Алма-Ате?
     - Прямо  из  аэропорта,  -  сказал Жур. - А в Алма-Ате порядок! Погода,
правда, неважная, но город мне понравился, очень красивый и своеобразный.
     - Трешникова разыскали? - спросил Чикуров.
     - Разыскал.  Бедный  малый чуть не заработал воспаление легких. Знаете,
где  он  прятался?  В домике на садовом участке своего деда. Холод зверский!
Как  Трешников  провел  там  почти  неделю  -  уму  непостижимо!  Другой  бы
окочурился...
     - А с чего он прятался? - поинтересовался подполковник.
     - Хоть  и здоровый парень, а трусоват... Впрочем, было чего испугаться,
-  вздохнул  капитан.  -  Короче, он вам сам исповедуется. В коридоре сидит.
Разрешите привести?
     - Разумеется, - нетерпеливо сказал Чикуров.
     Жур поднялся, направился к двери.
     - Да,  Игорь  Андреевич, давить на него не надо, - посоветовал капитан.
- Он мне в самолете всю свою жизнь поведал. По-моему, парень неплохой.
     - Разберемся,     Виктор    Павлович,    -    улыбнулся    руководитель
следственно-оперативной группы.
     Входя  в  кабинет,  Валентин  Трешников чуть пригнулся, чтобы не задеть
притолоку  двери. Лицо у него было прямодушное, хотя он явно чего-то боялся.
Инструктор  по  физкультуре держал в руках носовой платок, которым поминутно
вытирал покрасневший нос. Парень был простужен.
     - Что  же  это  вы,  Валентин,  прятались  в холодном домике? - спросил
Чикуров,  списав  с  его  паспорта  данные в бланк протокола допроса. - Аж в
горы забились...
     - Что  и  говорить,  товарищ  следователь,  дурак  я  дураком! - тяжело
вздохнул  Трешников.  -  Надо  было  сразу  прийти  в  милицию. А то столько
приключений  получил  на  свою  голову - страшно подумать! Как расхлебаю все
это,  не представляю. И еще поверите вы или нет... - Он с надеждой посмотрел
на Чикурова.
     - Если правду выложите, поверим, - сказал следователь.
     - А мне нет смысла врать, честное слово!
     В протоколе допроса показания Трешникова выглядели следующим образом:
     "Я  снимаю  угол в частном доме по улице Пришвина, 19. В соседнем доме,
Пришвина,  21,  принадлежащем  Э.К.Александропулос,  проживал  отдыхающей из
Москвы  Валерий  Платонович  (его  фамилию  не  знаю)  с молодой женщиной по
фамилии  О.Сторожук,  которую представлял как свою супругу. Зная, что я имею
спортивный  разряд  по  подводному плаванию, Валерий Платонович зашел ко мне
вечером  22  октября  с.г.  и попросил помочь выловить в море его утонувшего
знакомого,  у  которого якобы находились золотые изделия, которые, по словам
Валерия   Платоновича,  принадлежали  ему.  Если  бы  нам  удалось  выловить
утонувшего,  Валерий  Платонович  обещал  половину  золотых  изделий  мне. Я
спросил,  почему он официально не обратится в соответствующие органы, на что
Валерий  Платонович  заявил  мне,  что  найденное  золото  отойдет  в пользу
государства,  так  как  доказать  свои права на него он не сможет. Сначала я
хотел  отказаться,  однако,  поразмыслив, все же принял его предложение, так
как  мне  очень  нужны  были деньги на предстоящую свадьбу и другие расходы,
связанные  с  началом  семейной жизни. Валерий Платонович взял с меня слово,
что я никому ни о чем не скажу.
     Утром  23  октября Валерий Платонович и я поехали на такси в устье реки
Чернушки.  Отпустив  такси, мы пошли на берег, и Валерий Платонович объяснил
мне,  где  следует искать его утонувшего знакомого. Я надел акваланг и полез
в  воду.  Минут  через  20  увидел  под  водой  утопленника. На его теле был
широкий  пояс с отделениями наподобие патронташа. Я подумал, что в кармашках
пояса  и  находятся  золотые изделия. Когда я доставил утопленника на берег,
Валерий  Платонович  заявил, что это другой человек и что золото находится в
кожаной  сумочке,  которую  его  знакомый  носил на руке. Валерий Платонович
потребовал,  чтобы я вновь занялся поисками. Я стал отказываться, потому что
мне  стало  плохо.  А  тут еще мы увидели лодку, направляющуюся к нам. В ней
сидел  какой-то  мужчина  Валерий Платонович испугался и побежал к шоссе. Я,
сняв  акваланг, последовал за ним. Мы остановили частника, ехавшего в город.
В  Южноморске  Валерий  Платонович  еще раз предупредил меня, чтобы я держал
язык  за зубами, не то буду иметь большие неприятности. Я понял, что попал в
какую-то уголовную историю и решил на время исчезнуть из города...".
     И  дальше Трешников сообщил следователям то, что они в общих чертах уже
знали о скоропалительном вылете парня в Алма-Ату...
     - Валерий  Платонович  называл  при  вас какие-нибудь фамилии, имена? -
продолжал допрос Чикуров.
     - Ни одного имени, ни одной фамилии, - категорически заявил Трешников.
     - А при каких обстоятельствах погиб его приятель, говорил?
     - Вроде  бы  несчастный  случай,  ураган,  - ответил допрашиваемый. - В
городе говорили, что возле Верблюда пронесся смерч. Ну я и поверил...
     - Как  вы  расстались  с  Валерием Платоновичем после неудачной попытки
найти золото? - задал вопрос Кичатов.
     - Мы  доехали  на  машине  до  центра.  Валерий Платонович сказал: "Ну,
разбежались!  Не  надо,  чтобы нас видели вместе". Я сел на автобус и поехал
домой, а куда поехал он на машине, не знаю.
     - Виделись с ним после этого? - спросил Чикуров.
     - Нет,  -  ответил  Трешников.  -  Я  позвонил Нелле, моей невесте, она
примчалась ко мне. А на следующий день я улетел в Алма-Ату...
     - Вместо  того, чтобы веселиться на собственной свадьбе, - не выдержав,
сказал  молчавший  во  время всего допроса капитан Жур, - и себе напортил, и
нам задал работу!
     Незадачливый жених только тяжело и протяжно вздохнул.
     - Ознакомьтесь и распишитесь, - подал ему протокол Чикуров.
     Трешников  читал  медленно, часто прикладывая платок к хлюпающему носу,
словно  оттягивал  время, а когда поставил подпись на всех листах, с опаской
спросил:
     - Ну и что мне теперь будет?
     - А  это  пусть  решает  ваша  невеста, - усмехнулся Игорь Андреевич. -
Давайте  пропуск.  - Проставив в нем время окончания допроса и расписавшись,
он  сказал:  -  Возможно,  вы нам еще понадобитесь. Если нужно будет кое-что
уточнить.
     Ушел   Трешников,   все   еще  не  веря,  кажется,  в  свое  счастливое
освобождение.
     Как  только  за ним закрылась дверь, Жур подошел к столу, взял протокол
допроса.
     - Тут  упомянута  некая  Сторожук,  -  он отыскал нужное место, показал
следователям. - Буквально за день до смерча произошла странная штука...
     И   капитан   рассказал   о   непонятной  истории  с  кражей  у  Оресты
Митрофановны Сторожук пятидесяти тысяч рублей.
     - Представляете,  мы  нашли воров, нашли те самые пятьдесят тысяч, воры
признались  во  всем, опознали потерпевшую, а эта самая потерпевшая Сторожук
по  непонятным  причинам отказалась и от своего заявления, и от своих денег.
Не правда ли, странно?
     Сообщение  капитана  до того заинтриговало Чикурова и Кичатова, что они
попросили   поднять   документы   той  истории.  И,  ознакомившись  с  ними,
следователи  тоже  нашли  поведение  Сторожук  подозрительным. Кичатов и Жур
срочно отправились на улицу Пришвина.
     Элефтерия   Константиновна  Александропулос  находилась  во  флигеле  -
белила   стены.   Следователь   и   оперуполномоченный   уголовного  розыска
представились  хозяйке,  спросили,  где ее постояльцы - Валерий Платонович и
Ореста Сторожук.
     - Давно  уже  съехали,  -  ответила  Александропулос.  -  Я  вот решила
устроить небольшой ремонт, а то прямо стыдно людей пускать.
     - Как давно они уехали? - поинтересовался Кичатов.
     - Недели  две  будет,  - сказала хозяйка и, подумав, уточнила: - Точно,
утречком двадцать третьего октября собрались и - до свидания...
     - Куда уехали? Как - самолетом, поездом?
     - В  Москву,  наверное...  Своим  ходом.  У  Валерия  Платоновича  ведь
персональная машина, на ней они и приезжали.
     - Как фамилия Валерия Платоновича? - спросил Кичатов.
     Вопрос  этот  поставил  Элефтерию Константиновну в крайнее затруднение.
По  ее  словам,  она  никогда не спрашивала у такого солидного постояльца ни
паспорт, ни другие документы.
     - Они что, жили у вас без временной прописки? - нахмурился Жур.
     - Я  как-то  намекнула Валерию Платоновичу, но он сказал, что ни к чему
такие  формальности,  да  и  неизвестно, сколько времени они тут будут жить.
Вдруг   вызовет   начальство,   и   придется   срочно  сниматься...  Так  уж
получилось...
     - Вы  что,  не  знаете?  На  какой  бы  срок  ни снималось у вас жилье,
прописка  обязательна,  - строго выговаривал капитан. - А вы даже фамилию не
спросили!
     - Так  ведь  Валерий  Платонович  останавливается  у меня третий год, -
растерянно   оправдывалась  хозяйка.  -  Профессор...  Работает  в  каком-то
институте в Москве! Говорят, консультант Госагропрома!
     - Порядок  для всех общий, - сказал капитан. - А как Валерий Платонович
представил женщину, которая была с ним?
     - Женой.  Иначе я бы не поселила их вместе, - фыркнула Александропулос.
- У меня не притон!
     - Вы  видели  их свидетельство о браке? - усмехнулся Жур. - Или отметку
в паспорте?
     Виктор  Павлович знал из документов в милиции, что Сторожук в настоящее
время не была замужем.
     - Не видела, - смутилась хозяйка. - Но профессор сказал...
     - Сказать  можно  что угодно, - перебил ее Кичатов. - Лучше расскажите,
как они проводили время, кто бывал у них?
     Александропулос    сказала,   что   обычно   старается   не   тревожить
постояльцев:  люди  приехали отдыхать, если же все время торчать во флигеле,
подумают, что она за ними подсматривает.
     - Главное,  все  было чинно-мирно. Валерий Платонович человек солидный.
Конечно,  к  нему приходили, но я не видела, кто именно. Иногда засиживались
допоздна,  но никакого шума-гама. Еще профессор часто уезжал на своей машине
с шофером, говорил, что и тут дела.
     - Может,  вы  заметили  что-нибудь необычное в поведении постояльцев? -
задал вопрос следователь.
     - Необычное?   -   переспросила  Элефтерия  Константиновна  и,  немного
подумав,  улыбнулась.  -  На следующий день после приезда Валерий Платонович
завесил  ковром,  -  она  показала на дверной проем между двумя комнатами, в
котором отсутствовала дверь.
     - Для чего? - поинтересовался Кичатов.
     - Понимаете,  ту,  большую  комнату, занимал Валерий Платонович, а эту,
поменьше,  -  Орыся,  -  объяснила  хозяйка. - Профессор плохо спал, а жена,
говорит, храпит во сне. Вот и отгородился.
     - А что в этом необычного? - пожал плечами подполковник.
     - Я  предложила  навесить  дверь,  а  Валерий  Платонович сказал: пусть
будет  ковер, у него, мол, дома тоже так... Между прочим, он вешал ковер и в
прошлые годы, когда приезжал. Чудак, правда?
     Но  эта  причуда не особенно заинтересовала работников милиции. Им было
важнее  знать,  где  и  как  проводил время постоялец в день перед смерчем и
потом, вплоть до своего отъезда.
     Элефтерия  Константиновна  долго  и  мучительно вспоминала, что же было
двадцать первого октября, и вдруг хлопнула себя по лбу.
     - Вот  склероз!  Знаете,  кто  пришел  к  профессору? Киноартист! - Она
потерла  собравшийся  морщинами  лоб. - Фамилию забыла... Он играет в фильме
"Выстрел на рассвете".
     - Великанов? - подсказал Кичатов.
     - Точно!   -  обрадованно  закивала  Александропулос.  -  Девчонки  мои
прибегают,  кричат,  посмотри,  мама,  кто  пришел  к  профессору!  Ну  я не
удержалась,  вышла во двор. Интересно все-таки живого киноартиста увидеть...
На  половину  Валерия  Платоновича, правда, не пошла, неудобно. Из-за забора
глядела.
     - Великанов  приходил  один или с кем-нибудь? - продолжал расспрашивать
подполковник.
     - С  Эриком.  Ну,  прежним  шофером  профессора.  Этот  Эрик приезжал с
Валерием  Платоновичем  прошлой  осенью.  Великанов зашел в дом, а профессор
стал отчитывать Эрика.
     - За что? - поинтересовался следователь.
     - Я  особенно  и  не вслушивалась. Помню только, что Валерий Платонович
сказал  сердито:  "Опять  накурился!"  А  Эрик смеется, говорит: все, мол, в
порядке,  соображаю  отлично.  Профессор  его  предупредил: смотри, держись,
травки навалом, контроль потерять над собой легче легкого.
     - А дальше?
     - Ну, я пошла к себе.
     - В тот день Валерий Платонович ночевал дома?
     - Не  знаю.  Я  рано легла спать, а на следующее утро пошла на рынок...
Поздно  вечером  профессор  забежал  ко  мне,  сказал,  что  завтра уезжает.
Рассчитался. Вот и все.
     Когда  минут  через  сорок  Кичатов  вернулся  в  горуправление,  они с
Чикуровым обсудили результаты допроса Александропулос.
     - Что  же  получается,  - рассуждал Игорь Андреевич, - профессор съехал
от  нее двадцать третьего октября. Но остался в Южноморске, потому что через
два  дня вместе с Трешниковым искал утопленника с золотом... Выходит, просто
переменил место жительства? Почему?
     - Все  может  быть.  Жур в настоящее время в аэропорту, выясняет: вдруг
Валерий Платонович и Ореста Сторожук отбыли самолетом?
     - А если поездом?
     - Установить  это  будет  куда  сложнее,  -  ответил  Кичатов.  - Но не
исключено, что они до сих пор здесь.
     - Александропулос запомнила номер его "Волги"?
     - Ничего  она  не  помнит,  -  махнул  рукой  Дмитрий  Александрович. -
Наверное, действительно склероз...
     Затем  разговор  зашел  о бывшем шофере Эрике, появившемся у профессора
вместе с Великановым.
     - Итак,  в  деле  появилось  еще  одно  лицо,  -  сказал  Кичатов. - Мы
предъявили  Александропулос  для  опознания  фотографии  утопленников. Эрика
среди них нет. Да, фамилию шофера она тоже не знает.
     Чикуров  нарисовал  на  их  рабочей схеме новый круг, вписав в него имя
"Эрик", и поставил возле него знак вопроса.
     - Пока этот шофер для нас - табуля раза*, - заметил он.
     ______________
     * Чистая доска (лат.).

     - Не  совсем,  -  возразил  подполковник. - Вспомните, за что ругал его
Валерий Платонович?
     - Вы имеете в виду слово "накурился"?
     - Вот  именно!  Совершенно  очевидно,  что  парень  наркоман! И, скорее
всего,  его  приход  к  профессору  связан с наркотиками. Помните, профессор
сказал: травки много? Речь, вероятно, шла о гашише.
     - Думаю,  вы правы, - согласился Чикуров. - Кстати, о дурмане. Когда вы
поехали  на  улицу  Пришвина,  я  связался  с Барнаулом и получил любопытную
информацию...
     - Ну-ну? - загорелся подполковник. - Какую?
     - Привалов,  оказывается,  был  не  только "облепиховым" королем, но и,
так  сказать,  "гашишным".  Выяснено,  что  он  поставлял  зелье  в  Москву,
Ленинград и даже в Прибалтику...
     - Сам возил?
     - Иногда  -  сам,  иногда  к нему приезжали перекупщики, конечно, особо
доверенные люди.
     - А кто именно?
     - Устанавливают...  Знаете,  о чем я подумал? А что, если и Великанов -
один из них?
     - Из чего вы исходите? - спросил Кичатов.
     - Ну,  во-первых,  он  оказался здесь, в Южноморске, в одной компании с
Приваловым.  Во-вторых,  Великанов  дважды  за  этот год побывал в Барнауле.
Правда,   по   линии   общества   книголюбов,   но  это  могло  быть  просто
прикрытием...  И  третье: с чего это вдруг Великанов примчался из Таллинна в
Южноморск?  У  него  там  ответственная роль, и перерыв между съемками всего
три-четыре дня...
     - Думаете, он прилетел сюда к Привалову за очередной партией гашиша?
     - А  вы  считаете  это  предположение  неправдоподобным?  - вопросом на
вопрос ответил руководитель следственной группы.
     - Нет,  не  считаю,  -  сказал  Кичатов.  -  Тем  более  что  Великанов
прихватил из Москвы все деньги, доставшиеся ему в наследство.
     - Вот-вот!  - поднял палец Чикуров. - А в его сумке осталось всего пять
тысяч!  Не  исключено,  что  он  уже расплатился за товар. Вспомните, от его
приезда  до  смерча  прошло  всего часов восемь... Куда можно за такое время
ухнуть более сорока тысяч?
     Зазвонил телефон. Это был Жур.
     - Игорь   Андреевич,  Ореста  Сторожук  согласно  документам  Аэрофлота
улетела  в  Трускавец  двадцать  третьего октября. А вот насчет профессора -
глухо. Если бы мы знали его фамилию!
     - Что  поделаешь, - вздохнул Чикуров. - Попробуйте установить номер его
машины.
     - Я  беседовал  с  дочками  Александропулос  - увы, они тоже не помнят.
По-моему,  их  больше  интересовала  не "Волга" профессора, а шофер Вадим...
Закрутил обеим сестрицам головы.
     - Постойте,  постойте! - ухватился за эти сведения Чикуров. - Он небось
оставил хозяйкиным дочерям свои координаты?
     - Малый  себе  на уме! Пофлиртовал с девицами - и был таков! Ни адреса,
ни фамилии не сообщил, - ответил капитан.
     - И  с  чего  это  они  с  профессором развели конспирацию? - в сердцах
произнес Чикуров.
     - Да  уж,  видимо,  неспроста...  В  общем,  Игорь  Андреевич,  имеется
мыслишка. Этот Валерий Платонович на машине, так?
     - Ну?
     - Значит,  съехав  от  Александропулос,  он мог обосноваться в одном из
кемпингов. Хочу это проверить.
     - Мысль   дельная,   -   одобрил  руководитель  следственно-оперативной
группы.
     Закончив разговор, Чикуров передал его содержание Кичатову.
     - Боюсь,  что  сей ученый муж давно уже навострил лыжи из Южноморска, -
сказал  подполковник.  -  А  ведь  он  наверняка  мог  бы  открыть  нам, что
произошло на Чернушке в ночь, когда там прошел смерч. Нужно его искать!
     - Думаю,  дорожку к нему может указать Ореста Сторожук. Другого способа
пока не вижу.
     - Пошлем  в  Трускавец  Виктора  Павловича, - предложил подполковник. -
Адрес Оресты Сторожук имеется.
     - Да,  Журу  надо лететь туда немедленно, - кивнул Игорь Андреевич. - А
вы,  Дмитрий  Александрович,  отправляйтесь  в  Таллинн.  Не  исключено, что
помимо  киносъемок  Великанов  занимался  там  делами,  весьма  далекими  от
искусства.
     - Ясненько,   -   ответил  Кичатов.  -  А  вас  не  удивляет  поведение
режиссера,  директора  фильма?  Ведь  Великанов  не  какой-то  там статист -
главную   роль  исполняет!  По-моему,  должен  был  кто-нибудь  приехать  из
съемочной  группы,  в  крайнем  случае  - звонить, узнавать, что с ним! А из
Таллинна был всего один звонок, и больше ни слуху ни духу.
     - Да,  Дмитрий  Александрович, вы правы, это несколько странно. Короче,
езжайте в кассы Аэрофлота и берите билет.


     В  столицу  Эстонии  Кичатов  прилетел одиннадцатого ноября, под вечер,
устроился в гостинице "Ранна", расположенной почти у самого берега залива.
     Подполковник   сразу  начал  разыскивать  по  телефону  кого-нибудь  из
съемочной  группы фильма "Сегодня ты, а завтра я". Оказалось, что в одном из
старинных  зданий  в  Старом  городе шла как раз в это время съемка. Дмитрий
Александрович  тут же поехал по указанному адресу, вспоминая по дороге роман
Достоевского  "Игрок". Читал он его давно, по настоянию жены Ларисы, которая
буквально   боготворила  Достоевского  и  его  книги,  населенные  странными
мятущимися  героями,  с  больной,  по  мнению  Кичатова,  психикой. Действие
романа  происходило,  кажется, в Германии, в одном из курортных городов, где
несколько   русских   аристократов   предавались  игре  в  рулетку.  Главный
персонаж,  Алексей  Петрович,  был  настолько одержим пагубной страстью, что
она  высосала  из  него  все  жизненные  соки,  превратила в ничтожного раба
рулетки.  Лариса  говорила,  что  в  Алексее Петровиче Достоевский отобразил
кое-какие  черты  своего  характера: писатель сам был азартным игроком и мог
не задумываясь спустить в казино все до последней копейки.
     Подполковник  довольно  быстро  нашел нужное ему здание. Возле подъезда
стояла   "Волга"   с  надписью  "киносъемочная",  а  также  два  специальных
автомобиля, от которых тянулись в дом кабели.
     Дмитрий  Александрович зашел внутрь и оказался в огромном зале, залитом
слепящим  светом  юпитеров  и софитов. На