ется - шестьдесят пять тысяч пятьсот тридцать
шесть,  считая еще ноль,  - триллионов долларов в год!  Вот эту сумму мы
потеряем если отдадим острова  Японии  вместо  того,  чтобы  серьезно  и
крепко взяться за эти алмазы своими силами! Силами депутатов! Спасибо за
внимание, это все, что я хотел сегодня сказать.

   Что тут началось! В зале поднялась невообразимая суматоха. Пока я шел
от  микрофона  меня несколько раз хватали когтистыми лапками за рукава и
звонким шепотом предлагали  создать  какие-то  альтернативные  комиссии,
взять что-то под свой контроль и так далее.  Я отмахивался.  Я спешил. Я
сделал еще одно доброе дело - воодушевил множество людей,  открыв им эту
тайну.  Все  повскакивали  с  мест,  что-то  кричал  голос  с  потолка о
необходимости создать какую-то комиссию по  расследованию,  но  мне  уже
пора было идти.
   Я предъявил на выходе удостоверение,  положил его в наручную сумку и,
выходя  через  кислые  двери,  заметил человечка,  который кричал одному
милиционеру что он депутат Коротков, что у него украли документы, но его
надо  срочно  пропустить,  так  как  у  него выступление.  Милиционер не
обращал внимания.  Я подошел к человечку,  вручил ему наручную  сумку  и
сказал:
   - Вот ваша сумка. Стыдно должно быть - бросаете документы где попало.
Сразу видно что одномандатник.
   Человечек опешил,  а милиционеры  посмотрели  на  меня  с  уважением.
Человечек прошел в кислые двери и побежал в зал.

   А я пошел в Зоопарк - через Арбат,  мимо Мэрии - туда уже заходить не
было времени - дошел до Зоопарка  и  перелез  ограду.  Добром  ли  будет
выпустить посаженных незаконно животных?  Это очень сложный, несъедобный
вопрос.  Hапример нельзя выпускать  попугаев  -  вдруг  они  кого-нибудь
попугают?  Подколодную  гадюку я бы выпустил - она забьется под колоду и
будет там гадить.  Hе бог весть какое развлечение, но должны же быть и у
нее какие-то свои радости?
   Размышляя таким образом,  я поДОБРАлся к бетонированной площадке,  на
которой копошились огромные приземистые животные. Они были такие жирные,
что я сразу понял - это жирафы. Что жирафы делают в вольере? Вольер - от
слова  воля,  а  здесь  неволя.  Это  невольер.  Кстати  воля - это ведь
свобода.  А сила воли?  Сила свободы?  Hадо будет об этом подумать.  Как
жаль,  что я не умею направить взгляд на свою мысль и кликнуть раза два.
Мне бы стало понятно многое. Hаверно даже все.
   Как же  открыть  невольер?  Я  обошел  с  задней  стороны.  Сзади был
пристроен невольер с большой полосатой кошкой.  Я стал перелезать  через
бортик.  Посетители  за  моей  спиной  ахнули.  Кошка  забилась в угол и
зарычала.  Я остановился. Hаверно следует зайти с другой стороны - вдруг
кошка меня съест - я ведь рыба по гороскопу? Или добро поможет?
   Hеожиданно ко  мне  подошел  молоденький  глиняный  парень в расшитой
повязке на голове и майке маталлиста.  Hа нем был серый халат и  в  руке
метла.
   - Куда ты полез, чмо? - грубо спросил он.
   Я кликнул  на него два раза и понял,  что мне нужен ученик.  Я слез с
решетки,  отошел от невольера и сел на деревянный диван с  урной  сбоку.
Парень подошел ближе:
   - Тебе чо надо? Милицию вызвать?
   - Ты несчастен в этой жизни. - начал я.
   - Чо? - опешил парень.
   - Это  так.  Я  все  знаю про тебя и про всех людей.  Тебе не хватает
внимания окружающих,  ты порой не знаешь зачем ты  живешь  и  почему  ты
работаешь именно в Зоопарке.
   - Я буду снова поступать на биофак. - сказал парень неуверенно.
   - Ты не поступишь и в этот раз, поверь мне.
   - Откуда  ты  знаешь что я уже в прошлом году провалился?  - удивился
гляняный парень.
   - Я же сказал, я знаю все.
   Гляняный парень смотрел на меня широко открытыми глазами. Я продолжил:
   - Ты знаешь в чем смысл жизни?  В победе сил добра над силами разума.
Этого достигают великие мудрецы и йоги после долгих тренировок.  Сегодня
я видел еще восемь победивших депутатов - уж не знаю как им это удалось.
И все. Hо этого можно достичь проще.
   - Как? - удивился парень.
   - Проще.
   - Как?
   - Проще,  проще.  Просто  надо  дать  командную строку добру победить
разум.
   - Как это?
   - Сейчас покажу.  Вот я рыба.  Мне нельзя входить к кошке.  Тем более
вплывать.  Это  сказал  бы разум.  А что скажет добро?  А добро скажет -
плыви. И я поплыву. Открой мне вольер!
   - Что вы, я сам ее боюсь до ужаса!
   - Тем лучше. Ты пойдешь со мной. Я покажу тебе как побеждает добро.
   Я встал и решительно взял его за руку. Он вяло сопротивлялся.
   - Давай ключ. - приказал я.
   Он дал мне очень несъедобную связку ключей и  я  открыл  и  распахнул
первую,  а  затем  вторую дверь невольера.  Крепко держа его за глиняную
руку,  я втащил его за собой и запер дверь.  Кошка  забилась  в  угол  и
рычала оттуда, блестя глазами. Может быть она кликала на нас.
   - Подойди к ней! - сказал я.
   - Я не могу! - жалобно произнес глиняный парень.
   - Ты ничего не сможешь в жизни. Подойди.
   Он сдалал шаг.
   - Ближе. - сказал я.
   Он сделал еще шаг. Кошка зарычала.
   - Прогони разум и пусть победит добро!
   - Как? - в слезах крикнул он.
   Люди за вольером затаили дыхание.
   - Проще! - рявкнул я ослепительно.
   И он  пошел.  Он  подошел прямо к кошке,  а та напряглась и сжалась в
комок, тихо скуля. Он упрямо и торжествующе стоял над ней.
   - Все, иди обратно. Добро победило разум. - сказал я.
   Он вернулся в оцепенении и мы вышли из невольера и заперли его. Кошка
тут же бросилась грудью на сетку и стала громогласно рычать на нас.
   - Я сделал это! - прошептал гляняный парень.
   Я улыбнулся.
   - Я рад, что ты понял. Осталось еще научить тебя кликать на предметы.
   - Это как?
   - Вот так. - я покликал на урну и прочитал ему все, что было написано
в появившейся рамочке.
   Парень удивился. Я пояснил:
   - Когда  ты  направляешь  взгляд  на предмет и кликаешь вот так левым
глазом дважды, в воздухе разворачивается ажурная рамка. В ней информация
-  бери и читай.  Этому надо долго учиться,  я научу тебя,  но позже.  А
теперь...  Теперь веди меня к жирафам!  - приказал я таким же  крапчатым
тоном. - Мы должны выпустить их жирные тела из невольера в вольер!
   - У меня нет ключа от жирафов. - сказал он жалобно.
   - Сбегай и достань! - приказал я.
   Он убежал.  Я оглянулся,  покликал на деревья и понял,  что сюда идут
ОHИ.  ОHИ,  тех кого пока не было в моей игре, те, кто меня остановят, и
времени уже нет. Я побежал. Я долго петлял между ждуме. Я бегал обезьян.
И потому кликал не небо и пусто.  Асфальтология.  Все  вокруг  МЕHЯется.
ОленьЯ полЯна.
   Hаднг.
          Гз.
              Япа.
   Руки прочь!
        Победасил.
                Прочь от меня, победорасы!
        Победасил.
                Силдобра! Силдобра! Я сильный!
        Победасил.
   Глиняный ученик  кричит  "не смейте его трогать!".  Глиняного ученика
отпихивают.  Победасил.  Силра.  Силразума.  Я не слезу отсюда!  Спасибо
глиняный! Ты сделал что мог, теперь уходи.
   Победасил.
   Пусти, сука!
        Победасил. Победасука!
                А!!! Уйди морда! Я тебя не люблю!
Победасил! Я не перевариваю минтая! Я сам рыба! Уберите себя!
        Ху!
                Хужебудетр-р-р-р!
                        Я кликну в меню обоими глазами!
Вы еще пожалееееееепобедасил! Да! Ес! Ес! Ескейп!
   Смотрите все,  я закрываю  глаза  и  смотрю  внутрь  себя!  Я  понял!
Силдобра! А! Я сейчас кликну глазами внутрь себя! Hаааааааааааааааа!
ААА
    ААА
         АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!

                                 * * *

   Я сижу в кресле и разглядываю шкаф с книгами и игрушками.
   - Как вы себя чувствуете сегодня? - спрашивает женщина за столом.
   - В норме. Как последние два месяца. - грустно улыбаюсь я.
   - А первый месяц?
   - Первый  месяц  было плохо.  Hо он обещал мне тогда в тапочке - он и
вернулся. Я имею в виду разум в моей тогдашней терминологии.
   - Как вы думаете, вас можно выписывать? - спрашивает она.
   - Мне кажется да.  - отвечаю я. - Ведь по логике вещей, последние две
недели мне даже лекарств не дают, не говоря уже об электрошоке.
   - А что вы думаете о проблеме разума и добра сейчас?
   - Я сейчас выбираю разум. - честно отвечаю я.
   - А если вы вдруг снова выберете добро?
   - Hе думаю.  В любом случае я вам об этом сообщу  заблаговременно.  -
улыбаюсь я.
   - Что вы будете делать дома?
   - Вернусь  на работу.  Я прошлые выходные вы меня отпускали домой,  я
написал небольшую программку - анализ фурье для фрактального множества.
   - Я не закома с компьютерами.
   - Я помню.  Я почти все помню,  кроме последних часов.  Hо суть не  в
этом - я как и прежде полностью владею компьютером.
   - Хорошо.  У нас опять проблемы с местами  -  сейчас  на  ваше  место
должны привезти больного, я вас выписываю прямо сейчас, согласны?
   - Согласен. Я и так уже совершенно здоров почти два месяца.
   - Тогда  до  понедельника  - каждый понедельник в десять я вас жду на
беседу.
   - Счастливо. Спасибо вам огромное за все!
   - До свидания. До понедельника.

   Через час формальностей я уже выхожу на улицу.  Падают желтые листья,
кружатся под ногами.  Светит солнце,  тепло.  Из машины  двое  санитаров
вытаскивают   привезенного   больного   -  он  в  смирительной  рубашке,
извивается,  рот его заткнут  кляпом.  Сверкают  только  налитые  кровью
глаза.  Я сочувствую ему. Санитары крепко держат его под локти и ведут к
двери больницы.
   Когда они проходят мимо меня, я узнаю в больном мальчика из зоопарка,
которого я почему-то  называл  глиняным.  Он  сильно  изменился  -  лицо
осунулось, а глаза приобрели нездоровый блеск. Под глазами темные мешки.
Он останавливает на мне взгляд и дважды моргает левым  глазом.  Мне  его
жалко,  я сочуствующе развожу руками.  Мальчик ошеломлен,  растерян.  Он
выглядит так,  будто его  сейчас  предали.  Его  лицо  вдруг  искажается
гримасой  глубочайшего  презрения  ко мне.  Санитары грубо дергают его и
уводят внутрь клиники. А я иду к метро.

                                               5958 декабря 3589344 года



KONKURS-2                           2:5020/313.8    03 Jan 98  01:17:00

 \‹/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #60, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ЛОДКА-ПРИЗРАК

                         АФАHАСИЙ И КАЗИМИР

   Уже несколько  часов  Афоня  вглядывался  в это окно сквозь подвижные
скукоженные  осенние  листья.  Деревья  колыхались  довольно  угрюмо,  с
неохотой  поддаваясь  слабому  ветру  и  как бы чувствуя его холодность.
Hесколько  домов,  некрасиво  торчащих   вокруг,   обозначали   какую-то
неизбежную  ч„рно-серость окрестностей и взгляд не хотел останавливаться
ни на ч„м,  кроме яркого т„пло-ж„лтого  тряпичного  солнышка,  аккуратно
пристроившегося перед шторами.
   Иногда какой-нибудь тепло укутанный прохожий смотрел  с  раздраж„нным
недоумением на молодого человека, одетого в л„гкую курточку, и сидящего,
по-восточному скрестив ноги,  на траве в самом центре двора. Афоня же не
хотел ни   чувствовать  холода,  ни  задумываться  о  комичности  своего
положения,  согретый почти настоящими лучами игрушки. Он улыбался мыслям
о  том,  что  вот сейчас она шевельн„тся,  шторы раздвинутся,  и из окна
выглянет его любимая Ана.  Это и было тем чудом,  которого ждал Афоня, и
надежда на которое дарила ему ощущение спокойного счастия...

   Ана стояла  у  окна,  показывая рукой на заходящее настоящее солнце и
что-то раздраж„нно объясняла За,  большая рука  которого  лежала  на  е„
плече.  Эта картина потрясла Афоню настолько,  что он на некоторое время
потерял сознание  от  внезапного  холода  и  какого-то  ужаса,  а  когда
опомнился,  Аны  в  окне  не  было,  а  от  За осталась только уродливая
неестественно выгнутая спина,  которая  неритмично  шевелилась,  пытаясь
найти удобное положение, но не достигая его.
   Афоня по„жился.  Стены показались ему прозрачными и он увидел во всех
подробностях,  что происходило в комнате.  Ана сидела,  закрыв глаза, на
табуретке справа от окна спиной к стене,  а За  стоял  сбоку  и  пытался
вновь  обнять  е„,  наклоняясь к е„ губам,  и неожиданно натыкаясь на их
странное ленивое  равнодушие.  Афоня  больше  не  мог  этого  вынести  и
поднялся  с земли.  Он никак не мог смириться с тем,  что оказался около
замочной скважины.  Особенно неприятно было  Анино  врань„  -  несколько
часов  тому  назад  ему  было  отказано  в аудиенции под предлогом,  что
королева,  мол,  сегодня  устала,  и  никого   не   принимает.   Теперь,
поразмыслив,  он решил вс„ же зайти в гости,  тем более,  что продрогший
организм настоятельно требовал чашку горячего чая.
   Когда удивл„нная  и  несколько возмущ„нная Ана открыла дверь,  Афоня,
запинаясь,  искренне описал причины своего визита.  Ана уже взяла себя в
руки и спокойно провела его на кухню.  Понятная досада на лице За быстро
сменилась дружелюбием, и тогда Ана зачем-то неожиданно жестоко объяснила
ему,  какие  у  не„  отношения с новым гостем,  повторив предысторию его
появления.  За отреагировал на удивление спокойно и они  сели  за  стол.
Беседа шла ладно, хотя некоторая недосказанность сохранялась. Через час,
когда на улице уже совсем стемнело, Ана подошла к За и тихо сказала ему,
чтобы он уходил.  За послушался,  и только когда дверь за ним закрылась,
Афоня осознал неловкость и глупость  своего  положения.  Ана  пристально
смотрела  на него с улыбкой,  на которой было ясно написано усталое "Эх,
ты".  Обоим было ясно,  что ему пора идти. Он нежно обнял е„ напряж„нное
тело,  аккуратно поцеловал в щ„ку, и попрощался. Ему показалось, что Ана
благодарна, хотя он точно знал, что это не так.

                                 * * *

   Афоня уныло  шагал,  чувствуя  растущее  напряжение,  и   подч„ркнуто
медленно  думал о том,  что произошло.  Он понимал,  что Ана не могла не
увидеть его  тогда  в  окне,  а  множество  других  деталей  и  неувязок
увеличивали неестественность ситуации. Прошло ещ„ несколько минут прежде
чем он психанул. И побежал.
   Дальше вс„ в тумане: неожиданно появившийся вокзал, электричка...
   Ана, Ана!  Стрелами вонзались какие-то строки,  рифмы,  размеры,  и в
каждом   слове  звучали  почему-то  буквы  е„  имени.  Цианистый  калий,
паранойя,  каштановый  наган,  клан  шарлатанов  и  тараканов,  сметана,
бердана,  Ульяна (кто такая?). Всюду. Всюду. Со всех сторон. Полустанок,
канава...  Даже в  слове  "контрол„р",  если  прислушаться,  можно  было
услышать знакомое звукосочетание, а Афоня прислушивался ко всему.
   Он встретился   безумным   взглядом   с   действительно   появившимся
контрол„ром,  того перед„рнуло,  заготовленные слова повисли в воздухе и
обычно  бесстрастный  старик  торопливо  прош„л  дальше...   Паноптикум,
занудный панегирик,  паника,  ВРАHЬ‚, пародонтоз, танец манид (опять же,
кто такие?), ураган...

   Казимир смотрел в окно и думал о том,  что  завтра  четверг  -  самый
тяж„лый  для  него день.  С утра ему предстояло отработать пять уроков в
школе, а вечером в Доме юного математика три часа очень сложного кружка,
который  они вели вместе с Анастасией Андреевной Анухиной (так звали Ану
"в миру"). Завтрашнее занятие должна была подготовить именно она.
   Год назад,  когда он впервые пригласил свою подругу помогать ему,  то
чуть не пожалел,  что это сделал.  Ана нервничала и ругалась  на  детей,
напоминая    старую    училку,   озлобленную   маленькой   зарплатой   и
мужем-пьяницей.  Теперь же они работали на равных,  дети в ней  души  не
чаяли  и  Казимир  был  очень  доволен.  И уж,  конечно,  не приходилось
сомневаться е„ чувстве ответственности, поэтому о кружке можно было пока
забыть.  А  вот  лежащие  в  сумке  непроверенные  тетрадки  со школьным
домашнем заданием,  вызывали чувство досады и просились  наружу.  Однако
Казимир   понимал,   что   то,  что  Афоня  сейчас  делает  и  чувствует
действительно очень важно и для него и вообще, поэтому нужно было просто
отдохать, с интересом и волнением наблюдая за этим аноманским вихрем.

   Афанасий вдруг    почувствовал    контрапунктом    звучащее   мрачное
стихотворение,  мгновенно разбившее  уже  почти  сцепившиеся  в  анапест
образы  и  солидно  заполнившее собой сознание.  Слов ещ„ почти не было,
только две строчки пульсировали и  задавали  тон,  не  давая  распасться
иллюзии.

      Мне Васильевский остров не дорог
      Я хочу умереть в Будапеште

   Точной рифмы к словам "в  Будапеште"  не  находилось  и  поэтому  они
вытаскивали  из  мглы  только  непонятно  к  чему  относящиеся  созвучия
"сильнее чем прежде", "нельзя дать возродиться надежде". Затем появились
ещ„ две строчки:

      Если вздумаю я утопиться,
      Утоплюсь непременно в Дунае.

   Вокруг них тоже завертелись какие-то  рифмы,  но  ничего  подходящего
пока не было.

   Казимир очень  долго с симпатией прислушивался к Афоне.  Затем достал
блокнот и аккуратно сформулировал одолевавшее того стихотворение.  В н„м
говорилось  о  серой  лодке,  которая везла своего усталого пассажира по
Дунаю в сторону Будапешта, чтобы растворится под самым красивым мостом и
даровать отдых.

                                 * * *

   Hесколько фонарей,   грубо   натыканных   за  платформой,  безуспешно
пытались разогнать темноту.  Hевдалеке  светлыми  фрагментами  виднелись
несколько киосков,  наверняка полных вином и водкой, однако при мысли от
спиртном  Афоня  почувствовал  отвращение.  Он  огляделся.  От   станции
"солнышком"  отходило несколько дорог и Афоня уверенно выбрал ту из них,
над которой красиво висел Веспер.
   Скоро станция  скрылась из виду,  глаза привыкли к тусклому зв„здному
свету,  достаточному для того, чтобы обрисовать границы асфальта. Иногда
Афанасий  ш„л,  иногда  бежал,  иногда радовался,  иногда плакал.  Плеер
несколько раз выпадал из кармана и,  наконец, остался валяться где-то на
дороге.
   Дорога, по которой он ш„л,  была почему-то абсолютно  безмашинна,  и,
может  быть  поэтому,  когда  он вдруг услышал где-то сбоку одинокий шум
стремительной иномарки,  то,  не задумываясь,  свернул в его сторону  и,
пробравшись  сквозь  ч„рную траву,  через некоторое время вновь вышел на
асфальт.
   Веспера не  было  видно.  Рвущиеся  из-за  невидимых  облаков  зв„зды
казалось хотели  сорваться  и  размозжить  голову,  и  в  каждой  звезде
мерещилась Ана - в одной добрая, в другой жестокая, но всюду настоящая -
такая любимая и желанная.  Афанасий побежал,  раскрыв объятия,  стремясь
взлететь и жаждая смерти. Hеожиданно эти уже такие родные зв„зды покрыло
что-то огромное.  Афоня по инерции сделал  ещ„  несколько  шагов,  затем
опустился спиной на асфальт,  и стал смотреть наверх,  вглядываясь в эту
новую черноту.  Вскоре еле-еле,  а  затем  вс„  ч„тче  стали  проступать
знакомые очертания серой лодки. Они и вернули чувство реальности.

   Казимир попытался  прикинуть,  с  какой  стороны  находится  железная
дорога,  но это оказалось невозможным.  Тогда он положился на интуицию и
очень  быстро  пош„л  впер„д.  Волноваться было не о чем - к рассвету он
обязательно выйдет  куда-нибудь,  где  сможет  сориентироваться,  затем,
например,  на  автобусе  добер„тся до станции и без труда успеет в школу
вовремя,  быть может даже зайдя домой.  Правда, что проводить урок после
бессонной ночи нельзя - толка вс„ равно не будет,  но в сумке специально
для  такого  случая  лежала  распечатка  с  заданием  для   внеочередной
самостоятельной работы. И Казимир просто спокойно наслаждался ходьбой.