Капитан переодел дочурку, поцеловал и
сдал ее воспитательнице.
     До работы было несколько минут хода.
     В  управлении  Жур  сразу  отправился  к начальнику уголовного розыска,
даже  не  зайдя  к  себе. Кирилл Александрович Саблин сидел в своем кабинете
мрачный.  Одна  щека у него была в два раза толще другой - флюс. Майор часто
страдал   зубной  болью,  и  его  сослуживцев  удивляло,  почему  Саблин  не
избавится  от этого мучения кардинальным способом. Но дело в том, что Кирилл
Александрович,  человек  бесспорно  смелый  и  отважный,  не  раз смотревший
смерти   в   глаза,   который  мог  не  задумываясь  вступить  в  схватку  с
преступником,  вооруженным пистолетом, кастетом или финкой, при одном только
упоминании о зубном враче бледнел и дрейфил, как малое дитя.
     Так  и  продолжалось:  Саблин  время  от времени "полнел" на одну щеку,
пригоршнями  глотал  болеутоляющие  таблетки,  но  идти к стоматологу упорно
отказывался.
     - Ну,  что  дала вчера очная ставка? - еле шевеля губами, спросил майор
после взаимного приветствия.
     Жур  доложил.  И  только  он  закончил, как раздался телефонный звонок.
Начальник  уголовного розыска снял трубку. Это был дежурный по горуправлению
майор Вдовенко.
     - Кирилл  Александрович,  -  сообщил  он,  -  представляешь,  в море на
удочку поймали сотенную купюру...
     - Вдовенко,  -  поморщился  Саблин, которому не то что говорить, дышать
было больно, - кончай шуточки.
     - И не одну, - продолжал дежурный.
     Но  начальник  угрозыска с треском швырнул трубку на рычаг: ему было не
до розыгрыша. Однако телефон тут же зазвонил снова.
     - Ты чего трубку бросаешь? - спросил Вдовенко как ни в чем не бывало.
     - Нашел  время  хохмить,  -  проворчал  Саблин. - Зуб... Хоть на стенку
лезь!
     - Вырви  его к чертовой матери! - посоветовал дежурный. - И слушай: тут
у  меня  писатель-фантаст  Зайковский  из  Москвы,  он  и обнаружил те самые
деньги.
     - Серьезно,   значит,   -   скорее  утвердительно,  чем  вопросительно,
произнес Саблин.
     - На полном серьезе! - подтвердил Вдовенко.
     - Где это случилось?
     - Возле  Верблюда,  -  пояснил  дежурный.  - Там, где речушка впадает в
море.
     - Знаю, знаю, - сказал Саблин. - Чернушка.
     Верблюдом  южноморцы  называли  гору километрах в десяти от города. Она
напоминала  своими  очертаниями  "корабль  пустыни".  Но  вот  почему  речку
окрестили  Чернушкой,  непонятно: вода в ней всегда отличалась прозрачностью
и чистотой и была такой холодной, аж зубы ломило.
     - Надо  срочно  разобраться, что это за деньги, чьи, как попали в море,
- продолжал Вдовенко. - Кого пошлешь?
     Саблин   посмотрел   на   сидящего  перед  ним  капитана  и,  долго  не
раздумывая, ответил:
     - Жура.
     - Жду, - сказал дежурный и положил трубку.
     - Ну и чудеса творятся на свете, - протянул начальник угрозыска.
     Передав  Журу  то,  что сообщил Вдовенко, Саблин приказал ему поехать с
московским писателем на Чернушку.
     - А может, это из области фантастики? - с улыбкой спросил капитан.
     - Вот  на  месте  и  выяснишь, - сказал Кирилл Александрович, приложив,
как младенец, ладошку к раздувшейся щеке.
     В  кабинете  Вдовенко  Журу  представили писателя. Марату Спиридоновичу
Зайковскому  было  за  пятьдесят.  Он  был  в потертых джинсах, ковбойке, на
груди  болтался  полевой  бинокль.  Зайковский  держал  в  руках две удочки,
которые  не знал куда девать. Старший оперуполномоченный обратил внимание на
очки  писателя  в  массивной  темной  оправе,  с толстыми линзами, делающими
глаза выпуклыми и большими.
     Тут  же  находились  две  незнакомые капитану женщины. Как выяснилось -
понятые.  За  столом дежурного сидел лейтенант из научно-технического отдела
и рассматривал несколько мокрых сотенных билетов государственного банка.
     - Настоящие?  - поинтересовался Жур, поняв, что речь шла именно об этих
купюрах.
     - Посмотрим, - уклончиво ответил эксперт НТО. - Проведем исследование.
     - Виктор  Павлович, - поторопил Жура Вдовенко, - машина уже у подъезда.
Если нужна будет помощь, звони.
     - Хорошо, - кивнул капитан.
     Как   только  он,  Зайковский  и  женщины-понятые  сели  в  милицейский
"рафик", машина стремительно сорвалась с места.
     - Ну, Марат Спиридонович, я вас слушаю, - сказал Жур.
     Зайковский  был  под  сильным  впечатлением случившегося, речь его была
взволнованной  и  эмоциональной. Писатель рассказал, что приехал в Южноморск
три  дня назад, остановился в Доме творчества литераторов, который находился
в  чудном  тихом  ущелье  за  городом. Он убежал из суматошной Москвы, чтобы
закончить  очередной роман (фантастический, разумеется). По словам писателя,
лучшей  обстановки  для творчества, чем Южноморск, для него не существует. А
самые  плодотворные  идеи рождаются, когда он сидит с удочкой на море. Вот и
сегодня,   взяв   рано   утром  лодку  у  приятеля  из  местных,  Зайковский
расположился  в своем излюбленном месте - рядом с устьем Чернушки. Берег тут
всегда пустынный, никто не мешает вдохновению.
     - Клевало  средненько,  -  рассказывал писатель. - За час всего три вот
такие  ставридки поймал, - показал он пол-ладони. - Но меня это не огорчало.
Главное,  стала  выстраиваться  глава,  над  которой я бился в Москве недели
две.  Я  так увлекся, что стал вслух произносить диалоги моих героев. И чуть
не  прозевал  очередную  поклевку.  Подсек  я,  значит,  рыбку, а она чем-то
облеплена.  Присмотрелся  и  ахнул! Сторублевка! За шип плавника зацепилась.
Ну,  метнул  я крючок в то же место и вытащил купюру уже без рыбы. Огляделся
получше - вроде бы рядом с лодкой еще деньги плавают...
     - Почему  вроде?  - спросил капитан, который слушал писателя с каким-то
необъяснимым недоверием.
     - Понимаете,  не  те!  -  в  сердцах  произнес  Зайковский, сняв очки и
потрясая  ими  в  воздухе.  -  У  меня  двое  - для чтения и на дальность. Я
сегодня  впопыхах  надел  вот  эти,  которые для чтения. Так что в двух-трех
метрах  любой предмет для меня выглядит совершенно расплывчато! Но без них я
бы и вовсе ничего не смог разобрать.
     - Теперь понятно, - кивнул Жур. - Продолжайте, пожалуйста.
     - Ну,   думаю,  братец,  начинается,  -  рассказывал  дальше  писатель,
покрутив  пальцем  возле  виска.  -  Довела-таки московская житуха! Поймал в
воде  еще  одну сотню, рассмотрел получше - нет, не мерещится! Скажу честно,
даже  обрадовался:  в последнее время у меня была какая-то невезучая полоса.
Повесть  не  взяли  в сборник, а в планах издательства мою книгу передвинули
на  два  года...  В  долгах  -  как  в  шелках!  Поверите, на билет не было,
пришлось  просить  помощь  в  Литфонде, - откровенничал Зайковский. - Хорошо
еще, что путевка льготная. А тут как бы сам бог послал богатство!
     - Что, так много купюр было в воде? - поинтересовался Жур.
     - Много,  товарищ  капитан,  - кивнул Зайковский. - Даже трудно сказать
сколько.  Вот  тут-то  и  ударило  мне  в  голову:  а  что,  если  произошла
катастрофа?  Может,  где-то  погибли  люди, а я хочу воспользоваться! Это же
мародерство! Ну, я скорей к берегу...
     - Как далеко вы были в море?
     Зайковский задумался.
     - Метрах  в  ста  пятидесяти,  не  больше,  - ответил он и продолжил: -
Вытащил  я  лодку  на  песок, побежал к шоссе. Остановил грузовик, доехал до
города...
     - Вы никому не сообщали о находке?
     - Нет,  прямо к вам, в горуправление, - ответил писатель и спросил: - А
побыстрее  нельзя? Не дай бог, еще кто-нибудь обнаружит... Да и лодка чужая,
не увели бы...
     - Куда  уж скорее, - откликнулся водитель, молоденький сержант милиции,
который  и  так  гнал  на  всю  железку, включая перед людными перекрестками
сирену спецсигнала.
     Они  уже  были на загородном шоссе. Виктор Павлович терялся в догадках,
как  могли  попасть  в  море  деньги.  Зайковский,  словно угадав его мысли,
поинтересовался:
     - А что вы скажете, товарищ капитан?
     - Пока,  Марат  Спиридонович,  я  знаю  еще меньше вашего, - усмехнулся
Жур.
     "Может,  действительно авария?" - думал он, припоминая ориентировки. Но
события  последних  дней,  отраженные в них, никак не связывались с находкой
Зайковского.
     - Происки врагов! - решительно заявила вдруг одна из понятых.
     - В каком смысле? - несколько опешил Жур.
     - Вредительство!  Сбросили  с  самолета или с подводной лодки фальшивые
банкноты, чтобы устроить инфляцию.
     - А  я  думаю,  что  деньги эти выбросил какой-нибудь хапуга, - сказала
вторая женщина.
     - Как  же,  станет  человек  свои деньги выбрасывать в море, - покачала
головой первая женщина.
     - Еще  как выбрасывают! У нас рядом с поселком выловили из речки больше
миллиона!
     - Где это у вас? - уточнил Зайковский.
     - В  Узбекистане.  Потом выяснилось, что сплавил их директор хлопкового
завода,  которого вот-вот должны были арестовать за махинации. Он испугался,
что дома могут обнаружить такие деньги.
     - Вполне может быть, - сказал писатель. - У вас там такое творилось!
     От  украинского  коллеги,  приезжавшего  в  Южноморск  в  командировку,
капитан  слышал,  что один высокопоставленный взяточник и расхититель, чтобы
скрыть   размеры   содеянного,  помимо  огромной  суммы  денег,  сжег  также
несколько десятков бесценных ковров.
     "Вот еще одна из версий", - подумал Жур.
     За очередным поворотом показался Верблюд.
     - Орешину   видите?  -  возбужденно  проговорил  Зайковский,  показывая
водителю на раскидистое дерево. - За ней - сразу к морю!
     Сержант  так  и  сделал.  Микроавтобус свернул к берегу и остановился в
нескольких метрах от вытащенной на песок лодки.
     Все вышли из машины.
     - Ну, слава богу, никого! - облегченно вздохнул писатель.
     Жур огляделся. Место и впрямь было нелюдимое.
     Зайковский    сорвал    с   себя   очки,   отчего   взгляд   его   стал
беспомощно-растерянным, приставил к глазам окуляры бинокля.
     - Вон! - закричал писатель, показывая рукой на море.
     Действительно,  метрах  в  ста пятидесяти от берега колыхалось огромное
пятно, похожее на рыбий косяк, разреженный по краям.
     - Батюшки! - всплеснула руками одна из женщин. - Сколько денег!
     - Я же говорил! - торжествующе проговорил Зайковский.
     - Да,  - протянул капитан, который, признаться, до конца не был уверен,
что  писатель-фантаст  не преувеличивает. - Что же с ними делать? - невольно
вырвалось у него.
     - Выловить! - шагнул к воде Марат Спиридонович.
     - Но... - начал было Жур и замолчал.
     Он  был  в  большом  затруднении,  ибо  в  подобной  ситуации  оказался
впервые.  В  том,  что  купюры следует поскорее достать из воды, сомнений не
было.  Но  вот как это сделать практически? Лодка Зайковского была маленькая
и больше трех человек не выдержала бы.
     - Все  в  лодку,  - принял решение капитан. - Вы, Марат Спиридонович, -
за весла.
     - А вы? - спросил писатель.
     Вместо ответа Жур быстро разделся, оставшись в "семейных" трусах.
     - Я тоже, - начал расстегивать гимнастерку сержант.
     - Отставить!  -  скомандовал  Жур. - Дуй в управление, обрисуй Вдовенко
картину, пусть катер пришлет или там еще чего.
     - Слушаюсь! - откозырял сержант и бросился к "рафику".
     Круто развернувшись, микроавтобус помчался к шоссе.
     Капитан  вместе  с  Зайковским столкнули лодку на воду, помогли войти в
нее  женщинам.  Писатель  сел  за  весла, а Жур поплыл к светлевшему впереди
кругу.
     Марат  Спиридонович был прав: купюр плавало видимо-невидимо. В основном
-  сотни  и  пятидесятки.  Выловить  их  было  делом  отнюдь не простым. Жур
отдавал  мокрые  банкноты  сидящим  в лодке женщинам и Зайковскому. Писатель
хотел  раздеться,  чтобы  помочь  капитану,  но  Жур  отказался,  так как от
полуслепого помощника особого толка не ожидал.
     Дно  лодки  уже покрыл слой дензнаков, но их как будто и не становилось
меньше  в  воде.  Жур  работал  с  остервенением,  боясь,  как  бы купюры не
отогнало  в  море,  с  берега  временами  налетал ветерок, и деньги медленно
дрейфовали.
     С непривычки икры ног одеревенели.
     "Как бы судорога не схватила", - с тревогой подумал капитан.
     Вдруг  послышался  шум  двигателя.  Со  стороны  города спешил катер на
подводных крыльях.
     "Неужто подмога?" - обрадовался Жур.
     И  действительно,  когда катер застопорил ход, оседая корпусом на воду,
на  его  палубе  Жур  увидел  двух людей в милицейской форме. Одного из них,
старшего лейтенанта, Жур знал: тот работал в портовой милиции.
     - Здравия   желаю,   Виктор   Павлович!   -  крикнул  он,  когда  катер
остановился неподалеку от лодки. - Как рыбка, ловится?
     - Ловится,  ловится,  -  ответил  капитан,  держась за борт лодки и еле
переводя дыхание. - Косячок ничего? - показал он рукой на деньги.
     - Ого! - присвистнул старший лейтенант.
     - Тут трал нужен, - сказал Жур.
     - Трала  нет,  а  вот  сети  имеются...  Ну, ребята, надо поработать, -
обратился  он  к  парням,  сгрудившимся на палубе и завороженно глазевшим на
купюры в воде.
     С   катера  спустили  надувную  лодку,  сети.  Виктор  Павлович  сказал
Зайковскому,  чтобы тот греб к берегу. Писатель и женщины-понятые, видя, как
устал  капитан, уговаривали его влезть в лодку. Но Жур не хотел терять марку
и, собрав последние силы, заработал руками и ногами.
     Только  они  причалили  к  берегу,  как  с  шоссе свернул к морю кортеж
автомобилей  -  две  "Волги"  и  "рафик". В одной из "Волг" Жур узнал машину
начальника   горуправления  внутренних  дел  полковника  Свешникова.  Другая
принадлежала прокурору города.
     Измайлов  и  Свешников  вышли из машин одновременно. А из микроавтобуса
выбрался майор Саблин и еще человек пять работников милиции.
     Виктор Павлович растерялся: как докладывать, будучи в одних трусах?
     Прокурор  города  приветливо  поздоровался с ним, Саблин пожал капитану
руку.
     - Ну, рассказывайте, - попросил начальник горуправления.
     Не  успел  Жур  начать,  как к ним подскочил лейтенант милиции, один из
тех, кто приехал на "рафике" с Саблиным.
     - Товарищ  полковник, - взволнованно проговорил он, - там в воде что-то
краснеет.
     - Краснеет? - встревожился Свешников. - Где?
     Лейтенант  провел  начальство  по  берегу  метров  сто,  остановился  и
показал:
     - Вон, видите?
     Действительно, в воде проглядывало алое пятно.
     - Что это может быть? - спросил Свешников.
     - Кровь? - высказал предположение Измайлов. - Но откуда она?
     - Сейчас выясним, - сказал полковник.
     - Разрешите мне? - попросил все еще раздетый Жур.
     - Действуйте! - кивнул Свешников.
     Виктор  Павлович  снова  бросился в воду. До подозрительного пятна было
метров  тридцать,  и  когда  Жур  подплыл  к нему, то увидел под водой крышу
автомобиля. Он был красный, судя по контурам - "Жигули"-фургон.
     Глубина  была  метра  три,  не  больше. Виктор Павлович нырнул, обогнул
машину, ощупывая ее руками. Дверцы были закрыты, стекла подняты.
     Капитан  вынырнул,  набрал в легкие побольше воздуха и снова погрузился
в  воду.  Он  заглянул  в салон и невольно отпрянул от машины: прямо на него
были уставлены выпученные застывшие глаза.
     Человек был мертв.
     Жур  вылетел  на  поверхность  как  пробка,  замахал  тем, кто ждал его
сообщения,  и  крикнул,  что  обнаружил  машину  с  трупом. Вскоре от берега
отчалила  лодка  с  начальником  угрозыска  Саблиным  и лейтенантом, который
заметил подозрительное пятно.
     - Ну  что?  -  нетерпеливо  спросил  Кирилл  Александрович,  машинально
держась за раздутую щеку. - Мы ничего не поняли.
     - Автомобиль, - показал вниз Жур. - На заднем сиденье покойник.
     Лейтенант   разделся   и   полез  в  воду,  чтобы  получше  обследовать
затонувшую машину. А Жур поплыл к берегу.
     Сообщение  капитана  о  страшной  находке  породило массу вопросов: как
автомобиль мог оказаться в море? Почему далеко от берега?
     - Что  гадать, - сказал прокурор города. - Нужно прежде вытащить машину
из воды, а уж потом размышлять.
     Полковник   тут  же  связался  по  радиотелефону  из  своей  "Волги"  с
горуправлением внутренних дел и дал соответствующие указания.
     Тем  временем  подоспели  с  катера,  который занимался ловлей денежных
знаков.  В присутствии понятых стали считать выловленные купюры. Словом, шла
обычная   милицейская   работа,   однако   все   были   наэлектризованы  тем
обстоятельством, что совсем рядом в воде находился автомобиль с мертвецом.
     Прибыл трактор. Одновременно с ним приехал судмедэксперт Дьяков.
     К  затонувшей машине прицепили трос, и могучий тягач выволок автомобиль
из воды. Государственный номер - иногородний.
     - Барнаульский,   -   сказал   сотрудник   ГАИ,   прибывший   вместе  с
судмедэкспертом.
     На  заднем сиденье в машине находился труп мужчины, которому можно было
дать  от  сорока  пяти  до  пятидесяти  пяти  лет.  Тело  вынули и подвергли
осмотру.
     На  покойнике  была  белая сорочка индийского производства, французский
галстук,  дорогой  австрийский  костюм-тройка, туфли западногерманской фирмы
"Саламандра",   а  на  руке  массивные  золотые  швейцарские  часы-хронограф
"ролекс".
     - Первоклассная  машина,  -  не  сдержал  своего  восхищения  Дьяков  и
печально добавил: - Да, человек умер, а они продолжают идти...
     На  теле умершего не было обнаружено никаких ранений или следов борьбы.
По  мнению  судмедэксперта,  смерть  скорее  всего  наступила  в  результате
утопления.
     - Когда наступила смерть? - спросил Дьякова прокурор.
     - Часов пять - восемь назад, - ответил судмедэксперт.
     - Почему так расплывчато? - удивился Измайлов.
     - Труп  находился  в  воде,  и  это  сильно искажает картину, - пояснил
Дьяков. - Все прояснится во время вскрытия. Как и причина смерти.
     Осмотрели  вещи  утонувшего.  В карманах брюк обнаружили только носовой
платок,  а  в  пиджаке  -  авторучку  фирмы  "Монблан"  и  гостевую карточку
гостиницы "Прибой", самой лучшей в Южноморске.
     Никаких документов, ни паспорта, ни служебного удостоверения.
     - Варламов  Ким  Харитонович,  -  прочитал на гостевой карточке капитан
Жур.
     - В  этой  гостинице  простые  смертные  не  останавливаются, - заметил
Измайлов  и  попросил капитана: - Виктор Павлович, будьте добры, свяжитесь с
администрацией "Прибоя".
     - Хорошо, Захар Петрович, - кивнул Жур.
     Из  машины  начальника  горуправления  внутренних  дел  он  позвонил  в
гостиницу.  Ответил  дежурный  администратор.  Жур  назвал  себя  и спросил,
проживает ли у них Варламов.
     - Минуточку,  -  раздалось  в  трубке, а спустя некоторое время капитан
услышал  ответ:  -  Ким  Харитонович Варламов прибыл позавчера и поселился у
нас в номере тридцать семь.
     - А более подробные сведения о нем есть?
     - Конечно.  Год рождения - тысяча девятьсот тридцать четвертый, родился
в  Саратове,  проживает  в  Москве  на  Кутузовском  проспекте, - перечислял
администратор.  -  Место  работы  -  Министерство строительства, должность -
заместитель министра.
     - Как вы сказали? - переспросил капитан. - Вы не путаете?
     - Заместитель  министра,  -  подтвердил  дежурный  администратор  и для
пущей  убедительности  добавил:  -  Передо  мной  лежит  "Листок  прибытия",
заполненный лично товарищем Варламовым.
     Виктор Павлович поблагодарил и пошел докладывать начальству.
     - Замминистра?!   -  вырвалось  у  Свешникова.  -  Ничего  себе!  -  Он
посмотрел  на  прокурора  города. - Что будем делать, Захар Петрович? Это же
ЧП  союзного  масштаба! Я считаю, надо срочно поставить в известность горком
партии и Москву.
     - Сначала  необходимо  убедиться, что утонувший действительно Варламов,
- ответил Измайлов.
     - Но    ведь   гостевая   карточка...   -   возразил   было   начальник
горуправления.
     -