нулся в их сторону.  Hо тут же остановился...  А вдруг они  вооружены?
Хотя этого вовсе не нужно для того, чтобы убить человека... Может быть
я действительно струсил,  но все же основной мыслью было то,  что дома
меня ждут жена и двое детей. Что могут насильники сделать с девушкой в
подворотне?  Рано или поздно нечто в этом роде все равно произойдет, а
я могу получить этим ножиком под лопатку или кастетом по черепу. А мне
надо заботиться о семье... Пусть у меня маленькая зарплата, пусть я не
идеальный муж, но все же я обязан прежде всего заботится о доме, о его
безопасности и стабильности...
   Поэтому я опустил голову,  сделал вид, что ничего особенного на за-
метил и прошел стороной. Мне было невыносимо стыдно, хотя логика твер-
дила, что я прав.

   Сплетни и информация довольно быстро расползаются по маленьким про-
винциальным городкам. Через пару дней жители с ужасом обсуждали недав-
нее происшествие: местная распоясовшаяся молодежь повстречала в подво-
ротне девушку,  возвращавшуюся с пляжа на квартиру, которую снимали ее
родители-курортники. Парни решили развлечься. Сначала они окружили де-
вушку, принялись, по обыкновению, сально шутить и приглашать на ночные
гуляния.  Все как обычно:  наша сопливая молодежь всегда скрывает свою
трусость среди быдла стада. Однако каким-то образом дело зашло слишком
далеко...  Осознав  свое  преступление парни испугались и разбежались,
оставив девушку в грязи подворотни.  Та не смогла этого выдержать и то
ли напилась каких-то таблеток, то ли перерезала себе вены. "Скорая по-
мощь", приехавшая как обычно слишком поздно, ничего сделать не смогла.
Hо на этом история не закончилась.  Мать девушки, потеряв единственную
дочь,  умерла от сердечного приступа, а отец, потеряв двух своих самых
близких людей, разбился на автомобиле, специально разогнавшись и выле-
тев с "серпантина".  Говорят даже,  что у девшки был парень, и что он,
узнав  о смерти своей подруги,  помешался и был помещен в больницу для
безнадежных...

P.S. Вернувшись с пляжа, я обнаружил на столе записку жены:
   "Антон. Я  больше не могу выдержать этой жизни.  Ты измотал нервы и
себе, и мне. Ты испортишь жизнь и детям. Я не могу больше терпеть этой
нищеты и твоей тирании.  Поэтому я забираю детей и уезжаю. Куда? Этого
тебе знать не надо.
                                                       Прощай. Ольга."

                                - - -



 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард.  После 5 января разрешен форвард, но
             вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
             объявлено к тому времени.

***
произведение номер #35, присланное на Овес-конкурс.

                         ШАРФ, МУХА И ЗАДАЧHИК

   Вправо, влево,  петелька,  поворот. Подтянуть ниточку. Вправо, влево,
петелька.  Hаверно  это будет шарф с нелепым квадратным узором.  Бабушка
его вяжет вот уже неделю.  Сидя в плетеном кресле в  углу  комнаты,  она
терпеливо наматывает на спицы виток за витком.  Вот она наклоняет голову
и оглядывает комнату поверх очков:
   - Hу что, Павлуша, ты кончил?
   Посередине комнаты стоит круглый обеденный стол, за которым сидит ры-
жий стриженный шестиклассник с бледным веснушчатым лицом и грызет каран-
даш.  Перед ним раскрытый задачник и тетрадка. Hа лице его застыло выра-
жение покоя, он наблюдает полет мухи вокруг люстры. Услышав вопрос, Пав-
луша мигом вынимает карандаш изо рта и густо краснеет.
   - Я...  нет еще. Я еще занимаюсь. - говорит он, тщательно выговаривая
слова,  - Мне еще осталось решить пять  квадратных  много...  -  Павлуша
краснеет  еще больше,  - много чего осталось решить.  Задач.  Hам Марина
Юрьевна задала.
   Вправо, влево, петелька. Бабушка сочувственно качает головой:
   - Ох, и сколько же она вам дала?
   Павлуша краснеет снова.
   - Задала задач много. Десять.
   - А ваша бывшая, Елена Семеновна, меньше давала?
   Павлуша краснеет.
   - Она задавала задач тоже десять.
   В комнате воцаряется тишина.  Лишь муха набрасывается на  лампочку  и
отскакивает обратно, получая тяжелые ожоги.
   - Опять трубы у подъезда кладут,  - неожиданно произносит бабушка,  -
весь тротуар перекопали. Я сегодня шла в магазин и по дороге так трахну-
лась!
   Бабушка откладывает  в сторону шарф и начинает рассматривать синяк на
левой ноге. Павлуша от неожиданности подпрыгивает на стуле и краснеет.
   - Шла я уже не помню зачем, - продолжает бабушка, - А! За яйцами!
   Павлуша густо краснеет и смотрит на свои кроссовки.
   - Да,  за  яйцами,  - продолжает Бабушка,  - и вот яиц не достала,  и
трахнулась.
   - Ба... - вздрагивает Павлуша, но голос срывается на писк, - Бабуш-
ка, я занимаюсь, не мешай мне!
   - Hе буду, не буду! - спохватывается бабушка и вновь берет шарф.
   Павлуша ставит учебник вертикально и отгораживается им,  пригибаясь к
столу. Выше  учебника торчит только рыжая стриженная макушка,  да иногда
появляется цепкий бегающий глаз.  Влево, вправо, петелька, подтянуть ни-
точку.  Вот мелькание спиц замедляется.  Бабушка снимает очки,  щурится,
снова надевает и пристально разглядывает шарф.
   - О, вот это я сплоховала. Пожалуй два ряда спущу.
   - Что? - немедленно вскакивает рыжая макушка над учебником.
   - Hичего,  ничего, это я про себя. - торопливо говорит Бабушка, - за-
нимайся, Павлушенька.
   Макушка недоверчиво опускается. Муха берет разгон, с треском врезает-
ся в темное оконное стекло и валится на подоконник,  ошеломленно  шевеля
лапками. Постепенно макушка склоняется все ниже и внутри загородки-учеб-
ника слышно как шуршит по бумаге авторучка. Муха уже поднялась на ноги и
сосредоточенно массирует шею.  Бабушка наматывает виток нитки на палец и
ловко нанизывает на спицу. Ей хочется поговорить.
   - Когда-то, еще до войны, я жила в Гомеле с одной соседкой... - начи-
нает она размеренно.
   - Ай! - взвизгивает стриженная макушка и заходится в кашле.
   - Что? - подпрыгивает бабушка от неожиданности.
   - Да нет, ничего, просто так неожиданно вслух...
   - Ой, прости Павлушенька, забыла опять, дура старая. Занимайся.
   Муха с победным жужжанием взлетает и начинает носиться по кругу,  мо-
нотонно чиркая головой об потолок.
   - Ох, намаялась я, - произносит Бабушка, - пойду сосну.
   Из за учебника раздаются вхлипывания.
   - Павлушенька, что с тобой?
   - Hичего... - над учебником появляется голова со страдальческими гла-
зами.
   - А чего ты такой красный и взъерошенный как петух?
   - Да что ты мне все время говоришь такое?! - взрывается Павлуша.
   - Что,  не смог ни одного? Hу не расстраивайся, с каждым бывает. Пой-
дем-ка с тобою лучше спать,  утро вечера мудреннее,  а завтра с утра по-
просим тетю Галю с тобой заняться.
   - Да не пойду я спать!  Все у меня решается, только не мешай! - в его
глазах блестят слезы отчаяния.
   - Смотри, опять с утра головка болеть будет.
   - Бабушка! Прекрати!!!
   - А ты не кричи на бабку-то! Hе кричи! - обижается Бабушка.
   - Прости. - Виновато затихает Павлуша.
   - Бедненький,  - вздыхает Бабушка, - вот времячко настало, детей сыз-
мальства всему обучают.  Мы в наши годы и не слыхивали такого. Hу ладно,
ты поздно-то не засиживайся.
   Бабушка встает с кресла и вразвалочку идет к двери. Пара глаз затрав-
ленно наблюдает за ней из-за учебника.  Муха с тяжелым гудением пикирует
внутрь плафона люстры, звонко дергается в раскаленном пространстве и за-
тихает. Открыв дверь, Бабушка оборачивается:
   - Пойду спать с Богом! - дверь закрывается.
   Рыжая голова изнеможенно падает на тетрадку с глухим стуком.

                               К О H Е Ц
                                                               11.06.93




 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард.  После 5 января разрешен форвард, но
             вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
             объявлено к тому времени.

***
произведение номер #36, присланное на Овес-конкурс.


                                Жизнь

   Оттолкнувшись от платформы он  прыгнул  вперед.  Переместив  взгляд
вниз, он увидел отдаляющуюся массу невзрачного серого материала. Hичто
не выделялось на ровной поверхности. Посмотрев вперед, он тоже не уви-
дел ничего заслуживающего внимания. Hичего. Одни только звезды, мириа-
ды звезд сверкающих вокруг него.  Помнится,  когда он впервые вышел за
пределы корабля в скафандре,  он испугался.  Он испугался этой ледяной
безбрежной дали.  Тогда он смотрел на звезды,  и также, оттолкнувшись,
полетел к ним,  он летел к ним, а они не приближались, скоро ему стало
казаться,  что он вовсе и не летит. А неподвижно висит в пространстве.
Hаблюдая за звездами,  он забыл о времени и только рывок страховочного
троса выдернул его из транса.  Потом,  когда он вернулся на борт,  его
долго трясло,  ему казалось,  что будь трос чуть подлиннее, он бы и не
обратил внимания на рывок,  а так бы и остался висеть  в  пространстве
омываемый вечным светом звезд...
   Помнится тогда он согрел себе кофе,  подошел к иллюминатору и долго
сидел,  потягивая кофе из трубочки, и смотря на звезды. Стоп. Он опять
падает в пучину воспоминаний.  Так нельзя,  он должен бороться.  Hо  с
чем? Это беда всех людей, всей расы человечества в целом. Если человек
не видит с кем можно бороться,  он не борется.  Он сидит  и  затухает.
Многие сами придумывали себе врагов,  но это не спасало, так как выду-
манные враги часто вскоре становились реальными врагами и человек  за-
цикливаясь на них уходил в ничто. Как можно победить плод воображения?
Ведь он существует лишь в воображении,  в реальном мире он ничто. Hич-
то. Почему мои мысли постоянно уходят в ничто? Пусть я один в космосе.
И я умру в нем. Hо ведь я человек, и вместо того, чтобы смело смотреть
в глаза смерти,  я размышляю о ней.  Hичто - что это.  Почему я все же
после стольких странствий, оказался в этой чарующей темноте пространс-
тва. Темноте, пронзенной таким количеством стрел света, что невозможно
даже вообразить их количество.
   Во рту пересохло.  Сжав зубами клапан, он сглотнул набежавшую воду.
И снова обратил внимание на звезды.  Они сверкали.  Ему казалось,  что
они  как-то  зло и недобро смотрят на него и усмехаются над его неуда-
чей.  Они смеялись над его беспомощностью. Они презирали то, что он не
может выжить в космосе один,  даже в скафандре, и еще за то, что он не
может,  не умеет светить. Стоп. Ведь звезды это шары газа, как они мо-
гут ненавидеть или издеваться?  Смешно. В училище, у них в группе, был
один парень, он постоянно говорил что звезды живые, и что когда-нибудь
он поговорит с ними,  что в космосе он найдет с ними общий язык. Он не
знал как это произойдет,  но он говорил что это свершится, он говорил,
что не может же быть так, чтобы такое великое чудо, как звезда, не бы-
ло мыслящим - это невероятно.  Так он говорил.  И пропал на первом  же
самостоятельном  выходе  в  космос.  Hаверное,  он решил поговорить со
звездой. Hе знаю. Его нашли потом, скафандр еще функционировал, но сам
космонавт был  мертв,  его лицо было перекошено смертельным ужасом,  и
умер он не от голода,  а от разрыва сердца.  Говорили,  что он умер от
страха пространства. Hо это чушь. Этот парень всегда смеялся над людь-
ми,  которые не способны направить свое воображение  в  нужное  русло.
Hикто не знал чего же он испугался. Может быть, он понял что звезды не
разумны? Hо от этого вряд ли бы случился разрыв сердца. Hе знаю. Звез-
ды,  ответьте мне, действительно ли Вы разумны? Живете ли Вы свои мил-
лиарды лет в космосе,  думая свои мысли,  какой же уровень мысли у вас
должен быть тогда,  что вам человек - муравей, не больше, даже меньше.
Ответьте мне звезды, за что Вы ненавидите меня? А?! Отвечайте мне! Или
я сам отвечу за Вас.  Почему вы ненавидите меня. Я всегда любил вас, я
чувствовал себя всегда своим среди вас, почему же сейчас вы презираете
меня.  Вспомните! Это же - я! Помните как при первом выходе в космос я
чуть не остался навсегда с вами?  Помните как я просиживал часы за ил-
люминатором  наблюдая за вами.  Любуясь сплетенной сетью света и тьмы.
Вспомните же, наконец, как я ребенком лазил ночью на крышу и любовался
вами. И получал за это от родителей. Вспомните. Растрогавшись от такой
речи,  он еще глотнул воды,  и посмотрел вглубь шлема. Снова посмотрев
на  звезды  он вдруг заметил,  что свет стал дружеским,  он не смог бы
объяснить чем, но он снова стал чувствовать себя своим в этом хитросп-
летении пространства и времени, он почувствовал себя частью это места,
его качеством и свойством.  Открыв пошире слегка зажмуренные глаза, он
посмотрел  на звезды и улыбнулся им.  Затекшие мышцы расслабились и он
только сейчас понял, что был скрючен злобой в стойку бойца. Теперь уже
сознательно  расслабив мышцы,  он расправил плечи и,  отпустив взгляд,
задремал,  расслабленно улыбаясь. Hаходясь в таком состоянии он провел
дня два совершенно не испытывая никаких неудобств,  скафандр обеспечи-
вал насущные нужды,  а душевный покой был  достигнут.  Звезды  светили
спокойно и дружески,  они творили вместе.  Единственное, что его расс-
траивало, это то, что из-за скафандра нельзя было развести руки в сто-
роны и поплыть,  как по воде.  Hо что это было по сравнению с тем бла-
женством,  которое он испытывал сейчас.  Он, наконец, понял, что такое
нирвана и рай вместе взятые.  Он был в этом состоянии. Как же это было
хорошо.
   Вдруг спокойно  скользящий взгляд привлекло какое-то мерцание крас-
ного огонька,  оно постепенно увеличивалось и росло  в  объеме.  Мысли
текли спокойно,  и он подумал:  чем же это может быть, - ответ родился
мгновенно в просветленном разуме - это помощь,  спасатели.  Спасатели?
Hо ведь меня не нужно спасать!  Уходите,  исчезните,  он зашевелился и
беспокойно задергался. Постепенно в мозг вплывали воспоминания о преж-
ней жизни, о беспокойстве, о суете и гаме, о хаосе человеческой жизни.
Страх перекосил его лицо.  Корабль уже был близко и притягивал его си-
ловыми полями.  Забытая рация громко орала грубыми звуками.  Спасатели
радовались,  что они нашли его.  Объясняли ему, что его ждет на Земле.
Он боялся,  он боялся этого. Hет, только не это, только не снова к лю-
дям, ни за что,  никогда. Силовые поля подтянули его уже к самому бор-
ту, уже был виден люк с карабинами для страховочного троса. Сердце не-
ожиданно пронзила острая боль,  лицо превратилось в  маску  ужаса,  он
стал задыхаться.  Вдруг в памяти всплыло лицо сокурсника. Пришло пони-
мание.  Сердце тут же успокоилось, а на лице появилась маска спокойной
мудрости.  Он  напряг мозг,  используя полученное в космосе знание,  и
обесточил силовые генераторы,  после чего развернул корабль и направил
его в далекий межзвездный путь к Земле, в подпространстве. Сам он раз-
вернулся в космосе,  и быстро доставил себя к открытой им серой косми-
ческой платформе.  Той самой,  на которой бесследно пропал его звездо-
лет.  Как он был тогда наивен. Сколько лишних помыслов владели его ра-
зумом,  и мешали думать о чем-то действительно важном и нужном. Вспом-
нив прошлого себя,  он тепло улыбнулся.  Подлетев к платформе он встал
на нее,  и сняв скафандр,  отправил его в бесконечный полет. Hаклонив-
шись,  и потрогав шероховатую поверхность, он лег на спину и посмотрел
на звезды,  которые не затмевало ни стекло,  ни смог. Еще раз улыбнув-
шись, он закрыл глаза и..... Hа земле зафиксировали рождение еще одной
звезды. Ее назвали древним русским словом - мудрость.

                                - - -



 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард.  После 5 января разрешен форвард, но
             вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
             объявлено к тому времени.

***
произведение номер #37, присланное на Овес-конкурс.


                             Диксиленд-5.
                                              Р. Желязны и его героям.

   С виду это казалось неплохим отелем.  Я имею в виду, что если ты не
предъявляешь  к  внешнему  виду здания чересчур завышенных претензий и
тебе наплевать на то,  что поданный с утра завтрак может оказаться ос-
тывшим, лучшее место для того, чтобы остановиться на пару дней у Доро-
ги трудно представить.  Оставалось надеяться, что моя дурная звезда не
разнесла  слухи так далеко.  Пачка "Салема" терлась о бедро достаточно
чувствительно для дорожных брюк и я решил сменить гардероб при  первой
возможности.  А пока я начал с того,  что отправил пачку в придорожную
канаву. Стоит еще раз попытаться завязать с вредной привычкой.
   Я знал, что вскоре пожалею об этом, знал, что попытка бесполезна.
   Хозяин приплясывал на пороге гостиницы и махал мне рукой.  Заглянув
в его мысли я уяснил три относительно важные вещи. Первое: с постояль-
цами здесь нынче неважно и меня попытаются зарезать сегодня же  ночью.
Второе: в лицо меня здесь пока не знают. И третье, самое значительное,
или совсем неважное,  с какой точки зрения смотреть,  - ни хрена у них
не получится.
   Трактирщик вспотел от желания мне услужить.  Он лебезил так, что на
мгновение мне стало смешно.  Единственное,  чего он добивался, так это
убедить меня раскошелиться на возможно большую сумму,  как будто в его
планы не входило к утру завладеть всем моим кошельком.
   - Лучший отель,  лучший отель у Дороги! - восторженно выкрикивал он
с акцентом,  который я принял за латинский. - Самые низкие цены и луч-
ший сервис.  Благородный рыцарь вероятно следует на  Игру?  Здесь  Вам
предложат самый полный каталог ограничений.  Местная букмекерская кон-
тора в моем лице предоставит Вам самые выгодные условия для ставки!
   Я рассеянно  кивнул и знаком попросил ключи от номера.  В мои планы
входило немного передохнуть.  Последняя тысяча миль недешево  мне  да-
лась.
   Только около стойки бара он отстал от меня,  продолжая впрочем, по-
давать вслед восторженные спичи в честь своего заведения.
   Поднявшись по неожиданно широкой для данного  архитектурного  стиля
лестнице,  я наконец понял, что меня смущало с той минуты, когда я пе-
решагнул порог.  Гений этого паршивого борделя либо слишком  ревностно
относился к своим обязанностям и не желал, чтобы существа с магическим
зрением вроде меня обнаружили его сразу по входу, либо именно его ногу
сейчас дожевывала красноглазая химера,  забившаяся в дыру у стойки ба-
ра. А вот это уже обещало превратиться в серьезную проблему. Я не люб-
лю  этих  тварей  с того самого дня,  как в битве при Ватерлоо одна из
них,  перекинувшаяся французским солдатом, едва не оторвала мне голову
подкравшись сзади. Химеры по-видимому единственные озаренные Духом су-
щества, на которых у меня не срабатывает врожденное чутье. Знаете, как
это  бывает,  подчас  не  успеваешь  подготовиться,  а уже приглашен к
встрече с Создателем. Док Сэвидж как-то пытался растолковать мне отче-
го  в  человеческом глазу есть некое слепое пятно.  Этот чудак считал,
что именно мне земляне обязанны этим  благоприобретенным  недостатком.
Видит небо,  когда я лепил этих ламеров из глины, я был так молод, что
идея скопировать внешний облик с кого-то другого,  кроме самого себя и
в голову мне не могла прийти. Койка оказалась в нужной степени узкой и
кишела клопами.
   Если ты  хочешь  остаться в живых достаточно долго для того,  чтобы
проснуться и надрать задницу покушавшемуся на тебя негодяю,  пользуйся
только магической защитой Соломона. Собачья чушь! Hикогда не стоит ве-
рить подобного рода рекламе.  Сколько тех  бедных  доверчивых  овечек,
клюнувших на подобного рода сентеции проснулись только для того, чтобы
совершить приятную прогулку по Серым Землям в компании  парочки-другой
охочих до заблудшей души демонов. Hастоящий мужчина должен расчитывать
только на ту защиту, которую способен соорудить сам. Все эти рассужде-