пояс  из  резных кораллов,  жадеита  и
золотых вставок.
     Среди  подарков  Тейдесу  преобладало   в  основном  оружие.  Дары  же,
поднесенные  Исель,  были  по  большей части  украшениями,  хотя  среди  них
оказалось и три музыкальных  шкатулки тонкой работы. Наконец подношения были
разложены  для всеобщего  обозрения  на  столе -- под охраной  пары пажей, и
сливки кардегосского общества потянулись  в банкетный зал, где все уже  было
готово  для  торжественного ужина. Принца  и принцессу проводили  к высокому
столу и усадили рядом с Орико и Сарой, с другой стороны к ним подсели братья
Джиронал -- канцлер слегка натянуто улыбался четырнадцатилетнему  Тейдесу, а
Дондо явно пытался  любезничать  с  Исель и смеялся над собственными шутками
куда громче  ее. Кэсерил устроился  за  длинным,  стоявшим  поперек  комнаты
столом неподалеку от своей подопечной.  Он обнаружил, что его сосед по столу
-- ибранский посол.
     -- Ибранцы хорошо относились ко мне  во время моего последнего визита в
вашу страну,  --  не  вдаваясь  в  детали,  вежливо  заметил  Кэсерил  после
вступительного  обмена  любезностями.  --  По какому  поводу  вы  прибыли  в
Кардегосс, милорд?
     Ибранец дружелюбно улыбнулся.
     --  Вы ведь  из  свиты  принцессы Исель? Ну, кроме безусловного желания
присутствовать на  осенней охоте на кабанов в здешних лесах, у меня есть еще
поручение  от рея  Ибры. Я должен убедить рея  Орико не оказывать  поддержки
наследнику во время очередного восстания в Южной Ибре.
     Наследник  принимает помощь Дартаки, но,  полагаю, вскоре он обнаружит,
что это палка о двух концах.
     -- Мятеж наследника -- болезненное событие  для  рея Ибры, -- искренне,
но  без  лишней  горячности, ответил  Кэсерил.  Старый  Лис Ибры  в  течение
последних тридцати  лет  частенько двурушничал  в отношениях  с  Шалионом  и
считался   сомнительным   союзником  и  опасным  противником,  и   если  эта
непрерывная война  с собственным сыном  была платой, взимаемой богами за его
хитрость и коварство, то  богам  стоило быть поосторожнее. --  Не знаю,  что
думает по  этому поводу  рей Орико, но мне кажется, что поддерживать  юность
против  старости  --  дело  в конечном  итоге  выигрышное.  И  рею  Ибры,  и
наследнику следовало бы  прийти к  согласию, ведь время  так  или иначе  все
расставит  на  свои  места.  Для   пожилого   человека  наносить   поражение
собственному сыну -- то же самое, что наносить поражение себе самому.
     --  Не  в данном  случае. У  Ибры есть  еще один  сын, -- посол  быстро
огляделся и, наклонившись поближе к Кэсерилу, продолжил более тихим голосом:
-- И наследник не оставляет этот  факт без внимания. Прошлой осенью  он даже
организовал покушение на брата,  но  когда оно провалилось, всячески отрицал
свою  причастность, говоря, что отнюдь  не приказывал ничего подобного,  что
все по собственному почину сотворили его миньоны, якобы неправильно понявшие
слова своего господина. Я так  полагаю, что они поняли  его слова очень даже
правильно.  В  общем, попытка избавиться от  конкурента, благодарение богам,
провалилась,  и  юный  принц Бергон  избежал смерти.  Но чаша  терпения отца
переполнилась.  Теперь между  ним и наследником и речи не может быть о мире,
тем более что последний снова заваривает кашу в Южной Ибре.
     --  Это печально,  --  ответил  Кэсерил.  -- Надеюсь,  что  они  все же
образумятся.
     Посол кивнул, улыбнувшись тому,  как  искусно  Кэсерил. избегает острых
углов, не выказывая предпочтения  ни одной из сторон, и перевел  разговор на
более нейтральную тему.
     Подаваемые блюда были изысканными, разнообразными и весьма сытными, и у
Кэсерила вскоре начали слипаться глаза. Гости  перешли в зал для танцев, где
рей  Орико почти  сразу  уснул в  своем кресле,  к  вящей  зависти Кэсерила.
Придворные музыканты играли превосходно, как, впрочем, и всегда.  Рейна Сара
не танцевала, но выражение  ее  лица смягчилось,  а  рука  отбивала такт  по
подлокотнику  кресла  --  она явно получала удовольствие  от музыки. Кэсерил
пристроил свое отягощенное ужином тело  у стены, удобно  опершись спиной,  и
блаженно  вздохнул. Он  лениво смотрел, как танцуют  остальные гости,  более
молодые или же не так объевшиеся, как он. Ни Исель, ни  Бетрис, ни даже  Нан
ди Врит не страдали от недостатка партнеров.
     Кэсерил  нахмурился, заметив,  что  Бетрис  танцует уже с третьим, нет,
пятым  юным лордом.  Не только рейна Иста  посетила его  накануне отъезда из
Валенды -- поздним вечером к нему заглянул и сьер ди Феррей. "Присмотрите за
моей  Бетрис, -- попросил он. -- Если бы с  ней была ее мать или другая леди
постарше, которая могла бы научить ее правилам игры в этом жестоком мире, но
увы... -- ди Феррей разрывался,  боясь, как бы с его единственной дочерью не
случилось  несчастья,  и одновременно надеясь, что ей удастся устроить  свою
судьбу. -- Помогите ей не  попасться  на  удочку  какого-нибудь  проходимца,
негодяя, охотника за приданым или безземельного прихлебателя. Вы знаете, что
это за люди. -- Вроде него самого? Кэсерил не мог не  удивиться. -- С другой
стороны,  если она  встретит  достойного, честного и  надежного человека,  я
только порадуюсь ее выбору... ну, если это будет такой человек, как ваш друг
марч  ди  Паллиар, к примеру..."  вполне  насладился изобилием разнообразных
сладостей. Напитками он  как будто тоже  интересовался мало, но не исключено
было, что ди Санде еще придется повозиться до рассвета  со своим подопечным,
ибо  мальчик  был все-таки пьян -- не столько от вина, сколько от уделенного
ему внимания.
     --   Лорд   Дондо   сказал,   что    кто    угодно   примет   меня   за
восемнадцатилетнего! -- триумфально заявил он Исель напоследок. За последнее
лето  он  сильно  вытянулся,  обогнав  в  росте старшую сестру,  что служило
постоянным  поводом  для гордости  с его стороны  и насмешливого фырканья со
стороны Исель. Тейдес чуть не  летел к своей спальне, распираемый восторгом,
едва касаясь ногами земли.
     В покоях Исель,  когда Кэсерил укладывал  подарки  в сундук, снабженный
надежным замком, помогавшая ему Бетрис спросила:
     --  Так почему вы не пользуетесь своим первым именем, лорд Кэс? Что вам
не нравится в Люпе? [Возможно, от лат. lupus -- волк.] Это же замечательное,
настоящее мужское имя.
     --  У меня  с  ним  связаны  неприятные  ассоциации, --  он вздохнул  и
улыбнулся. --  Мой старший  брат  со  своими  друзьями издевался  надо мной,
тявкая и подвывая, как волчонок; это доводило меня до истерики... Увы, когда
я достаточно подрос, чтобы отколотить  его, ему  эта игра уже надоела. Жутко
нечестно с его стороны.
     Бетрис звонко рассмеялась.
     -- Тогда понятно.
     Добравшись  до  своей  спальни,  Кэсерил  понял,  что  не  в  состоянии
выполнить   данное  им  обещание   написать  подробный  доклад   провинкаре.
Раздираемый противоречивыми  стремлениями  --  упасть  в постель или  все же
выполнить свой  долг, -- он  с тяжелым вздохом достал перья  и воск. И отчет
его оказался куда короче запланированного увлекательного  рассказа  обо всем
происшедшем за это время -- всего  несколько коротких строчек, завершавшихся
словами: "В Кардегоссе все спокойно".
     Он запечатал письмо, отыскал сонного пажа и приказал  передать послание
любому курьеру, который собирается завтра утром отбыть из Зангра. После чего
Кэсерил рухнул на кровать и не пошелохнулся до утра.

        "8"

     Банкет, посвященный прибытию дорогих гостей, продолжался за  завтраком,
обедом  и ужином  на следующий день. Вечерний прием включал в себя маскарад.
Изобилие  вкусной  еды,  всякий раз  щедро выставляемой  на столы,  поначалу
навевало  на  Кэсерила печальные думы о том, что чрезмерная  полнота рея при
таком образе жизни легко объяснима, а потом его стало искренне удивлять, что
Орико  все  еще  может передвигаться самостоятельно. Наконец  поток подарков
царственным  родственникам постепенно иссяк. Кэсерил внес  все  подношения в
реестр и задумался, при каких обстоятельствах некоторые из них можно было бы
передарить кому-нибудь другому. Ожидалось, что Исель будет щедра.
     На  четвертое утро Кэсерил очнулся  от безумного сна,  в  котором он  с
полными руками  драгоценностей метался по замку,  не  успевая  доставить  их
надлежащим людям  в надлежащее время. Протерев глаза и стряхнув с век  песок
сновидения, он  решил,  что этот сон -- следствие либо крепленых  вин Орико,
либо большого количества миндальной пасты в сладостях.

        "x x x"

     Интересно,  какие  блюда  ему  предстоит   отведать   сегодня.  Кэсерил
рассмеялся своим мыслям, вспомнив скудный рацион времен  осады Готоргета. И,
продолжая ухмыляться, выбрался из уютной постели.
     Встряхнув тунику, которая была на нем  вчера, он вытащил  из-за обшлага
большой кусок засохшего  хлеба. Это  Бетрис попросила  его  припрятать хлеб,
когда внезапно начавшийся дождь  прервал их послеполуденный пикник на  реке.
Кэсерил подумал, уж не  для  того  ли  и были  изначально предназначены  эти
широченные рукава, чтобы таскать  со стола провизию. Он стащил с себя ночную
рубашку, натянул штаны и подошел к тазику для умывания.
     Из раскрытого окна донесся странный хлопающий звук. Кэсерил,  вздрогнув
от  неожиданности,  обернулся  и увидел  одного из  воронов,  гнездившихся в
замке, который расселся по-хозяйски на широком каменном подоконнике, склонив
голову  набок.  Ворон  дважды  каркнул,  а  потом  издал  какое-то  странное
скрипучее бормотание. Пораженный Кэсерил быстро промокнул лицо полотенцем и,
взяв  хлеб,  медленно  приблизился  к птице. Настолько ли она ручная,  чтобы
принять от него еду?
     Ворон,  похоже,  заметил  угощение,  поскольку  не улетел,  а продолжал
сидеть на  окне. Кэсерил отщипнул  кусочек. Блестящая черная птица несколько
секунд пристально изучала человека, затем резким движением выхватила зажатый
между  двумя пальцами  хлеб. Кэсерил удержался  и  не  отдернул руку,  когда
большой крепкий клюв задел  -- но не поранил  -- его плоть. Птица встряхнула
крыльями,  вытянув  хвост,  на  котором  не хватало  нескольких  перьев. Она
пробормотала что-то еще, снова каркнула. Резкий звук отдался в комнате эхом.
     -- Ну что ты все кар-кар, -- передразнил Кэсерил. -- Нужно сказать Кэс,
Кэс!
     Несколько  минут он развлекался, обучая ворона  новому слову, и добился
почти сносного  "Кэсерил! Кэсерил!" -- с забавным птичьим  выговором. Ворон,
похоже, развлекался тоже. Однако, несмотря на подачки в виде кусочков хлеба,
попытки  улучшить его выговор  увенчались еще меньшим успехом, чем  борьба с
неправильным дартаканским произношением Исель.
     Урок был  прерван стуком  в дверь,  на который  Кэсерил, не поворачивая
головы, привычно отозвался:
     -- Да?
     Дверь  приоткрылась, ворон подскочил и вылетел в окно. Кэсерил выглянул
и секунду следил за его полетом. Птица направилась вдоль высокой, окружавшей
замок стены.
     --  Милорд  ди  Кэсерил...  --  голос  замер.  Кэсерил  оттолкнулся  от
подоконника и, обернувшись,  увидел потрясенного пажа, застывшего с открытым
ртом.  Он  понял, в чем  дело,  и похолодел.  Увлекшись обучением ворона, он
забыл надеть рубашку.
     -- Да, мальчик?  -- изо всех сил стараясь казаться равнодушным, Кэсерил
потянулся за туникой и неторопливо натянул ее на себя. -- В чем дело?
     Тон  его  отнюдь  не располагал к  расспросам и комментариям по  поводу
годовой давности узоров на спине.
     Паж сглотнул слюну и вновь обрел голос:
     -- Милорд ди Кэсерил, принцесса Исель просит вас присоединиться к ней в
Зеленой комнате сразу после завтрака.
     --  Спасибо, --  холодно ответил он и  кивнул,  отпуская пажа.  Мальчик
скрылся за дверью.
     Исель  попросила сопровождать  ее во  время утренней экскурсии, которая
оказалась  ничем иным,  как обещанным  походом  в зверинец. Рей сам вызвался
показать  племяннице  своих  любимцев;  Кэсерил,  войдя в  Зеленую  комнату,
обнаружил  там похрапывавшего  в  кресле правителя,  тело  которого, видимо,
нуждалось  в нескольких минутах покоя после обильной утренней трапезы. Орико
проснулся  и потер лоб, словно борясь  с головной  болью. Затем, стряхнув  с
туники прилипшие крошки, взял со стола завернутые в льняную скатерть свертки
и,  тяжко вздохнув, повел сестру,  Бетрис и Кэсерила во двор, потом -- через
ворота и сад.
     Во дворе у  конюшен они встретили Тейдеса и придворных рея, собравшихся
на утреннюю  охоту.  Тейдес просил об этом с самого  прибытия в замок.  Лорд
Дондо, похоже, взялся исполнить желание мальчика и теперь возглавлял группу,
в которую входили еще дюжина придворных, грумы и загонщики,  три своры собак
и сьер ди Санда. Тейдес, верхом на своем вороном, радостно приветствовал рея
и сестру.
     -- Лорд Дондо говорит, что еще слишком рано, чтобы охотиться на кабана,
-- поведал он им, -- листья еще не опали. Но вдруг нам повезет?
     Грум Тейдеса, следовавший за ним  на собственной  лошади,  был нагружен
целым арсеналом, включая новый арбалет и копье на  кабана. Исель, которую на
охоту не пригласили, посмотрела на брата с легкой завистью.
     Ди  Санда  довольно  улыбался,   как  и  всегда,  когда  дело  касалось
благородного спорта. Лорд Дондо гикнул, и кавалькада легкой рысью выехала со
двора. Кэсерил  посмотрел им вслед и  задумался, что в этой приятной картине
так его смутило. Наконец  он  понял, в чем дело: всем  сопровождавшим принца
придворным  было  не меньше тридцати  лет.  Никто не поехал  с  мальчиком из
дружеских  побуждений,  все  преследовали  личные  цели.  Если  бы   хоть  у
кого-нибудь  из этих людей мозги  были на месте, он бы  уже  привел ко двору
своего  сына  и  предоставил  бы событиям развиваться своим  чередом.  Точка
зрения, конечно, не бесспорная, но...
     Орико обошел конюшни, леди  и Кэсерил проследовали за ним. Ожидавший их
старший  грум  Умегат  --  явно  предупрежденный заранее  -- стоял  у широко
распахнутой двери в  зверинец. Приветствуя своего господина и его гостей, он
склонил голову, увенчанную тщательно заплетенными косами.
     --  Это Умегат,  --  сказал  Орико сестре.  --  Он  ухаживает  за  моим
зверинцем. Рокнарец, но очень хороший человек.
     Подавив первоначальную настороженность, Исель грациозно поклонилась.  И
на вполне сносном рокнари (хотя и неверно обратившись к слуге, как к воину),
сказала:
     -- Благословение Святых на тебе на весь день, Умегат.
     Глаза Умегата удивленно расширились, а поклон стал еще ниже.
     -- И на  вас благословение Святых, госпожа,  --  с чистейшем  выговором
жителя архипелага, используя вежливую форму  обращения "раб -- к господину",
ответил он.
     Брови Кэсерила поползли  вверх.  Так,  значит, Умегат  -- не шалионский
полукровка, как он  подумал раньше. Интересно, что за причуда судьбы привела
его сюда. Кэсерил сказал:
     -- Ты далеко от дома, Умегат.
     Он воспользовался обращением "слуга -- к младшему слуге".
     Легкая улыбка тронула губы грума.
     -- У вас хороший слух, господин, это большая редкость в Шалионе.
     -- Лорд ди Кэсерил обучает меня, -- пояснила Исель.
     --  Тогда вы  в  надежных  руках, леди.  Но, --  он  вновь  обратился к
Кэсерилу, на сей  раз как "раб -- к ученому", более тонко и почтительно, чем
как "раб -- к господину", -- Шалион теперь мой дом, мудрейший.
     -- Давай  покажем сестре моих животных, -- прервал заскучавший от  этих
языковых изысков  Орико. Он протянул руку с  льняным  узелком и заговорщицки
ухмыльнулся. --  Я стащил со стола  немного меда для  медведей, и он вот-вот
протечет.
     Умегат  улыбнулся  в  ответ  и провел  их внутрь  прохладного каменного
здания.
     Здесь было еще чище, чем  во время первого  визита Кэсерила, и куда как
чище, чем  в  банкетных  залах  Орико.  Рей  извинился  и вошел  в клетку  с
медведем.  Зверь  проснулся и уселся на  корточки; Орико тоже  опустился  на
корточки на солому -- оба были чем-то похожи друг на друга.  Орико развернул
салфетки  и отломил  кусок  медового  сота. Медведь  проглотил его  и  начал
облизывать  пальцы  рея  своим  длинным  розовым  языком.  Исель   и  Бетрис
восхищенно  разглядывали густой блестящий  мех животного, но войти  к  зверю
вместе с Орико желания не выказали.
     Умегат повел  их к травоядным,  похожим на коз животным, и в эту клетку
леди  войти отважились,  дабы  погладить  зверей,  восхищаясь  их  огромными
темными  глазами  и  пушистыми ресницами.  Умегат  пояснил, что  это  веллы,
доставленные  откуда-то из-за  пределов  архипелага,  и  предложил  морковь,
которую леди и начали, оживленно хихикая, скармливать животным. Затем  Исель
отряхнула юбку, и все проследовали за Умегатом к птичьим клеткам.  Орико же,
увлеченный медведями, махнул рукой, чтобы продолжали без него.
     Тут  нечто темное залетело со двора  внутрь  зверинца  и, шумно  хлопая
крыльями, уселось Кзсерилу на плечо.  Он от неожиданности чуть не  выпрыгнул
из сапог.  Повернув же голову, обнаружил давешнего ворона.  О том, что птица
была  та же  самая, свидетельствовали  отсутствующие в  хвосте перья.  Ворон
запустил когти в камзол и прокричал:
     -- Кэс! Кэс!
     Кэсерил расхохотался.
     -- Ох, ну  и  напугала же ты меня, глупая  птица! К сожалению, хлеба  у
меня больше нет, -- он  дернул плечом. Однако ворон лишь крепче  вцепился  в
ткань камзола, и не думая улетать.
     -- Кэс! Кэс! -- снова громко прокричал он прямо в ухо Кэсерилу.
     Бетрис засмеялась, открыв рот от удивления.
     -- Познакомьте меня с вашим другом, лорд Кэс!
     -- Он прилетел ко мне на подоконник сегодня  утром, и я пытался научить
его нескольким словам. Я и не думал, что мне это удалось...
     -- Кэс! Кэс! -- все твердил ворон.
     -- Ах,  если  бы  вы  были  столь же старательны в изучении  дартакана,
миледи!  --  сказал Кэсерил. -- Ну, сьер  ди  Ворон, лети давай. У меня  нет
хлеба.  Ну!  Найди себе чудесную  тухлую рыбку  у  реки, или  восхитительную
дохлую  овечку, или еще  что-нибудь...  Кыш! -- он наклонил плечо,  но птица
держалась  крепко.  --  О, они такие  жадные, эти замковые вороны.  Сельские
птицы вынуждены сами  искать себе пропитание, а эти ленивцы  только  и ждут,
когда им положат кусочек в клюв.
     --  Точно, --  подтвердил Умегат с хитрой  улыбкой,  --  они  настоящие
придворные по сравнению с прочими птицами.
     Кэсерил  подавил смешок  и бросил  еще один взгляд  на безукоризненного
рокнарского  -- бывшего рокнарского -- грума. Конечно, раз Умегат уже  давно
живет  в Зангре,  у  него было  достаточно  времени,  чтобы изучить  повадки
придворных.
     --  Будь  ты посимпатичнее, может,  тебе  и удалось ко мне подлизаться.
Кыш! -- Кэсерил  сбросил ворона с плеча, но тот перелетел к нему  на голову,
запустив когти в кожу. -- Ой!
     -- Кэсерил! -- резко крикнул ворон со своего нового насеста.
     -- Вы,  должно  быть, мастер по обучению  языкам, милорд ди Кэсерил, не
иначе, -- Умегат улыбнулся еще шире. -- Я  слышу тебя, --  заверил он птицу.
-- Если вы немного наклонитесь, милорд, я сниму с вас этого наездника.
     Кэсерил послушно нагнулся. Бормоча  что-то на рокнари, Умегат пересадил
ворона к себе  на руку,  отнес  его к дверям  и  подбросил  в воздух.  Птица
улетела,  обиженно  выкрикивая  на лету --  Кэсерил облегченно  вздохнул  --
обычное "кар-р".
     Компания подошла  к  птичнику, где Исель немедленно получила со стороны
маленьких пестрых обитателей клеток столько же внимания, сколько Кэсерил  --
со  стороны ворона. На ее рукавах повисли  разноцветные пернатые  комочки, и
Умегат показал, как давать им зажатые в зубах зернышки.
     Потом  они прошли  к насесту  с большими  птицами.  Бетрис залюбовалась
одной  из  них,  ярко-зеленой, с желтой переливающейся грудкой и алой  шеей.
Птица  щелкнула  толстым желтым  клювом, подвигала им из стороны  в сторону,
словно прожевывая что-то, и высунула узкий черный язычок.
     --  Она  у нас недавно, -- сказал Умегат. -- Мне кажется,  у