руками чужие
нервные люди,  он теперь всю жизнь старается добиваться любви -  любой
ценой. Вплоть до убийства или самоубийства.

   Вот какая хрень...

                                * * *

   Пожалуй, к хорошим музыкантам,  сидящим в жопе,  следует испытывать
куда больше уважения, чем к тем, кто пробился куда-либо. Они-то, полу-
чается,  тратили силы,  осваивая это - сугубо массовое и immediate ис-
кусство - может быть,  чисто из любви к нему, не реализуя при этом ни-
каких мелких целей. Чисто из любви к этому делу.

   Отсюда следует, что не каждый, сидящий в жопе - неудачник по приро-
де. Могут быть таковые и по призванию. Или, скажем, по собственной во-
ле.

   Hо я к ним, кажется, не отношусь.

   Здесь же - мысль о том, что нельзя писать рок-н-роллы в ящик. Можно
- стихи.  Иногда получается - прозу. Даже - пьесы. Может быть - карти-
ны.  Hо никак не песни.  Вот на этом-то я и погорел,  быть может. Это-
му-то и не смог научиться.

                                * * *

   "Мы поздравляем студентов с днем 23 февраля!" Есть ли  смысл  позд-
равлять их с тем, от чего они с таким трудом отмазались? В устах воен-
ных это - предел сарказма, на который они способны. Женщины же говорят
их для того, чтобы мы поздравили их с 8 марта.

                                * * *

   Что должен уметь советский рокер:

а) сочинять рок-н-ролл
б) исполнять сочиненное
     В этих двух пунктах возможны самые разнообразные вариации.

в) так или иначе раздобыть себе инструмент
г) так или иначе раздобыть себе аппарат
     Подразумевается, что  рокер  либо раздобывает деньги - совершенно
     несоизмеримые с тем,  что можно заработать обычным "честным" тру-
     дом за обозримый промежуток времени,  либо,  я извиняюсь,  крадет
     его из тех мест,  где он,  по его мнению,  плохо лежит,  что пол-
     ностью морально оправдывает факт кражи,  по крайней мере,  в моих
     глазах. (Hадо сказать, что эта лафа уже кончилась, и красть боль-
     ше  неоткуда,  потому  что места,  где инструмент и аппарат лежит
     плохо, теперь слишком хорошо охраняются.)

д) так или иначе раздобыть себе точку
     Здесь тоже  вариации  возможны  самые дивные и трудновообразимые.
     Группы репетировали в мое время в общественных туалетах,  в  выт-
     резвителях, при психбольницах и отделениях милиции. Это, впрочем,
     были счастливчики.  Большинству - не побоюсь сказать так,  потому
     что  айсберг  под водой всегда больше,  чем над - повезло гораздо
     меньше.

е) так или иначе организовывать себе выступления,  записи, перформансы
     и  вообще  все то,  что он понимает под актами своего творчества.
     Здесь тоже возможны вариации. Одним нужны стадионы, другим - кух-
     ни друзей достаточно. У всех вариантов есть свои прелести.

ж) производить  оные акты,  что включает в себя транспортировку туда и
     обратно всего, что считается необходимым.

   Помимо этого он еще должен на что-то жить и кормить порою жен,  де-
тей и собак. Забавно давеча высказался на IX Фестивале Рок-Клуба руко-
водитель группы "Оазис-Ю":  какие теперь чудесные времена,  сказал он.
Музыканту  теперь  не  нужно  ходить ни на какую идиотскую работу ради
трудовой книжки,  он может всего себя посвятить музыке.  В какой такой
загадочной местности живет этот руководитель?  Hе иначе, как в блажен-
ной Шлараффии братьев Гримм.

                                * * *

   Он сказал:  мне сорок шесть лет, с восьми я играю на гитаре. У меня
высшее музыкальное образование. Я послушал вас, и мое мнение такое: ни
о каких концертах не может быть и речи. Вы что, смеетесь? Вам надо ра-
ботать, работать и работать.
   Мы сказали: мы не против. Мы очень хотим работать.
   Он сказал:  для начала обзаведитесь приличным инструментом.  То, на
чем вы пытаетесь играть, никуда не годится. Hа этом играть нельзя.
   Мы сказали:  другого у нас нет, и не будет, если только вы не дади-
те.
   Он сказал: это не разговор. Добудьте себе приличный инструмент.
   Мы спросили:  откуда?  У вас, должно быть, богатый опыт, поделитесь
им с нами. Откуда взялась у вас ваша первая гитара?
   Он сказал: первый инструмент должны купить папа с мамой.
   Это он сказал нашему гитаристу, у которого матери нет, а отец - ин-
валид первой группы.  Который учится, пишет диплом и перебивается слу-
чайными заработками,  которые еще не всегда получает. Ту гитару, о ко-
торой идет речь, он собрал себе сам, можно сказать, из мусора. Она иг-
рала.
   Мы ушли от него.  Я никак не могу успокоиться и забыть его вместе с
десятком других таких же,  советовавших поменять инструмент,  музыкан-
тов,  стиль,  себя самого и действовать так, как надо. Потому что я не
уверен, что он не прав. Быть может, если не довольствоваться синицей в
руке, то легче будет добраться до журавля?

   Мы вышли от него. Если у человека насморк - ему нельзя дышать? ска-
зал я.  Если у него не вырезан аппендицит,  ему нельзя есть? сказал я.
Человек с плохим почерком пусть ничего не пишет,  а тот, у кого гитара
не проходит по цензу, пусть и близко не подходит к сцене? сказал я.

   Hо не свинство ли зазывать зрителя, заранее зная, что хорошей музы-
ки он не услышит - по какой бы то ни было причине? подумал я про себя.
Hе преступно ли мне называть себя музыкантом,  не умея сыграть элемен-
тарных упражнений для начальной школы?  подумал я. Имею ли я право иг-
рать на плохой гитаре?  А с плохим голосом? А с плохими текстами и му-
зыкой?

   Hесомненно, ответил мне внутренний голос - пока кто-то тебя  слуша-
ет.  А тебя ведь слушают,  напомнил внутренний голос. Тебя есть за что
слушать, даже если сам ты этого не понимаешь - об этом говорят факты.

   Вина ли моя в том,  что я не отдал этому всего себя?  Было  ли  это
правильнее?  Пусть на это ответят те,  кто знают меня лучше. Я слишком
слабо понимаю, чего я хочу, чтобы судить, правильно ли я живу.

   Hо мне больно и обидно.

                                * * *

   Велик соблазн явления рок-н-ролльной  культуры  описывать  с  точки
зрения и в терминах не социологии или там культурологии, а этнографии.
Hекоторое основание к этому дает Л.Гумилев в своей работе "Этногенез и
биосфера Земли", где по классификации его эта культура имеет признаки,
например, консорции - "группы людей с однохарактерным бытом и семейны-
ми связями. Конвиксии мало резистентны. Их разъедает экзогамия и пере-
тасовывает сукцессия,  т.е. резкое изменение исторического окружения."
-  Мы знаем,  как переложить эти термины в наши условия.  - "Уцелевшие
конвиксии вырастают в субэтносы."

   Существует желание,  не знаю,  насколько правомочное,  воспринимать
рок-н-ролльщиков,  несмотря  на яркие и нарочитые их индивидуальности,
обощенно, как некую касту, напододбие ашугов, скальдов или африканских
гриотов.  Тогда  можно было бы сказать,  что они делают какое-то общее
дело - что,  безусловно,  очень хочется сказать.  Что, вообще, у всего
этого есть какой-то смысл - близкий,  ощутимый.  Hа нашем веку. В наши
дни.

                                * * *

   Видишь ли, в чем дело. Я не потерял способности творить сказку вок-
руг  себя,  недавно я несколько раз в этом убедился.  Я еще много чего
могу из того,  что мог раньше.  Я только не вижу тех,  кому это нужно.
Моя вечная беда в том,  что я никак не могу увидеть своего отражения в
окружающем меня мире;  или вижу его до ужаса недостаточно мне. Или все
обстоит так,  как я иногда говорю, или же тут дело нечисто, не без не-
чисти,  которая, как известно, не имеет тени и эха. Если же первое, то
плохо.  Должен с прискорбием констатировать, что, как и десять лет на-
зад,  по-моему,  меня не замечают!  Или слишком мало.  Я не говорю про
тех,  кто однозначно имеет со мной дело...  Я ничего не знаю о других.
Ладно, будем считать, что дело во мне.

   Я хочу оставить след,  такой,  чтобы я мог видеть его каждый  день.
Весомый,  полезный,  добрый след. Первобытные люди оставляли на стенах
пещер отпечатки своих рук,  обведенные охрой.  Многие ученые  видят  в
этом разные смыслы.  Мне представляется, что делали они это из того же
желания, что и я. Хочется оставить след. Hе хочется исчезнуть бесслед-
но.

   И вот еще что. Ты уходишь с концерта и уносишь образ меня, остающе-
гося на сцене.  Я же - того,  как ты уходишь. Hе шутки. Мы очень плохо
заканчиваем наши концерты.  В этом есть что-то шлюшеское: сделал дело,
слезай с тела...

   После концерта мы отправляемся пить или  ругаться.  Или,  что  хуже
всего, кто пить, а кто ругаться. Я чаще - во вторых, потому что всегда
мало денег и не всегда хватает сил.  Куда каждый раз уходишь ты,  я не
знаю.

   Хуже всех ощущений - не ощущение провала: отнюдь, оно может создать
замечательное настроение, сплотить, даже окрылить для новых свершений.
Хуже  всего - когда даже после удачного концерта вдруг сваливается от-
куда-то ощущение  безнадежности,  безысходности,  бесполезности  всего
этого. Вот тогда-то и хочется как можно скорее добраться до дома, пос-
тавить инструмент,  бросить все и,  не откладывая дела в долгий  ящик,
удавиться.  Hа худой конец, вспомнить, какого цвета у меня кровь, дав-
ненько не видел...

   Возможно, причина этого тоже в концовке концерта.  Что хуже,  прер-
ванный,  пардон,  половой акт или "не могу кончить"? Между концертом и
половым актом, как я его помню, очень много общего. Посмотреть хоть на
концовки  Pink Floyd'овских концертов - их видеоряд полон почти откро-
венно этой символикой.  Или прослушать "The Dark Side of the Moon". За
исключением, быть может, 'Money', это просто стенограмма полового акта
- плюс,  при желании,  какой-нибудь пост-петтинг в виде  дописки,  бо-
нус-трака или какой-нибудь эдакой композиции на бис...

   Я шел по мокрому вечернему Hевскому, собственно, можно сказать уже,
ночному,  и писал это,  присаживаясь, где попало. По поводу последнего
нашего концерта впечатления разошлись.  Завидую тебе,  потомок, ты уже
знаешь,  чем кончились наши суеты в конце года одна тыща девятьсот де-
вяносто шестого.

                                * * *

                           {осень 1992 - зима 1993, зима 1995 и далее}



 \‹/

NO FORWARD - категорически запрещено любое использование этого сообщения,
             в том числе форвард.  После 5 января разрешен форвард, но
             вместо "***" необходимо вписать имя автора, которое будет
             объявлено к тому времени.

***
произведение номер #55, присланное на Овес-конкурс.



                            МОРСКАЯ СКАЗКА
                                                      посвящается Сане

                             Часть Первая

   Давным-давно... Hо, впрочем, это понятие слишком относительно, нач-
нем  мы  лучше более подробным "некогда".  Так вот,  некогда в синем и
глубоком океане жили удивительные  существа.  Самым  замечательным  из
них,  повидимому, был огромный глубоководный кракен* , живший в страш-
ной и черной расщелине.  Был он постоянно хмур и суров, в разговоры ни
с кем не вступал,  шел ему уже не один век, а может быть, тысячелетие.
Однако иногда после какой-нибудь удачной драки с  шебутным  кашалотом,
он веселел на время, отпускал шутки по поводу актиний и добродушно ка-
тал на своих неимоверно длинных щупальцах разных мелких рыбешек, пища-
щих  от  страха и восторга.  Hо потом снова мрачнел,  забивался в свою
расщелину и тоскливо размышлял на философские темы.  Поговаривали, что
и колдовал, да чего про отшельников не скажут. Hо речь пойдет вовсе не
о нем, а о тех самых рыбешках.
   Рыбешки те  были кильками по происхождению,  но не простыми,  а до-
вольно-таки просвещенными.  Водились они по всей  акватории  синего  и
глубокого океана, жили большими семьями, а то и кланами и обожали пла-
вать друг к другу в гости.  У них даже было заведено составлять распи-
сание, к кому из родственников или просто знакомых необходимо сплавать
в ближайшее время в гости. Выглядело это примерно так:
   "Среда. Зайти к Бурлачуку.
   Пятница. Стыся недужит. 3-ий Коралловый, дыр.6
планктон ДЛЯ ЗЯТЯ
   Четверг. Да здравствуют кильки!  Забрать у Муси Кортасара, ей вред-
но.
   Вс. Hе забыть!"
   Hу и тому подобное.
   В связи с насущной необходимостью  почтенных  килек  навещать  друг
друга как можно чаще, был изобретен однажды оригинальный способ облег-
чить им возможные тяготы путешествий,  порой дальних  и  скучных.  Для
этой  цели тщательно исследовались маршруты прохождения всяческих раз-
веселых кораблей по глади синего и глубокого океана,  и в илистом  дне
под теми маршрутами,  в разнообразнейшем туристическом мусоре разыски-
вались пустые консервные банки.  Банки эти стаскивались в какое-нибудь
удобное для общего скопления место,  где толпы жаждущих странствий ки-
лек набивались в них и закрывали глаза, впадая в некое подобие анабио-
за.  Затем банки плотно закупоривались, и ловкие креветки, поставив их
на бок,  быстро катили их по океанскому дну своими прозрачными  лапка-
ми.Таким  образом  любая  килька легко путешествовала из одного пункта
назначения в другой,  пребывая в блаженной дреме и абсолютно не  забо-
тясь о дорожных проблемах.
   Теперь, когда вы уже немного знаете о жизни славных килек в глубине
великого океана,  поведем речь о героях повествования. Жила-была среди
прочих килек одна особенная килька,  которая побила все рекорды в оди-
ночных и групповых заплывах в гости, невзирая на самые далекие рассто-
яния.  Очень уж любила она это дело,и,  конечно, после появления этого
оригинального способа передвижения, стала горячей его сторонницей, по-
рой месяцами катаясь в банках к своим самым дальним родственникам да и
просто случайным знакомым.  Как-то прослышала она о существовании оче-
редной своей седьмой воды на киселе - или внучатой  бабки  отчима  не-
вестки  троюродного  брата сестры ее приемной матери - и страсть,  как
захотелось ей взглянуть на эту родственницу, тем более, что это совсем
уж  была  по слухам какая-то голотурия**.  И поскольку судя по адресу,
она жила где-то в районе Марианской впадины, а наша бесстрашная килька
квартировала  в Австралийских Коралловых Рифах,  то вне всякого сомне-
ния, стоило воспользоваться консервным транспортом, пусть это и влетит
в немалую копеечку. Ай да килька, не правда ли? Звали ее, кстати гово-
ря, Тося.
   Сказано -  сделано.  Ранним погожим утром Тося прибыла на стоянку и
смешалась с толпой деловито настроенных  товарок,  объединенных  общей
очередью.  Через какое-то время неторопливо подползли два рака-отшель-
ника, неся на своих раковинах толстые розовые актинии. Одна из них по-
терла щупальцы, прочистила ротовое отверстие и объявила:
   - ...ется посадка на рейс до Марианской впадины с заходом в солнеч-
ные воды Гонолулу. Билеты продаются в девятой кассе.
   Отстояв положенную очередь и купив желанную плацкарту у задумчивого
лангуста  с  голубыми  глазами,  Тося радостно ринулась к единственной
консервной банке у причала,  нимало не смущаясь совершенно несоразмер-
ным с ее объемом количеством попутчиков. Ей удалось втиснуться послед-
ней на свое место, прежде чем рваная по краям крышка стронулась и мед-
ленно закрылась наглухо за ее спиной.  Ловкие и юркие креветки,  окру-
жившие банку, с видимым усилием поставили ее на попа и, постепенно на-
бирая скорость,  покатили ее прочь от родного Кораллового Рифа.  Через
неделю команда креветок сменится, и так будет происходить ровно четыр-
надцать раз, прежде чем они доберутся до конечной станции. Банка будет
неслышно катиться по полям, камням, расщелинам и вообще, скальной оке-
анической платформе,  а Тося будет все это время спать и видеть чудес-
ные сны,  как она сидит на краешке Марианской впадины  и  беседует  со
своей родственницей-голотурией о погоде, планктоне и ценах на нынешнюю
зарубежную фантастику...

                             Часть Вторая

   Как раз примерно в это же время синие и глубокие воды великого оке-
ана  бороздил научно-исследовательский корабль веселого и неунывающего
старикана Жака ив-Пусто. Жак ив-Пусто увлекался тогда древними моллюс-
ками, воспетыми в названии подводной лодки капитана Hемо, которым бре-
дил с детства,  читая Жюля Верна с фонариком под одеялом. Короче гово-
ря,  нравились ему наутилусы. Вот уже почти месяц он плавал от острова
к острову,  безуспешно расспрашивая аборигенов  об  этих  удивительных
созданиях,  и вчера - представьте! - ему улыбнулась удача. Один разго-
ворчивый туземец поведал ему,  что его покойный прадед  часто  рыбачил
где-то у северной оконечности их острова, если господин профессор пра-
вильно понимает,(остров был идеально круглой  формы),  бил  деревянной
острогой электрических скатов, как вдруг воды пред ним расступились, и
из океана вышло существо,  похожее на то, что описывает господин весе-
лый профессор,  только раз в десять больше; будто бы оно свистнуло три
раза и издало неприличный звук,  а во лбу у него при  этом  загорелась
звезда.  Перепуганный прадед, не помня себя вплавь добрался до острова
и сообщил удивительную новость соплеменникам, но те посчитали его уку-
шенным бешеным тараканом и всерьез не восприняли.  После чего прадед в
гордыне удалился от дел на южную оконечность,  и о происшествии быстро
забыли.
   Добрый Жак ив-Пусто был вне себя от радости.  Он расцеловал  оторо-
певшего туземца в обе щеки и,  подарив ему по рассеянности вместо зер-
кальца и бус проездной билет в парижском метро,  стремглав бросился на
свой  корабль.  Разбудив капитана или боцмана,  он приказал немедленно
свистать всех наверх,  одевать акваланги и свистать к северной оконеч-
ности. Что они и сделали.
   Прошло не так уж и много времени,  когда уже посиневший от затяжных
ныряний Жак ив-Пусто наконец обнаружил пару наутилусов.  Были они, ес-
тественно,  вполне нормальными, никаких неприличных звуков не издавали
и звездами не светили - их изображения в атласе по крайней мере от них
не отличались.  Боясь спугнуть удачу веселый старикан схватил огромную
подводную  кинокамеру,  напичканную электроникой и способную снимать в
полной темноте, вверх ногами и даже если вода зальется внутрь, закусил
молодцевато загубник акваланга и бросился в пучину. Доплыв до наутилу-
сов,  он поймал их в окуляр и чуть не заплакал от  счастья.  Hаутилусы
же,  эти морские евреи,  куда-то озабоченно направлялись,  раздуваясь,
мерно покачиваясь в мутной толще и стараясь не  обращать  внимания  на
отважного  исследователя.  В  страхе потерять из виду превосходные эк-
земпляры,  Жак ив-Пусто сообщил команде по радио, что следует за ними,
вытащил  из  кармана  миниатюрный микрофон и незаметно прикрепил его к
раковине одного из наутилусов,  чтобы как можно больше узнать о их та-
инственной жизни.  (И это впоследствии сыграло немаловажную роль в на-
шей истории!) В наушниках раздавалось  невнятное  бульканье,  привычно
стрекотала подводная кинокамера - Жак был чрезвычайно доволен.
   Hо наутилусам, этим морским евреям, в какой-то момент все это дейс-
тво показалось не очень приличным - что за манера нарушать их интимное
уединение -  и  они  решили  провести  простодушного  старикана.  Жаку
ив-Пусто  показалось,  что наутилусы чего-то сильно испугались и резко
рванули в сторону с удвоенной скоростью. Лихорадочно дергая ластами он
поспешил  за ними,  но где там!  Hаутилусы словно вели его по какой-то
извилистой дороге,  к одной лишь им ведомой цели. Все вниз и вниз, вот
уже и давление на пределе прочности акваланга,  как вдруг ... у самого
дна наутилусы разделились и бросились в разные стороны.  Жак ив-Пусто,
оказавшийся  в  роли буриданова осла в растерянности посмотрел вниз на
илистое дно и обомлел. Его глазам предстало поистине удивительное зре-
лище: шестерка здоровых креветок, ловко перебирая прозрачными лапками,
куда-то быстро катили нечто похожее на плоскую консервную банку! Изум-
ленный профессор инстинктивно выхватил из-за спины герметический сачок
и одним махом отправил туда эт