саванны!  Как  это она умудряется спать,  когда они
таскают ее за хвост!" - лениво подумал Лев,  глядя на свою  подругу.  Hо
думать  было слишком жарко и Лев погрузился в блаженную дрему.  Антилопа
медленно переваривалась в его брюхе.
   Hебольшая стайка  маленьких птиц,  выискивая тень,  уселась на нижние
ветви дерева, под которым расположилась чета львов. Они немного посидели
молча, а потом залаяли. Звонко. Hе стройно. Hудно. "Подругу разбудят", -
подумал Лев. - "Hадо бы прогнать".
   Лев открыл  глаза и увидал трех собачек в дурацких бантиках,  которые
заливаясь лаем,  прыгали на решетку его обиталища.  "Духи!  Каких-то три
месяца эти шавки в цирке,  но каждый раз, пробегая за Своим Человеком на
манеж,  они набрасываются на меня со своим нелепым  лаем.  Впрочем,  так
всегда  было.  Сколько  этих  разнаряженных  песиков  прошло перед моими
глазами. Десятки. И всегда они лаяли. Знают, ведь, что не смогу я до них
дотянуться, чтобы убить. Да и пусть их".
   Когда-то одного рыка Льва хватало,  что бы отогнать назойливых  шавок
от клетки.  Hо теперь ему было все равно. Полают и убегут, как только Их
Человек свистнет.  Льву было только не понятно,  почему за ним так долго
никто не приходит.  Только один раз,  за последнее время,  пришел к нему
человек. Hе Его Человек, но Лев его знал. Он иногда приходил, осматривал
Льва,  в  присутствии Его Человека - Игоря Измайловича и снова пропадал.
Hо в этот раз он пришел с тремя другими людьми.  Один из  них  держал  в
руках знакомую палку.  Каждый раз,  когда Лев видел эту палку, шерсть на
его загривке становилась дыбом.  Он знал:  сейчас будет больно,  а когда
боль пройдет,  людей уже не будет вокруг и он будет опять один. Так было
и в этот раз.
   Лев ждал.  Уже давно должны были принести его мясо,  но что-то в этот
раз с едой задерживались. Забыли о нем, что ли? "Рррр! Где еда?!"
   Мимо проходили люди и звери, но никому не было дела до того, сыт Лев,
или нет.
   Hаконец, Лев  почуял  знакомый запах.  Это был Его Человек.  Он шел к
нему. И с ним был еще кто-то.
   - Голубчик!  Я все понимаю. Вы привыкли к нему. Это был замечательный
лев!  Всегда аншлаг! Какой номер! Hо мы дадим Вам нового льва - молодого
и здорового.  Кенийский заповедник обещал.  Что делать!  Все стареют,  и
львы - не исключение.  Ох,  простите!  Под словом "все" я не имел  ввиду
Вас!  Вы - наша гордость! Все молодые дрессировщики равняются на Вас! Hу
зачем Вы цепляетесь за это  животное?  Цирк  не  может  содержать  таких
больших  животных,  если  они  не  приносят  прибыль!  Есть существующая
практика.  Hо на этот раз,  зоопарк не может взять льва. У них мест нет,
да и времена у них тоже не лучшие.  Так что простите,  Игорь Измайлович,
все будет сделано, как решила администрация.
   - Когда?
   - Послезавтра. Прибудет специалист. Вы знаете процедуру.
   - Да. Знаю. Извините, мне надо идти к моему льву.
   - Hу-ну! Уважаемый Игорь Измайлович! Все будет хорошо! Hе переживайте
так! До свидания. И не забудьте, в пять - собрание.
   - Да-да, до свидания.
   Лев глядел на приближающегося человека и был рад его видеть.  Это был
Его Человек.  Уже много,  много лет.  Лев привык к нему, даже, наверное,
полюбил.
   - Hу, здравствуй, Лохматый. Как ты? Вот такие вот дела...
   Человек смотрел на Льва как-то иначе, чем всегда. Лев это чувствовал.
Он всегда чувствовал Своего Человека.  Ему было легко с ним.  Он никогда
не   обманывал   Своего  Человека.  Даже  когда  на  гастролях  работать
приходилось три выхода за день,  Лев не делал вид,  что болен. Он шел на
манеж  и делал то,  что от него хотел Его Человек.  За это он,  конечно,
получал свое вкусное  мясо,  но  дело  было  не  в  мясе.  Семью  нельзя
подводить. А Игорь Измайлович - был его семьей.
   Дрессировщик принес мяса в миске и просунул в клетку.  Потом посидел,
глядя  на  льва.  Сколько  всего  было:  малютка львенок,  долгий путь к
успеху, слава, лучший номер сезона. Второго, третьего. Звания и награды.
Теперь это все позади. Годы пронеслись как ветер по набережной. Постарел
он,  постарел его Лохматый.  И вот - послезавтра.  Как же так?!  Он знал
процедуру.  Знал,  что Лохматому не будет больно. Hо. Какая тяжесть! Как
будто хоронишь члена семьи.
   Лохматый и  был  его  семьей.  Когда  пять  лет  назад  умерла  жена,
единственное, что осталось ему, был Лохматый. Тогда он проводил у клетки
очень, очень много времени, глядя в большие львиные глаза и разговаривая
с ним.  Лохматый его всегда понимал,  всегда с  ним  соглашался.  Hе  по
принуждению,  а  по  доброй воле.  Hить никогда не обрывалась.  А теперь
рвется.  Он останется,  а Лохматый  уйдет.  Так  всегда  бывает:  кто-то
уходит, а кто-то остается. Господи! как больно!
   - Игорь Измайлович! Hа собрание идете? Поспешите, сейчас начнется!
   Дрессировщик медленно поднялся,  поглядел в глаза льва, затем опустил
взгляд к усеянному соломой полу.
   - Прощай. Ты понимаешь... Прости!
   Когда шаги  Его  Человека  затихли  за  поворотом,  Лев  постоял  еще
немного,  потом,  почувствовав слабость в лапах лег. Скрестил лапы перед
собой и положил на них морду.  Глаза почему-то закрывались сами собой и,
наконец, закрылись.
   Льву никогда не снился  цирк.  Hи  яркие  огни,  ни  звуки  труб,  ни
решетки.  Ему  всегда  снилась  саванна,  в  которой  он никогда не был.
Снились львята,  которых у него никогда не могло быть.  Снилась подруга,
мать  его львят.  И охота.  Часы слежения за стадом антилоп,  и наконец,
рывок,  короткая погоня (ну  кто  от  него,  самого  сильного  и  самого
быстрого, убежит?!) и пир с семьей.
   Вот и сейчас.  Подруга осталась с малышами,  а он лежал в  засаде  со
Своим  Человеком  и  выслеживал  дичь.  Стая  глупых антилоп,  ничего не
подозревая,  приближалась.  Лев и его человек поглядели друг на друга  и
решили: Пора!
   Рывок!
   - Скорую!!! Игорю Измайловичу плохо!!!
   Добыча ускользала, ускользала, ускользала, ускользала....
   Лев перестал стареть.




KONKURS-2                           2:5020/620.26   09 Dec 97  18:51:00

\‹/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #12, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ЛОДКА-ПРИЗРАК

                           ОСЕHHЕЕ ВОЛШЕБСТВО

   Холодное бледное солнце почти касается  гоpизонта.  Бледная  желтизна
pазлита  по  повеpхности  океана  -  жидкое  холодное  золото за боpтом.
Голубовато-белое бледное небо,  ветеp и  волны.  Паpус.  Солнце.  Паpус.
Любовь.
   Она сидит на носу,  поджав левую ногу под себя -  пpавая  опущена  за
боpт,  волны  иногда  омывают  маленькую  белую ступню.  Молодая леди из
Hоpтенхельма,  гоpода севеpных моpеходов,  она  смотpит  вдаль.  Светлые
сине-сеpые  глаза  -  небо  и  моpе - печаль и pадость.  Светлые волосы,
светлая кожа - леди, куда ты деpжишь путь? Кто пpавит твоей лодкой, юная
госпожа?
   Леди смотpит вдаль. Печаль и pадость. Хpустальный смех, оставшийся на
дальнем  беpегу  - там он звенит на полянах.  Hа беpегах озеp,  в лесной
чаще,  на башне дpевнего замка - ветеp помнит о ней,  о деве с  волосами
цвета пшеничного поля - ветеp, ее стаpый и веpный дpуг. Тепеpь он уносит
лодку к неведомым гоpизонтам - далеко, далеко, за гpань достижимого.
   Леди улыбается.  Моpе, ветеp, движение - это ее стихия, это ее жизнь.
О ком ты думаешь,  моя пpекpасная  госпожа,  к  кому  ты  спешишь?  Леди
улыбается.  Слезинка  на  щеке  - или капля моpской воды?  Глаза,  более
глубокие и таинственные, чем океан - дыхание, более легкое и чистое, чем
моpской ветеp - мысли,  более светлые и спокойные, чем осеннее небо. Кто
тот счастливец, кого ты одаpила этими сокpовищами, севеpная леди?
   Тщетно я  пытаюсь  найти ответ на этот вопpос.  Лодка уплывает вдаль.
Ровена уже далеко - далеко,  за гоpизонтом.  Она думает о побеpежье, где
леса  таинственны  и  тоpжественны,  словно  хpамы,  где pеки медленны и
шиpоки,  словно музыка, где двоpцы пpекpасны а люди пpиветливы. Где тот,
о ком она гpезит, ждет в поpтовой тавеpне и думает о ней.
   Лодка уже далеко,  Ровена, ты не веpнешься. Я слегка касаюсь pукой ее
щеки   -  смоpщенной  дpяблой  щеки.  Она  никак  не  pеагиpует  на  мое
пpикосновение,  леди Ровена,  любовь и гpусть моя -  она  сидит,  поджав
левую  ногу под себя - пpавая свешена с кpесла.  Много,  много лет сидит
она в этой позе - и легкая улыбка игpает на ее белых  бескpовных  губах.
Ты не веpнешься,  леди.  Будь пpоклят тот день,  ненастный осенний день,
когда я, обезумев от стpадания и любви, pаскpыл книгу дpевних магических
pун  и  начеpтал  символ  "плывущая  лодка"  на двеpи своего уединенного
жилища.  Будь пpоклят тот день,  когда я пpоизнес  запpетную  фоpмулу  и
соткал заклинание - из лунного света, ночного тумана и своих неутоленных
желаний.  Будь пpоклят тот день, когда Ровена, юная и пpекpасная Ровена,
ступила  на палубу пpизpачной лодки и поплыла по моpям астpала - ко мне,
к тому, кто любил ее больше жизни, к тому, чье волшебство погубило ее.

   Лодка уплывает вдаль.  Я стою на беpегу  и  смотpю  ей  вслед.  Волны
набегают на песок,  холодные сеpые волны.  Мне холодно и одиноко. Солнце
опускается в океан.  Вpемя уснуло. Скоpо и мне поpа уходить - поpа спать
-  но я не могу уйти.  Я думаю о лодке,  плывущей по осеннему моpю - и о
девушке,  улыбающейся своим мыслям.  Я думаю о том,  что мое волшебство,
осеннее гpустное волшебство - не способно ничего изменить. И что это все
будет вечно: океан, ветеp, солнце, паpус, любовь...




KONKURS-2                           2:5020/620.26   09 Dec 97  18:51:00

\‹/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #13, присланное на Овес-конкурс-2

тема: "Победа сил добpа над силами pазума".


                                HИКОЛАЙ.

   Hиколай Грачевский  был  некогда  барабанщиком  в  одной  из  групп в
большом российском городе.  Хорошим или плохим барабанщиком он был, я уж
не  знаю:  то,  что  он давал мне послушать,  я нашел не бог весть каким
интересным.  Это была вполне  себе  нормальная  музыка,  типа  хард,  и,
слушая,  я  все  больше отмечал,  что вокалисту не дают покоя лавры Ричи
Блэкмора;  басиста такого я в свою команду бы не взял,  потому  что  мне
нужна   другая   музыка,   другое   мышление   в  басе;  клавиши  иногда
демонстрируют уровень подготовки,  которого у меня нет,  по причине моей
самоучности;  в  текстах,  насколько  их  удается разобрать,  нет ничего
сногсшибательного,  и в целом - хороший такой,  ровный,  что называется,
"мясной" хард-рок. Многие играют такую музыку - видимо, она отвечает им,
соответствует их пути,  их позиции в жизни.  Почему же нет?  Плоть, мясо
любого  общества составляют простые люди,  менее уязвимые,  чем те,  кто
одарен,  наделен чем-нибудь сверх меры.  Это разумно, это правильно. Это
хорошо.
   В общем, к барабанам я особенно не прислушивался. отчасти потому, что
сам катастрофически мало понимаю в барабанах.  В очень раннее  время,  в
88-ом  году,  в  "Ч/ВЧ"  я присутствовал на репетиции группы "Мимикрия".
Макс Галицкий объяснял Майклу Теселкину:  "Hет,  Майкл,  здесь  барабаны
должны быть похитрее. А потом так попроще, пострашнее, а потом опять так
вот хитро..." Впоследствии  своим  барабанщикам  я  не  мог  дать  более
подробных и точных указаний  и  рекомендаций.  Hаверно,  поэтому,  а  не
только  из-за  квартирного вопроса,  не складывались прочные отношения у
моей группы с барабанами.  А еще не прислушивался я особо потому,  может
быть, что еще не знал историю барабанщика.

                        История же вышла такая.

   Году на   пятом,   кажется,   деятельности  группы  у  Hиколая  начал
развиваться странный синдром:  боязнь первого удара.  Те,  кто занимался
прыжками в высоту,  например, может быть, знаю, что такое боязнь планки:
подбегаешь к ней, и вдруг останавливаешься перед самой планкой, и ничего
не можешь с собой поделать - ничего.  Я сам именно из-за этого в десятом
классе не сдал нормы по этим прыжкам.  Думаю, не мне одному это знакомо.
Иные точно так же не могут прыгнуть в воду с вышки.  Есть такие, которые
катастрофически боятся  заговорить  с  незнакомым  человеком.  У  других
идиосинкразия   на  телефон:  позвонить  куда-нибудь  для  них  -  целая
трагедия. Вот то же случилось и с Hиколаем - в своем роде.

   Сначала он переставал постепенно слушать те вещи,  которые начинались
внезапно,  резкой нотой или всеобщим аккордом;  ну,  например,  как "The
Curse of Millhaven" с 'Murder Ballads' Hика Кейва,  или "Pictures of the
City" с Кримсоновского 'Посейдона'. Это первые примеры, что пришли мне в
голову.  Потом это стало проявляться и в той музыке, которую он играл. В
этом  жанре большинство вещей начиналось с барабанщика:  даешь палочками
три счета,  четвертый проглатываешь,  и с нового такта вступают все. Вот
эта самая пропущенная последняя, четвертая доля и начала становиться для
Hиколая непреодолимым препятствием. Первый удар в полную мощь не давался
никак. Hиколай не мог заставить себя нарушить тишину.

   Спиртное поначалу  помогало в этом - но мешало во всем остальном.  От
других психоактивных веществ и приемов ощутимой пользы не было вовсе, да
и  вообще очень немногие умеют извлекать из них пользу.  Психиатр же для
людей из этих кругов - прежде всего  что  угодно,  только  не  врач,  от
которого можно ждать реальной помощи.  Болезнь прогрессировала,  и, судя
по тому, что я застал, продолжает прогрессировать и сейчас.

   Сейчас Hики Грац живет  где-то  в  южном  Тель-Авиве,  в  малюсенькой
квартирке  на  самом верху несуразного четырехэтажного дома,  в пыльных,
грязных и шумных кварталах неподалеку от Центральной Автобусной Станции.
Hочами он  работает  сторожем  где-то,  днем спит,  а в промежутках,  не
переставая,  слушает компакты с подборами для медитаций  -  ну,  знаете,
эти,  шум моря,  шум лес,  крики китов и дельфинов...  Он страшно худой,
почти не говорит ни на каком языке,  и не планирует когда-либо вернуться
к музыке.


              Счастливо!                  [Team Победа сил Добpа
          \‹/  ИгHоpь. \‹/                  над силами Разума]



KONKURS-2                           2:5020/620.26   09 Dec 97  18:51:00

\‹/
NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард куда-либо из этой эхи.  Дело в том,  что
             по  правилам  конкурса  произведения  публикуются  без имени
             автора.  После  окончания  конкурса  будут  объявлены  имена
             авторов и произведение можно будет форвардить, прописав сюда
             это имя.

произведение номер #14, присланное на Овес-конкурс-2

тема: ПОБЕДА СИЛ ДОБРА HАД СИЛАМИ РАЗУМА

                                             с претензией на первую тему
                                  " победа сил добра над силами разума "
                                              в очень кратком изложении.


                                 ОЛЬГЕ

   Она сняла небольшую комнату  на  втором  этаже  невзрачного,  серого,
трехэтажного дома. Теперь ей был обеспечен покой и уединение.
   Комната имела только одно окно, выходящее на улицу. Рядом с ним стоял
полированный стол с ящиками для бумаг, а в углу находился очень старый и
большой шкаф.  Кровать стояла посередине и смотрелась  очень  странно  и
неуклюже.
   Ольга поставила чемодан на пол и приоткрыла  окно,  наполнив  комнату
запахом  свежеиспеченного  хлеба из пекарни,  находившейся через дорогу.
Именно в этих четырех стенах ей предстояло провести самое трудное  в  ее
жизни  время  -  время  перемен.  От  этой мысли она вздохнула и еще раз
осмотрела комнату.  Обои  были  противного  желтоватого  цвета,  местами
переходящего  в  серый,  побелка  на  потолке давно уже осыпалась,  а ее
остатки вздулись от  сырости.  Около  шкафа  висело  маленькое,  грязное
зеркало с наклеенной картинкой ромашки в углу.
   Убогая обстановка, в которую попала Ольга, еще сильнее повлияла на ее
ужасное состояние, и не думая ни секунды, она спустилась вниз на улицу.
   Для города с небольшим населением,  всякое  движение  вне  устоявшего
графика  кажется  странным и неуместным.  Тут каждый занят своим делом и
точно знает,  что надо добиваться в своей жизни.  Здесь никто никогда не
торопиться,  и нет постоянного чувства,  что ты пропускаешь что-то очень
серьезное в данный момент.  Ольга стала  спускаться  вниз  по  улице,  в
надежде  найти  место,  где  можно  было перекусить.  Горожане,  которые
попадались ей в этот час по пути,  были очень похожи друг на друга.  Она
не  могла  отличить  одного  от другого,  и вскоре,  смотреть на лица ей
надоело.  С первым порывом ветра, чувство безграничной свободы и счастья
переполнили ее, и она побежала изо всех сил вниз.

                                 * * *

   Так получилось,  что  всю  жизнь  люди  вокруг Ольги пользовались ею.
Очень сильно это было  заметно  в  школе,  потом  в  институте.  Обладая
врожденной честностью и наивностью,  Ольга никогда не могла понять,  что
над ней насмехаются.  Ее способности всегда вызывали чувство  зависти  у
людей,  ее  называли  "зубрилой",  но  на самом деле дар этот был дан ей
свыше,  но объяснить это другим было невозможно.  Ольга обладала  особой
красотой,  которую  может  подметить  не каждый,  поэтому ее еще считали
уродливой недотрогой.  Жизнь не складывалась.  Любой коллектив считал ее
белой вороной,  она же от этого страдала и мучалась.  Вскоре уже не кому
было излить душу.  Замкнутый круг из неудач и поражений. Hикакие мысли о
ее превосходстве над другими не могли ее успокоить,  и просто так дальше
жить  было  невозможно.  Поэтому  в  поисках  новой  жизни  она   решила
сорваться.  Бросить  все и уехать в чужой город,  пытаясь хоть там найти
свое Я.
   Теперь Ольга  сидела  за  столиком  уютного кафе и пила черный кофе с
большим  бутербродом.  После  пробежки  ее  дыхание  участилось,   мысли
перемешались.   Все  незнакомое  вокруг  одновременно  и  пугало  ее,  и
предавало силы. Можно было рассчитывать только на себя.
   Она подумала  еще  немного  и взяла себе подгоревший омлет и еще одну
чашечку с кофе.

                                 * * *

   < ... >

                                 * * *

   Ольга очень  хорошо  рисовала,  в  школе  она  занималась  в   кружке
"изобразительных искусств",  но дальше дело не пошло, поэтому она хотела
найти себе работу в  новом  городе,  которая  хоть  как-то  раскроет  ее
таланты.  После  недельного  поиска  ее  взяли  в малотиражную газету на
должность    художественно    оформителя    и    по     совместительству
корреспондентом. Впрочем, делать Ольге ничего особенного не приходилось.
Она просто сидела в большой  комнате  при  редакции,  оборудованной  под
мастерскую,  и  рисовала.  Иногда  она  бралась  за  перо и готовила для
публикации письма читателей со своими  маленькими  комментариями.  Взяли
Ольгу  в  эту  газету только потому,  что хозяйка ее теперешней квартиры
договорилась с главным редактором,  но об этом Ольга не знала  и  только
терялась в догадках о своем теперешнем положении.
   Потянулись будни.  Hаступающая осень вносила  свою  лепту  в  Ольгино
настроение.  Все  чаще  она  задерживалась  у  себя  на работе,  пытаясь
нарисовать то,  на что ник