ено) рассказывать об этом
кому-либо,  но  почти  постоянно  выполняла  защитную роль  по  отношению  к
пациентке.  Это подтверждалось  многочисленными событиями во  время  сеанса,
описанного  в статье, и  резко  противоречит представлениям  о разрушающей и
почти злобной второй личности, о которой часто пишут в литературе.
     Тип личности "Салли", описанный  Мартоном Принсом, часто торжествует  в
смысле власти, но может продемонстрировать ее, в интересах терапии  вынуждая
другую   личность  принять  подсознательные  данные,  которые  она  пытается
отвергнуть. В данном случае разногласия между двумя личностями (оскорбления,
прозвища,  чрезмерное  высокомерие,  дурное  расположение  духа,  извинения)
оказались  мнимыми, бутафорскими битвами, с помощью  которых  одна управляла
другой. Об этом свидетельствует следующее заявление Браун: "Д. нужна помощь.
Д. не знает, что ей нужна помощь. Б. должна помочь Д. Э. должен помочь Д. Д.
не знает, как получить эту помощь., Нужно оказать помощь, в то время как она
не знает, как принять  ее.  Д. не знает,  что ей  нужно  сделать.  Д. делает
неверно. Б. знает правду. Б.  не  может рассказать Д. Б. должна заставить Д.
сделать верно,  наилучшим образом". Это объяснение типично и показывает, что
явная внутренняя война является побочным продуктом  неуклюжих  усилий  Браун
подвести мисс Дамон к пониманию сути вещей.
     Даже гаев  Браун против мисс Дамон, по-видимому, должен был внушить  ей
мысль  о серьезности  всего дела.  Так, случайное  нетерпеливое  оскорбление
исследователя  напоминает  гнев  ребенка,   который   нетерпеливо  объясняет
взрослому что-то, чего взрослый все же не может понять.
     Очевидная "проказливость", вероятно, не  является выражением  реального
отношения Браун и должна замаскировать большую серьезность  и озабоченность,
тревогу  и   беспокойство,  которые  она  старалась  спрятать  от  себя,  от
исследователя и, особенно,  от  мисс Дамон,  чтобы последняя  не  испытывала
особой  озабоченности. То,  что Браун сама  боялась,  показало  ее следующее
заявление: "Э. не повредит. Э. может сделать  это.  Э. не боится. Д. боится.
Б. боится, поэтому пусть Э. сделает это".
     Двусмысленность  ответов  и   настойчивость  требования   Браун  задать
абсолютно  верный  вопрос,  на  который  она  смогла бы  ответить,  являются
характерными и в то же время приводят в замешательство.  Это происходит так,
будто она не может прямо рассказать всю историю, а может только намекнуть на
нее  так, как это делает маленький школьник, который не осмеливается назвать
школьного  хулигана,   но   может   намекнуть   на  него,   если   правильно
сформулировать  вопрос. При тщательной проверке большая часть,  казалось бы,
не  относящегося  к  делу  материала  оказалась  самой  уместной  и  нужной,
поскольку давала  "ключи",  понятные Браун, но  не  исследователю,  пока вся
история не прояснилась. Именно по этой причине исследователь показался Браун
невыносимо глупым.
     Детальное  изучение множественных  личностей  должно  пролить  свет  на
проблему тревоги: как она распределяется  между различными личностями, какие
формы может принять тревога  в каждой из них,  как это соотносится с особыми
чертами характера каждой личности.
     Этот случай  подтверждает только несколько замечаний, сделанных к этому
времени.  Прежде всего было ясно,  что субъект сама  страдала  от двух типов
страха.  Гипнотически   индуцированная  каталепсия   вызвала   в  ней  ужас,
первоначально испытанный, когда она  потерялась и когда дедушка рассказал ей
историю об ондатре. В  ее  каталепсии  этот  старый  страх вновь  возник как
состояние  парализующей  паники без фобических  искажений  и проекций,  но с
характерной  неподвижностью тела. От этого она  сначала защищалась частичной
диссоциацией и попыткой идентифицировать себя  со своим дедушкой. Однако это
привело ее к погружению в более глубокие воспоминания  о дедушкиных страхах.
Связь такого типа между  опытом  и формированием  второй  личности  мы можем
рассматривать только чисто умозрительно.
     Второй тип страха, от  которого страдала  мисс Дамон,  возникал,  когда
беспокоящий  ее подсознательный  материал  неожиданно  угрожал прорваться  в
сознание. Она драматизировала этот тип страха более свободно, чем  другой, с
явными  вазомоторными  нарушениями  и  со  слезами  стыда  и  смущения;  его
демонстрация была особенно четкой во взаимодействии между двумя личностями.
     Защищающая ее Браун также испытывала  страх. У нее появилось мгновенное
беспокойство,  тревога  о  том,  что  она  слишком   пристально  смотрит  на
визуальные образы, вызванные воображением  в зеркале.  Она боялась увидеть в
зеркале ужасное. Зачастую мы прибегали к эвфемизмам, двусмысленностям, чтобы
избежать  непосредственной  связи с  пугающей ее  темой.  Она,  по-видимому,
знала, что  исследователь именует  "ужасной  вещью", не испытывая  такого же
страха, как ее собственный. Поэтому она сказала:  "Э. не повредит.  Э. может
сделать  это. Э. не боится. Д.  боится. Б. боится,  поэтому пусть Э. сделает
это". Трудно сказать, какая часть  страха  Браун была предназначена  для  ее
собственной безопасности, а какая -- для мисс Дамон.
     Для последующего анализа  необходимо  выяснить тот особый  и запутанный
способ, которым субъект считает  позиции слов в предложениях. После того как
все предложения были расшифрованы, можно пояснить этот счет.
     Эриксон. Настоящее предложение.
     Браун. Транс, не входит ли в  него  и  моя  ондатра.  Каждая  следующая
каталепсия  --  следствие  поимки ондатры  для  маленькой  дурочки.

     Слово
     Позиция
     Предложение
     Транс
     1
     1
     Будет
     2
     1
     Моя
     3
     1
     Каталепсия
     10
     1 и 2 вместе
     Каталепсия
     11
     1  и  2  вместе если слово  "ондатра" считать за два  слова

     Каталепсия
     12
     1 и 2 вместе если слова  "также" и "ондатра" считать (каждое из них) за
два слова
     Каждый
     8
     1 и 2 вместе
     Каждый
     9
     1  и 2  вместе, если слово  "ондатра"  считать за два слова

     Каждый
     10
     1 и  2  вместе, если каждое из слов "тоже" и "ондатра"  считать  за два
слова
     Когда-либо
     13
     после предложения:  "Транс, будет, моя, ондатра, мускусная, крыса, все,
так, входить, каждый, когда-либо.
     Когда-либо
     14
     после  предложения:  "Транс,  будет,  моя, ондатра,  мускусная,  крыса,
поведать,  также, итак, идти,  каждый,  накануне,  когда-либо."

     Слово  "каталепсия" могло  иметь  различные позиции,  но субъект  позже
объяснила, что ей никогда не  приходило в голову так разделять  и копировать
слова, пока она не дошла  до  слова "когда-либо",  а  потом было уже слишком
поздно возвращаться к слову "каталепсия".
     Этот отрывок слов и предложений  из автоматического письма  очень похож
на  автоматические  рисунки, описанные Эриксоном и Кьюби. Слова считаются не
частью  предложения,  а   слогообразующими  единицами,  только  в  численной
взаимосвязи друг с другом. Уяснить эту намеренно запутанную систему подсчета
было чрезвычайно трудно.
Заключение
     Это история молодой женщины, у которой в течение многих лет наблюдались
скрытые фобические и компульсивные  побуждения, настолько тайные,  что их не
замечали  даже те, ко ее  хорошо знал. Добровольно вызвавшись быть субъектом
на сеансе гипноза, она  очутилась  в потоке событий, которые несколько часов
спустя привели к полному выявлению ее страхов и навязчивых состояний.
     Сначала  она  была  зачарована  левитацией  руки  и  пришла  в  ужас от
индуцированной   каталепсии.  Затем  была  предпринята  попытка  с   помощью
автоматического письма  исследовать причины  этого ужаса и  восхищения.  Это
привело сначала  к целой  серии  острых состояний беспокойства,  тревоги,  а
потом  к выявлению совершенно не подозреваемого раздвоения личности, то есть
к  выявлению второй личности, связанной с литературной  героиней,  любимой в
детстве.  Во  время сеанса, который длился  несколько часов, предпринимались
безуспешные  попытки  расшифровать автоматическую запись,  выполненную  этой
второй   личностью.  Наконец,  заставив  субъекта   под   глубоким  гипнозом
вглядываться  в зеркало,  исследователь индуцировал  визуальные  образы. Они
вернули  в  сознание  пациентки  некоторые  эпизоды  из  ее  жизни,  которые
прояснили значение записи и в то же время объяснили причину ее фобического и
компульсивного  поведения, что послужило нахождению  терапевтических средств
и, следовательно, излечению.
     Литература
     Александер Ф. Психоанализ всей личности / Душевные болезни. Монография.
Нью-Йорк, Вашингтон, 1930.
     БройерЛ.,  Фрейд  А.   Психический  механизм  истерических   явлений  /
Исследование при истерии //  Nerv. S. Ment.  Disease Mon,  No 61.  Нью-Йорк,
Вашингтон, 1936.
     Бройер Л., Фрейд А. Теоретический материал  /  Исследование при истерии
// Nerv. S. Ment. Disease Mon, No 61. Нью-Йорк, Вашингтон, 1936.
     Гринс М.  Диссоциация личности. Нью-Йорк, 1908. Психология и анализ это
/ The international Psychoanalytic Library, No 6. Лондон, 1922. .
     Фрейд  А. Это  и  механизм защиты  / The  international  Psychoanalytic
Library, Ns 8. Лондон, 1937.
     Фрейд А. Общие замечания о приступах истерии / Избранные работы  // The
international Psychoanalytic Library, No 8. Лондон,1924.
     Фрейд  А. Заметки о роли  подсознательного при психоанализе / Избранные
работы // The international Psychoanalytic Library, No 10. Лондон, 1925.
     Эриксон М. Г. Экспериментальная  демонстрация подсознательного мышления
путем автоматического  письма  (Psychoanalytic quarterly, том VI.  1937.  С.
513.)
     Эриксон М.  Г.,  Кьюби  Л. С.  Применение  автоматического рисунка  при
интерпретации и лечении состояния "острой навязчивой  депрессии (Psychiatric
Quarterly Journal, 1938, No 7, 443- 466 pp)
     Вернуться к содержанию
ПСЕВДООРИЕНТАЦИЯ ВО ВРЕМЕНИ КАК ГИПНОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ ПРОЦЕДУРА
     "Journal of clinical and  experimental hypnosis", 1954, No 2, pp. 261--
283.
     В  любом случае, когда  имеешь  дело с психотерапией, всегда  возникает
необходимость использовать обычные  понятия, которые определяют повседневную
жизнь  и  индивидуальные  потребности  каждого  отдельно  взятого  пациента.
Следовательно,   психотерапия    в   значительной    степени   должна   быть
экспериментальной,  так  как  нет таких  процедур,  которые  можно  было  бы
применить к любому пациенту без разбора, не  учитывая  его индивидуальности.
Больше  того,  вся  область  психотерапии пока находится  на  стадии раннего
развития,   что   еще  больше   подчеркивает  необходимость   в   постоянном
экспериментальном исследовании.
     Нижеследующие     истории    болезни     призваны     проиллюстрировать
экспериментальную терапевтическую  процедуру, используемую автором  время от
времени  в течение  последних пятнадцати лет.  В  основу  этого метода  были
положены следующие принципы: практика ведет к совершенному; действие, только
что начатое, стремится к развитию, а поступки являются проявлением надежды и
ожидания.  Эти  представления   используются  для  создания  терапевтической
ситуации, в которой пациент мог бы эффективно с психологической точки зрения
реагировать  на   необходимые   терапевтические   мероприятия,   позволяющие
достигать положительного результата лечения.
     Это   можно  сделать   в  состоянии  транса,  используя  не  возрастную
регрессию, а метод  ориентации на  будущее. Таким  образом,  пациенту дается
возможность   для  формирования   у   себя   отстраненной,   диссоциативной,
объективной и в то же время  субъективной точки зрения, в  которую он верит,
не  сознавая,  что  она  является  выражением  его  фантастических  надежд и
желаний.
Пациент А
     В  первой истории болезни речь  идет о 30-летнем мужчине,  разведенном,
занимающем   весьма    скромную   должность   клерка,   живущем   в   старом
полуразрушенном доме, не имеющем друзей ни мужского, ни женского пола. Он не
читал ни книг, ни газет, не ходил ни в церковь, ни в театр, обедал в дешевом
ресторанчике  и  ограничивал  свои развлечения и  отдых  тем,  что  совершал
бесцельные поездки за город.
     В течение трех лет он находился под наблюдением у врача-терапевта из-за
своих  бесконечных соматических жалоб  на недомогания и боли во всех  частях
тела. Однажды его госпитализировали  с подозрением на  острое  хирургическое
заболевание,  возможно,  требующее экстренной  операции.  То,  что  пациента
поместили  в хирургическое отделение, было  для  него серьезной  психической
травмой.  Он  был  буквально объят  чрезвычайным  ужасом,  рыдал,  кричал  и
жаловался на ужасную боль в животе.  Анализы и  лабораторные обследования не
выявили патологии, но хирурги все же решили сделать ему аппендэктомию.
     Его  лечение  продолжалось в  течение месяца и было отмечено еще  более
настойчивыми  жалобами,  чем раньше.  Кроме того,  он периодически впадал  в
депрессию, часто плакал и очень не хотел покидать госпиталь.  Операция и его
собственное поведение убедили  его в  том,  что  он "трус", что он "плохой",
"бесполезный" и что он "уже не мужчина".
     После  этого он  начал вести  жизнь на  еще  более низком  уровне,  чем
раньше,  как с  личной, так  и с экономической точки  зрения. Два-три раза в
неделю он  ходил к своему терапевту, просил помочь  ему, жаловался на боли в
спине, в желудке, головную боль, слабость и т. д.
     Он  не раз обращался к психиатрам, но  они "не понимали"  его.  В  свою
очередь, психиатры по-разному характеризовали пациента: "дефекты характера",
"неадекватная  личность", "глубокий  ипохондрик", "психопатическая  личность
низшего конституционного типа"  и т. п. Все они пришли к общему  заключению,
что он не поддается лечению.
     Приблизительно через 18 месяцев  после  операции  пациент обратился  за
помощью к автору. Автор ознакомился с его обширной историей болезни и  после
клинического обследования пришел к выводу, что гипнотерапия может привести к
положительному результату.
     Был легко установлен раппорт с этим пациентом. Он страстно желал, чтобы
его загипнотизировали, и оказался замечательным гипнотиком.
     В течение месяца каждую неделю  все усилия  были посвящены  тому, чтобы
научить его быстро и легко вырабатывать у себя все гипнотические явления, на
которые он был способен.
     В  течение  этих  сеансов  никакой  терапии,  кроме  создания  хорошего
раппорта и общего чувства доверия и уверенности в себе, не проводилось.
     Следующие  два  сеанса  были  потрачены  на  то,  чтобы  заставить  его
галлюцинировать целую  серию  кристаллических шариков. (Воображаемые  шарики
очень удобны, экономичны,  с  ними легко проводить различные манипуляции,  а
работа с ними понятна всем пациентам.) После наведения транса  он мог видеть
в  воображаемых   кристаллических   шариках   целую  сеть   эмоциональных  и
травматических  событий  из своей жизни.  Эти галлюцинированные образы  были
зафиксированы,  т. е.  он  мог переводить взгляд с  одной сцены на  другую и
возвращаться  назад.  Он  мог  видеть  себя в различных ситуациях и в разные
периоды своей жизни.  Так,  он мог наблюдать  за  своим поведением и  своими
реакциями,   сравнивать,    противопоставлять,   отмечать   постоянство    и
непрерывность моделей своих реакций на разных возрастных уровнях.
     Таким образом, он смог  проследить за основными событиями своей  жизни.
Реакцией на  весь его жизненный опыт была безнадежная покорность: "У всех, с
кем случилось бы то же самое, вряд ли было бы больше шансов на успех".
     На  следующем  сеансе  в  состоянии  бодрствования  мы  заставили   его
проанализировать все то, что он  хотел для себя, все надежды, которые у него
были, и  все идеи относительно того, что можно для него сделать. Этот  сеанс
не дал удовлетворительных  результатов, так  как  большую  часть  времени он
жаловался на непреодолимые барьеры всему, чего  бы  он  хотел достичь. После
завершения сеанса пациент был очень подавлен, совсем упал духом.
     При  следующей  беседе он  был введен в  глубокий  гипноз, и  ему  дали
инструкцию  повторить  задачу  предыдущего сеанса. Его  надежды  на  будущее
заключались в следующем:
     • "Настоящее" хорошее здоровье.
     • Экономическое положение "на среднем уровне".
     • Урегулирование  личных  дел, так  чтобы он мог  жить,  отдыхать,
иметь личные привычки, общественные и личные интересы, друзей.
     •  Не  иметь  "слишком  много"  страха,  беспокойства  и  ощущения
неполноценности.
     • "Быть мужчиной", как до операции, быть в состоянии защищать свои
права, "иметь желание быть мужчиной".
     • Желание лучше  противостоять всему плохому, что  случалось с ним
или случится в будущем.
     • Желание достичь "достаточной" эмоциональной  зрелости, так чтобы
он мог жениться "по любви", а не из жалости, испытываемой к нему.
     Он  был  разбужен  в  состоянии полной  амнезии  и  ушел  от  автора  в
подавленном состоянии духа.
     В  тех двух сеансах, когда пациент находился в состоянии бодрствования,
мы  предложили общий по  своему характеру анализ того,  что  он  ожидает  от
будущего. Ему  объяснили, что это  была возможность  оглянуться  на прошлое,
пересмотреть  еще  раз его  жалобы и затруднения и вспомнить  результаты его
лечения.  Затем, что  особенно  важно,  он может  проверить все  достижения,
являющиеся результатом терапии, которая помогла ему урегулировать многие его
затруднения. Однако это можно сделать только с течением  времени:  вероятно,
спустя несколько месяцев после окончания терапии.
     Он  был введен в  глубокий  гипноз, и та  же дискуссия была повторена в
таких же общих понятиях.
     Все  еще  находясь   в   глубоком  сомнамбулическом   трансе,  он   был
дезориентирован во времени и спроектирован на какой-то неопределенный день в
будущем.
     В основном это была довольно простая, хотя и  детализированная методика
внушений, с  помощью которой пациенту в состоянии глубокого транса напомнили
о  событиях текущего дня; ему сказали, что прошли секунды, минуты, часы; что
приближается  завтрашний день;  что он уже здесь;  а сейчас -- уже завтра; и
что по мере того, как проходят дни, скоро окончится и эта неделя; а вскоре и
следующий по календарю месяц будет сегодняшним месяцем. Особое внимание  при
использовании этого метода было уделено тому, чтобы быть наиболее точным при
вербальной формулировке  перехода от будущего к настоящему и от настоящего к
прошлому и сделать это легко и постепенно, не торопя пациента.
     Необходимо  было, чтобы точное время, как следствие предыдущих бесед  в
состоянии  транса и  бодрствования,  приходилось на  будущее через несколько
месяцев. Такие даты в будущем лучше  всего определяются самим субъектом, так
как  психотерапевт  может  выбрать  день,  весьма  неподходящий  для  данной
ситуации.  Например,  если нужен следующий  день рождения, ориентация должна
быть сделана  на "какой-то день перед вашим  следующим днем рождения". Тогда
очень просто заставить субъекта определить день более точно.
     Когда действительная  дата  в будущем неизвестна, то, заставив субъекта
взглянуть  в окно и описать то,  что он видит, можно косвенно открыть  время
дня, время  года  и место событий. Таким образом, один  пациент дал описание
суеты предрождественских покупок в далеком городе.
     Проекция  в  будущее  у  нашего  пациента составила приблизительно пять
месяцев  и представляла  собой визит  в кабинет  автора.  Цель визита (нужно
помнить,  что  для пациента  прошло  значительное время  с момента окончания
лечения) состояла в том, чтобы рассказать, что же произошло с ним с тех пор.
     После  наведения  транса пациенту  внушили,  что лучше  всего начать  с
короткого, но всеобъемлющего обзора прошлого, которое изображалось в  сценах
на вообража