оставил  ноги рядом, опустил  руки на  колени,
закрыл  глаза,  медленно  опустил  голову,  упорно  кивая  головой, и  через
несколько мгновений оказался в глубоком состоянии транса.
     Оставшееся от часа время было потрачено на "объяснение  того, как важно
реорганизовать модели поведения на завтра,  на следующий день,  на следующую
неделю, на  следующий год; короче говоря, на  будущее,  чтобы  удовлетворить
потребности  и  назначение в  жизни".  Все это объяснение  велось  в  общих,
довольно   смутных   выражениях,   а   фактически,   это   были   осторожные
постгипнотические   внушения,   предназначенные   для   удовлетворения   его
потребностей.
     Он был выведен  из состояния транса простым замечанием: "Да, именно так
вы и сидели в прошлый раз", --  тем самым  осуществлялась переориентация  на
время, которое  предшествовало этому второму трансу.  Когда он  проснулся  и
открыл глаза,  автор многозначительно взглянул на  часы.  Пациент  снова был
изумлен,  когда понял, сколько прошло  времени,  попросил  о другой  встрече
через три  дня,  но согласился подождать пять дней. По  пути из  кабинета он
остановился, чтобы взглянуть на резные деревянные работы, и заметил, что  он
собирается,  не откладывая, наняться  резьбой по дереву, что очень любит это
занятие, но давно откладывал.
     Пять дней  спустя пациент вошел, улыбаясь, удобно уселся в свое кресло,
и по его виду было понятно, что ему хочется  поговорить. Его спросили, что с
ним произошло в последний уикэнд и в следующие три дня. Его ответ, сделанный
медленно  и терпеливо, как  будто  для того,  чтобы автор  имел  возможность
записать его, был весьма информативным.
     "Я   встречался   с   вами  дважды.  Вы  не  сделали   со  мной  ничего
примечательного, и все же это срабатывает. За это время я трижды сталкивался
со своей проблемой. Я собирался  поехать  в город со своими друзьями, женой,
которая  сидела рядом со мной, а я вел машину.  Я  почувствовал,  как старая
паника охватывает меня, но я  не подал вида жене об этом. Я не ездил по этой
дороге  уже много лет,  и в  последний раз, когда я  там  был, меня охватила
паника на  том  же месте, как и в последний раз. В этот  раз  я остановился,
притворился,  что проверяю проводку, а потом попросил  жену вести машину. На
этот  раз ничто не могло заставить меня прекратить езду,  а  паника ушла, но
когда,  не  помню.  Мы хорошо провели  время,  и я ехал  назад, не  помня  о
последнем приступе  паники. Потом в полдень  я пошел в  отель,  в  ресторане
которого я не обедал уже много лет из-за своих приступов  паники, и, когда я
уходил,  ко мне  подошел  старый  приятель,  поздоровался  со  мной и  начал
рассказывать  длинную  скучную историю, и  я рассердился  на  него,  --  мне
хотелось  вернуться поскорее на работу. Я был просто разозлен,  но у меня не
было паники. Потом, когда  я вышел из своего офиса,  чтобы приехать сюда,  в
двери  меня остановил клиент, чтобы рассказать  анекдот, и я опять был  зол,
потому что  он задерживал мою поездку к вам.  Когда  я наконец  отправился в
путь, я понял, что у меня  был опять приступ паники, но очень небольшой, что
я  могу  справиться с  ним сам. Теперь  вам придется  сказать мне, что здесь
происходит. Ах, да, мы с женой один раз  вечером выпили по  две порции виски
перед  обедом.  Она  сказала,  что  виски,  смешанное  с  вином, вкуснее,  и
правда?".
     "Но все-таки, что  происходит? Вы  сидите  и  записываете,  что  вы и я
говорим. Вы не  гипнотизируете меня, вы  не проводите никакого психоанализа.
Вы говорите со мной, но ничего определенного. Я  предполагаю, что вы все еще
готовитесь гипнотизировать меня, но  для  чего, я не знаю. Я  пришел сюда по
своей    проблеме    после    того,   как    без    всяких   результатов   я
„психоанализировался"   в  течение   2,5   лет,  промывал  себе  мозги
транквилизаторами и  психоанализом еще полгода, а теперь через  два часа вы,
ничего не делая, внедрили в меня уверенность, что я справлюсь с этим". Я дал
ему ничего не говорящий ответ, что  лечение происходит  внутри пациента, что
время --  прежде  всего  катализатор. На это он  заметил:  "Ну, катализатор,
готовьтесь!  Если  я  смог   потратить  три  года  жизни  на  психоанализ  и
транквилизаторы, становясь все хуже, а теперь за два часа я становлюсь лучше
(отметьте употребление местоимения первого лица), наблюдая, как вы пишете, в
вашем распоряжении все мое  время. Это  удивительно, прийти в офис  и домой,
обедать, встречаться  со старыми друзьями, и  ведь тот анекдот моего клиента
был не так уж плох. Когда будет наша следующая встреча?".
     Автор  просил   его   прийти   через   неделю   и  дать   волю   своему
подсознательному   разуму  поработать  над  своей  проблемой,   сколько  ему
потребуется.
     Неделю  спустя  пациент  вошел  в  кабинет   и  спросил   с   некоторым
замешательством: "Все идет хорошо. У  меня были приступы  паники всю неделю,
не очень сильные, но довольно странные. Они все происходили не в тех местах,
как раньше. Я регулярно выполняю свою работу так, как я хочу. Я повысил свою
нагрузку. Я  вхожу в свой  офис и ухожу из него, и  все  бывает  хорошо.  Но
происходит нечто глупое. Я  надеваю один ботинок вполне  свободно, но только
беру  второй, тяжелый  приступ паники охватывает меня, потом исчезает,  и  я
спокойно  надеваю  второй. Я въезжаю  в  гараж, выключаю  зажигание, запираю
дверь гаража, и паника набрасывается на меня. Но в тот момент, когда я кладу
ключи от машины в  карман, паника уходит. Больше того, каждый приступ паники
меня все больше забавляет, это глупо и  нелепо. Я даже не против них. Просто
смешно,  как человек  может так паниковать и страдать, как это было со  мной
раньше".
     "Интересно,  не является ли причиной этих приступов паники  раздражение
моей жены по отношению ко мне. Она  всегда хотела, чтобы  я на  все  смотрел
так, как  она  хочет  и меня это всегда  доводило до сумасшествия. Поэтому я
думаю, не впадаю ли  я в  панику, потому что она так раздражает мою жену. Вы
знаете,  я думаю, что это -- первопричина всего.  Я подозреваю, что каким-то
образом вы  заставляете  меня разорвать старую проблему  на мелкие кусочки и
разбросать  ее во все  стороны наподобие конфетти.  Интересно, почему за три
года я никогда не рассказывал  моему аналитику об антагонизме моей  жены. По
четыре-пять  часов  в течение трех лет  он  выуживал  из меня  всякие мысли.
Почему я вам все это говорю? Вы никогда меня об этом  не спрашивали! Ах, да,
я два дня играл  в гольф  так, как мне это всегда нравилось  -- без выпивок,
без паники. Затем по пути сюда  у меня опять возникла паника,  когда я вышел
из  здания  офиса, и поэтому  я пошел в  соседний бар, заказал  три  двойных
виски, заплатил за них, посмотрел на все три стакана, стоящих передо мной, и
понял,  что ни разу  в жизни  не видел  более глупой вещи, чем эта. Поэтому,
хотя бармен и стоял, уставившись на меня и на нетронутые стаканы, я вышел. У
меня уже не было никакой паники".
     "Сейчас вы уже полчаса  записываете  то, что я вам рассказываю, и  часы
говорят, что сейчас уже половина первого,  а  я хочу  заключить пари, что  в
следующий  раз,  когда я взгляну на них,  они покажут, что уже  час". (Намек
этого замечания очевиден.)
     Автор медленно и серьезно ответил ему: "Вы совершенно правы". Его глаза
сразу  же  закрылись,  и у  него  возникло глубокое состояние  транса. Автор
попросил  его  вкратце  дать  обзор тех  успехов,  которые он  сделал, и ему
медленно зачитали  отчет о предыдущей беседе. Пока он  слушал,  он  медленно
кивал головой в знак согласия.
     Точно в  час автор сказал пациенту:  "Как вы и  сказали,  сейчас  ровно
час".  Он  проснулся, потянулся, зевнул и сказал: "На следующей неделе в это
же время, не так ли?".
     Такая встреча была назначена.
     Когда  он  уходил из кабинета,  он заметил: "Я читаю  эту  удивительную
книгу. (Вынимает из  кармана.) Не  хотите прочесть  ее, когда  я кончу?" Его
уверили, что это будет огромным удовольствием для автора.
     Следующая встреча была самой обнадеживающей. Когда он вышел, он сказал:
"Мне  нравится беседовать  с вами. Я  теперь понимаю. В течение многих лет у
меня подсознательно накапливалось неприязнь к жене только в одном отношении.
Ее отец умер, когда она была еще ребенком, и ее  мать поклялась, что заменит
отца своей  маленькой дочери. Она и  была им. Да  и  сейчас тоже, а моя жена
очень похожа на свою  мать. Она дома  ходит  все время  в брюках. И моих,  и
моего сына тоже. Во всех отношениях она ведет себя дома  как  мужчина. Но мы
так подходили друг к другу во всех других отношениях, и мы так  нежно любили
друг  друга, и  она  всегда  решает все вопросы верно. Дело в том,  что  мне
хотелось бы получить от нее  разрешение решать так же, как  решает она. Нет,
неверно. Мне  не нужно разрешение. Я хочу  решать и заставить ее соглашаться
со  мной, потому  что мое решение верно, вместо того, чтобы соглашаться с ее
решениями,  потому  что  они  бывают такими,  какие я  тоже мог  бы принять.
Странно,   но  за  три  года  я  не  говорил  об  этом   ни  разу  со  своим
психоаналитиком.  Мне интересно, почему я вам рассказал все это, хотя  я так
плохо думал о гипнозе. А  в  прошлое воскресенье я рассмеялся  про себя. Моя
жена  заявила, что она повезет меня  и детей на  аттракцион, который я хотел
посмотреть, и она  знает об этом. Но я решил, что останусь дома  и сказал ей
об  этом. Мне это очень понравилось. Стоило ради  этого даже пропустить  это
развлечение.  Я чувствовал себя  счастливым маленьким  мальчиком,  который с
успехом утвердил себя".
     "Теперь,  с  вашего  разрешения,  я хочу...  Нет,  мне  не  нужно  ваше
разрешение, поскольку я  решил сделать так и делал почти  целую  неделю. Вот
что я делал. Первый день, когда  я сел  в машину, я намеренно  вызвал у себя
короткий приступ паники примерно через один-два квартала после дома, а потом
спокойно ехал на работу. На следующий день я проехал немного  дальше и вновь
вызвал  более короткий  приступ паники, а потом ехал  дальше.  То же самое я
делал, когда возвращался  домой. У меня только должно оставаться  достаточно
времени для 4--5 приступов паники. Потом я покончу с этим. Но я не перестану
ходить к вам. Мне  нужно беседовать с вами хотя бы раз в  неделю, если вы не
возражаете. Я буду платить за это".
     Терапия и дальше проходила таким же образом: сначала рассказ пациента о
собственном поведении без каких-либо комментариев со стороны автора  и общий
разговор на различные,  связанные с рассказом пациента темы. Таким  образом,
пациент  брал ответственность за  лечение  на себя, делая это  по-своему, со
своей скоростью.
     Он  все еще продолжал  посещать  автора раз в неделю, иногда  чисто  на
уровне общения, иногда  для обсуждения поведения  своих детей-подростков, но
не как проблемы, а  как отличия  от своего поведения в  том же возрасте. Его
собственные  затруднения  исчезли,  если  говорить  о  каких-то затруднениях
личности. То, что он  хочет  платить психиатру за свои неофициальные визиты,
дает основание  предположить, что  где-то подсознательно этот пациент  хочет
получать гарантии для дружеских отношений с автором  на долгий срок, который
помог  ему   добиться  удовлетворения  чувства  мужского  превосходства,  не
заставлял его пройти через длительные, унизительные поиски лечения, а просто
перенес   всю   ответственность   за  лечение  на  самого   пациента  и  его
подсознательный разум. Однако, по мере того, как проходит  время, становится
очевидным тот  факт, что  эти  визиты  станут как  можно  реже.  Часто стали
упоминаться  планы на лето, а  они сделают эти  визиты неприемлемыми.  Таким
образом,  его  подсознательный  разум  сообщает  автору  о   планируемом  им
завершении  лечения.  Но пока  остается неизменным  то,  что  он  впадает  в
спонтанный  транс  на 5--10 минут, когда его часовой  визит  приближается  к
концу. В этом трансе он хранит молчание, и автор тоже.
     Такие  же  терапевтические  процедуры были  использованы и  в  прошлом,
конечно,  не точно  так  же,  но очень похожим образом.  Один  из пациентов,
договариваясь о следующей встрече, всегда говорил,  обосновывая свою просьбу
о  визите к  врачу, такую фразу: "...  так, чтобы я  мог  перезарядить  свои
батареи", имея  в виду состояние транса,  иногда приносящие пользу внушения,
иногда  просто  транс.  Другие  пациенты вступают, казалось бы в  ничего  не
значащий разговор,  иногда  прерывая  его  для транса. Таких терапевтических
процедур  было  достаточно, чтобы добиться удовлетворительных результатов на
долгий срок.
Второй рабочий эксперимент
     Неожиданно возникла еще одна возможность проверить вышеописанный метод.
24-летняя девушка,  которая страдала от  визуальных и звуковых галлюцинаций,
носящих  характер  преследования, проявляла такой  антагонизм и  агрессию по
отношению  к  своим  двум сестрам  и родителям, что в 1961  году ее пришлось
госпитализировать в психиатрическую клинику, где ей  был  поставлен диагноз:
параноидная форма шизофрении. Прогноз был весьма неутешительным.
     Была предпринята  психотерапия, "психодинамически ориентированная"; это
лечение   проводилось   различными   психиатрами-психоаналитиками.  Девушка,
студентка колледжа,  обладающая  высоким интеллектом,  издевалась над  ними,
высмеивала психоаналитические понятия  и принципы, ставила психоаналитиков в
такое  положение,  что им приходилось защищать самих  себя, злила  их; и они
пришли  к  заключению,  что   она   не  поддается  никакому   лечению.  Было
рекомендовано лечение электрошоком, но  от этого отказались и родственники и
сама пациентка. (Отец, стоматолог, советовался по этому вопросу  еще с двумя
квалифицированными психотерапевтами, которые  не  рекомендовали  электрошок,
так  как,  по их мнению, этот  метод не давал  никаких гарантий на успех.  В
конце  концов, и  отец  пациентки,  и сама  пациентка  наотрез отказались от
электрошока.  Пациентка просто заявила: "Я не хочу,  чтобы  из мозгов делали
яичницу-болтунью, нажимая на кнопку за 30 долларов".)
     При встрече  с пациенткой автор спросил, чего  она  хочет  от него. Она
заявила следующее: "У меня есть родственники, которые считают, что вы можете
загипнотизировать меня до здравого смысла, как они  это  называют. Боже мой,
как  я их ненавижу.  Поэтому  они буквально унесли  меня из  государственной
больницы  и с такой  охотой привезли сюда. Ну, а  теперь, каким  образом  вы
будете строить из себя клоуна?"
     "Надеюсь, что  этого  вообще не произойдет, независимо от того,  что  у
меня есть для этого потенциальные возможности. Я не собираюсь подвергать вас
психоанализу, я  не собираюсь  выслушивать вашу  историю.  Мне нет  дела  до
вашего эдипова комплекса и анальной фазы.  Я не хочу пробовать на вас методы
Роршаха или Т. А. Т.  Я  хочу показать вам письмо от вашего отца (в основном
там говорится: "Моя дочь, студентка колледжа,  22 лет, психически больна. Не
возьметесь  ли  вы за  ее  лечение?") и  мой  ответ ему, который  сводится к
следующему: „Я буду рад видеть вашу дочь на консультации". У меня есть
к   вам  только   один   вопрос:   „В   чем,  в   какой   области   вы
специализировались в колледже?""
     Она  ответила: "Я  собиралась  специализироваться в психологии, но дела
пошли плохо, так что я перешла  на английский язык еще на первом курсе. Но я
много читала об этой ерунде, которую называют психологией.  И  я по уши сыта
психоанализом".
     "Хорошо,  тогда  мне  не  придется  тратить  ни  ваше, ни  свое  время.
Понимаете, все, что я хочу, так это определить, сможем  ли  мы  понять  друг
друга. Так будьте терпеливы со мной  и  позвольте мне  поговорить. Вы пришли
сюда на двухчасовой сеанс, и, поскольку  вы собираетесь здесь скучать, пусть
эта скука будет настоящей!"
     На это она быстро сказала: "Ну, вы, по крайней мере, честный человек. А
то ведь большинство психиатров думает, что они очень интересные люди".
     Тогда  очень быстро автор  объяснил,  что  он  собирается  прочесть  ей
статью, которую только что написал (она  заметила: "Что-нибудь такое,  чтобы
привлечь публику,  не  так  ли?") и  сразу  же, как  и  в предыдущем случае,
попросил  поставить  на  пол  обе  ноги, положить руки на колени, пристально
следить за часами, быть уверенной  в том, что  она должна только "перенести"
скучное чтение, а "не засыпать". (Она  знала, что автор применяет гипноз, но
такое  внушение  исключало  у  нее   всякую  мысль   о  том,  что  он  будет
использован.)
     Как  и в предыдущем случае, ей почти  дословно  было прочитано описание
метода. Единственная  разница состояла в том, что автор читал более медленно
и сначала очень часто повторял  некоторые отрывки, слегка изменяя слова,  но
не сущность и значение этих частей.
     Сначала  на ее  лице сохранялось выражение  презрительной  насмешки, но
вдруг она с  удивлением  воскликнула: "У меня поднимается  правая рука. Я не
верю  этому,  но  это  так".  Когда  автор  спросил  ее,  не  думает  ли  ее
подсознательный разум, что он может общаться с  ним,  автором, она изумленно
заявила: "Моя голова кивает „да", и я ничего не могу с ней поделать, и
указательный  палец  на  правой  руке  тоже  поднимается.  Может  быть,  мой
подсознательный  ум   может   общаться  с  вами,  но   только  заставьте  их
остановиться".
     "Если ваш подсознательный разум захочет остановить их, то может сделать
это сам", -- было ей ответом.
     Почти  тут  же  она сказала: "Ох, они  остановились. Так, теперь, может
быть,  вы зададите мне вопрос, и я смогу понять то, что, как  я думаю,  меня
подавляет. Пожалуйста, действуйте!"
     Ее  глаза закрылись,  развился спонтанный транс, был  твердо установлен
раппорт с автором  прежде, чем кончились  два часа  сеанса,  а девушка стала
теперь   очень  страстным,   контактным   и   послушным   пациентом,   делая
замечательные успехи.
     Это   еще  один  незапланированный  рабочий  эксперимент,  подсказанный
открытой  враждебностью в начале сеанса. Автор проработал с ней  не менее 10
часов, когда  ее родители выразили уверенность, что она стала гораздо лучше,
чем когда-либо вообще в жизни. Однако она со смехом утверждала:
     "Вы не жили с такой смесью идей и мыслей, как жила я довольно давно, не
понимая, что существует ужасная взаимосвязь во всех наших мыслях. Я хочу еще
полечиться у вас, чтобы научиться понимать себя".
     После  первых 10  часов работы пациентка  вновь  продолжила  занятия  в
колледже,  она  прекрасно  учится  и  посещает  автора  раз  в  неделю.  Она
объективно смотрит  на прошлые свои симптомы,  как на  эмоциональные  бурные
проявления, принадлежащие к  прошлому, и терапевтический сеанс у нее  обычно
заканчивается спонтанным трансом длительностью 15--20 минут.
Третий рабочий эксперимент
     Прежде чем эта статья приняла окончательную форму и была отпечатана,  в
кабинете появился  третий пациент  с совершенно другим типом  сопротивления.
Автор  сразу понял  ее состояние.  Пациентка вошла, твердо, неподвижно держа
свое тело и осторожно ступая. Правая сторона ее лица была ассиметрична.
     Она говорила  ясно  и четко, стараясь выговаривать слова левой стороной
рта, зрачок ее правого  глаза был явно  сужен,  движения  правой  руки  были
ограниченными  и сдержанными,  и  когда она  подносила руку к правой стороне
лица,  эти движения были  гораздо  медленнее  и  осторожнее  по  сравнению с
движениями   левой  руки,   которые   были  свободными,   легкими  и   очень
выразительными.  Чтобы избавить пациентку от  необходимости  много говорить,
автор сразу же спросил ее:
     "Давно у вас  невралгия тройничного нерва? Отвечайте как можно короче и
медленно, так как мне не нужно знать всю историю вашей болезни, чтобы начать
ваше лечение".
     Ее  ответом было: "С  мая 1959 года, мне советовали хирургию, спиртовые
инъекции; и  в конце  концов  сказали,  что  н