там нам не представят однозначных доказательств того, что вы живы  и  в
добром здравии, мы атакуем Теку Бенга.
   - К этому плану ни добавить, ни прибавить, - согласился я.

***

   Итак, на следующее утро я в сопровождении Ризальдара Дженаб  Шаха  и  еще
пяти индийских улан ехал к Теку Бенга. Наконец мы увидели окруженную  стеной
горную крепость, которая, должно быть, вот уже тысячу лет не знала нападения
врагов. Разумеется, я не доверял Шаран Капгу и был настороже. Разумеется,  я
задавался вопросом, почему спустя тысячу лет он внезапно проявил  готовность
осквернить этот священный город нашим присутствием? Но что  я  мог  сделать?
Если он сказал, что готов разработать мирный договор, мне приходилось верить
ему.
   Я совершенно не мог себе представить, каким образом может  быть  построен
город, подобный этому, на  самой  крыше  Гималаев.  Безумные  иглы  башен  и
куполов, казалось, издевались над законами гравитации, выставляя их ложными.
Кривые стены тянулись по горному склону, и многие здания  производили  такое
впечатление, будто их с осторожностью водрузили на тонкие скальные  выступы,
едва выдерживающие вес человека. Крыши и стены во множестве украшала сложная
резьба  с  невероятно  мелкой   проработкой   деталей;   повсюду   виднелись
драгоценные камни, благородные металлы, редкие сорта  древесины  и  слоновая
кость. Из  растений  я  видел  здесь  только  истод  <Истод  -  род  трав  и
полукустарничков; около 600 видов почти по всему земному  шару.>.  С  дюжины
карнизов свешивались жуткие каменные чудовища. Весь город сверкал в холодном
воздухе. Он действительно казался  намного  более  древним,  чем  какие-либо
другие творения рук человеческих из тех, что я видел или о которых читал.  И
тем не менее, несмотря на все  свое  великолепие  и  древность,  Теку  Бенга
показался мне довольно-таки убогим, словно город  пережил  уже  свои  лучшие
времена. Возможно, возвели его вовсе не кумбалари. Возможно,  та  раса,  что
построила его, исчезла каким-то загадочным образом, а кумбалари лишь  заняли
пустующую крепость.
   - Фу! Что за вонища! - Ризальдар  Дженаб,  давясь,  помахал  перед  носом
платком. - Должно быть, они держат своих коз  и  овец  прямо  во  дворцах  и
храмах.
   Теку Бенга смердел как запущенный крестьянский двор,  и  зловоние  только
усилилось, когда мы вошли в главные ворота под  мрачными  взорами  сторожей.
Наши лошади рысили по плохо замощенным  улицам,  загрязненным,  к  тому  же,
навозом и прочими нечистотами. Ни одной женщины не было видно. Все, кого нам
удалось заметить, было  несколько  маленьких  мальчиков  и  некоторое  число
воинов, крутившихся возле нас на своих пони  с  видимой  беззаботностью.  Мы
ехали по круто забирающей вверх главной улице, где с обеих сторон  стояли  в
ряд одни лишь храмы; путь наш лежал к видневшейся  вдали  площади  -  центру
города. Храмы были отталкивающе безобразны. Они были построены в том  стиле,
который ученый, возможно, назвал бы ""восточным  барокко  эпохи  декаданса".
Каждый дюйм этих храмов был  украшен  изображением  богов  и  демонов,  явно
имевших происхождением решительно все существующие мифологии Востока.  Здесь
смешивались индуистская и буддийская символика,  мусульманские  и  некоторые
христианские орнаменты;  были  и  такие,  что  я  посчитал  бы  египетскими,
финикийскими, персидскими, даже греческими и еще какими-то  более  древними;
но ни одно из этих изображений не радовало глаз. Однако я, по меньшей  мере,
понял теперь, почему этот город называли "домом всех богов" - хотя одно  то,
что все они находились  здесь  друг  подле  друга,  выглядело  довольно-таки
жутко.
   - Без сомнения, это не самая здоровая часть земли, - заметил Дженаб  Шах.
- Я буду только рад, когда мы повернемся наконец к этому городу спиной.  Это
не то место, где мне хотелось бы умереть, капитан Бастэйбл. Мне страшно. Что
станется здесь с моей душой?
   - Я понимаю, что вы имеете  в  виду.  Будем  надеяться,  что  Шаран  Канг
сдержит слово.
   - Я далеко не так уверен в том, что  слышал,  будто  он  давал  слово,  -
многозначительно произнес Ризальдар,  когда  мы  приблизились  к  площади  и
натянули поводья наших лошадей.
   Мы остановились перед огромным, богато украшенным зданием, которое хоть и
было намного больше, чем все остальные, однако же несло на себе все  тот  же
отвратительный отпечаток  смешения  стилей.  Купола,  минареты,  закрученные
спиралями Типили, решетчатые стены; спускающиеся террасами  крыши,  подобные
тем, что я видел на пагодах; резные колонны; змеевидные  завитки;  сказочные
чудовища, ухмылявшиеся с каждого угла или мрачно  взирающие  вниз;  тигры  и
слоны,  несущие   вахту   у   каждого   входа...   Здание   было   выдержано
преимущественно в  зеленых  и  шафраново-желтых  тонах,  однако  можно  было
заметить также красный, голубой, оранжевый, золотой, а кое-какие детали были
покрыты серебром и листовым золотом. Казалось, то был самый старый  из  всех
храмов. За ним сияло гималайское небо, на  котором  бурлили  серые  и  белые
облака. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Эта  картина  наполнила
меня  глубочайшим  предчувствием,  точно  я  находился   перед   предметами,
созданными вообще не человеческой рукой.
   Постепенно из  всех  дверей  выступали  жрецы  в  шафрановых  одеяниях  и
мгновенно останавливались, дабы наблюдать за  нами  с  лестниц  и  переходов
этого странного здания - храма или дворца, или и того и другого.
   Жрецы выглядели немного иначе, чем воины, которых мы видели перед тем, но
они, без сомнения, не были  чище.  Мне  пришло  на  ум,  что  кумбалари,  не
любившие землю, должны были испытывать отвращение к  воде.  Я  рассказал  об
этой догадке Ризальдару Дженаб Шаху, тот откинул назад свою большую голову в
тюрбане и от души рассмеялся.
   Жрецы бросали на него взгляды, полные ненависти и презрения. Эти жрецы не
были обриты наголо, как большинство  других,  носивших  шафрановые  одеяния.
Множество длинных сальных косичек свисали на их лица; кое-кто  носил  усы  и
бороды, заплетенные таким же образом. Это была гадкая и мрачная толпа. И  не
один в этой толпе заткнул за пояс или шарф острый кинжал или меч.
   Они следили за нами и  ждали.  Мы  отвечали  па  их  взгляды  и  пытались
выглядеть менее встревоженными, чем были на  самом  деле.  Лошади  под  нами
беспокоились, трясли гривами и фыркали, как будто запах этого города даже им
казался чересчур назойливым.
   Затем из  главного  (как  нам  представлялось)  входа  наконец  показался
золотой паланкин, несомый четырьмя жрецами. Занавеси раздвинулись в стороны,
и перед нами предстал Шаран Канг.
   Он улыбался.
   - Я здесь, Шаран Канг, для того, - начал я, - чтобы выслушать все, что вы
хотите сообщить касательно нападения на наши пограничные  поселения,  прежде
чем мы приступим к выработке договора. После этого, мы могли бы жить с  вами
в мире и добром согласии.
   Улыбка Шаран Канга не стала  слабее,  что,  как  я  надеялся,  ничуть  не
повлияло на твердость моего голоса.  Никогда  прежде  у  меня  не  возникало
такого отчетливого ощущения, что я нахожусь в присутствии Абсолютного Зла.
   После краткой паузы заговорил он.
   - Я слышал ваши слова. Я должен поразмыслить над ними. Пока я  думаю,  вы
будете здесь гостями, - он указал себе за спину. - Здесь, в храме  Грядущего
Будды <Имеется в виду, вероятно, Майтрея - будда грядущего мирового порядка.
Считается, что в данный момент Майтрея обитает на одном из небес,  где  ждет
времени своего вступления в мир людей. Он родится, когда длительность  жизни
людей достигнет 84 тысяч лет и весь мир  будет  находиться  под  управлением
одного справедливого буддийского правителя.>. Это, кроме всего прочего,  мой
дворец. Самый древний из всех наших старых домов.
   Мы спешились, все еще встревоженные. Четыре жреца подняли  носилки  Шаран
Канга и понесли их назад, в храм. Мы следовали за ними. Внутри висел  густой
дым курений. Здесь царствовал мигающий  свет  масляных  ламп,  свисающих  на
цепях с  потолка,  и  его  было  явно  недостаточно.  Нигде  не  было  видно
изображения Будды, однако я счел это вполне нормальным, ибо "Грядущий Будда"
еще не родился. Мы последовали за паланкином по лабиринту переходов,  покуда
не оказались в  маленьком  помещении,  где  на  низком  столике,  окруженном
подушками, были расставлены яства. Здесь паланкин был опущен на  пол,  жрецы
отступили, желая оставить нас наедине с  Шаран  Кангом.  Властным  движением
руки он пригласил нас занять места на подушках. Мы так и сделали.
   - Вы должны поесть и выпить, - произнес Шаран Канг, - тогда все мы  будем
в лучшем настроении для беседы.
   Умыв руки теплой водой в серебряной чаше и вытершись шелковыми  платками,
мы принялись за еду, поначалу осторожно. Шаран Канг брал с тех же тарелок  и
налегал на пищу весьма энергично,  что  в  какой-то  мере  успокаивало  нас.
Попробовав блюда, мы обрадовались тому, что они, очевидно, не отравлены, ибо
вкус был отменный.
   Я сделал верховному жрецу комплимент по  поводу  его  гостеприимства,  на
который тот отвечал весьма любезно.  Постепенно  он  становился  куда  менее
мрачным. Честно говоря, я начинал относиться к нему почти с симпатией.
   - Довольно необычно, - сказал я, - чтобы храм использовался  одновременно
в качестве дворца и при этом носил столь удивительное имя.
   - Верховные жрецы Кумбалари, - с улыбкой ответил Шаран Канг, -  в  то  же
время и боги, так что им к лицу жить в храме. А поскольку Грядущий Будда еще
не пришел, чтобы занять свой дом, то какое место подошло бы мне лучше  этого
храма?
   - Люди, должно быть, очень давно ожидают пришествия Будды. Сколько же лет
этому зданию?
   - Некоторые его части сооружены немногим  более  1500  лет  назад.  Более
ранние - намного, намного древнее.
   Я, разумеется,  не  поверил,  а  его  заявление  отнес  за  счет  типично
восточной склонности к преувеличениям.
   - И все это время здесь жили кумбалари? - осведомился я вежливо.
   - Они живут здесь долгое, долгое время. А прежде них жили здесь.., другие
существа, - в его глазах промелькнуло почти испуганное выражение, и он  сухо
рассмеялся. - По вкусу ли вам трапеза?
   - Она восхитительна, - ответил я. Постепенно я начинал ощущать к  старому
жрецу любовь, точно ребенок к доброму деду. Я бросил взгляд на остальных - и
в тот же миг меня пронзило недоверие,  ибо  на  всех  лицах  застыли  пустые
глупые ухмылки. И я тоже чувствовал какое-то оцепенение! Я тряхнул  головой,
чтобы прийти в себя. Качаясь, я поднялся и потряс Ризальдара Дженаб Шаха  за
плечо.
   - Все в порядке, Ризальдар?
   Он взглянул на меня снизу вверх и засмеялся, потом кивнул с таким  видом,
будто я изрек нечто чрезвычайно умное.
   Теперь я понял, почему меня так потянуло к хитрому старому жрецу.
   - Вы подсыпали нам наркотик, Шаран Канг! Почему? Неужели вы думаете,  что
какие-либо конвенции,  которые  мы  заключим  в  подобном  состоянии,  будут
уважаться, если мы поймем, что вы подсунули нам зелье?  Или  вы  собираетесь
нас одурманить, чтобы мы отдали нашим людям приказ и заманили их в ловушку?
   Взгляд Шаран Канга стал жестким.
   - Сядьте, капитан! Я не подсыпал вам яда. Я ел все то же, что и  вы.  Что
ж, я тоже, по-вашему, одурманен?
   - Может быть... - я зашатался и только большим напряжением сил  удержался
на ногах. Комната завертелась вокруг меня. - Быть может, вы привыкли к  этим
наркотикам, а мы нет. Что это было? Опиум?
   Шаран Канг засмеялся:
   -  Опиум!  Опиум!  С  какой  это  стати,  капитан   Бастэйбл?   Если   вы
почувствовали себя нехорошо,  так  это  только  потому,  что  слишком  много
вкушали сытной пищи кумбалари.  Вы  ведь  привыкли  к  скудному  солдатскому
пайку. Почему бы вам немного не поспать и...
   Во рту у меня пересохло, на  глазах  выступили  слезы.  Шаран  Канг  тихо
бормотал себе что-то под  нос  и  раскачивался  передо  мной,  точно  кобра,
готовая к прыжку. Я выругался, расстегнул кобуру и вытащил револьвер.
   Тотчас появилась дюжина жрецов с мечами наготове. Я попытался прицелиться
в Шаран Канга.
   - Еще шаг - и он умрет, - хрипло заявил я. Я не был уверен в том, что они
понимали слова, однако, во всяком случае, им было ясно, что я имею в виду.
   - Шаран Канг, - мой голос звучал  словно  издалека.  -  Завтра  мои  люди
двинутся на Теку Бенга. Если они не увидят меня живым и  в  добром  здравии,
они нападут на город, сравняют его с землей и уничтожат всех его жителей.
   Шаран Канг только посмеялся:
   - Само собой разумеется, вы будете целы и  невредимы,  капитан.  И  более
того, вы даже увидите вещи в куда более благоприятном свете. Я уверен.
   - Господи! Вам не удастся загипнотизировать меня!
   Я офицер английской армии, а не ваш безмозглый приверженец!
   - Прошу вас, вам  нужно  отдохнуть,  капитан.  Завтра...  Краем  глаза  я
заметил движение. Еще двое жрецов устремились ко мне с тыла. Я повернулся  и
выстрелил. Один из них упал на пол. Второй набросился на  меня  и  попытался
отобрать оружие. Я спустил курок, и выстрел сделал большую дырку  у  него  в
туловище. С криком выпустил он мое запястье и упал в корчах. Теперь пенджабы
стояли возле меня, тоже с пистолетами  наготове,  и  делали  все  возможное,
чтобы поддержать друг друга, ибо из-за наркотика были  так  же  нетверды  на
ногах, как я. Дженаб Шах с трудом вымолвил:
   - Попытаемся вырваться  отсюда,  капитан.  Возможно,  свежим  воздух  нам
поможет. А если мы сумеем добраться до наших лошадей, то, быть может, у  нас
получится бежать...
   - Вы были бы сущими глупцами, если бы покинули это  помещение,  -  тотчас
вмешался Шаран Канг.  -  Даже  мы  не  знаем  всех  частей  лабиринта  храма
Грядущего Будды. Находятся и такие, кто утверждает,  будто  некоторые  части
храма существуют не только в этом времени...
   - Молчите! - велел я и вновь направил на него  пистолет.  -  Я  не  стану
больше слушать вашу ложь.
   Мы начали пятиться  от  Шаран  Канга  и  прочих  жрецов  и  держали  паши
револьверы наготове, оглядываясь по сторонам в поисках двери, через  которую
проникли сюда. Однако все двери выглядели одинаково. Наконец  мы  остановили
выбор на одной из них и неверным шагом прошли сквозь нее, пребывая  в  почти
полном мраке.
   Пока мы подобным образом брели на ощупь в поисках выхода, я вновь и вновь
спрашивал себя, какими  соображениями  руководствовался  Шаран  Канг,  когда
подсыпал нам порошки. Но  я,  вероятно,  уже  никогда  не  узнаю,  каковы  в
действительности были его намерения.
   Внезапно один из наших людей испустил крик и пальнул в темноту. Сперва  я
различал только голую стену, но затем,  словно  из  воздуха,  выступили  два
жреца и побежали к нам. Они были безоружны, однако неуязвимы для пуль.
   - Прекратите стрелять! - хрипло приказал я, уверенный, что все  это  лишь
обман зрения. - За мной!
   Спотыкаясь, я поднялся по лестничному пролету, прорвался сквозь  какой-то
занавес и очутился в другом помещении, где точно так  же  была  приготовлена
трапеза, - однако это была не та комната, где  мы  обедали.  Я  заколебался.
Быть может, все это воздействие наркотика? Я прошел через комнату, отодвинул
маленькую  скамеечку  и  отдернул  несколько  шелковых  занавесок,  пока  не
обнаружил выход. Я прошел сквозь арку и жестоко  ударился  плечом,  когда  в
коридоре меня качнуло к стене. Еще одно помещение, точно так же, как первое,
накрытое к обеду. Еще один выход, а за ним  снова  лестничный  пролет  вниз.
Коридор.
   Не знаю, как долго я бродил без цели, однако было впечатление, будто  это
длилось целую вечность.  Мы  совершенно  заблудились,  и  единственное  наше
утешение состояло в том, что враги явно  отказались  от  мысли  преследовать
нас. Мы находились в недрах неосвещенной части храма Грядущего Будды.  Здесь
не было запаха от дыма курений - только холодный затхлый воздух. Все, чего я
ни касался, на ощупь было холодным;  каждый  сантиметр  стен,  высеченных  в
скале и усаженных необработанными ювелирными  камнями,  был  покрыт  пленкой
воды. Порой мои пальцы скользили по частям какой-либо из ужасных  скульптур,
и  я  шарахался  от  жутких  видений,  которые   пробуждало   во   мне   это
прикосновение.
   Наркотик все еще действовал, однако  напряжение,  сковывающее  тело,  уже
почти прошло. Голова прояснилась  окончательно,  и  я  наконец  остановился,
задыхаясь, и попытался определить, где мы находимся.
   - Думаю, это та часть храма, которой не пользуются, - проговорил я.  -  И
после всех этих лестниц  можно  предположить,  что  она  лежит  глубоко  под
землей. Интересно, почему они нас не преследовали? Если  мы  переждем  здесь
какое-то время и затем попытаемся незаметно  вернуться,  у  нас  будет  шанс
попасть к нашим и предостеречь их. Будут другие предложения, Ризальдар?
   Тишина.
   Я пристально вгляделся в темноту.
   - Ризальдар! Ответа не было.
   Я полез в карман и вынул коробку спичек. Затем зажег одну.
   Все,  что  я  увидел,  были  лишь  жуткие   скульптуры,   намного   более
отвратительные, чем в  верхней  части  сооружения.  Они  казались  древними,
невообразимо древними. Теперь я  понимал,  почему  нас  не  преследовали.  Я
тяжело перевел дыхание и выронил спичку. Где же мои спутники?
   Набравшись мужества, я вновь позвал:
   - Ризальдар! Дженаб Шах!
   Только тишина была мне ответом.
   Дрожь пробрала меня. Постепенно я начинал верить всему, что  рассказывали
о власти Шаран Канга. Потеряв голову, я  заковылял  дальше,  попытался  было
бежать, почти обезумев от ужаса, пока, полностью обессиленный, не рухнул  на
мертвяще холодный пол храма Грядущего Будды.
   Должно быть, на короткое время я потерял сознание, но следующее, о чем  я
вспоминаю, был звук, весьма своеобразный звук. Далекий кудахчущий смех.
   Шаран Канг? Нет.
   Я вытянул руки в попытке идти вдоль стены. Однако  с  обеих  сторон  была
пустота. Коридор остался позади, решил я, и  теперь  я  нахожусь  в  большом
помещении. Я содрогнулся. И вновь этот странный квохчущий смешок.
   Затем я увидел впереди крошечный огонек. Я встал и  помчался  было  туда,
однако он, должно быть, находился  очень  далеко,  поскольку  не  становился
больше.
   А потом я остановился.
   И свет начал двигаться в мою сторону!
   И по мере того, как он приближался, мерзкий смех накатывал все  громче  и
громче, покуда мне не пришлось отбросить пистолет и зажать рукам