му что я ушел от  своего психоаналитика. У меня  была и  получше работа,
чем та,  что ждет меня сейчас, но ничто  не  может удержать меня. Боюсь, что
это повторится и с  этой  работой.  Теперь загипнотизируйте  меня и сделайте
что-нибудь со мной".
     Автор  перечел  историю   его  болезни,  чтобы  освежить  память.  Была
повторена та  же процедура, старались  повторить все как можно  точнее, и он
снова ушел.
     Два года спустя он  все еще находился на той "новой" работе и уже с год
занимал довольно высокую руководящую должность. При случайной встрече автора
с ним он сам рассказал об этом, а также о  том, что он  женат, стал отцом, и
что его жена сама, по своей охоте, бросила курить.
Заключение
     Три  случая  из  длинного   ряда  таких   пациентов   ясно   показывают
преимущества такого использования гипноза как способа намеренного переноса с
врача на пациента всей тяжести ответственности за проводимое  лечение. Очень
часто эта самая трудная  часть  психотерапии. У  всех  пациентов это удалось
успешно осуществить. У  них была  длинная  предыстория поиска помощи, но они
тогда  не  могли взять  на себя  ответственность за принятие  лечения. Кроме
того, все  пациенты такого рода, у которых терапия, проводимая  автором была
успешной, обладали высоким интеллектом.
     При традиционной психотерапии  очень  часто делаются  напрасные попытки
заставить пациента  принять  на  себя  ответственность  за свое  собственное
поведение и свое будущее. Это делается без учета  сознательных представлений
самого пациента.  Абсолютной  истиной  для многих  психотерапевтов  является
убеждение в том, что любые усилия со стороны пациента бесполезны. Однако это
далеко не так.
     Используя  гипноз как метод намеренного и целенаправленного переноса на
пациента  его  собственного  груза  ответственности за  результаты лечения и
заставив  его неоднократно подтвердить  в своих собственных мыслях, а  затем
вербализовать формулировки  и  желания,  потребности  и намерения  на уровне
своего подсознательного мышления,  мы делаем цели  лечения  их  собственными
целями, а не тем, что просто предлагает им терапевт, которого они посетили.
     Не  всегда  эта  процедура  бывает  успешной. Многие  пациенты, которым
лечение  необходимо, не могут воспринять его, пока у них не будет адекватной
мотивации. Есть и  другие, чья  цель  не более чем постоянное  обращение  за
лечением, но не его восприятие. С  этим  типом пациентов гипнотерапия терпит
неудачу так же, как и другие формы лечения.
     Вернуться к содержанию
     МЕТОД  ГИПНОЗА  ДЛЯ  ПАЦИЕНТОВ С  НАСТОЙЧИВЫМ  СОПРОТИВЛЕНИЕМ: ПАЦИЕНТ,
МЕТОДИКА ЛЕЧЕНИЯ, ОСНОВЫ ЛЕЧЕНИЯ И ЭКСПЕРИМЕНТЫ
     "American journal of clinical hypnosis", 1964, No 1, pp. 8--32.
     Существует много типов трудных пациентов, которым нужна психотерапия, и
все же они сопротивляются ее проведению, встают в оборонительную позу и всем
своим  видом,  всем   своим  отношением   показывают,  что  они  не   желают
воспринимать лечение, хотя сами обратились за ним. Такой негативизм является
проявлением  их  невротического отношения к восприятию  психотерапии,  а  их
неуверенность   связана  со   страхом   потери   невротической  защиты,   и,
следовательно,  это  является  частью  их  симптоматологии.  Поэтому   такое
отношение не следует рассматривать  как активное, подсознательное  намерение
противостоять терапевту. Сопротивление  проводимому лечению  нужно принимать
открыто и правильно, так как  это жизненно важная  коммуникация с  частью их
заболевания,  и  его  можно использовать для внедрения в их средства защиты.
Такое сопротивление -- это что-то такое, чего не понимает сам пациент.  Оно,
скорее всего,  вызывает у  него эмоциональные  нарушения, так  как  он часто
объясняет  свое  поведение как неконтролируемое и нежелательное,  а  не  как
информативное представление о некоторых своих серьезных проблемах.
     Терапевт,  который  понимает   это,   особенно   если  у  него  хорошая
квалификация   в  гипнотерапии,   может   легко   и   часто   очень   быстро
трансформировать эти формы  поведения в хороший раппорт. При этом у пациента
возникает ощущение понимания  и он  с  надеждой ожидает  успешной реализации
своих целей.
     Обычно эти пациенты  консультировались у нескольких врачей, столкнулись
с  неудачами  в лечении, и  их  затруднения стали еще больше. Один этот факт
вызывает   у  них   повышенную  тревогу  и   заботу   об  удовлетворении  их
потребностей. При этом  следует иметь в виду, что  кажущееся недружественным
начало  терапевтической  взаимосвязи, если врач будет рассматривать его  как
симптом, а не как защиту от врача, часто способствует более быстрому эффекту
лечения.
     Следовательно, терапевт  помогает пациенту быстро и  свободно  выразить
свои  неприязненные   чувства  и   отношения,  подбадривая  его  откровенной
восприимчивостью,  внимательностью и  своим желанием  прокомментировать  это
так, чтобы вызвать и раскрыть чувства пациента на первом же сеансе.
     Возможно,  это  можно показать  на  примере  крайнего  случая  с  новым
пациентом,   который,   переступив  порог  кабинета,  охарактеризовал   всех
психиатров  так,  как  это обычно делают вульгарные, необразованные люди.  В
ответ  он  услышал: "У  вас,  конечно,  есть  причины  говорить это,  и даже
больше". Подчеркнутые  слова не осознаются  пациентом  как прямое намеренное
внушение  быть более  откровенным, но они  не  очень  эффективны. С  большой
горечью и  негодованием, даже с презрением и враждебностью он рассказывает о
своих  неудачных,  многократных  и   длительных  попытках  найти  помощь   у
психотерапевтов.  Когда он  делает паузу, автор это просто комментирует:  "У
вас,  должно  быть,  чертовски веская причина искать помощи  у меня?" (Такое
определение его визита опять остается для пациента незамеченным.)
     Подчеркнутые  здесь  слова   --  не  что  иное,  как  часть  кажущегося
незначительным комментария, произнесенного на его языке. Он не осознает, что
гипнотическая ситуация уже определена для него, несмотря  на  его ответ: "Не
беспокойтесь, я не собираюсь скандалить с вами. Я заплачу вам хорошие деньги
за работу  надо мной, понимаете это? Вы мне  не  по  душе,  я знаю множество
людей, которым вы не нравитесь. Единственная причина, почему я к вам пришел,
это то,  что  я  много  читал  ваших  статей и понял из  них, что  вы можете
работать с несимпатичными,  вечно  сомневающимися, неконтактными пациентами,
которые сопротивляются всем вашим штучкам, которые вы  будете  пробовать  на
мне. Я тоже не могу ничего с этим поделать, я не верю  в ваши штуки, поэтому
либо  пошлите  меня  к  чертовой бабушке, либо приступите к  делу. Но только
никакого психоанализа. С меня достаточно этой ерунды. Загипнотизируйте меня;
только я  знаю, что вы со мной не  сможете этого сделать  вопреки всей вашей
писанине! Ну, приступайте!"
     Ответ дается  автором несколько  необычным тоном и  с улыбкой: "Хорошо,
замолчите и держите свой рот  закрытым. Слушайте и старайтесь выполнять все.
Я  попробую на вас одну из своих штучек (пользуясь языком пациента), но буду
делать это  так быстро и так  медленно, как мне это нравится". (Мое согласие
на его лечение я стараюсь выразить его же словами, хотя в голосе не допускаю
никаких неприязненных интонаций. Таким образом,  пациенту говорятся жизненно
важные вещи, но он это совершенно не осознает.)
     Пациент  усаживается и  молча, вытаращив глаза,  пристально  смотрит на
автора.  Он не осознает, что уже  находится под воздействием терапевтической
ситуации.  Наоборот,  он  считает,  что  проявляет  неконтактное  поведение.
Закрепив  и  сконцентрировав  таким  образом  его   внимание,   используется
гипнотический  метод, который  разрабатывался  годами при работе  с трудными
сопротивляющимися пациентами в размышлениях над тем, как трансформировать их
собственные высказывания в жизненно важные внушения, эффективно направляя их
поведение, хотя в то время они этого не осознают
     .
Метод и его рациональное зерно
     Метод,  который здесь будет описан довольно подробно, и  который иногда
используют дословно, буквально, без изменений, можно сократить или усилить с
помощью  повторов  и  уточнений  в  соответствии  со  способностью  пациента
отвечать или реагировать. Лучше всего  изменить  его так,  чтобы  включить в
него стиль речи пациента, какой бы  резкой,  вульгарной и даже грубой она ни
была. Однако  автор при  его использовании  обычно  очень  быстро  прерывает
грубости, но часто прибегает к тем неправильным грамматическим конструкциям,
которые характерны  для  речи пациента.  Таким образом, свирепость  пациента
(выраженная лингвистическими средствами) незаметно устраняется,  и пациент и
врач общаются  друг  с  другом  на  безопасном  языковом  уровне,  по  форме
пригодном  для  пациента.  Пациент не  знает, как это случилось, он часто не
ощущает даже, что это происходит благодаря его косности.
     При  этом он  не располагает  информацией,  которая  бы  привела  его к
пониманию методов и уровней коммуникации; в этом нет необходимости.
     Когда  от  агрессивного,  антагонистически  и  враждебно  настроенного,
обороняющегося, неконтактного пациента  получают достаточно материала, чтобы
определить  его  неадекватное  поведение,  отношение  к  лечению и  его  тип
личности,  его  прерывают  замечаниями,  которые  носят  смешанный  характер
положительного и  отрицательного отношения и адресуются ему в той вербальной
форме, которую он лучше  понимает в этот  момент.  Однако в  этих замечаниях
скрыты  различные, прямые  и  косвенные,  но допустимые для  данного, случая
внушения, цель которых -- направить реакции пациента  в  русло  восприятия и
понимания.
     Пациенту, слова которого  были  процитированы  в качестве примера, было
сказано: "Я не знаю, войдете вы в состояние транса или нет, как вы просили".
(Нужно хорошенько поразмыслить над этим предложением, чтобы распознать в нем
все утверждения и  отрицания,  что  практически  невозможно  сделать,  когда
слушаешь его.)
     После  такого  вступления  у  него  был  применен  специфический  метод
индукции, который был ни чем иным,  как  осторожным, тщательным объяснением,
нагруженным прямыми и косвенными разрешающими  внушениями и инструкциями, не
всегда  легко  узнаваемыми. В данной работе эти внушения и инструкции  будут
подчеркнуты,  чтобы  читатель мог  их легче  понять.  Вставки  в  скобках  и
пояснения даны  только для  читателя  и, конечно, не являются частью  самого
метода.
     "Вы пришли за лечением, вы просили гипноз, и то, что вы  мне рассказали
о своих затруднениях, дает мне основание предположить  почти с уверенностью,
что  гипноз поможет вам.  Однако вы очень убедительно заявляете,  что вы  --
всячески сопротивляетесь  гипнозу,  что  другим  врачам, вопреки  длительным
попыткам,  не удалось у вас индуцировать транс, что различные методы не дали
никакого результата, и что уважаемые  вами  люди выражают неверие в  гипноз,
как в  средство вашего излечения. Вы открыто  выразили ваше убеждение, что я
не смогу индуцировать у вас состояние транса, и с такой же откровенностью вы
утверждаете,  что убеждены  в том,  что будете сопротивляться  всем попыткам
гипноза, и что это сопротивление будет происходить вопреки вашему серьезному
желанию и усилиям сотрудничать". (Сопротивляться гипнозу значит, что человек
признает его существование, так как нет сопротивления несуществующему, а его
существование уже подразумевает его возможность. Таким образом, вопрос стоит
не  о  реальности и значении  гипноза, а о  сопротивлении ему  пациента. Тем
самым  закладывается   основание  для  применения  гипноза,  но  так,  чтобы
направить  внимание  пациента на то,  как  он  понимает  свое  сопротивление
наведению транса.  Следовательно,  для гипнотической  индукции  используется
любой метод, не распознаваемый пациентом.)
     "Так  как  вы  пришли  за  лечением   и  заявляете,  что  вы  --  вечно
сомневающийся, неконтактный пациент, позвольте мне объяснить некоторые вещи,
прежде  чем  мы  начнем.  Так, чтобы вы были  само внимание ко  мне,  просто
сядьте, поставьте обе ноги  на пол, положив  руки на колени,  не позволяйте,
чтобы ваши  руки  касались друг друга".  (Это первый намек на  то,  что  ухо
слышит меньше, чем сообщается).
     "Теперь,  когда вы  будете  сидеть тихо, пока я  буду  говорить, просто
поглядите на это пресс-папье, как на обычную  удобную вещь. Глядя на нее, вы
будете держать свои уши наготове, а это  будет держать наготове вашу голову,
и  именно это удержит ваши уши  наготове, а ведь именно вашим ушам я  говорю
все это". (Это первый намек на диссоциацию.) "Не смотрите на меня,  смотрите
на это пресс-папье, потому что я хочу, чтобы ваши уши  были неподвижны, а вы
двигаете  их, когда поворачиваетесь, чтобы поглядеть на  меня". (Большинство
пациентов стремятся сначала перевести взгляд,  но фиксацию глаз  можно легко
осуществить с помощью  просьбы  не двигать ушами,  при этом редко приходится
повторять эту  просьбу более  трех  раз.)  "Теперь,  когда  вы вошли  в  эту
комнату, вы принесли с собой оба разума, то есть переднюю часть вашего ума и
заднюю  часть   вашего   ума".  (Можно  использовать  и   такие  слова,  как
"подсознательное  мышление" и "сознательное мышление", что зависит от уровня
образования  пациента. Таким образом, дается  второй намек  на диссоциацию.)
"Теперь мне действительно все равно, слушаете ли вы меня своим  сознательным
разумом, потому что он не понимает ваших затруднений, в противном случае вас
бы здесь не было.  Поэтому  я хочу говорить с вашим подсознательным разумом,
потому что он здесь  и достаточно  близко, чтобы слышать меня, поэтому пусть
ваш сознательный разум слышит звуки улицы или гул пролетающих самолетов, или
звук  печатной  машинки  в соседней  комнате. Или  вы можете  размышлять над
любыми мыслями, которые придут  в  ваш сознательный  разум, систематическими
мыслями,  произвольными  мыслями,  потому что  все,  что  я  хочу,  так  это
поговорить с вашим подсознательным разумом, и он  будет слушать меня, потому
что  это  в  пределах слышимости, даже если устанет ваш  сознательный  разум
(усталость ведет  к  незаинтересованности,  рассеянности, даже ко сну). Если
ваши  глаза  устанут,  то их  можно  закрыть, но сделайте  все,  чтобы  быть
наготове  и  удержать  (обезоруживающее  слово  касающейся   мнимой  угрозы,
исходящей  от  гипноза)  хороший мысленный или  визуальный образ наготове  в
голове".  (Неузнаваемая  команда   для  появления  идеосенсорных  визуальных
явлений, в то время как слово  "наготове"  дает пациенту некоторые  гарантии
безопасности.)
     "Устройтесь поудобнее, и я буду разговаривать с вашим подсознанием, так
как  мне   все  равно,  что  будет  делать  ваш  сознательный  разум".  (Эта
неосознаваемое внушение, позволяющее отключить его внимание, которое следует
сразу после  внушения удобства и коммуникации  только с его  подсознательным
мышлением.)
     "Теперь, прежде чем можно  будет выполнить лечение,  я хочу убедиться в
том,  что  вы понимаете,  что ваши проблемы  и затруднения не только  просто
понятны  вам, но  вы  можете научиться  понимать  их  вашим  подсознательным
разумом". (Это косвенное утверждение того, что лечение может достичь цели, и
как оно будет выполнено, с более сильным подчеркиванием диссоциации.)
     "В какой-то  степени все  знают, что люди  могут  общаться в  словесной
форме  ("разговаривать  словами",  если  имеешь  дело  с пациентами  низшего
образовательного или интеллектуального уровня) или языком знаков. Простейшим
языком знаков,  конечно, является  то,  когда  вы  киваете  головой  в  знак
согласия -- „да" или качаете головой  в знак отрицания -- „нет".
Все  могут  применять такой язык. Каждый  может  подать  сигнал указательным
пальцем  „подойди"  или  помахать  рукой „до  свидания".  Сигнал
указательным пальцем в конце концов означает „да, иди сюда",  а сигнал
рукой --  „нет, не оставайся  здесь". Другими  словами, человек  может
сказать „да" и  „нет" головой, указательным пальцем и рукой.  Мы
все  это делаем. Так можете  и  вы.  Иногда,  слушая  человека, мы, сами  не
осознавая это, качаем головой  в знак несогласия  или киваем головой в  знак
одобрения.  Это легко можно  делать  с помощью указательного  пальца и руки.
Теперь  мне  бы  хотелось задать вопрос вашему подсознательному  разуму,  на
который можно ответить простым „да" и  „нет". Вопрос  таков, что
на  него  может  ответить  только  ваш подсознательный разум. Ни ваш, ни мой
сознательный разум,  ни  даже  мой подсознательный  разум не  знают  на него
ответа.  Только  ваш  подсознательный  разум знает,  какой ответ  может быть
передан,  и ему придется  подумать, прежде  чем  дать ответ  „да"  или
„нет".  Это может быть кивок головой, поднимание указательного пальца,
допустим,  правого  указательного пальца вместо  ответа „да", а левого
указательного пальца вместо ответа  „нет",  так  как это привычно  для
человека,  у  которого  главной рукой является правая рука, и наоборот, если
человек --  левша. Может  подняться  правая рука или может  подняться  левая
рука. Но только ваш подсознательный разум знает, каким будет ответ,  когда я
спрошу "да" или "нет".  Но даже ваш  подсознательный  разум не  будет знать,
когда будет  задан вопрос,  ответит  ли он  движением  головы  или движением
пальца,  и ваш  подсознательный  ум будет думать  над этим вопросом и решать
после того, как  сформирует свой собственный ответ, как он на него ответит".
(Все это  объяснение состоит главным образом из  целой серии  внушений, типа
"придется подумать" и "решить".  При этом  ответное идеосенсорное  поведение
пациента  совпадает с  неизбежными проявлениями идеомоторных  реакций,  хотя
здесь  прямо о  них не упоминается. Здесь  только намек  на них,  а  намекам
сопротивляться трудно).
     "Следовательно, в  этой трудной ситуации, в которой мы  оказались  (это
определяет  своего рода родственность  между  пациентом и врачом), нам нужно
сесть  и  ждать (поведение  соучастия), когда ваше  подсознательное мышление
обдумает  вопрос,  сформулирует  свой  ответ  и  решит,  как  ему  ответить:
движением  головой,  рукой  или  пальцем".  (Это  вторая  серия  внушений  и
инструкций  под маской  объяснения.  Кажется, что пациента не просят  ничего
делать, но, фактически, ему  прямо приказывают  быть  пассивным и  позволить
появиться идеомоторной  реакции  на подсознательном уровне,  указывая на то,
что ответ может случиться в любой форме, что является еще одним определенным
совпадающим  результатом  умственных  процессов.  Во   всей  этой  процедуре
используются  подразумеваемые или косвенные внушения того, что  сознательное
мышление  не  будет осознавать  деятельности  подсознательного,  в сущности,
того, что у пациента возникает состояние транса.)
     "Другими  словами, я  задам вопрос, на который ответ может  дать только
ваш подсознательный разум, и относительно  которого ваш  сознательный  разум
только  догадывается, если вообще сможет:  у него может быть только  мнение,
может  быть,  ошибочное, может  быть,  правильное,  но только  мнение,  а не
ответ". (Это, незаметно для пациента, уменьшает значение  его  сознательного
мышления и является еще одним внушением состояния транса.)
     "Прежде  чем  я задам  этот вопрос,  мне бы  хотелось  предположить две
возможности:  1) ваш сознательный ум может захотеть ответить  на  вопрос; 2)
ваш подсознательный  ум  может не захотеть,  чтобы вы знали этот  ответ. Мне
кажется, и я думаю, что вы согласитесь со мной, что вы обратились за помощью
к врачу  по причинам, которые  лежат вне  сферы вашего сознательного разума,
следовательно, я думаю, что мы должны приблизиться к тому вопросу, с которым
я  собираюсь  обратиться к вашему подсознательному разуму за  о