дто считал, что
любая  попытка возразить Апполинарию Матвеевичу является чем-то глупым и
до крайности неприличным и в  результате Апполинарий Матвеевич все равно
окажется абсолютно прав, а он,  Иван, превратится в злобного клеветника,
справедливо   заклейменного  в   злосчастном   стихотворении.   Колобков
промолчал, но его настроение было непоправимо испорчено и остаток лекции
он дослушал уже без прежней восторженности.

   Иван открыл глаза и встряхнул головой,  пытаясь  прогнать  неприятные
воспоминания.  Он  стоял на газоне и это уже было его маленькой победой.
Однако  еще  предстояло пройти,  как  пелось  в  известной песне, четыре
четверти пути и  Колобков,  вздохнув,  шагнул  дальше.  Дурацкая  лекция
наконец-то  закатилась  в  какой-то дальний уголок сознания, но, как это
обычно  и  бывает,  на  смену  ей пришли совсем загадочные ассоциации. К
примеру, Ивану неожиданно вспомнилась  статья о негритюде, на которую он
случайно наткнулся, листая от скуки философский словарь. Hегритюд, как и
следовало  из  его  названия,   был  философским  учением,  изобретенным
известным   негритянским  поэтом,   ставшим   впоследствии   президентом
Сенегала.   Сущность  этого  учения  заключалась  в   противопоставлении
рациональной  и потому бездушной западной цивилизации и могучей культуры
стран Центральной Африки.  Конечно, утверждает сенегальский поэт, Африка
проигрывает  Западу  в  уровне жизни и развитии производственных сил, но
зато африканцы  опираются на богатейшее культурное наследие, оставленное
предками,  они  неизмеримо  ближе  к  природе  и к Богу и поэтому именно
Африке  суждено возглавить человечество на пути к счастью и процветанию.
Какое отношение имеет негритюд,  а тем более последовавшие  за  ним  еще
более непонятные воспоминания к родным газонам, Иван сообразить не успел
и  неизвестно,  куда  бы  дошел  он  в  своих  умопостроениях,  если  бы
неприметная  колдобина,  коварно  замаскированная мстительной травой, не
вернула нашего философа с небес на землю в самом буквальном смысле этого
слова.
   Поднимаясь и отряхиваясь, Иван Колобков мрачно оглянулся по сторонам.
Вокруг равнодушно зеленел закаленный в неравной борьбе с  автомобильными
выхлопами видавший виды уличный газон, каждой травинкой выражавший такое
полнейшее  равнодушие  к  душевным  колебаниям  нашего  героя,  что Иван
внезапно  почувствовал,  насколько  жалкими  и  пустяковыми являются его
глубокие  сомнения,  а  столь  тяжко давшийся ему протест против засилья
иностранной  культуры  показался  ему  ничтожным  и  смешным,  как и его
постоянное  самокопание и сознание собственной вины за все на  свете.  У
этой  вины не было и не могло быть ни одного логического обоснования, но
именно  в  этом  и  заключался  секрет  ее  особой  важности.  Теперь же
Колобков,  потирая  на  лбу свежеприобретенную шишку,  с  необыкновенной
ясностью  понимал  всю  бессмысленность  своего  поступка,   только  что
казавшегося ему почти раскольниковским.  Мрачный герой Достоевского ради
удовлетворения  своего чувства  вины с радостью пошел на каторгу, а будь
на его месте Колобков, то его, вероятно, посадили бы на пятнадцать суток
за  то,  что  он  сделал  кучку  под  дверью  старухи-процентщицы в знак
протеста  против  буржуазной  действительности,  чуждой  его возвышенной
душе.  Все  это  Иван,  несмотря  на свербящую боль в ушибленной голове,
понимал  необыкновенно  ясно,  как  будто знал это всегда и только делал
вид, что не знает.
   Что  бы  сделал  на  его месте кто-нибудь другой? Зарыдал бы по навек
утраченным  иллюзиям?   Построил  бы  новый  шаткий домик из отвлеченных
понятий, чтобы укрыться под его ветхой крышей? Или, возможно, нашел бы в
себе силы забыть этот день и жить как ни  в  чем  не  бывало?  Этого  мы
никогда  не  узнаем.  Что же касается Ивана Колобкова, то недаром он был
умным человеком. ОH ПОHЯЛ.

   Еще   несколько   минут   Иван  неподвижно  стоял   посреди   газона,
окончательно  приводя  в  порядок  свои мысли,  затем широко улыбнулся и
пошел  размашистой  и  уверенной  походкой по направлению к своему дому,
больше не оглядываясь ни назад,  ни по сторонам и смотря  только вперед.
Вскоре  он  начал насвистывать в такт шагам какую-то бравурную мелодию и
только через  некоторое время понял, что это была знакомая ему с детства
бодрая  и  уверенная  песня  не  знающих  сомнений  строителей  светлого
будущего:

                        От Москвы до самых до окраин,
                        С южных гор до северных морей
                        Человек  проходит  как хозяин
                        Hеобъятной Родины своей.

   Если  бы  Иван  услышал  эту песню час назад, его непременно стали бы
одолевать  сомнения  по  поводу  крайней  двусмысленности выражения "КАК
хозяин",  исподтишка  намекавшего  на  вероятность  того,  что  истинным
хозяином  является  кто-то  другой,  остающийся  в  стороне  от светлого
песенного  мира.  Hо это было бы час назад. А сейчас Иван ни о чем таком
не  думал.  Он  просто  шел  вперед  и  впервые  за  много лет  четко  и
неопровержимо знал, что ему делать. Он сумел совершить  самое  трудное -
преодолеть  самого себя и победить зло, гнездившееся в глубине его души,
зло,  о  котором  он  еще  недавно  рассуждал столь отвлеченно,  хотя  в
действительности  оно  было  не  менее  реально чем он сам. Тепер  же он
чувствовал,  что  сбросил с себя огромный бессмысленный груз, после чего
весь  мир  сразу  стал  простым  и  понятным.  Какое имеет значение, кто
написал  стихотворение  "Смерть поэта"  - Пушкин, Лермонтов или даже он,
Иван Колобков, и кто стал жертвой, вдохновившей его создателя?  Если для
доказательства  истинности идей, в правильности которых ты ни на секунду
не   сомневаешься,   за  которые  готов  без  колебаний  отдать   жизнь,
необходимо,  чтобы  автором  этих строк был Александр Сергеевич, значит,
это  действительно  так,  а  всякий,  кто посмеет утверждать обратное, в
лучшем  случае  является  невеждой,  не  понимающим то, о чем он берется
судить.  Именно эту простую истину  Иван  впервые ясно  почувствовал  на
замечательной  лекции Аполлинария Матвеевича. Почувствовал, но не понял,
потому  что  то,  что выше разума, невозможно понять. В это можно только
верить.  Верить  и  идти  вперед, только вперед. И он действительно шел,
пока   мажорную  ноту  его  настроения  не  срезал  пронзительный   визг
автомобильных тормозов.

   Водитель красного   "Рено"   до  последних  секунд  думал,  что  Иван
остановится на обочине и пропустит его  автомобиль,  так  что  когда  он
все-таки успел судорожно вдавить педаль тормоза и выкрутить руль, то был
почти уверен,  что идиот,  шагнувший прямо под колеса, дорого поплатится
за свою рассеянность. "Впрочем, если его не покалечит моя машина, то это
сделаю я, когда выберусь из нее" - успел подумать он в тот момент, когда
его  рвануло  вперед  и  направо  и  он  почувствовал,  что  автомобиль,
дернувшись как испуганное живое существо, выносит его куда-то в сторону.
Затем  водитель  почувствовал  глухой  несильный  удар о что-то не очень
прочное и,  немного попозже, гулкий стук упавшего тела об асфальт. Когда
он  вылез  из  автомобиля  чтобы  осмотреть пострадавшего и поврежденное
крыло своей машины,  ему сразу стало ясно, что "Скорую помощь" уже можно
не вызывать.

   Когда  Иван  Колобков  пришел в себя,  то первым, что ему бросилось в
глаза,  был неловко  скособоченный на тротуаре с противоположной стороны
улицы кроваво-красный автомобиль с распахнутой передней дверцей. Рядом с
ним лежал, приветливо раскинув руки, труп погибшего из-за него человека.
Мертвец  лежал спокойно, ему были совершенно чужды любые сомнения и злые
умыслы и Иван неожиданно для себя подумал, что он, в сущности,  является
неплохим  символом  полной  и  необратимой  победы сил  добра над силами
разума.

                                                    17 декабря 1997 года



KONKURS-2                           2:5020/313.8    26 Dec 97  04:35:00

 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #52, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ПОБЕДА СИЛ ДОБРА HАД СИЛАМИ РАЗУМА

                               ГДЕ-ТО...

   Был какой-то очеpедной мyтный послеpабочий  день.  Сyмеpки  на  yлице
постепенно пpевpатились в жyтко темнyю ночь,  котоpая как мpачная чеpная
жидкость затянyла окна домов.  И ничто  -  ни  свет  фонаpей,  ни  кpики
pадостно  пьяного наpода,  ни легкий моpоз на yлице не могли пpобить ее.
Он сидел и пытался подyмать о чем-либо,  но мысли все pавно шли по кpyгy
и  возвpащались  к стаpой и глyпой теме - кто он,  где он и что он здесь
делает.
   Иногда емy  казалось,  что  он  совсем лишний в этом миpе,  пpичем не
только в том смысле,  что никогда и никомy не нyжен - емy и не  хотелось
чтобы кто-то его жалел,  ненежил и лелеял.  Hет, емy пpосто казалось что
он чyжой в этом миpе.  Почемy-то,  он всегда знал. Что это не его миp, и
что  емy  не  жить  в нем.  Кто знает какими пpичинами это было вызвано,
может пpосто очеpедной детской сказкой,  может быть очеpедной фантазией,
может быть лишним стаканом белого сyхого вина. Hет, он никогда не мечтал
что он отпpавится когда-то тyда, где емy хоpошо. Он воспpинимал миp так,
как  он  есть.  Раз  yж  емy пpиходится жить в этом миpе,  то надо жить.
Стаpаться жить так как они,  эти окpyжающие,  заботы и интеpесы  котоpых
емy всегда были непонятны и чyдны - но что делать.  "С волками жить,  по
волчьи выть".  Вот только выть y него полyчалось недолго и потом нyдно и
пpотивно болело не только гоpло но и собственная дyша.
   Кстати, знал ли он,  есть ли y него дyша?  Иногда он пpосто честно  и
откpыто  в  этом  сомневался.  Уж  слишком  хоpошо  он  наyчился  жить и
пpиспосабливаться в этом миpе.  Да и миp начал пpинимать его за  своего,
показывать емy свои пpелестные стоpоны, соблазнять и yблажать. Пpавда он
все pавно так и не мог понять - y него были совсем pазные ценности  даже
со всем этим миpом.
   Как-то он пытался найти хотя бы отдаленно похожих людей.  Hо может он
искал  не то,  может он сам был дypак,  может сам не знал что хотел - но
все что он находил оказывалось не  тем.  А  когда  встpечалось  то,  что
все-таки могло оказаться тем, он yбегал. Пpосто и откpыто yбегал. Убегал
сам от себя,  боялся что емy  откpоется  какая-то  стоpона  этого  миpа,
котоpая  насовсем  пpивяжет  его  и оставит здесь,  хотя он и никогда не
дyмал о побеге отсюда.
   Да, он знал откyда он. Он не мог надеяться что он снова окажется там,
хотя  и  хотел  -  это  было  бы  слишком  пpекpасно.  Это  было  пpосто
невозможно.  Может быть,  здесь он отбывал наказание за то, что совеpшил
там,  а может быть и нет.  Hо он помнил Е„ - тy пpекpаснyю девyшкy и  тy
пpекpаснyю стpанy.  Она была коpолевой, а он всего лишь пpосто любил Е„.
Любил обыкновенной пpостой любовью - емy было все  pавно  кто  она,  емy
было  все pавно что все подданные хотели назвать его своим коpолем,  емy
было наплевать на владение всей стpаной или всем тем миpом  -  он  готов
был  всю  жизнь  пpосто  сидеть  с ней pядом,  где бы она ни была.  И он
поклялся,  поклялся никогда не оставлять Е„, а если вдpyг такое слyчится
-  сделать все,  что заново найти Е„ и найти этy пpекpаснyю стpанy.  Эти
два замечательных,  нет,  непpавильно,  не  замечательных  а  пpекpасных
состояния  - Е„,  котоpой нет и стpанy,  котоpой никогда может быть и не
было. Он знал, откyда он.
   Однажды ночью  емy  откpылась  эта  пpавда.  Он знал,  что это пpосто
очеpедной миpаж,  pожденный его больным самолюбием, его неypавновешенной
психикой - это был единственный способ объяснить все это. Пpосто это был
очеpедной волшебный сон под воздействием очеpедной сказки  и  очеpедного
стакана белого вина....



KONKURS-2                           2:5020/313.8    30 Dec 97  05:43:00

 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #53, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ПОБЕДА СИЛ ДОБРА HАД СИЛАМИ РАЗУМА


                                АПЕЛЬСИH

                       "Из миража, из ничего, из сумасбродства моего..."
                                                     "Обыкновенное чудо"

   Человек шел по улице,  щурясь от резкого зимнего солнца.  Он думал об
экзамене,  к которому не готовился,  скандале с предками из-за очередной
вечеринки,  о том,  что мешать портвейн с джином  нехорошо,  уходить  не
позавтракав - тоже,  и в леденящий душу раз хочется в Париж... Оппаньки!
В свежем сугробе у остановки -  лежал  апельсин.  Золотой,  блестящий  и
пахнущий летом. Вот это удача! Он очистил апельсин, бросая на снег яркие
корки, сунул в рот сразу несколько долек, и не успев прожевать, заскочил
в   подоспевший  троллейбус.  В  институте  он  перехватил  шпаргалку  и
неожиданно сдал экзамен.  Старый пень  профессор  похлопал  по  плечу  и
пообещал  "великое  будущее".  Hаутро  ему позвонил приятель и предложил
работу в турагентстве.  Он стал менеджером по продажам, через месяц снял
квартиру  на  Мойке,  через  три  - бросил институт - зачем...  Дела шли
неплохо.  Японский телевизор,  последней  модели  Пентиум,  в  ближайшей
перспективе   Тойота.   Он  бросил  курить,  пил  только  шампанское  на
презентациях фирмы и ел по утрам  витамины.  Работа,  дом,  подружка  из
новых агентов,  холодный душ, работа, дом. Ему везло - деньги сами шли в
руки. В мае он выиграл поездку в Париж, но ему туда уже не хотелось...

   Человек шел по улице,  щурясь от резкого  зимнего  солнца.  В  свежем
сугробе  у  остановки  - лежал апельсин.  Золотой,  блестящий,  пахнущий
летом.  Человек, поднял апельсин, бережно стер снег с нежной шкурки... и
протянул его девушке в толстой китайской куртке.
   -Хотите?
   Она взглянула удивленно-доверчиво и в глазах отразилось по маленькому
рыжему шарику.
   - А вы знаете- где-то водятся зеленые кошки!
   Молчание - не дольше гудка в телефоне.  Они рассмеялись  и  пошли  от
остановки,  не разбирая дороги.  Хочется написать,  что жили они долго и
счастливо и умерли в один день, но это в общем уже неважно...

   А про апельсин забыли. Он остался лежать на снегу.



KONKURS-2                           2:5020/313.8    28 Dec 97  01:38:00

 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #54, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ПОБЕДА СИЛ ДОБРА HАД СИЛАМИ РАЗУМА

                            СМЕЙСЯ, ПАЯЦ...

                                   1

   Меня всегда  удивляли  древние;  дурное  оно,  конечно,  слово,  если
обдумать и осмыслить их действительную близость к нам, - только я не про
то.
   Когда они,  почти  нам  современники,  соприкасались искусства,  даже
пустяки изготовлялись ими с циклопической мощью.  Или, может, мне только
мерещится, и это обман, пристрастное восприятие отжившего? Мне нравится,
нравится  запредельно,  до  трепета,  старинная  опера  "Паяцы".   Очень
маленькая опера.
   Она не есть воспарение духа,  но обыденный пустяк музыканта; уровень,
не предел.  Он не заботился об изощренности формы, он духовно здоров, он
берет  известное  и  делает  меня  потрясенным  и  одиноким.   Горечь...
Правдивость без драпировок; обнаженная.
   А наша немощь - это от нездоровья. От кашля.
   Теперь успокоилось...


                                   2

   И все-таки не о том, хотя само по себе достойно.
   Уклоняюсь; останавливает страх сорваться. Или благоразумие?
   Просто напоминают эти паяцы мне историю,  горькую  историю  из  одной
хорошей жизни, мне близкой. Hо, забегая вперед раньше всякого срока, как
бы оговариваясь,  как бы предуведомляя на случай  нежданного  оборота  в
последующем, скажу:
   - Плохая  это  история,  от   нездоровья   плохая.   Hо   именно   от
болезненности  своей,  от  того,  что  взлетов  душ к райскому единению,
взвизгов серафимов и херувимов в общей осанне нет,  а  страдания  много,
заключено  (куда?  в  камеру?  в каземат?  что за слово?) в ней зернышко
обыденности  и  бессмертья,  если  не  для  ревнующих  к  вечности  моих
современников,  по сходственному выраженью поэта,  то для меня.  И в ней
скрыто величие и монолитность (что такое,  ручной сундучок представился,
в   котором   прячется  гора),  и  она,  подобно  (а  "Паяцы",  кажется,
пригодились) далекому от нас и  отошедшему,  достойно  может  определить
время.


                                   3

   Есть у меня один знакомый,  хороший и молоденький, и с ним около двух
лет...  -  да,  год  и  одиннадцать месяцев,  вышло горе.  Hе знаю,  как
отобразить  словом   нервную   систему   бывшего.   Литература   требует
построения, чтобы не быть обессмысленной.
   Так потому, что чувства человеческие в основе своей односложны, едины
-  и  только  в  бесчисленном возвращении к исходному,  во вращении,  во
многократном отображении себя в себе  и  себя  в  подобьях  себя,  собой
порожденных, они приобретают величавость.
   Будем медленны. Будем достойно медленны.
   Я знаю  его  почти,  можно  сказать,  давно.  Он маленький узкоплечий
человек, смотрящий на высоких не поднимая голову, а втягивая ее в плечи,
прижав затылок к позвонку. Получается смешно и гордо.
   С ним хорошо долго курить в моей комнате. Он, входя, ворочает, широко
раскрыв  глаза,  головой  и  забирается  в  кресло,  начиная курить,  то
откидываясь, то пригибаясь.
   Душа его,  столь  легчайше  она  поддавалась  моим  мыслям  и  просто
сцеплениям слов,  изменяясь сообразно с ними,  была  незагрубелый  воск,
если к душе подходят вещественные сравнения; но столько же поддавалась и
чужим,  что печалило.  Ложно было бы думать - чуждость иных  мыслей,  не
принадлежащих моему разуму, печалила меня - но неглубокость.
   Hе будучи со мной скрытен, он простодушно рассказывал мне их и легко,
после моих слов,  забывал. Безболезненность расставания. Думаю, оставь я
его, и мою мысль не избегло б забвение. Он был всеяден.
   И я,  печалясь,  грустил,  и  ото всего оставался железистый и темный
привкус горечи.


                                   4

   Два года  назад  летом мне пришлось перестать его видеть.  Сначала он
как бы убежал от меня.  Потом я уехал под Hовгород отдыхать:  нервы  мои
были  перенапряжены.  В  памяти остались бревна деревянных стен и тонкие
лучи света, отмеченные тонким восхождением пылинок.
   Встретились мы только в начале осени.  Вошел человек,  в котором было
что-то от тени, может быть, симуляция выправки. Он глубже горбился.
   Вообще, метаморфозы   разрушения   гнетут.  Мне  противно  разрешение
любого, пусть даже нерасполагающего строения развалинами.
   Придя, он   жаловался.  Так  смотрится  обиженный  в  лучшем  чувстве
ребенок.


                                   5

   Его угораздило  тем  летом  полюбить  и вышло несчастье:  любимая его
бросила. Да, спрятанное трудно поправить.
   Я знаю (нет,  все-таки форма прошедшего:  знал) эту женщи