- Разве вы  не должны  вернуться на  совет? --  спросил  он, когда они
свернули с площади на улицу.
     -- Ди  Джеррин  расскажет  мне  обо всем, когда я  вернусь, --  ответил
Палли. -- Я хочу доставить  тебя к воротам Зангра в целости и сохранности. Я
не забыл твой рассказ о бедняге ди Санда.
     Кэсерил оглянулся  на двух молодых офицеров. Ох. Так вооруженная охрана
была  не для  Палли,  а  для  него.  Он решил  не  обсуждать  этот  вопрос и
поинтересовался:
     -- А кто самый вероятный кандидат для представления Орико? Ди Джеррин?
     -- Я выберу его, -- ответил Палли.
     -- Он, похоже, пользуется уважением в вашем совете. У него есть  в этом
свой интерес?
     --  Может  быть. Но  в случае  назначения  его  генералом он собирается
передать  должность  провинкара   своему  старшему   сыну,  чтобы  полностью
посвятить себя ордену.
     --  О! Это  как раз то, что  должен был сделать Мартоу  ди Джиронал  по
отношению к ордену Сына.
     -- Точно.  Слишком много постов,  и как можно  служить хоть на одном из
них с полной отдачей?
     Они  взобрались  на  холм,  петляя  по  выложенным  булыжником мостовым
города.  Узкие  улочки  с  торговыми  рядами сменились просторными  богатыми
кварталами. Кэсерил снова вспомнил о ди Джиронале, проходя мимо его  дворца.
Если проклятие искажает и извращает добродетель, что  именно оно  исказило в
Мартоу  ди Джиронале?  Может  быть,  любовь  к  семье,  которая переросла  в
преследование всех, кто  к ней  не  относится?  Его  доверие  к  брату Дондо
наверняка не раз обращалось в слабость и приводило к поражению. Возможно.
     -- Ну... надеюсь, разум восторжествует.
     Палли сморщился.
     -- Двор сделал из тебя дипломата, Кэс. Кэсерил слабо улыбнулся в ответ.
     --  Я  не  могу даже  сказать, что сделал из  меня  двор...  Ой!  -- он
метнулся в сторону, когда один  из воронов Фонсы вдруг сорвался  с крыши и с
отчаянным криком камнем  бросился вниз,  к  нему. Птица  уселась на мостовую
возле его ног,  каркая и хлопая крыльями.  За ней последовали  еще две. Один
ворон  уселся  на отведенную в  сторону руку Кэсерила и, крепко вцепившись в
рукав  когтями,  кричал и  раскачивался  из  стороны  в сторону.  В  воздухе
закружилось несколько черных перьев.
     -- Проклятые птицы! -- Кэсерил  уже начал думать, что вороны потеряли к
нему  интерес,  но  вот  вам,  пожалуйста, они  снова  здесь  со  всем своим
восторженным энтузиазмом!
     Палли, со смехом отскочивший назад, посмотрел наверх.
     -- Пятеро богов, их что-то  встревожило. Над Зангром вьется целая стая.
Смотри, они кружат над замком!
     Ферда  ди Гьюра приставил ладонь  ко лбу и посмотрел  туда, куда указал
Палли. Там  носились вихрем  темные  пятнышки, словно  туча  черных листьев,
поднятая ветром. Его брат Фойкс зажал руками уши -- вороны продолжали громко
каркать у ног -- и повысил голос:
     -- Вот это шум!
     Это  не священный  транс у птиц,  понял  Кэсерил, они  в панике. Сердце
заледенело в груди.
     -- Что-то не так. Скорее!
     Для бега в гору  у него практически не было сил. И когда  они добрались
до конюшен,  он прижимал руку к  разрывавшемуся от  боли животу. Над головой
его кружились  птицы.  Сквозь  неумолчное  безумное  карканье  воронов  едва
слышались человеческие крики.
     Грум из зверинца, шатаясь, кружил по двору  возле входа, плача и крича;
по лицу его текла кровь. Двое  гвардейцев  Тейдеса в баосийской форме стояли
около двери  зверинца с  мечами наголо,  удерживая  трех  гвардейцев Зангра,
которые  нерешительно  топтались  перед  ними,  также обнажив  клинки, но не
отваживаясь  вступить в  схватку.  Вороны  выказывали отвагу, граничившую  с
отчаянием.  Они   неуклюже  пытались  царапать  и  бить  клювами  баосийцев.
Баосийцы, отбиваясь, проклинали их. Две кучки черных перьев лежали на камнях
--  одна  неподвижная, другая еще вздрагивала.  Кэсерил  бросился к  дверям,
рыча:
     -- Что  тут,  во  имя Бастарда, происходит?! Как вы осмелились  поднять
руку на священных птиц?
     Одни из гвардейцев направил на него меч.
     -- Назад, лорд Кэсерил! Вам нельзя входить! У нас приказ принца!
     Губы Кэсерила побелели от ярости,  он оттолкнул меч замотанной  в  плащ
рукой и вырвал его у баосийца.
     -- Отдай сюда, дурак! -- он бросил меч на камни возле гвардейцев Зангра
и  Палли, побледневшего от ужаса  при  виде  того, как его  безоружный  друг
бросился на  клинок. Меч с  лязгом упал, и Фойкс наступил  на  него  ногой и
прижал своим  внушительным  весом,  хмуро оглядываясь  по сторонам.  Кэсерил
повернулся  ко  второму  баосийцу,  опустившему  меч.  Тот,  пятясь,  быстро
прокричал:
     -- Кастиллар, мы делаем это, чтобы защитить жизнь рея Орико!
     -- Делаете что? Орико там? О чем это вы?
     Кошачий рык, донесшийся изнутри и перешедший  в  вой  и стон,  заставил
Кэсерила  развернуться.  Он  предоставил  растерянных  баосийцев  гвардейцам
Зангра, приободрившимся и почувствовавшим силу, и бросился в  темный коридор
зверинца.
     Старый немой грум стоял, согнувшись, на  коленях, из его рта вырывались
пугающие, похожие на вой звуки. Он прижимал к лицу руки без больших пальцев,
из-под них тонкой  струйкой текла  кровь. На звук  шагов Кэсерила  он поднял
голову; испачканный кровью  его рот скривился, и  он  снова  застонал. Бегом
миновав  клетки   с  медведями,  Кэсерил  заметил  две  неподвижные  туши  с
торчавшими  из мокрого от крови  меха  стрелами. Дверь клетки с веллами была
распахнута, животные  лежали на  желтой  соломе, глядя в пространство широко
раскрытыми застывшими глазами. У них были перерезаны горла.
     В конце коридора он увидел  принца Тейдеса, который поднимался на  ноги
над   распростертым  телом  пятнистой  кошки.  Принц  оттолкнулся  от  земли
окровавленным  мечом  и оперся на  него,  тяжело дыша. Он дико и возбужденно
озирался.  Тень  нависала  над ним,  как  полуночная  грозовая туча.  Увидев
Кэсерила, он свирепо оскалился.
     -- Ха! -- выкрикнул он.
     Капитан баосийцев выглянул из птичника, заметив приближение Кэсерила. В
руке его еще была зажата маленькая пестрая птичка со свернутой шейкой. Кучки
разноцветных перьев --  мертвые и умирающие  птицы всех размеров -- усеивали
пол клетки; некоторые еще беспомощно трепыхались.
     -- Остановитесь, кастиллар... -- начал капитан.
     Но слова застыли у него на устах, когда Кэсерил схватил его за тунику и
сильным рывком швырнул на пол, под ноги бежавшего позади Палли. Тот бормотал
на ходу:
     -- Бастард плачет. Бастард плачет...
     Палли всегда  бормотал эти  слова  в  бою,  когда меч  его  без  устали
поднимался и  опускался  на  вражеские  головы,  а  дыхания  на крик  уже не
хватало. Кэсерил отлично помнил это по Готоргету.
     -- Взять его, -- бросил Кэсерил через плечо и зашагал к Тейдесу.
     Тейдес встретил взгляд Кэсерила, вздернув подбородок.
     -- Вы не можете остановить меня -- я сделал это! Я спас рея!
     -- Что-что-что?... -- Кэсерил был настолько потрясен и пребывал в такой
ярости, что не мог даже подобрать подходящие слова. -- Глупый мальчишка! Это
же безумие -- это... это... -- он развел руки в стороны и потряс ими.
     Тейдес подался к нему, сверкая зубами в торжествующей улыбке.
     --  Я  разрушил проклятие, черную магию, которая  делала Орико больным!
Она исходила от  этих адских животных. То был коварный дар из Рокнара, чтобы
медленно отравить рея.
     -- И мы убили  рокнарского шпиона...  я  думаю... -- Тейдес с некоторым
сомнением оглянулся назад.
     Только тогда Кэсерил заметил на полу в глубине коридора еще одно  тело.
Умегат  лежал на боку, столь же неподвижный,  как его птицы и веллы. Трупики
песчаных лисов валялись неподалеку. Кэсерил не заметил его  с самого начала,
потому что  белое сияние исчезло. Мертв? Застонав,  он  бросился к Умегату и
упал на колени рядом. Слева голова была рассечена, растрепанные, бронзовые с
сединой волосы --  в  запекшейся  крови.  Кожа была  серой,  но из  раны еще
сочилась кровь, значит...
     -- Он еще дышит? -- спросил Тейдес, выглядывая из-за плеча Кэсерила. --
Капитан ударил его рукояткой меча, когда он не захотел дать нам дорогу.
     -- Глупый, глупый, глупый мальчишка!
     -- Вовсе нет! Это он за всем стоял! -- Тейдес кивнул в сторону Умегата.
-- Рокнарский колдун, посланный иссушить и убить Орико.
     Кэсерил сжал зубы.
     -- Умегат  -- настоятель храма.  Посланный волей  Бастарда заботиться о
священных животных, данными богом, чтобы сохранять жизнь Орико. И если ты не
убил его -- то это  единственный  твой удачный поступок,  --  слабое дыхание
Умегата стало прерывистым,  руки и тело были  холодны, как  у трупа.  Но  он
дышал.
     -- Нет... -- Тейдес  покачал  головой. -- Вы ошибаетесь, этого не может
быть... -- но героический энтузиазм на его лице впервые сменился сомнением.
     Кэсерил  поднялся  на ноги,  Тейдес  немного  отступил.  Повернувшись к
Палли,  который  -- благословение  богам  --  оказался  за  спиной,  Кэсерил
обнаружил  рядом  с ним Ферду.  Молодой человек  ошеломленно  оглядывался по
сторонам. Палли, по крайней мере, мог оказать первую помощь раненым.
     -- Палли, будь за  старшего, осмотри  раненых грумов, за этим  пригляди
особенно,  --  и он  указал  на  угасшее  тело Умегата. -- Возможно, у  него
проломлен череп. Ферда!
     -- Да, милорд?
     Форма Ферды должна была служить ему пропуском в храм.
     -- Беги в храм. Найди старшего настоятеля Менденаля. Не позволяй никому
остановить  тебя, ты должен  встретиться  с  ним лично. Расскажи, что  здесь
произошло,  и  пусть  он пришлет  врачей.  Скажи, что Умегату  нужна  помощь
акушерки Матери, особенной акушерки. Так и скажи. Он поймет. Поторопись!
     Палли, уже опустившийся на колени рядом с Умегатом, добавил:
     -- Дай мне твой плащ. А теперь -- беги, мальчик!
     Ферда протянул плащ своему командиру, развернулся и убежал. Палли начал
закутывать шерстяной тканью лежавшего без сознания рокнарца.
     Кэсерил  повернулся  к   Тейдесу.   Тот  чувствовал  себя  уже   весьма
неуверенно. Принц отступил к  безжизненной туше леопарда  -- шесть футов  от
носа до кончика хвоста, -- неподвижно лежавшей на полу. Красивый  густой мех
скрывал раны  --  о них  свидетельствовали только  кровавые  пятна на боках.
Кэсерил подумал об израненном кинжалами теле ди Санда.
     -- Я убил его моим мечом, потому что он хоть и заколдованный, но все же
королевский символ,  символ моего  Дома,  --  пояснил  Тейдес. --  И у  меня
хватило на  это  смелости. Он  поцарапал мне  ногу, -- он неловко нагнулся и
потер правую голень, штанина на  которой и вправду была  порвана и испачкана
кровью.
     Тейдес был наследником Шалиона, братом  Исель.  Кэсерил  не мог желать,
чтобы животное перегрызло ему горло. Не должен был, по крайней мере.
     -- Пятеро богов, как вы додумались до такого абсурда?
     -- Это не абсурд! Вы знали, что болезнь Орико -- от колдовства! Я видел
это  по вашему лицу...  демоны Бастарда,  да  любой  бы  увидел! Лорд  Дондо
раскрыл  мне тайну  перед  смертью.  Его  убили...  убили, чтобы  это так  и
осталось тайной -- я так думаю, -- но было уже поздно!
     -- И вы придумали это нападение... сами?
     Тейдес гордо вскинул голову:
     -- Нет, но раз уж я остался один, я взял все  на  себя!  Мы должны были
сделать это вместе  --  я и  Дондо,  после  его свадьбы  с  Исель. Разрушить
проклятие  и очистить Дом Шалиона  от его  адского влияния. Но  это довелось
сделать мне одному. Я стал  знаменосцем Дондо, его  карающей рукой,  и нанес
этот последний удар во имя Шалиона!
     -- О!  О!  -- Кэсерил был вне себя. Но неужели  Дондо сам  верил в  эту
чушь? Или это просто был хитрый план -- использовать Тейдеса для того, чтобы
обессилить или убить Орико? Злая  воля  или глупость? С Дондо нельзя быть до
конца уверенным. -- Нет!
     --  Лорд Кэсерил, что нам делать с  этими баосийцами? -- раздался голос
Фойкса.
     Кэсерил  перевел взгляд  на  обезоруженного капитана,  которого держали
Фойкс и один из гвардейцев Зангра.
     -- А вы!.. -- зарычал на него Кэсерил. -- Тупое орудие, глупец... пойти
на  столь безумное святотатство и не сказать никому  ни слова! Или вы до сих
пор на побегушках у Дондо? Взять его и этих людей, посадить  в камеру до тех
пор, пока...  -- Кэсерил  заколебался. За всем этим стоял Дондо  -- о да, он
все-таки довел дело до  беды, оставил свой след! -- но в  данном случае, как
подозревал  Кэсерил, Мартоу его не  поддерживал.  Скорее  наоборот. --  Пока
канцлер  не  будет  поставлен и известность и  не примет решение!  А вы,  --
коротким командным жестом он подозвал остальных гвардейцев Зангра, -- бегите
в канцелярию,  или  во дворец  Джиронала, или куда угодно, где  можно  найти
канцлера ди Джиронала, и расскажите обо всем,  что  произошло! Попросите его
дождаться меня, прежде чем он отправится к рею Орико.
     -- Лорд Кэсерил, вы  не можете арестовать мою  охрану! -- запротестовал
Тейдес.
     Кэсерил  был единственным здесь, кто обладал если не  властью, то силой
духа, чтобы отдать следующий приказ:
     -- Вы пойдете к себе и останетесь там вплоть до дальнейших распоряжений
вашего брата. Я провожу вас.
     --  Уберите  руки! --  зашипел Тейдес,  когда  стальные пальцы Кэсерила
сжались вокруг его плеча. Но сопротивляться принц не отважился.
     Кэсерил процедил сквозь стиснутые зубы обманчиво-заботливым тоном:
     -- Ну что вы! Вы ранены, мой юный лорд, и я обязан доставить вас в ваши
покои и отдать в распоряжение врача.
     И добавил тихим шепотом в самое ухо Тейдеса:
     -- Или я швырну тебя на землю и потащу силком.
     Тейдес, собрав остатки достоинства, бросил своему капитану:
     --  Идите с ними. Я пошлю за вами, как только докажу, что  лорд Кэсерил
ошибается.
     Баосийцев  увели.  Раненые грумы  сгрудились  вокруг Палли  и  Умегата,
предлагая свою помощь. Палли  оглянулся и ободряюще кивнул Кэсерилу. Кэсерил
кивнул в ответ и железной  рукой  вывел принца из зверинца, подальше от этой
жуткой  бойни.  "Слишком  поздно,  слишком  поздно,  слишком  поздно..."  --
отдавалось в  его мозгу с  каждым шагом.  Вороны во дворе уже не летали и не
кричали. Они расселись на булыжниках мостовой, растерянные и сбитые с толку,
как и сам Кэсерил.
     Продолжая придерживать  Тейдеса за плечо, Кэсерил  провел его  в ворота
Зангра, где теперь появилось множество стражников. Тейдес не протестовал, но
выражение его лица не предвещало в будущем ничего  хорошего. Принц отказался
от перевязки и оставлял на камнях кровавый след.
     Внимание Кэсерила  привлекли фрейлина  Сары и паж,  вышедшие из  дверей
башни Иаса.
     -- Бегом, бегом! -- поторопила  женщина мальчика,  который с совершенно
белым лицом бросился к воротам, чуть не сбив по пути Кэсерила.
     -- Куда, мальчик? -- окликнул его Кэсерил. Паж оглянулся.
     -- В храм, лорд. Не могу  ждать... рейна Сара... рей в беспамятстве! --
он  повернулся  и  ринулся  прочь.  Стражники  уставились   на  него,  потом
растерянно посмотрели на башню Иаса.
     Плечо Тейдеса под рукой Кэсерила  обмякло. Сквозь злость в глазах начал
проступать испуг, он смущенно оглянулся, словно ища поддержки.
     После  минутного  колебания, не отпуская Тейдеса, Кэсерил повернулся  и
направился к  башне. Он  хотел догнать  фрейлину и  позвал  ее,  но  она уже
нырнула  в  дверь  и,  похоже,  не  услышала его,  торопливо  поднимаясь  по
лестнице. Войдя внутрь, он заметил, что фрейлина поднялась на третий этаж, к
покоям Орико. Кэсерил остановился  в центральном коридоре. Показалась  рейна
Сара в  белой накидке; женщина присела перед ней в книксене, затем поспешила
дальше.
     -- Миледи, что случилось? Могу ли я вам помочь?
     Она провела рукой по своему испуганному лицу.
     --  Я даже  не знаю,  кастиллар. Орико...  он  читал  мне  вслух в моей
гостиной,  пока  я  вышивала... он иногда  так  развлекает меня...  и  вдруг
остановился, заморгал и стал тереть глаза, потом сказал, что не видит слов и
что в  комнате темно. Но темно не было! И  тут он упал на пол. Я  закричала,
позвала моих фрейлин, мы уложили его в постель и послали за врачом в храм.
     -- Да, мы видели пажа, он бежал со всех ног.
     -- Хорошо...
     -- Это удар, по-вашему?
     --  Не думаю... не знаю. Он немного говорит и может дышать... А что это
за  шум  был  там,  у  конюшен?  --  она,  не дождавшись  ответа,  рассеянно
повернулась и начала подниматься по лестнице.
     Тейдес,  чье  лицо стало  свинцово-серым,  судорожно облизал  губы,  но
ничего не сказал; Кэсерил развернул его и повел вниз, во двор.
     Голос не  слушался принца  и  тогда, когда  они уже поднимались  к  его
покоям. Наконец он смог прошептать:
     -- Не  может  быть.  Дондо  говорил,  что  зверинец  --  черная  магия,
рокнарское колдовство, чтобы сделать Орико больным и слабым. Я же видел, что
так оно и было!
     --  Да, рокнарское  колдовство,  только  белая  магия --  чудо, которое
сохраняло рею жизнь. До этих самых пор, -- горько заключил Кэсерил.
     -- Нет... нет... не так. Дондо говорил...
     -- Дондо ошибался, -- Кэсерил немного поколебался, -- или же ему просто
хотелось заменить рея,  который благоволит его  брату,  на  другого, который
благоволил бы ему.
     Рот Тейдеса приоткрылся, чтобы запротестовать, но  из него не вырвалось
ни звука. Кэсерил не думал, что мальчик притворяется -- слишком испуганным и
потрясенным сделалось  выражение  его  глаз.  Единственная  отрада,  которую
принес сегодняшний день, -- Дондо обманул Тейдеса, но не успел испортить его
окончательно.   Тейдес  был   всего  лишь  орудием  --  не   сообщником,  не
братоубийцей.  К несчастью, он оказался орудием,  продолжающим действовать и
после того, как мастер выпустил его из рук.  "А чья вина в том,  что мальчик
глотал ложь, если никто не кормил его правдой?"
     Болезненный человечек, назначенный  секретарем-наставником принца после
смерти ди Санда, с  удивлением  оторвал взор от бумаг  на письменном  столе,
когда Кэсерил привел Тейдеса в его покои.
     -- Присмотрите за  своим господином, -- резко сказал ему Кэсерил. -- Он
ранен. Он  не  должен покидать  своих комнат, пока  канцлер  ди Джиронал  не
узнает о случившемся и позволит ему выйти.
     Чуть наклонившись, он добавил с легким удовлетворением:
     -- Если  вы знали  об этом безобразии и ничего  не  сделали,  чтобы его
предотвратить, канцлер будет в ярости.
     Человек  за столом побледнел. Кэсерил повернулся  к  ним  обоим спиной.
Теперь проверить, как там Умегат...
     -- Но, лорд Кэсерил... -- голос Тейдеса дрожал, -- что же мне делать?
     Кэсерил, повернув голову, бросил через плечо:
     -- Молиться.
     И зашагал прочь из покоев.

        "18"

     Свернув к лестнице,  он услышал наверху торопливые  женские шаги --  по
ступеням  спускалась  леди Бетрис. Она  почти  бежала,  и ее лавандовые юбки
развевались.
     -- Лорд Кэсерил! Что происходит? Мы слышали  крики -- одна из  служанок
кричала, что принц Тейдес сошел с ума и пытался убить зверей рея!
     -- Он не сошел с ума  -- скорее, его ввели в заблуждение. Надеюсь. И не
пытался,  а  убил,  --  несколькими  краткими  и  горькими  фразами  Кэсерил
живописал кошмар в зверинце.
     --  Но  почему?  --  голос у нее  сорвался  от  ужаса.  Кэсерил покачал
головой.
     --  Из-за лжи  лорда Дондо, насколько  я понял. Он убедил  принца,  что
Умегат  -- рокнарский  колдун и использует зверей,  чтобы  каким-то  образом
отравлять рея. Все было как  раз наоборот -- звери  защищали  и поддерживали
рея, а  теперь у него приступ. Пятеро богов, я не  могу объяснять все это на
лестнице! Скажите  принцессе  Исель, что я скоро  приду  к ней, но сначала я
должен навестить  раненых грумов. Оставайтесь у  себя, не  пускайте Исель  в
зверинец.
     Правда, если Исель  не  дать какого-нибудь занятия, она сама отыщет для
себя дело...
     -- Позаботьтесь о Саре -- она несколько не в