ом  аэропорту  и
пригласила его к себе домой,  чтобы получить дополнительное лечение. Сначала
она  вела себя как гостеприимная хозяйка дома, показала ему  свой дом и сад,
задала ему  вопросы чисто  социального характера  приблизительно  в  течение
целого  часа.  Потом,  когда  автор заметил  "Я думаю, что у  вас  есть, что
спросить у меня", -- тут же  у нее возникли  фиксированная внимательность  и
отрешение  от  всего  окружающего,  что  очень походило на  ее  поведение  в
кабинете.
     14.  Короче  говоря,   терапию,  разработанную   для  решения  основных
затруднений у Энн, можно вкратце изложить следующим образом:
     а)  Изобретение приемов, которые смогли бы свести  на  нет ее пассивное
отношение к жизни и ее вегетативное состояние, в котором у нее решающую роль
играло чувство безнадежного, беспомощного уныния.
     б) Применение таких  средств, которые прямо или косвенно, используя  ее
удрученность и отчаяние, привели к возникновению таких сильных эмоциональных
побуждений, которые послужили бы базой для пробуждения разнообразных моделей
реакции и мотивировали стремление научиться.
     в) Пробуждение мотивирующих сил и воспоминаний, которые когда-то играли
определенную  роль  в ее развитии  от младенческого  возраста к  нормальному
взрослому состоянию.
     г) Индуцирование и пробуждение к жизни душевной готовности и открытости
восприятия к  новым  необъяснимым, возбуждающим любопытство  идеям,  которые
заставили пациентку  с  надеждой смотреть  на  будущее, а  не  тратить  свою
энергию  на  безнадежное  отчаяние  в  мыслях  о  счастливом прошлом.  Почти
постоянно  меняющиеся  действия,   активность  ради  настоящего  и  будущего
занимали ее ум и,  таким образом, способствовали восстановлению утраченных и
развитию новых навыков, вероятно, с  помощью формирования новых и динамичных
ассоциативных нервных каналов.
     Вернуться к содержанию
     ГИПНОТИЧЕСКИ ОРИЕНТИРОВАННАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ ПРИ  ОРГАНИЧЕСКОМ ЗАБОЛЕВАНИИ
МОЗГА (дополнение)
     American journal of clinical hypnosis, 1964, No 6, pp. 361--362.
     Совершенно очевидно, что  в основе  психотерапии  случая, описанного  в
предыдущей работе, лежало использование эмоций пациентки. Каждый новый сеанс
гипнотерапии в какой-то  степени пробуждал  эмоциональные реакции, позиции и
состояния,   иногда  приятные,  а   иногда  и  отвратительные,  и  они  были
использованы   как   стимуляторы  ее   больших   усилий,   направленных   на
восстановление  навыков,  утраченных  в  результате  тяжелого  органического
поражения мозга. В какой-то мере она в ходе терапии осознавала необходимость
таких манипуляций и переносила это довольно легко, хотя зачастую и неохотно.
     В  то  время  автор  думал  о  том,  как повлияет  на  пациентку  любая
катастрофическая эмоция,  связанная  с семейными  обстоятельствами,  чьей-то
болезнью  или смертью, о чем на сеансах говорилось, как о  весьма  вероятных
случайностях. Пациентка  доказала,  что она вполне может справиться  с таким
типом  стресса. Однако мы не  думали о проявлении такой ошеломляющей эмоции,
связанной с катастрофой национального масштаба, какую  ей  пришлось испытать
при  известии  об  убийстве  президента  Кеннеди.  Пациентка  была  страшной
спорщицей  и поклонницей покойного президента,  и объявление  о  его  смерти
крайне отрицательно повлияло на  ее  состояние.  Через несколько часов у нее
вновь  обострился таламический синдром, усилилась  боль, появилась слабость,
ухудшилась  походка;  в  течение трех  дней  она  потеряла  в весе  около  8
килограммов,  поскольку   процесс  приема  пищи  для   нее  вновь   оказался
затруднительным. Она  потом так описывала это состояние: "Я глотаю несколько
кусочков, потом что-то случается, я теряю аппетит, я пытаюсь съесть еще один
кусочек, у меня начинает болеть желудок,  пытаюсь  сделать  еще один глоток,
теряю  вес.  Я съедаю  только  один-два  кусочка, подожду  немного,  пытаюсь
сделать еще один глоток, ем все время понемногу, не должна терять в весе, но
быстро теряю его, ужасно быстро, я так слаба, так  устала, мне так больно, я
совсем не сплю,  почти так же, как когда я приехала  к вам  в первый раз,  я
боюсь, мне хочется лечь и никогда не вставать".
     Ее  привезли  к  автору  через  неделю  после того, как  вновь началось
ухудшение.  После  того, как автору  рассказали  о  случившемся, была быстро
проверена  ее способность говорить,  читать  и писать;  оказалось, что здесь
заметных потерь  не было. Ее двигательные  способности  заметно  ухудшились.
Правосторонняя гиперэстезия резко повысилась.
     Ее  интерес к  пище,  что  когда-то  было предметом страстного желания,
исчез. Даже разговор о ее прежде любимых блюдах вызывал у нее тошноту.
     Ее прежние  сиделки  были косвенно  упомянуты  в разговоре,  но  это не
вызвало  у нее никакого интереса. Исключение  составило  упоминание о второй
сиделке, робкой  застенчивой девушке,  которая  пробуждала  в  ней  защитные
материнские  чувства. К  другим она проявила безразличие и  даже  антипатию,
которая,  как оказалось,  была  связана  с  последующими  событиями, которые
произошли в их жизни с тех пор,  когда они были ее сиделками.  (Она и ее муж
поддерживали контакт  с ними.)  Еще более удивительными  были перемены в  ее
отношениях к  своему мужу и детям. В отличие  от  своей обычной  материнской
заботы, она проявляла безразличие ко  всем, кроме самой младшей дочери, хотя
и это  отношение можно было назвать только легким интересом. Ее отношение  к
своему мужу было холодным, безразличным, что серьезно отличалось от  чувства
живой теплой любви, которую она испытывала к нему раньше.
     Непроизвольное заявление мужа носило более информативный  характер.  Он
сказал  следующее:  "Вам  нужно  что-то с ней сделать.  Я уже однажды прошел
через это, терял  всякую надежду, всякую  веру.  Я наблюдал почти целый год,
как она  катится вниз.  А сейчас она опять почти в том же положении, если не
считать способности говорить, как когда мы  впервые приехали к вам (1956 г.)
У меня нет сил пройти через это снова, и у нее  тоже. Сделайте что-нибудь, и
сделайте это  побыстрее.  Заставьте  ее  есть.  Она пытается,  но не  может.
Заставьте ее почувствовать себя живой, в реальной жизни".
     Вместо  каких-то  хорошо  сформулированных  и  тщательно  разработанных
планов  и поскольку  пациентка становилась  апатичной  и  беспокойной, автор
отпустил  мужа и начал  с ней беседовать, живо обсуждая убийство президента,
его  возможные  непосредственные  и исторические  последствия. Медленно,  но
эффективно  у пациентки пробуждался  интерес, сначала  за счет  почти грубой
откровенности, а потом  он  поддерживался  вдумчивым и  широким  обсуждением
проблем, связанных с убийством президента.
     Постепенно автор перешел к вопросу о заинтересованности  младшего  сына
пациентки  к  этой проблеме,  а затем  к  вопросу  о  склонности  ребенка  к
перееданию  и   неправильных,  требующих   немедленного  исправления  дурных
привычек  питания,  особенно избыточного потребления сладкого.  Затем  очень
осторожно, косвенным путем пациентке  внушили, что ее сыну  следует подавать
хороший пример  поведения за столом,  так чтобы он не съедал  большой порции
десерта  перед мясом и  овощами, и чтобы научить его правильному отношению к
типу и качеству пищи. Обо всем этом говорилось очень долго, косвенно и очень
осторожно,  и в конце концов пациентка ушла из  кабинета в более  стабильном
физическом состоянии, чем тоща,  когда  она  вошла  туда. Ее озабоченность и
настоятельное требование, чтобы муж поскорее отвез  ее домой для того, чтобы
она смогла приготовить обед для младшего сына, явилось ярким контрастом тому
поведению, с которым она вошла в кабинет.
     Автор быстро  и незаметно  сказал ее мужу,  чтобы  он  все ее действия,
поступки  и слова принимал  как само  собой разумеющееся, не задавал никаких
вопросов и  не строил никаких  предположений. В дальнейшем  боли у пациентки
уменьшились до предыдущего низкого уровня, и уже  не было явных показаний на
наличие  неадекватной  реакции  на  нашу  национальную  трагедию.  Очевидно,
обращение к  ее материнскому инстинкту,  которое  было  таким эффективным  в
случае со второй сиделкой, снова оказалось эффективным приемом в пробуждении
к  жизни ее прежних навыков  и забот. Месяцем позже пациентка  снова была  в
хорошем  состоянии,  хотя  еще  и  не  набрала  свой вес. Аппетит  у нее был
отличным,  но ее  муж заметил,  что  время от  времени  ей становится трудно
глотать.   Он   рассказывал,  что  "в  такие  моменты   ее  лицо  становится
отсутствующим,  кажется,  что она  забывает, где она находится, она не видит
нас;  потом  как  бы  просыпается,  но  не  знает, что  с  ней случилось,  и
продолжает есть. Я думаю, что она на  какое-то мгновение впадает в состояние
транса,  поэтому никто из  нас не  говорит ей ни слова. Но она действительно
что-то делает с ненормальным аппетитом мальчика".
     "Она больше не расстраивается, и ее  боли уменьшились. Я хочу  сказать,
что она  вернулась к прежнему состоянию:  единственное -- она похудела на 10
фунтов (4 кг), может быть, чуть больше. Она в порядке!"
     Нужно сказать, что на этот  раз  на работу  с пациенткой было потрачено
менее 4 часов.
Заключение
     Значение  эмоциональной  травмы  в  нарушении  адаптации индивидуума  к
реальной   действительности  признается   всеми  специалистами   в   области
психиатрии и невропатологии.  В  этом уникальном случае тяжелое органическое
поражение   мозга  удалось  успешно  корректировать  в   основном  благодаря
восстановлению   утраченных   и  приобретению   новых   навыков,   используя
индивидуальные  эмоциональные  реакции   пациентки.   Национальная  трагедия
вызвала  у нее  сильную  отрицательную эмоциональную  реакцию с  последующей
декомпенсацией. Следует заметить,  что даже случай  смерти в ее  семье и два
других семейных серьезных несчастья не были ею так восприняты.
     Вернуться к содержанию
ГРУЗ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИ ЭФФЕКТИВНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ
     "American Journal of clinical hypnosis", 1964, No 6, pp 269--271
     Данный материал приводится потому, что в нем  можно четко проследить за
действиями врача  при гипнотерапии  пациентов такого  типа, у  которых ранее
проводимое длительное, комплексное,  традиционно ориентированное лечение  не
дало  положительных   результатов.  Три  пациента,  о  которых  здесь  будет
рассказано,  являются типичными  представителями  тех  десятков  больных,  с
которыми встречался автор в течение многих лет, и результаты их лечения были
отличными,  хотя  автор занимался с каждым из них  только один раз в течение
одного-двух часов.
     В каждом из этих случаев был использован гипноз специально для переноса
тяжести ответственности за результаты терапии на самого пациента после того,
как он сам пришел к заключению, что лечение ему не помогает, и что последним
средством  является  "чудо"  гипноза.  Автор глубоко  убежден  что  пациент,
который верит в "гипнотическое чудо",  принимает  на себя ответственность за
свое  активное поведение во  время  всего  периода  лечения.  Пациент  волен
использовать ту "маску", которую  он  сам себе  выбирает, но  ни  автор,  ни
читатель  не  берут на  себя ответственность  утверждать,  что успех лечения
объясняется  "гипнотическим  чудом". Гипноз  использовался  единственно  как
способ, с помощью которого  можно  закрепить  сотрудничество между врачом  и
пациентом, так как пациенты получают то лечение, которое  они хотят. Другими
словами, с помощью гипноза они могут приобретать навыки,  которые  позволяют
им брать на себя ответственность за успех терапии и свою дальнейшую жизнь.
Случаи No 1 и 2
     Автору позвонил по телефону мужчина, который  заявил,  что  хочет с ним
встретиться.  Он  отказался  объяснить причины,  сказав  только, что это  --
"настоящий медицинский случай", и он предпочитает объяснить все лично.
     Во время беседы он заявил, что у него болезнь Бергера (приступообразная
парестезия  нижних конечностей,  возникающая  при  ходьбе  --  прим.  ред.),
диабет,  стенокардия и  гипертония.  "Всего  этого  слишком много для такого
многосемейного человека, как я, а мне всего лишь 50 лет". Он продолжал:
     "Это еще не все. Я прохожу  курс лечения у психоаналитика уже в течение
8  месяцев  по  5  часов  в  неделю. За это  время  пришлось увеличить  дозу
инсулина. Я прибавил в весе почти 8 кг, еще больше  увеличилось артериальное
давление, а  с 1,5  пачек сигарет в день я перешел к 4,5. Я  все еще пациент
психоаналитика.  У меня  с ним еще одна встреча в понедельник,  но я оплатил
его сеансы только до сегодняшнего дня.  Он говорит, что постепенно вскрывает
психодинамику моего саморазрушающего  поведения. Я тоже думаю, что сам копаю
себе могилу".
     Потом он мрачно сказал: "Не будет ли это неэтичным для вас, зная, что я
-- пациент другого врача, провести мне  сеанс гипнотерапии  сегодня вечером?
Мой психоаналитик не одобряет гипноз, но сам он мне ничем еще не помог".
     Автор  ему  ответил очень  просто, что  с  его  точки  зрения  вопрос о
профессиональной этике не имеет к данной ситуации никакого отношения вообще,
что  любой  пациент  (а  это  относится и  к  моим  пациентам)  имеет  право
обратиться   за  помощью  к   любому  квалифицированному   специалисту,  что
медицинская этика  должна базироваться  на благополучии  пациента,  а не  на
желании врача удержать, сохранить его для себя.
     Потом ему приказали закрыть глаза и повторить свой рассказ с начала  до
конца,  но рассказывать  медленно,  тщательно избегая этических вопросов,  а
вместо этого четко, определенно указать, чего же он хочет от автора. Все это
он должен проделать медленно, вдумчиво, тщательно  подбирая слова. И пока он
будет это  делать, одно лишь  звучание  его  голоса  введет его  в состояние
транса,  в  котором  он  сможет разговаривать  с  автором,  слушать  автора,
отвечать на его вопросы, делать все,  что его попросит автор, и что он  сам,
под сильным воздействием своих эмоций, найдет нужным сделать.
     Пациент был ошеломлен такими инструкциями, но откинулся назад на спинку
кресла, закрыл  глаза  и  медленно  начал вновь свой рассказ,  но  с нужными
добавлениями.  Вскоре его  голос начал замедляться,  затихать, что  означало
возникновение  у него состояния  транса, и автору пришлось сказать несколько
раз, чтобы он говорил громче и отчетливее.
     Он  уже  не  упоминал  ни  разу  о  вопросе этики,  но  более  подробно
остановился  на  том, какое лечение, по  его  мнению, нужно  ему пройти. Его
попросили  повторить  это  несколько раз, и  каждый раз он делал  это  более
позитивно, более выразительно и более подробно.
     После  четырех  таких  повторов автор  указал,  что он,  как  врач,  не
предложил никаких советов, не производил  никаких терапевтических  внушений,
что  каждый пункт  в  этом отношении  исходит от самого пациента,  и  что он
обнаружит,  что под  сильным воздействием того, что будет  зарождаться в нем
самом, он будет делать  все, что сам для  себя наметил. К  этому он добавил,
что пациент может запомнить  любые выбранные им эпизоды из состояния транса,
но  независимо от того, что он запомнил и чего не запомнил, он  окажется под
сильным воздействием делать все, что сам составил для себя.
     Его разбудили, был начат ничего не значащий разговор, и затем он ушел.
     Спустя  год,  находясь в отличной  физической форме, он  привел с собой
старого друга детства и очень быстро,  коротко заявил: "Я правильно питаюсь,
хорошо сплю, у меня нормальный вес, избавился от дурных привычек, мой диабет
мало беспокоит меня, болезнь Бергера не прогрессирует, артериальное давление
нормальное, я больше  не посещал  своего  психоаналитика,  мои  дела обстоят
гораздо лучше, я как  заново  родился, и вся моя семья благодарит вас. Ну, а
этот  человек -- мой друг детства, он  заработал себе эмфизему, у него очень
плохое сердце; поглядите только на его распухшие лодыжки, а он  „дымит
как  паровоз".  Он  уже  много лет находится под наблюдением  врача".  (Этот
пациент, не успев докурить одну сигарету, начинал прикуривать вторую).
     "Вылечите  его так же,  как вылечили  меня.  Я  рассказывал ему, что вы
говорили со мной так, что это полностью овладело мной".
     Он ушел из кабинета, а новый пациент остался. В основном была проведена
такая  же процедура и почти точно такими  же  словами. После сеанса он ушел,
оставив после себя сигареты.
     Шесть месяцев  спустя автору позвонил из другого города первый пациент:
"Ну, у меня плохие новости, но вам не  нужно беспокоиться. Джо умер ночью во
сне  от  сердечного  приступа. После того, как он ушел от вас, он больше  не
выкурил ни одной сигареты, его  эмфизема стала намного лучше, он наслаждался
жизнью вместо того,  чтобы все время бегать  за сигаретами, которые ухудшали
его состояние".
Случай No 3
     Рано  утром автору  позвонили  по  телефону.  Мужской  голос сказал: "Я
только что понял, что состояние моего  здоровья требует  срочных  мер. Когда
мне  можно будет к вам прийти?" Ему  сказали, что  автор сможет  принять его
через  час.  В  указанное время  в  кабинет автора вошел 32-летний  мужчина,
курящий сигарету, и сказал: "Я  --- хронический заядлый курильщик. Мне нужна
помощь. Я проходил курс психотерапии дважды в неделю  в течение двух  лет. Я
хочу бросить курить, но не могу. Смотрите, я запасся шестью  пачками сигарет
на день, потому что  боюсь, что они у меня неожиданно кончатся, а я не смогу
купить. Мой  психоаналитик говорит, что я делаю  успехи, но раньше,  когда я
пришел к нему в первый раз, мне хватало 2 пачек в день.
     Потом  я медленно,  постепенно  увеличивал  свой  запас,  и  теперь  он
составляет б пачек в день.  Я боюсь уходить  из дома, не имея в запасе шести
пачек. Я читал о вас. Я хочу, чтобы вы загипнотизировали меня от курения".
     Его  постарались убедить,  что это нельзя  сделать, но что автор хочет,
чтобы он повторил свой рассказ еще раз, но на этот раз как  можно медленнее,
точнее, закрыв глаза,  так, чтобы преобладало его  подсознательное  мышление
(он  окончил колледж),  и что, когда он будет пересказывать свою историю, он
точно, полностью,  подробно  укажет, что он  хотел бы  сделать  относительно
своего курения, но во время своего рассказа он может обнаружить, что впадает
во все более глубокое состояние транса.  Эта процедура и ее результаты очень
схожи с двумя предыдущими случаями.
     Два  года  спустя в кабинете автора вновь раздался телефонный звонок от
этого  человека, который  просил о  свидании  на  полчаса, хотя был согласен
заплатить  как  за  часовой визит. Он  снова заявил,  что его случай требует
особого вмешательства.
     Точно в указанное время он вошел в кабинет и сказал:
     "Вы не узнаете меня. Вы  меня видели только в  течение одного часа  два
года  назад.  Я --  мистер X, и я проходил  курс лечения у психоаналитика по
поводу чрезмерного  курения, но в результате моя доза увеличилась до 6 пачек
в день. Я не помню,  что произошло, когда я был у вас, но я знаю,  что с тех
пор не  выкурил  ни одной  сигареты.  Удивительно,  но  я не  смог прикурить
сигарету даже для своей девушки, я пытался несколько раз, но не смог".
     "Я  вновь  пришел  к  своему  психоаналитику, и он  взял  на  себя  всю
ответственность за мой успех. Я не  стал ему говорить  о вас.  Я считал, что
мне  нужно  ходить  к  нему,  чтобы  исправить  некоторые  недостатки  моего
характера.  И вот  я  перед вами,  человек  с  высшим образованием, а  самое
большее время, что  я  работал  на одной работе --  это три месяца. Я всегда
могу  найти  для  себя  работу,  но  вот уже  мне  34  года,  а  четыре года
психоанализа дали  только  то, что  на последней работе я работал  только  5
недель. Но теперь мне предлагают работу с хорошими перспективами на будущее.
Я  бы  очень  хотел,  чтобы вы  помогли мне избавиться от  этого недостатка,
пото