Плотин

Плотин

Эннеады

перевод с греческого языка под редакцией профессора Г. В. Малеванского и др.

(часть переводов с английского перевода Маккена)



I.3 О диалектике

I.6 О прекрасном

I.8 О природе и источнике зла

I.9 О разумном исходе

II.3 Что делают звезды

II.4 О двух видах материи

II.5 О понятиях возможности и действительности

II.6 О субстанции и качестве

II.9 Против гностиков; или против тех, кто утверждает, что создатель
космоса и сам космос является злом.

III.2 О провидении. Первая книга

III.3 О провидении. Вторая книга

III.4 О присущем каждому демоне

III.5 О любви

III.7 О вечности и времени

IV.3 О сомнениях души. Первая книга

IV.4 О сомнениях души. Вторая книга

IV.8 О нисхождении души в тела

V.1 О трех началах или субстанциях

V.2 О происхождении и порядке существ, которые следуют после Первого

V.3 О субстанциях интеллектуальных и о верховном начале

V.4 Каким образом от Первого начала происходит то, что после него, и о
Первоедином.

V.5 О том, что ноумены не вне ума, и о благе

V.6 О том, что высшее всего существующего начало не мыслит, и о том, что
такое есть первое мыслящее, и что есть второе мыслящее

V.7 Существуют ли идеи частных вещей

V.8 О сверхчувственной красоте

V.9 Об уме, идеях и о сущем

VI.4 О том, что единое, тождественное, сущее везде, во всем, во всей
целости присутствует

VI.5 О том, что единое тождественное сущее везде, во всем присутствует во
всей своей целости - исследование второе

VI.6 О числах

VI.7 О том, как и почему существует множество идей и о благе

VI.8 О воле и свободе Первоединого

VI.9 О благе, или первоедином




                                     1

                              I.3 О ДИАЛЕКТИКЕ

1. Что это за искусство, что за метод, что за наука направляет нас на нашем
пути?
Назвав ее диалектикой и определив подобным образом, мы должны установить, в
чем заключается ее суть: в другом месте мы привели немало доводов,
показывающих, что целью всех наших изысканий должно быть постижение Блага и
Духа*, и, таким образом, очевидно, что именно этому и должна быть посвящена
рассматриваемая дисциплина.
Но кому из сущих или из родов сущих наиболее доступна эта наука?
Как было сказано**, тем, кому было дано увидеть все или большинство вещей,
кто от начала был погружен в истинную жизнь, откуда черпают вдохновение
философы и музыканты, или же тем, кому от рожденья присущ философский эрос,
кто по своей природе особо восприимчив к любви к прекрасному, но кто,
будучи отделен от сверхчувственного мира, нуждается в руководстве извне.
____________
* Ученик Плотина Порфирий, систематизировавший работы учителя после его
смерти, разбил их на шесть эннеад (девятериц) не в хронологическом порядке.
Предположительно, трактат "О диалектике" был двадцатым из пятидесяти
четырех, написанных Плотином (прим. ред.).
** Платон. "Федр".
Но где пролегает этот путь? Для всех ли он один и тот же, или же у каждого
он свой, индивидуальный?
Следует различать две основных стадии постижения: одна для тех, кто еще
только начинает свой путь наверх, другая - для уже достигших горних сфер.
На первом этапе происходит переход от низших форм жизни, на втором
удерживаются те, кому уже известен путь в область Духа, кто сподобился
видеть там как бы след, отпечаток Блага, но кто должен еще продолжать
продвигаться внутри этой области - продвигаться до тех пор, пока не
достигнет ее сияющей вершины.
Об этой высочайшей вершине мы поговорим в свое время: теперь же нам следует
рассмотреть то, с чего начинается процесс постижения.
Начнем с того, что исследуем три типа темперамента. Первый мы назовем
музыкантом и посмотрим, как человек с подобным темпераментом может решать
поставленную нами задачу.
Музыкант - это человек, чрезвычайно восприимчивый ко всяческой красоте,
испытывающий упоение и восторг в присутствии прекрасного: слабо реагируя на
движения собственной души, он молниеносно отвечает на любые внешние
импульсы; как люди робкие чувствительны к шуму, так он - ко всем оттенкам и
полутонам прекрасного; ему противно все, что дисгармонично в мелодиях и
ритмах; он всегда и во всем стремится к соразмерности и мере.
Эта врожденная способность и должна послужить отправным пунктом для
подобных людей. Поскольку их ведут оттенки, ритмы и пропорции чувственных
вещей, им следует учиться отличать эти материальные формы от форм
истинно-сущих, которые являются источником этих первых: их нужно направлять
к той истинной красоте, что проявляется через подобные формы; им нужно
показать, что их восхищение было вызвано ни чем иным, как гармонией и
красотой сверхчувственного, духовного мира, не каким-либо отдельным
проявлением красоты, но самой абсолютной красотой; и эти философские истины
должны быть им разъяснены, дабы вести их к вере в то, что не познав это,
они не познают и самих себя. Что все сказанное нами - истинно, это мы
покажем позже.
2. Ко второму типу мы отнесем тех, кого можно назвать рожденными любить - в
некоторой степени к ним относятся и музыканты, насколько они влюблены в
красоту; по своей природе склонные к эросу, они хранят в своей памяти как
бы отголоски, отблеск истинной красоты, но, разлученные с нею, теряют
способность ее постигать: зачарованные видимыми прелестями чувственных
вещей, они как бы цепенеют перед ними в изумлении.
Подобным людям следует научиться не подпадать под влияние какой-либо одной
воплощенной формы; дисциплинируя свой разум, им нужно прийти к
распознаванию красоты во всем, а также и понять, что в основе любой красоты
лежит единое, Первое начало, свободное от каких бы то ни было материальных
форм, происходящих из другого источника, о чем, впрочем, мы поговорим в
другом месте.
Им следует показать, к примеру, красоту и благородной жизни, и разумно
организованной социальной системы - так они смогут постигнуть, что есть
своя прелесть и в бестелесном; они должны обучаться распознавать красоту в
искусствах, науках, добродетелях; когда же они увидят, как проявляется
красота во всех и всяческих формах, тогда им следует разъяснить
необходимость существования и единого, объединяющего их начала. Итак, уже
от добродетелей они воспарят к Духу и ко всему истинно-сущему: таков их
путь наверх.
3. Люди же философского склада, в отличие от всех прочих уже как бы
окрыленные*, по самой своей сути озабоченные главным, не нуждаются в
каких-либо внутренних преобразованиях, но так как им не всегда открыт
истинный путь, они порой нуждаются в руководстве. Им следует показать этот
путь и направить, они же, движимые собственной природой, всегда готовы
отправиться в странствия.
____________
* Платон. "Федр".
Вечные ученики, они легко освоят математику, которая поможет сформировать у
них абстрактное мышление и веру в умопостигаемое и бестелесное;
нравственным по своим природным склонностям, им следует постоянно
совершенствоваться в добродетелях; после математики они должны постигнуть
диалектику и стать искусными в этой науке.
4. Но что это за наука, в чем состоит суть диалектики? Это наука, или
дисциплина, которая позволяет дать истинное определение каждой вещи: что
такое она есть и чем отличается от других вещей, в чем состоит общность
различных вещей и каково место каждой из них в этой общности, является ли
их сущность истинной сущностью и сколько есть истинно-сущих, а равно и то,
сколько есть не-сущих и чем они отличаются от сущего.
Диалектика позволяет судить о Благе и о не-благе, о том, что подчинено
Благу, а также и о том, что подчинено не-благу, о том, что вечно и о том,
что преходяще - и трактует она обо всем этом не на основании мнений, но при
помощи подлинных суждений.
Отрешившись от бесплодных блужданий в области чувственного, она
утверждается в мире Духа и там содержит свое искусство; покинув места, где
царят ложь и обман, выпасая душу в "полях истины", она использует метод
разделения Платона, дабы научиться распознавать эйдосы, первые сущности и
категории сущего; утверждаясь в свете Духа, она мысленно проходит сквозь
все сущее, произошедшее от первых, и так до тех пор, пока не выйдет на
границу области Духа. А затем, используя анализ, она отправляется в
обратный путь и приходит к Первоединому.
И только теперь она может отдохнуть: умудренная от пребывания в горних
сферах, она уже не должна думать о многом, ибо, достигнув Единого,
пребывает в чистом созерцании, поручая другим наукам заниматься
умозаключениями, рассуждениями и письмом. Выбирая из всего этого лишь самое
ценное, как бы предшествующее всяким наукам, она анализирует и конструирует
все, что необходимо для постижения, отметая прочь все, что излишне, и
изучает тот путь, что приводит к истине.
5. Но откуда получает эта наука свои исходные принципы?
Дух полагает все необходимые установки для каждой души, насколько каждая
душа способна их воспринять. Все из того, что затем понадобится диалектике,
душа собирает воедино, комбинирует и разделяет, пока не достигнет
совершенной духовности. Было замечено, что диалектика - "произведение
чистого Духа и созерцательной мудрости"*. Будучи наиболее достойной и
ценной из всех занятий и наук, она имеет дело со всем истинно-сущим и
высочайшим: как созерцательная мудрость она судит о сущем, как чистая
духовность - о сверх-сущем.
____________
* Платон. "Филеб".
Но что же тогда есть философия?
Философия также есть нечто наиценнейшее. Но тогда, возможно, она
тождественна с диалектикой?
Нет, ибо диалектика - ценнейшая часть философии. Не следует думать, что
диалектика - лишь орудие, инструмент философа: она не есть просто собрание
голых теорий и пустых правил, она оперирует только с вещами истинными и
сущими, притом с такими, какими они есть, а если она и приходит к их
пониманию через ряд методических действий, то и тогда она не разделяет сами
вещи и действия над ними.
Судит она также и об ошибках, и о софизмах, но не как о чем-то ей
сродственном, но как о чуждом ее природе, проводя дознание и распознавая их
при помощи своих собственных критериев выявления истины. Диалектика, таким
образом, не интересуется суждениями, которые для нее суть не более, чем
набор слов, но, обладая знанием истины, знает также и то, от кого исходят
различные суждения и что эти суждения полагают; ей известны и те душевные
движения, которые приводят к тем или иным утверждениям или отрицаниям, к
согласованности суждений или к их различию. Все, что подается в подобных
суждениях, напрямую связано с чувственными восприятиями, а потому
заниматься ими диалектика предоставляет другим наукам.
6. В компетенции философии находятся и другие виды знаний, но диалектика -
ценнейшее из всех них; изучая законы мироздания, философия, прежде всего,
опирается на диалектику, а так как, в качестве подспорья, использует также
и математику, то это еще более сближает ее с диалектикой.
Занимаясь моралью, философия также не может обойтись без диалектики: именно
с ее помощью она приходит к созерцанию, как бы порождая в самой себе
этическое начало или же, иначе, находя тот метод, благодаря которому
развивается это начало.
Диалектика поставляет нам также и все необходимые данные для наших
рассуждений как о чувственном, так и об умопостигаемом мире.
В то время как другие добродетели, проявляясь в каких-либо отдельных
переживаниях или действиях, именно через них обретают свой смысл,
добродетель мудрости (т.е. добродетель, непосредственно связанная с
диалектикой), как наиболее близкая к Первоединому, представляет собою
своего рода сверх-смысл; имея дело с отношениями и порядками, избирая время
для действий и время для бездействия, принимая одни пути и отвергая другие,
мудрость и диалектика постигают все вещи как вечные эйдосы и, очищая их от
материи, как бы излечивают своим пониманием.
Но могут ли те другие, более низкие формы добродетелей существовать без
диалектики и философии? Да, конечно, но только как несовершенные и
недостаточные.
А можно ли стать искушенным в диалектике, не имея этих низших добродетелей?
Нет, ибо низшее здесь должно либо предшествовать высшему, либо существовать
наряду с ним. Совершенно естественно, когда кто-либо, обладая природными
добродетелями, совершенствует их по мере того, как становится мудрее. Вслед
за врожденными добродетелями приходит мудрость, а уже вслед за мудростью -
нравственное совершенство. Вначале есть либо только природные добродетели,
либо одновременно - природные и высшие, но независимо от того, появились ли
они вместе или порознь, одни порождают другие, другие - улучшают первые, и
так бок о бок они все вместе движутся на пути к совершенству.
Впрочем, о каких бы видах добродетелей не шла речь, самым существенным для
нас будет то, к каким началам и основам будут они нас вести.




                                  Глава 1

                              I.6 О ПРЕКРАСНОМ

1. Прекрасное воспринимается нами преимущественно зрением и, в меньшей
степени, слухом, когда речь идет о музыке, ибо мелодии и ритмы бывают
прекрасны. Те же, кто восходит выше чувственного восприятия, могут видеть
красоту учений, поступков, свойств, знаний и добродетелей. Существует ли
что-либо прекрасное сверх всего этого, выяснится в процессе наших
рассуждений.
Итак, что же заставляет тела и звуки казаться прекрасными, каким образом,
далее, прекрасно все то, что относится к душе? И прекрасно ли все это
благодаря одному и тому же или же в одном теле красота имеет одну причину,
а в другом - иную? Да и вообще, что такое эта красота или эти красоты? Ибо,
например, тела, прекрасны не по самой своей природе, но через приобщение
красоте, добродетель же прекрасна сама по себе.
Одни и те же тела иногда кажутся прекрасными, а иногда - нет, как если бы
одно дело было быть телом, а совсем другое - быть прекрасным телом. Что же
это за присутствующее в телах начало? Его нам нужно рассмотреть прежде
всего.
Что привлекает взоры созерцающих, обращает их на себя, доставляет радость
от созерцания? Поняв это, мы скоро, воспользовавшись найденным, как
лестницей, узнали бы и остальное.
Большинство, можно сказать, утверждает, что красоту, воспринимаемую
зрением, порождает соразмерность частей друг с другом и с целым, а также и
гармоничное сочетание красок. И для тех, кто так полагает, быть прекрасным
- значит быть симметричным и соразмерным. Для них ничто простое не будет
прекрасным, а необходимым образом лишь сложное: только сложное, взятое
целиком, будет для них прекрасным. Отдельные же части не будут казаться им
таковыми, ибо, по их мнению, чтобы получилось прекрасное, части должны
согласовываться с целым.
Между тем, если целое прекрасно, то и части должны быть прекрасны, ибо не
может же прекрасное состоять из безобразных частей. И прекрасные краски,
например, свет солнца, так как они просты и имеют красоту не благодаря
симметрии, будут исключены ими из разряда прекрасных вещей. Каким образом
золото будет для них прекрасным? И каким образом будет прекрасным вид
ночной зарницы или звезд? Равным образом будет исключено простое и из
области звуков, а между тем любой в отдельности взятый звук прекрасной
мелодии прекрасен сам по себе.
Если же одно и тоже лицо, при остающейся неизменной симметрии, иногда
кажется прекрасным, а иногда - нет, то разве отсюда не следует, что и в
соразмерном прекрасным будет нечто иное, чем сама соразмерность, да и она
сама прекрасна благодаря этому иному?
Теперь рассмотрим прекрасные занятия и речи. Если бы и в них причиной
красоты объявили бы соразмерное, то в чем, спрашивается, заключается
симметрия прекрасных занятий или законов, или же математических знаний и
наук вообще? Как умозрения могут быть симметричны друг другу? Если так, что
они согласуются друг с другом, то и в дурном может быть соответствие и
согласие. Так, например, положение "справедливость - благородное слабоумие"
согласуется и гармонирует с положением "скромность - это глупость "; оба
они вполне соответствуют друг другу.
Что же касается добродетелей, то всякая добродетель, несомненно, - красота
души, притом красота более истинная, чем упомянутые прежде. Но как такая
красота будет симметричной? Ибо она не симметрична ни как величина, ни как
число. И так как в душе много частей, то какова будет соразмерность связи
или же смешения частей или же умозрений? И чем была бы красота одного
только ума, самого по себе?
2. Итак, вновь возвращаясь к началу, скажем, что же такое прекрасное в
телах. Прежде всего это нечто, чувственно воспринимаемое нами с первого
взгляда. Душа наша схватывает его и, распознав, принимает в себя и как бы
настраивается на один с ним лад. Натолкнувшись же на безобразное, она
отвращается, отрекается от него, отказывается принять, не гармонируя и
чуждаясь безобразного.
Относительно этого скажем так: душа, будучи по природе своей тем, что она
есть, принадлежа к лучшему разряду сущего, если увидит нечто, родственное
себе, или хотя бы его след, радуется и изумляется, принимает в себя и
вспоминает и о себе, и обо всем, что ей принадлежит.
В чем же состоит сходство между прекрасным здесь и прекрасным там, в
сверхчувственном мире? Каким образом прекрасны и те, и эти вещи? Эти,
скажем мы, прекрасны через приобщение эйдосу. Ибо все бесформенное,
способное по своей природе принять форму и эйдос и лишенное, однако, формы
и эйдоса, безобразно и чуждо божественному Духу, чуждое же Духу -
безобразно. Безобразно и то, что полностью не преодолено формой и эйдосом,
так как материя не допускает своего полного оформления.
Итак, эйдос, привходя в материю, приводит в порядок то, что благодаря
сочетанию должно стать из многих частей единым, приводит в единую полноту
целого и, наконец, в силу согласия делает единым. И так как сам эйдос
единый, то и оформляемому надлежит быть единым, насколько это возможно для
него, состоящего из многих частей.
Таким образом, красота водворяется в нем, когда оно уже приведено в
единство, сообщая себя и частям, и целому. Если же эйдос встречается с
чем-либо единым и состоящим из однородных частей, то он и его вводит в
некоторое целое, например, когда искусство сообщает красоту всему зданию с
его частями, а природа - одному камню. Таким образом и возникает прекрасное
тело - через приобщение Духу, исходящему от божественного начала.
3. Постигает же красоту специально предназначенная для этого способность, и
нет ничего более важного, чем она, для суждения о прекрасном, даже если в
суждении принимает участие и остальная душа. Возможно, и сама душа
высказывает такое суждение, приноравливаясь к имеющемуся в ней эйдосу и
пользуясь им для суждения, как линейкой пользуются для суждения о прямой
линии.
Но каким образом телесное согласуется с тем, что бестелесно? Каким образом
зодчий, сопоставив внешний вид здания с его внутренним эйдосом, говорит,
что оно прекрасно? Не потому ли, что внешний вид здания, если удалить
камки, и есть его внутренний эйдос, разделенный внешней косной материей,
эйдос неделимый, хотя и проявляющийся во многих зданиях.
Итак, когда ощущение видит в телах эйдос, связующий и преодолевающий
противную ему, лишенную формы материю, оно собирает вместе рассеянное по
частям, возносит к себе и вводит внутрь уже нераздельно, делает его
созвучным, согласным и дружественным своей внутренней форме; так, например,
хороший человек подмечает приятный ему след добродетели в юноше,
согласующийся с внутренней истинной добродетелью.
Простая же красота цвета возникает благодаря преодолению светом темного
начала в материи, ну а сам свет бесплотен, он - дух и эйдос. Потому огонь и
прекраснее остальных тел, что по отношению к остальным элементам он
занимает место эйдоса, ибо он и выше других тел по положению, и, будучи
близким к бесплотному, самое легкое из тел. Один огонь не принимает в себя
остальных тел, остальные же тела принимают его. Ибо другие тела
нагреваются, огонь же не охлаждается. И огонь изначально имеет цвет,
остальные же тела от него получают эйдос цвета.