емени
на  тот момент,  когда  мы должны  были  войти  в помещение  для  проведения
эксперимента, и привело к пробуждению его из  явного гипнотического транса с
полной амнезией этого состояния.  Взглянув на часы,  автор  заметил,  что на
дискуссию потрачено  слишком много времени и эксперимент следует отложить на
более позднюю дату, и мистер П. ушел в обычном состоянии бодрствования.
     Ту  же процедуру пробуждения  использовали с  мисс С. и мистером Й. Эти
эксперименты  проводились  в  один  день, и  все  было  устроено так, что  у
испытуемых не было возможности встретиться друг с другом в этот день.
     На следующий  день мисс К. и мисс  Ф. отпечатали свои отчеты по каждому
испытуемому.  Автор   прочел   их,  сравнил   друг  с  другом  и  со  своими
воспоминаниями, и после этого они были на несколько дней отложены в сторону.
     Однако на следующий день к автору пришла мисс С. с оригинальной жалобой
на то, что, когда нужно было взять кое-какой материал из комнаты наблюдений,
у нее неожиданно возникла  какая-то непонятная боязнь. Ей было страшно войти
в  комнату, где  проводился  эксперимент, а когда она все же заставила  себя
открыть  дверь,  у нее  появилась  исключительно сильная головная  боль.  Ей
хотелось  бы  знать,  что  случилось. Автор  ответил,  что  она  клинический
психолог и только что описала явление, которое при  желании могла бы изучить
сама, тем более что ее головная боль исчезла, как только она закрыла дверь.
     В конце недели каждому из испытуемых  в отдельности дали прочесть отчет
о двух  других  объектах  эксперимента. Однако эти отчеты  явно  не  дали им
возможности  вспомнить свой  собственный опыт.  Все  трое  решили,  что  вся
процедура представляла  собой  очень интересный гипнотический эксперимент, и
спросили,  смогут  ли они посмотреть его, если автор  захочет его повторить.
Всем троим вручили  запись опыта  с  доктором Г. Еще не закончив чтение, они
поняли, что обозначения "доктор Г." относятся к доктору Говиндасвейми. Тогда
они  взяли другие записи и стали изучать их, чтобы  угадать тех лиц, которые
стояли  за условными обозначениями,  но безуспешно (каждому из них были даны
инициалы в соответствии с  названиями  университетов,  откуда они приехали).
Только  мисс С. пришла в голову мысль, что запись  мистера П. напомнила ей о
докторе М. (действительные инициалы мистера П.), но она не стала углубляться
в этот вопрос.
     Каждому из них была дана  его собственная запись. Мистер П. прочел ее и
заметил, что, вероятно, у него были бы такие же чувства, случись это с ним.
     Единственным  замечанием  мистера  Й.  было:  "Ну,  этот приятель нашел
хороший выход для себя из этой ситуации".
     Мисс С. прочла  запись о себе один раз, потом прочитала  снова  с явной
заинтересованностью и выражением  возрастающего понимания  на лице.  Наконец
она взглянула на автора и сказала: "Так вот что это. Не удивительно,  у меня
появилось это  чувство страха  и головная боль. Это запись обо мне". С этими
словами она вскочила  со стула, выбежала в  коридор и через  несколько минут
вновь вернулась:  "Это  все-таки обо мне, я уверена.  У  меня  полная потеря
памяти, но я боюсь  этой комнаты.  Головная боль появилась  в тот же момент,
когда  я начала  открывать дверь, и исчезла, как только  я захлопнула  ее. Я
по-прежнему ничего  не понимаю во всей этой  истории, но убеждена, что  этот
отчет  обо мне.  --  Потом,  уже  требовательно,  она  спросила: --  Что  вы
собираетесь делать с моим страхом и головной болью?"
     Автор  ответил:  "Я  могу  покончить  с этим  довольно  просто,  но мне
хотелось бы сделать так, чтобы это оказалось для вас поучительным и полезным
уроком". -- "Как это?" Вместо ответа автор снял телефонную трубку и попросил
доктора  Т. (мистера Й.) прийти  к нему в  кабинет.  Когда он  пришел, автор
спросил  его: "Вы не возражаете,  если мы с  вами покажем кое-что доктору У.
(мисс С.)?".  Он  охотно  согласился, и все трое вышли  в коридор  и пошли в
комнату для наблюдений. Тогда автор предложил всем войти в нее и спросил, не
будет  ли  доктор  настолько  добр,  чтобы  войти  первым.  Доктор Т. охотно
согласился, но войдя в комнату,  сразу же впал в состояние глубокого транса.
Сделав  доктору У. знак  встать  так, чтобы ее  не было видно, автор вошел в
комнату,  осторожно  взял  доктора  Т.  за руку,  вывел  его  из  комнаты  и
возобновил  свои первоначальные рассуждения о  пространственной  ориентации,
снова  переориентируя его  во  времени  относительно первого  прихода в  эту
комнату.  Доктор Т.  пришел  в себя  с полной амнезией.  Автор заметил,  что
сегодня ставить эксперимент слишком поздно, и все вернулись в  его  кабинет,
где он вручил доктору Т. отчет  о  нем  самом. Он  вопросительно взглянул на
автора,  потом на запись, а  затем с видом удивления и  замешательства почти
закричал: "Это я,  это обо мне! -- И  добавил:  --  Это  случилось в прошлый
понедельник, и когда мы вошли в кабинет, я думал, что все еще понедельник".
     Доктор У.  заметила: "А вот эта запись  о мисс  С. -- обо мне. Когда  я
увидела подробное воспоминание доктора Т., и  испытала те же явления. -- Она
сделала паузу, задумавшись,  потом выбежала из кабинета и вскоре  вернулась,
спросив: -- Почему теперь у меня нет страха и головной боли?".
     Ей  напомнили,  как раньше она заявила, что "позаботится" о том,  чтобы
этого  с ней больше  никогда  не  случилось.  В  результате  ее  собственное
бессознательное  помешало  ей войти в ту  комнату,  где  у нее непроизвольно
возникло  состояние  транса так,  как это сейчас произошло с доктором  Т. Ее
бессознательное поняло это,  отсюда и ее  "защитное  чувство страха". Потому
она  немедленно отправилась на поиски автора, хотя могла бы попросить помощи
у другого  врача. Таким  образом,  ее  бессознательное опознало,  что именно
автор виновен в этом, и что его намек на то, что  здесь нет ничего опасного,
а   есть  возможность   чему-то  научиться,  содержал   в   себе   внушение.
Следовательно, испытуемая с готовностью  приняла совет автора о том, что ей,
как  клиническому  психологу,  будет  полезно  потратить  несколько дней  на
обдумывание того, что  с  ней происходит. Все это  означало,  что ее страх и
головная боль будут излечены.
     Затем, когда доктор У.  стала свидетелем такого подробного воспоминания
у  доктора Т., у нее бессознательно было вызвано ее собственное произвольное
воспоминание, которое  заставило ее  броситься  в комнату  для наблюдений  и
войти в  нее, не  ощущая  страха перед  непроизвольным появлением  состояния
транса.
     Затем возник вопрос о мистере П.. о котором доктор У. сразу же сказала:
"Когда доктор  М. читал отчет, он  сказал, что, вероятно, вел бы себя  точно
так  же, случись  это  с  ним.  Давайте позовем  его и  посмотрим, что будет
дальше".
     Автор сказал, что  после прихода доктора М. вручит каждому записи о них
самих,  попросив перечитать их, а сам сядет так, чтобы видеть номера страниц
на  записи  доктора  М.  Автор   попросил,  чтобы  доктор  У.  и  доктор  Т.
переворачивали  страницы так, как  если бы  они были заняты  чтением, но при
этом  следили  за  выражением  лица  доктора М.  Потом,  когда  автор  будет
откашливаться, доктор У. должна спокойно сказать: "Я -- доктор У.".
     Доктор М. прилежно прочел запись о мистере П., и когда он дошел до того
места, где мисс Ф. писала, что мистер П. "начал кричать на мисс К. и доктора
Э.", автор покашлял,  и доктора У.  и  Т. сделали соответствующие замечания.
Доктор  М.  резко  вздрогнул,  сильно  покраснел и  тоном полного  изумления
заявил: "Фу! Я,  конечно, в  этот момент  был вне себя от гнева.  Теперь все
отчетливо всплыло в моей памяти.  Всю неделю меня преследовало ощущение, что
я  узнал что-то, чего  не  знаю.  Неудивительно,  если  я  тогда заявил, что
поступил бы так же, как этот приятель, оказавшись на его месте".
     Доктор У.  сразу же взяла  доктора  М. за руку и повела  к  комнате для
наблюдений. Она открыла дверь и попросила его войти в нее.  Войдя, доктор М.
огляделся и заметил: "Все правильно.  Здесь это  и случилось", -- и  тут  же
начал  вслух  восстанавливать  в   памяти  первоначальную  экспериментальную
обстановку.
     Таким образом,  доктор  У.  продемонстрировала, к  своему  собственному
удивлению, что бессознательное знание, совместно  с  сознательным мышлением,
предотвращало  такое произвольное состояние транса, какое возникло у доктора
Т.  Она  спросила,  что случилось  бы,  если  бы  она  вошла  в комнату  для
наблюдений,  прежде  чем  все  вспомнила.  Автор сказал:  "У вас возникло бы
произвольное  состояние транса,  вы  бессознательно усвоили бы этот факт,  а
потом  пробудились сразу же с недобрыми мыслями и  чувствами по отношению ко
мне, и потребовалось бы много времени, чтобы вернуть ваше расположение".
     Позже   доктор   У.   стала  искать  способ  гипнотерапии   хронической
дисменореи,  сопровождающейся сильной головной болью. Доктор Т.  играл  роль
испытуемого  в различных  опытах, а отношение доктора М. ко мне стало  более
дружелюбным.
     Почти  точно   такой   же  метод  автор  несколько  раз  использовал  в
клинических  целях.  Пациентам,  которые  входят  в  кабинет   и  откровенно
заявляют, что они  настроены против гипноза,  или просто проявляют  открытое
сопротивление терапии, которым она явно необходима, говорят обычно, что, сев
в то кресло, они будут оказывать сопротивление, но  не будут сопротивляться,
если сядут  в другое, это, кресло, или что они не будут противодействовать в
этом  кресле  и оставят  свое  сопротивление  в  том кресле, которое  сейчас
занимают;  что они могут про себя решить сменить кресло и сесть здесь, в это
кресло,  и оставить свое сопротивление в том  кресле, там,  или сидеть в том
кресле, там, в то время как их сопротивление останется здесь, в этом кресле;
что  они могут  попытаться сидеть в том, другом  кресле,  там, без  обычного
сопротивления, а  потом вернуться в это кресло,  здесь, сохранив или оставив
свое сопротивление в  том или  этом кресле, или  там, или здесь.  Эта  фраза
повторяется до тех пор, пока это необходимо.
     Таким  образом, им предлагается путаница относительно их сопротивления.
В  результате возникает нежелание понимать эту  неразбериху,  и поэтому  они
стремятся отказаться от своего сопротивления  и способствуют терапии. Иногда
транс возникает, иногда нет, в зависимости от интенсивности их потребностей.
     Клинически метод  путаницы использовался в других различных  ситуациях.
Можно  привести  два  таких случая,  одинаковых по характеру:  оба  субъекта
казались подходящими пациентами  для метода путаницы и оба имели  одинаковые
жалобы.  Одним субъектом  была  двадцативосьмилетняя  женщина,  а  другим --
сорокапятилетний мужчина. У  обоих  был полный истерический  паралич  правой
руки,  возникавший при письме; оба занимали должности,  где  требуется много
писать, и  оба были  правшами. Во  всех других действиях у них не  возникало
никаких затруднений с  правой  рукой.  Но стоило им  взять  в руки карандаш,
авторучку и даже большую палку, с помощью которой можно  нацарапать  на полу
свое имя, букву, прямую  или  кривую линию,  как  тут  же  развивался полный
паралич правой руки. Как и все такие пациенты, которых автор видел  раньше и
о которых ему  рассказывали  коллеги,  оба эти  субъекта  наотрез отказались
учиться писать  левой рукой.  Опыт научил автора, что  любая  попытка  врача
настоять на  обучении писать левой рукой обычно ведет  к потере пациента, об
этом говорили ему и его коллеги.
     Вспомним старую  детскую игру:  "Клади правую (right)  руку прямо перед
собой, положи ее на сердце, теперь притворись, что выбрасываешь левую (left)
руку, спрятав ее  за  спину. Теперь  скажи,  какая рука  у тебя осталась (is
left)?" Ребенок, будучи не  в состоянии объяснить себе, почему  затрудняется
назвать свою правую (right) руку оставшейся (left) рукой. Больше того, можно
писать (right) правильно (right) только справа (right) налево (left), нельзя
писать правильно слева  направо,  и  написание  (right) не будет  правильным
(right),  хотя  левая (left) может  писать  (right),  хотя это  и  не  верно
(right),  однако левая (left) может писать  правильно  (right  right) справа
налево (right to left), если  нельзя писать слева направо (в скобках указано
звучание  этих  слов  на  английском.  Слова  с  различным  значением звучат
одинаково -- прим. ред.)
     При этом  в  голове  составляется длинная история,  достаточная,  чтобы
выявить точки личной, персональной значимости (в действительности она бывает
и не столь уж длинной, ибо такие пациенты, по опыту  автора, могут дать мало
личной  информации).  Поэтому  автор  назначает  каждому пациенту  еще  одну
предварительную   встречу,  чтобы  иметь  возможность  найти  индивидуальный
подход.
     В ходе предварительной  подготовки  были  разработаны тщательные  схемы
сеансов,   в  которых   игра   слов  "писать,  правильный,   правый,  левый"
переплеталась с  мельчайшими  личными деталями,  которые делали  этот  метод
более эффективным.
     Первой пациенткой была женщина с истерическим параличом правой руки. По
мере того как метод путаницы вторгался в обыденный разговор, она становилась
все более смущенной, неуверенной и, наконец, вошла в состояние транса, когда
ей было сказано, как "это правильно и хорошо, что ваша левая  рука находится
теперь справа, -- автор с подчеркнутым усилием положил левую руку  пациентки
на  ее правое плечо, --  и что ваша правая рука,  которая не  может  писать,
находится слева, -- на левом бедре, тем самым устанавливается правдоподобная
анатомическая взаимосвязь. --  И  теперь, когда ваша правая рука, которая не
может писать, находится слева, у вас справа есть рука, чтобы писать".
     Все  это  тщательно  повторялось  несколько  раз,  и  после  нескольких
дальнейших трансов с  тщательно разработанными постгипнотическими внушениями
у пациентки произошел перенос неспособности писать с правой руки на левую. К
тому  же  было  добавлено  постгипнотическое  внушение  следующего  порядка:
"особое, довольно приятное, но интересное ощущение холода на тыльной стороне
ладони левой руки на участке размером с долларовую монету".
     Три  года  спустя эта  женщина продолжала работать на своем месте и все
еще  ощущала  слабость в левой  руке,  когда пыталась взять  ею  карандаш, а
"холодное пятно" все еще  оставалось на прежнем  месте и было  источником ее
почти   ребяческой   гордости.   Клинически  эту  пациентку  можно   считать
терапевтической удачей.  Можно  было бы сделать  и еще кое-что, но она  была
вполне удовлетворена  результатом.  Например, следовало  бы  упомянуть о  ее
необычайной неаккуратности в  ведении  домашнего  хозяйства  и о  постоянных
опозданиях; например, она могла на два часа  позже приехать на день рождения
приятельницы, которая несколько раз  напоминала ей о нем  по телефону, чтобы
предотвратить ее опоздание и не заставлять ждать других гостей. Тем не менее
ее любили или, по крайней мере, относились к ней вполне терпимо, и ее правая
рука нормально функционировала.
     Еще более тщательно был разработан  метод путаницы для мужчины, который
несомненно обладал более высоким интеллектом, был намного  сообразительнее и
представлял  собой более трудную проблему.  Он работал в страховой фирме,  и
при   внушении  слова  "страхование,  гарантия,  страховать,  гарантировать,
убеждать,  переубеждать" перемешивались со словами "писать, правый и левый".
К тому  же случайно оказалось, что у него есть  родственник по фамилии Райт,
который мог ездить на велосипеде прямо, но  вечно поворачивал направо, когда
надо  было повернуть  налево.  Но  даже такая сложная игра  слов, быстрое  и
запутывающее  чередование   грамматических  времен  и  частое  использование
различных  эпизодов  из  жизни  пациента,  не  помогли  осуществить  перенос
неспособности писать с его правой руки на левую.  Однако  в состоянии транса
пациента удалось заставить примириться с невозможностью писать правой рукой,
отказаться  от  усилий  преодолеть  это  и  согласиться на  новую должность,
которая  не требует умения писать  и от которой он постоянно отказывался: "Я
собираюсь покончить с этим раз и навсегда". Этот случай  также можно считать
терапевтическим успехом, хотя через несколько лет пациент снова нашел автора
и  попросил еще  об одной попытке лечения, но  автор отказал  ему,  пообещав
вернуться к этой проблеме позже.
     Вначале  метод  путаницы,  с   применением  дезориентации  во  времени,
описанный  в  данной  статье  и  впервые  разработанный  автором,  предлагал
относительно простое средство  для  создания путаницы  и  достижения  с  его
помощью  возрастной регрессии.  Однако  тщательное исследование этого метода
вскоре выявило  и  другие возможные варианты  и  способы  его  применения. В
соответствии с  этим была разработана целая серия процедур, сначала в  форме
схем,  которые  затем  были   заполнены   деталями,  позволяющими  создавать
отдельное состояние транса со специфическими и с изолированными явлениями.
     Особый  интерес  представляет  реакция  как  экспериментальных,  так  и
клинических   субъектов.  Что   касается  последних,   то  они,  по  причине
терапевтической мотивации, утрачивают сопротивляемость, и при  работе с ними
можно  использовать  более простые методы. Иногда,  хотя сопротивляемость  и
остается, они  даже не возражают против повторения метода путаницы в той или
иной форме.
     У экспериментальных субъектов можно  наблюдать самые различные реакции,
иногда совершенно неожиданные и интригующие.  Например, мисс К., знакомая со
многими вариантами метода путаницы, которые были использованы на ней, всегда
охотно  реагировала   на  один  и  тот  же   вариант,  иногда  с  некоторыми
изменениями.  Мисс Ф.,  тоже охотно  реагировавшая на тот или другой вариант
метода путаницы, сама не впадала в транс.
     Как показал опыт, чтобы  научиться индуцировать состояние транса, лучше
всего  оказаться   сначала  самому   испытать   гипноз   и   таким   образом
"почувствовать" его.
     Интересен  также тот факт, что субъекты, охотно и  несколько раз подряд
реагировавшие на метод путаницы, вполне могут впасть транс, просто прослушав
запись  сеанса  с  другим  субъектом,  в  ходе которого использовался  метод
путаницы.  Однако  мисс  К.  и  мисс  Ф.  были  исключительно  компетентными
секретарями и  могли прослушать внушение по методу путаницы, сделанное им, и
позже  слово за  словом  записывать  это же внушение, использованное  еще на
ком-то,  не впадая  при  этом в транс. Очевидно,  наличие у них  заостренных
карандашей и поставленной перед ними задачи являлось препятствием  для любой
гипнотической   реакции.   Кроме   того,   при   необходимости   они   могли
стенографировать и в  состоянии транса. Когда при помощи  метода путаницы  у
них индуцировали  состояние транса, а потом заставляли их  в этом  состоянии
делать  записи  о применении  этого же  метода (с небольшими изменениями) на
ком-то  другом,  это нимало  не влияло  ни  на их  состояние транса,  ни  на
способность записывать.
     Мисс  X.  и мистер  Т. были  отличными  субъектами как для традиционных
методов, так и для метода путаницы. Однако после нескольких опытов с методом
путаницы  они  оказывались в состоянии транса  сразу же, независимо от того,
насколько осторожно автор подходил  к его использованию. В  состоянии транса
они объясняли: "Как только  я начинаю испытывать малейшее ощущение путаницы,
я  тут  же впадаю в глубокое состояние транса".  Им просто не нравилось быть
запутанными. Ни один из этих субъектов, хорошо справлявшихся с традиционными
способами, не смог научиться использовать метод путаницы.
     Мистер  X. (это не родственник мисс X.) охотно реагировал на  различные
методы  путаницы,  непроизвольно обнаружил,  что  может  использовать  их  в
состоянии  транса и