что сам мир жизни находится
здесь или там, а только потому, что все протяженное участвует в нем -
непротяженном. Ведь когда что-либо участвует в другом, то оно участвует не
в том же, что оно само, а иначе оно, строго говоря, ни в чем бы не
участвовало и оставалось бы тем же, чем оно есть. Это значит, что если тело
участвует в другом, то это другое должно иметь не телесную природу, которой
тело и без того обладает, а совсем иную. Тело не может участвовать в
телесном, точно также как величина не может участвовать в величине: ведь,
если даже согласиться, что величина способна увеличиваться, то и от этого
она не делается способной участвовать в величине, ибо двух-локтевый предмет
не может быть трехлоктевым, а только он может иметь сперва одну величину,
потом другую, а то иначе число два могло бы превратиться в число три. Итак,
если то, в чем участвует протяженное и разделенное должно быть иным, должно
иметь совсем иную природу, то ясно что само оно есть непротяженное и
неделимое и чуждое всякого вида /пространственной/ величины. А это опять
значит, что оно, присутствуя везде и во всем, присутствует как одно
нераздельное целое. Оно есть неделимо вовсе не по причине своей крайней
малости, ибо в таком разе оно все-таки было бы делимым, а кроме того не
хватало бы на всю вселенную и не могло бы распространиться на всю массу
тела по мере ее увеличения. Оно и не в том смысле есть неделимое, в каком
признается неделимой /математически/ точка, потому что масса тела /каково
бы оно не было/, никогда не есть точка, а бесконечное множество точек, и
тогда выходило бы, что бытие, представляемое как точка, состоя из
бесконечного множества точек, не есть, непрерывное, сложное и не может быть
адекватным все вселенной. Итак, если вся без остатка телесная масса должна
обладать и обладает тем бытием, которое вездесущее, то она обладает им, как
единым целым, во всех частях, их которых она состоит.

14. Но если так, если одна и та же душа оживляет каждое живое существо, то
каким образом каждое из них имеет свою собственную душу? Потом, как это и
отчего одна душа бывает добрая, другая злая? - Конечно, душа /мировая/
сообщает жизнь каждому живому существу и содержит в себе все души и всех
духов; она есть бытие единое и вместе бесконечное, она есть сразу и имеет
все /живое/; в ней каждое живое существо, будучи от нее отличным, не имеет
однако отдельного от нее существования, ибо иначе как она могла бы быть
бесконечной? Она содержит в себе все вместе - все жизни, все души, всех
духов, но так, что они не отделяются друг от друга границами и очертаниями
и вследствие этого представляют одно целое единство. Она обладает жизнью не
единичной /в себе замыкающейся/, а бесконечной и вместе единой - единой в
том смысле, что она объемлет собой все жизни, которые однако, не
смешиваются в ней в одно неразличное единство, хотя истекши из нее,
остаются там же, откуда истекли; впрочем правильнее сказать, что они даже
не истекали из нее, а всегда в ней пребывают, ибо она не подвержена
процессу бывания, рождения, разделения; кажется она разделенной лишь в том,
что ее воспринимает, между тем как в ней все от вечности остается одним и
тем же; /не она к рождающемуся, а/ все рождающееся к ней приближается, с
ней соединяется и ей подчиняется. Но, мы-то, что такое мы сами? Составляем
ли мы саму душу /мировую/, или представляем собой лишь то, что приближается
к ней и происходит во времени /т.е.тела/? Конечно, нет: прежде, чем
последовало это происхождение /телесного/, мы существовали там: одни из нас
как человеки, другие как боги, т.е., как чистые души и разумные духи в лоне
чистого всеобъемлющего бытия, мы составляли из себя части самого
сверхчувственного мира - но части не выделенные, не объемлемые, слитые в
одно с единым целым. Впрочем даже теперь мы не совсем отделены от этого
сверхчувственного мира, только теперь в нас к прежнему /чисто-духовному/
человеку присоединился другой, желающий быть иным, чем тот /чувственный,
плотский/; так как мы /как духи/ не вне вселенной /а везде непосредственно
близки к ней/, то этот иной человек, легко найдя нас, присоединяется к тому
сверхчувственному человеку, которым некогда был каждый из нас, подобно
тому, как не смотря на то, что звук один и слово одно, кто бы и с какой бы
стороны не направил на него ухо свое, воспринимает его и слышит и имеет в
слухе своем актуально то, что на него действует. Таким-то образом каждый из
нас, ставши двойственным человеком, уже не бывает тем одним, которым прежде
был, но за то часто бывает тем другим, который к тому первому присоединился
- и это всякий раз, когда это первый в нас бывает недеятелен и как бы
отсутствует.

15. Как это и почему тело, приближаясь к душе, воспринимает ее? Так как
тело предрасположено участвовать в душе, то оно и воспринимает от нее то, к
чему предрасположено, предрасположено же оно иметь свою особую
индивидуальную душу, и вот почему оно не имеет в себе души универсальной, -
вот почему эта душа хотя во всей своей целости присуща телу, но не
становится вся в целости его исключительной собственностью, - вот почему
растения и животные, стоящие ниже человека, имеют от универсальной души
лишь столько, сколько воспринять могли, подобно тому как когда
выговаривается слово, один воспринимает только его звук, а другой кроме
того разумеет его смысл, значение. Когда рождается то или другое живое
существо, то оно с того же момента имеет в себе душу от истинно сущего, с
которым входит в тесную связь, так как оно теперь не есть уже одно лишь
тело пустое, неодушевленное. Оно и прежде этого благодаря своему
предрасположению /к жизни/ оно лишь воспользовалось непосредственной
близостью души и стало вдруг не просто только телом, но одушевленным телом,
благодаря этой близости души, оно получило ее след, ее образ, не такую или
иную часть души, но как бы истекший из нее огонь или свет, который породил
в нем желания, удовольс


                                     28

 VI.5 О ТОМ, ЧТО ЕДИНОЕ ТОЖДЕСТВЕННОЕ СУЩЕЕ ВЕЗДЕ, ВО ВСЕМ ПРИСУТСТВУЕТ ВО
                  ВСЕЙ СВОЕЙ ЦЕЛОСТИ - ИССЛЕДОВАНИЕ ВТОРОЕ

[Всеобщая вера людей в единого везде сущего Бога. Доказательства истины
этой веры. Отношение всеобъемлющего абсолютно сущего к множественности
бытия в сверхчувственном и в чувственном мире. Отношение материи к идее.
Мировая душа как единый источник жизни для всего одушевленного. Отношение
чувственного мира, существующего в форме пространства и времени, к
сверхчувственному миру, непротяженному и вечному.]

1. Что единое по числу и тождественное по существу начало присутствует
везде и во всей своей целости, - это есть убеждение, общее всем людям, ибо
все безотчетно, в силу некоего природного инстинкта говорят, что Бог,
присущий каждому из нас есть один и тот же /во всех и во всем/. И, когда
люди говорят так, напрасно стали бы вы требовать от них объяснения, как это
Бог присутствует в нас, и спрашивать, на чем основывается это их убеждение:
они в состоянии ответить лишь одно, - что так оно есть /а иначе быть не
может/: покоясь на этом убеждении, возникающем одновременно с первым
пробуждением мысли, они будут твердить все одно, что должно существовать
нечто единое и тождественное и ни за что не отрекуться от этого единства.
Это убеждение представляет собой начало крепчайшее, достовернейшее всех
начал, - начало, которое изначала звучит в душах наших, которое, конечно,
наблюдением вещей более проясняется и подтверждается, но возникает в нас и
присуще нам прежде всего прочего, даже прежде положения, гласящего, что все
стремятся к благу, ибо само это положение истинно лишь под тем условием,
если все существа наблюдаются в единстве, стремятся к единству, образуют
единство. Это единое, нисходя насколько возможно в иное, кажется многим и
на самом деле является в известном отношении как множество, но его
первоначальная природа и его стремление к благу, будучи /на самом деле/
стремлением к самому себе, приводит /это его множество/ к реальному
единству, к которому стремится всякая природа, насколько всякая хочет
утвердить саму себя, ибо благо всякой такой единой и единичной природы не в
ином чем состоит, как в том, чтобы быть самой собой и для себя,
утверждаться на себе - словом, чтобы быть единой, единичной. Поэтому вполне
справедливо говорится, что благо такой природы заключается в ней самой,
есть ее собственное благо, которого нечего ей искать вне себя. Да и как
это, спрашивается, благо могло бы находиться где-то вне сущего, то есть
падать в область несущего? Так как благо не есть же что-либо несущее, то
ясно, что оно может находиться лишь в области сущего. А если так, если
благо само есть сущее и находится всегда в сущем, то это значит, что
пребывая в самом себе, оно в то же время присуще и каждому из нас /ибо
существуем же мы/. Итак, мы сами не далеки от сущего, так как все мы в нем
находимся и оно не далеко от нас. Выходит, что все существа /как
существующие/ представляют собой в этом отношении одно /целость
существующего/.

2. Так как разум человеческий, занимающийся решением этого вопроса /о
природе истинно-сущего/, сам не представляет чистого единства, а кроме того
в своем исследовании обращается к природе тел и отсюда заимствует для него
основополагающие принципы, то не удивительно, что он и природу бытия
сверхчувственного разделяет, считая ее похожей на природу телесную и
приходит к отрицанию ее единства, иначе и быть не может, когда исследование
выходит из принципов, не соответствующих /природе предмета/. Поэтому, нам в
основу нашего исследования о едином абсолютно-сущем, следует положить
начала самые достоверные, т.е. ноуменальные свойственные ноуменам и
способные выразить природу истинно-сущего. В самом деле, все чувственное,
находящееся в непрерывном движении, претерпевающее всяческие изменения, и
везде во всяком месте разделенное, не может быть названо бытием в строгом
смысле слова, а лишь быванием; напротив бытие сверхчувственное, как вечное,
есть бытие не разделенное, - оно остается всегда себе равным и
тождественным, не происходит и не гибнет, не занимает никакого
пространства, не заключается ни в каком определенном месте, не входит
никуда и не выходит ниоткуда, но пребывает всегда в самом себе. Когда идет
речь о природе тел, то конечно, можно и должно выходить из понятия об это
природе и ее свойствах и путем силлогистического умозаключения получить
более или менее вероятные положения: но когда речь идет о бытие
ноуменальном, тогда в основу исследования должно полагать природу той
сущности, которая составляет предмет его, из нее самой извлекает все начала
его, совсем уже не обращается к иной природе, как бы по забывчивости, но
исключительно только из этой одной /сверхчувственной/ сущности извлекает
понятие о ней, ибо /по учению Логики/ и везде вообще сущность предмета
должна служить исходным пунктом всякого о нем исследования, и хорошее
определение вещи дает указание и на многие ее свойства. Поэтому, когда речь
идет о бытие ноуменальном, где сущность составляет все, то тут уже все
внимание следует сосредоточить на сущности, ее одно постоянно держаться, к
ней одной все относить.

3. Итак, если ноуменальное бытие есть такое истинно-сущее, которое не
подвержено никакому изменению, никогда не удаляется от себя, исключает из
себя всякое бывание и не занимает никакого места, то из такой его природы
следует также, что оно всегда находится в самом себе, что оно не имеет
частей, находящихся на известном друг от друга расстоянии - одна здесь,
другая там и т.д., что оно никогда не выходит из самого себя вовне, так как
в противном случае оно находилось бы во многих различных субстратах, или по
крайне мере в каком-либо одном, и тогда уже не было бы недоступно
страданию, ибо находиться в чем-либо другом значит быть подверженным
страданию, а так как оно не подвержено никакому страданию, то оно не
находится ни в каком другом субстрате. А если так, - если оно не удаляется
от себя, не делить себя, но пребывает в себе, как единое целое, и может
находиться сразу во многом, не терпя от этого никакого изменения, то это
значит, что оно, открываясь во многих существах, остается во всех их одним
и тем же, то есть, что оно пребывает вместе и в самом себе и вне себя, так
как оно не представляет из себя одного определенного существа, но все
существа участвуют в нем по мере своей к нему близости, зависящей от того,
насколько они способны приближаться к нему. Таким образом, остается одно из
двух, или отвергнуть сейчас установленные нами начала и положения и вместе
с тем отрицать бытие ноуменального мира, или же, если нельзя отречься от
признания его бытия, принять, как несомненную истину, высказанное нами в
самом начале положение, что истинно-сущее есть единое по числу,
тождественное и нераздельное целое. Оно не удалено ни от одного из существ,
но для этого /чтобы быть им близким и присущим/ оно вовсе не изливается
так, чтобы некоторые части его существа отделялись /и входили в них/; нет,
оно во всей целости пребывает в самом себе, и когда оно производит что-либо
низшее, менее совершенное, то при этом не покидает себя и не распространяет
себя здесь или там в этих других вещах: допустить противное значило бы
согласиться, что оно находится на одной стороне, а созданные им вещи на
другой, и что оно, существуя отдельно от вещей занимает место. Уместно тут
еще и такое соображение: что касается вещей происшедших /от единого
сущего/, то каждая из них представляет или целое бытие или только часть
его; если она есть только часть его в таком разе она не обладает природой
целого; а если она есть целое, тогда мы должны или согласиться, что она
может быть разделена на столько же частей, как и то все, в состав которого
она водит, или скорей уже признать, что единое тождественное бытие может
находиться одновременно везде во всей своей целости.
Аргументация эта опирается на самой вещи ноуменальной и ее сущности и не
содержит в себе ничего чуждого этой сущности, ничего заимствованного из
области /телесной природы/.

4. Следует твердо помнить, что Бог не здесь только присутствует, а там
отсутствует, но везде есть. Все, имеющие понятие о божестве, обыкновенно
веруют и говорят, что не только этот Бог /единый, высочайший/ есть
вездесущий, но и все вообще боги таковы, - так веруют, потому что и разум
требует этой веры. Но если Бог везде присущ, то это именно потому, что во
всем нет никакого разделения, а иначе он и не мог бы присутствовать везде,
ибо если бы он состоял из частей, то одна часть его находилась бы здесь,
другая там, - кроме того, в таком разе Он не был бы единым, ибо был бы
похож на пространство, разделенное на множество частей, он уничтожился бы
от такого разделения, и части его не составляли бы из себя одного целого,
словом, он был бы телом. Поскольку же это невозможно, то необходимо
признать за истину то, чему некоторые не хотят верить, но что
удостоверяется верой всех людей, истекающей из самой природы человека,
именно, что Бог присутствует одновременно везде во всей целости и в
тождестве своего существа. И если мы такую его природу назовем бесконечной
на том основании, что для нее нет и не может быть никаких границ, то не то
ли это будет значить, что она есть вседовлеющая - такая, в которой нет
ничего ей недостающего? А если ничего нет такого, что ей бы недоставало, то
это потому и это значит, что она присутствует во всем существующем, ибо
если бы она в чем-либо не присутствовала, то это значило бы, что в иных
местах ее нет и что ей недостает чего-то /того, что в них находится/.
Существа, которые /по своей природе/ ниже Первоединого, существуют
совместно с ним, и хотя следуют после него, но около него и в нем
находятся, как его порождения, так что если что-либо в них участвует, то
участвует также и в нем. Так как в сверхчувственном мире есть существа
первого, второго и третьего порядка, так как они группируются около одного
центра одного и того же круга, так как они находятся здесь все вместе, не
разделяемые друг от друга никакими пространственными промежутками, то это
значит, что существа первого или второго порядка находятся там же, где и
существа третьего порядка и наоборот.

5. Для большей ясности представления /это формы существования/ очень часто
прибегают к образу круга, в котором из одного центра исходит множество
радиусов; подобно этому говорят и там /в сверхчувственном мире от
первоединого/ происходит множество существ. Но к положению, что
происходящее там многое существует разом и вместе, необходимо присовокупить
следующую оговорку: даже в круге сливающие в одно /в центре/ радиусы могут
быть принимаемые за особые отдельные /даже в центре/, так как круг все-таки
есть поверхность; но где нет пространства и протяжения свойственного даже
поверхности, где имеют место одни лишь непротяженные силы и сущности, там
эти силы и сущности легко могут быть представлены, как такие особые центры,
которые все вместе составляют один и тот же единственный центр, на подобие
того, как и все радиусы, представленные в самом начале до распространения
их в пространстве, должны бы составлять из себя одну точку со своим
центром. Когда же затем радиусы распространятся в пространстве, то они
будут зависеть от тех точек, из которых вышли, причем каждая точка будет
иметь свой особый центр, не отделимый однако же от первого /общего всех/
центра; эти центры, несмотря на соединение всех их в одном первом центре
будут как и особыми индивидуальностями, ибо образуют из себя число - число
как раз равное числу радиусов, для которых они послужили началом; сколько
радиусов выходит из центра и опять в нем сходится, столько же для них есть
и центров, и однако же все они составляют один и тот же центр. Сравнивая
ноумен с центрами, которые совпадают в одном центре и сливаются здесь в
одно, и в то же время кажутся особыми и многими в радиусах, в которых они
лишь раскрываются, но вовсе ими сами не порождаются, мы думаем дать этим
сравнением еще более ясное представление о тех сущностях, состоя из
которых, ноуменальная природа /при единстве/, есть множественная и
вездесущая.

6. В самом деле ноумены, представляя из себя множество образуют также и
единство, и наоборот составляя единство, по причине своей бесконечности /не
объятой пространственными границами/ природы, образуют множество; тут
многое в едином и единое во многом и все вместе; каждая сущность устремлена
своей энергией на все целое и вместе с ним, и даже когда направляет ее на
какую-либо часть, действует на нее совместно с целым, ибо хотя первое ее
действие на эту часть имеет вид частного действия, но в него входит и
действие целого, как например, когда человек в себе /идея, сущность/, входя
в какого-либо человека, и становится этим именно особым человеком, то от
этого он вовсе не перестает быть человеком в себе; человек телесный,
происходящий от человека идеального, который есть один единственный,
производит множество человеческих индивидуумов, которые однако же все
одинаково суть люди именно потому, что одно тождественное нечто /идея/
налагает на все множество одну и ту же печать. А это значит, что человек в
себе, что каждый ноумен, что вся целостность их не во множестве
/индивидуальных вещей/ находится, а напротив /это видимое/ множество в том
сверхчувственном мире содержится, или вернее, как бы располагается вокруг
его, ибо иначе например, белизна присутствует во всем теле и совсем иначе
одна тождественная душа присутствует во всех членах организма; вот именно
так /как душа в органах тела/ истинно-сущее везде и во всем присутствуют.

7. И мы своим существованием и своим существом утверждаемся всецело на этом
сущем, к нему всегда обращены, ибо в нем лежит наше начало. Ведь мы мыслим
ноумены, не прибегая к образам и отражениям, и это значит, что мы сами
принадлежим к числу их, и когда мы бываем причастны истинного знания, то
это не потому, что мы их воспринимаем, или овладеваем, а потому, что к ним
возносимся