ми пропорциями. Ее движения были грациозны,
у нее была хорошая осанка, если не считать постоянно опущенной головы. Общий
внешний вид у  нее был весьма  непривлекателен.  Волосы  были в  беспорядке,
спутаны, неодинаковой длины  (она сама их обрезала), а пробор в  волосах был
сделан  небрежно.  На  ее  блузке  не  было  одной  пуговицы,  юбка  немного
распорота,  сочетание цветов  юбки и блузки  было неверным, с  одной стороны
была  видна комбинация,  туфли  разбиты,  а  шнурки  на  них  были  завязаны
неаккуратными  узлами.  Она  не пользовалась  косметикой, и хотя ногти у нее
были очень хорошей формы, остатки лака были видны только на одной руке. (Она
начала  красить ногти лаком несколькими днями раньше, но  не набралась  духу
закончить это дело до конца или убрать свидетельство своей попытки.)
     Во  время  следующих   четырех  сеансов   она   была  молчалива,  плохо
сотрудничала  с автором, настаивая на том, что он попросту отрабатывает свои
деньги  пустыми  разговорами.  Однако  автору  удалось  узнать, что она была
сильно привязана  к  молодому человеку, который был на 2  года старше  ее  и
работал там же, где и  она.  Обычно она устраивала  так, чтобы  увидеть его,
когда он по коридору шел  к питьевому фонтанчику, но никогда не заговаривала
с ним, хотя он  и предпринимал такие попытки. Такие путешествия к фонтанчику
были очень частыми. Она всегда  выбирала момент, чтобы встретиться с ним, и,
очевидно, он  сам делал  так  же.  Это происходило в течение двух  последних
месяцев. Пациентка  оказалась довольно  плохим гипнотическим субъектом, и мы
смогли  выработать  у  нее лишь легкий  транс.  Эти и все последующие сеансы
проводились именно в этом легком состоянии транса.
     Следующие сеансы были посвящены прежде всего построению общей идеи, что
к определенному  дню  ей понадобится  совершенно новый, удобный  и  скромный
комплект одежды, и она сделает себе прическу в парикмахерской. Потом в день,
который определит сам автор, она должна пойти на  работу в новом костюме. (В
течение этого периода времени она должна была носить свой старый костюм.) Ей
было предложено разумное решение, что, так как она не верила в свое будущее,
она должна сделать "свою последнюю попытку".
     Последние  два  сеанса были  посвящены  двум  зубам пациентки. Ей  дали
задание набрать в рот воды и  выплюнуть воду через  промежуток между зубами,
когда  она пройдет  определенное расстояние и дойдет до  цели. Она посчитала
это задание глупым  и нелепым, но постоянно практиковала это  каждый  вечер,
так как, по ее словам, для нее не имело никакого значения, что она делает.
     Два следующих сеанса были посвящены сначала косвенно, а потом все более
и более  прямо мысли о  том, что она  использует  свое  вновь  приобретенное
умение  брызгать водой в качестве шутки относительно желанного  ей  молодого
человека.  Сначала  она  отвергла  эту  идею.  Потом приняла  ее  как что-то
забавное, но нелепое,  как фантазию,  и,  наконец, как возможность,  которую
вполне можно  осуществить.  Составленный в конце концов план  состоял в том,
что в следующий понедельник, надев свой новый костюм, отполировав и покрасив
ногти,  делав прическу в субботу  в парикмахерской, она найдет благоприятную
возможность  встретить  молодого человека  у  питьевого фонтанчика. Там  она
подождет его, наберет  полный рот  воды и брызнет в  него. Потом  она должна
рассмеяться, подбежать к нему, неожиданно  повернуться и побежать от него по
коридору.
     Как  узнал позже автор,  она полностью  выполнила это  внушение.  После
обеда она воспользовалась возможностью выполнить план. Вид полного изумления
и  его  восклицание:  "Ну  что  за   маленькая   ведьма!"  --  заставили  ее
расхохотаться. Когда  она убегала от него, он помчался за ней  и поймал ее в
конце коридора. Схватив  ее,  он заявил: "За эту  шутку ты заслужила хороший
поцелуй", -- и выполнил свою угрозу.
     На  следующий  день,  робкая и смущенная,  она направилась  к питьевому
фонтанчику.  Когда  она  наклонилась над  ним,  то молодой  человек, который
прятался за телефонной будкой, обрызгал  ее из водяного пистолета. Она сразу
же набрала  в  рот  воды  и  выпустила  в  него  целую  струю воды, а  затем
повернулась и побежала. Ее снова поймали и расцеловали.
     Пациентка пропустила  две следующие назначенные встречи. Затем пришла в
назначенное время, тщательно одетая. Она рассказала о двух эпизодах, заявив,
что  во  второй раз ее пригласили пообедать. Через  два дня  молодой человек
вновь повторил свое приглашение. Теперь она раздумывает над тем, следует  ли
ей  принимать  приглашение на  следующий  обед  и  театр.  Кроме  того,  она
объяснила, что этот результат глупой выходки, предложенной автором, заставил
ее провести много часов в  раздумье  о том, что же все-таки она представляет
собой.  В  результате  у  нее  к  автору  есть одна  просьба:  сможет ли  он
беспристрастно и  честно  дать ей подробную оценку. Когда это будет сделано,
она закончит лечение. Улыбка, которая возникла у нее в  то время,  когда она
говорила об этом, была обнадеживающей. Ее просьба была удовлетворена, и мы с
ней обсудили:
     1. Ее первоначальное удрученное отчаянное эмоциональное состояние.
     2. Ее небрежный, неухоженный вид.
     3.  Ее неоправданное отрицательное отношение, мнение относительно своей
внешности и фигуры.
     4. Ее  неправильное  понимание  особенности  размещения  ее  зубов  как
причины всех ее бед.
     5.  Ее  искренность и взаимодействие  при лечении,  независимо от того,
какими бы странными ни были предложенные ей идеи.
     6.  Готовность, с которой она приняла на себя ответственность, реагируя
на приятные жизненные ситуации.
     7. Тот очевидный факт, что теперь она признала свои личные достоинства.
     8. Ее потребность  пересмотреть цели своей  жизни, о чем уже говорили в
первой с ней беседе.
     9. Ее личная привлекательность, не только признанная ею, но и оцененная
с мужской точки зрения.
     Она  внимательно слушала.  Когда беседа закончилась,  она поблагодарила
автора и ушла.
     Спустя  несколько  месяцев  автор  по  почте получил экземпляр  местной
газеты, в которой  было помещено объявление о  ее  помолвке,  а через  шесть
месяцев последовали и свадьба пациентки с тем молодым человеком. А еще через
пятнадцать месяцев пришло письмо, содержащее  фотографию ее дома, объявление
о  рождении  ее  сына и  газетная  заметка, сообщавшая о назначении ее  мужа
младшим  компаньоном строительной фирмы. Никаких  дополнительных сведений  о
себе она не сообщала, но несколько пациентов по ее рекомендации обратились к
автору и говорили о ней с восхищением.
     Лечение  обоих этих  пациенток было продиктовано предположением о  том,
что у них существовала  сильная  нормальная тенденция к приспособлению, если
представится  такая  возможность.  Так   простой  факт,  что  обе  пациентки
сконцентрировали свои жалобы  на таком пункте психосоматического  характера,
который при необходимости можно было изменить,  дал основание  предположить,
что  длительное изучение  личной  жизни  пациенток  и  глубокая  перестройка
личности не обязательны.
     Полученные  терапевтические  результаты  показывают,  что  такой подход
может оказаться  наиболее  эффективным  при обусловленных  психосоматических
реакциях. Если  бы этот метод у  этих пациенток  оказался неудачным,  все же
осталась бы возможность для более глубоких психотерапевтических процедур.
     Вернуться к содержанию
ПЕДИАТРИЧЕСКАЯ ГИПНОТЕРАПИЯ
     "American journal of clinical hypnosis", 1958, No I, pp. 25--29.
     Говоря о  детской  гипнотерапии,  нужно сразу  же  задать  себе вопрос,
существует  ли  различие  между  гипнотерапией детей  маленького, среднего и
старшего возраста, которых мы все чаще встречаем у себя в кабинетах? Терапия
любого  рода должна идти параллельно  с  физическим осмотром и  начинаться с
адаптации  к  пациенту,  как  к   личности,   имеющей  потребности,  которую
необходимо  признать  и  определить.  Любое  лечение  должно  всегда идти  в
соответствии  с  потребностями  пациента,  какими  бы  они  ни  были,  а  не
основываться на какой-то произвольной классификации.
     Психологически  ориентированные   формы  лечения,   если  их  правильно
использовать,  должны быть  связаны  со способностью пациента воспринимать и
понимать. Детская гипнотерапия -- это гипнотерапия,  направленная на ребенка
с полным осознанием  того  факта, что  ребенок  --  это маленькая  личность,
которая рассматривает  мир и события совершенно отлично от взрослого, а  его
эмпирические  понятия  ограниченны  и  во   многом   отличаются  от  понятий
взрослого. Следовательно, тактика проводимой терапии должна быть другой.
     Большое значение при использовании гипноза имеет тот факт, что в данном
случае ребенком, как растущим, развивающимся организмом, управляет постоянно
присутствующая  мотивация к поиску более точного и глубокого понимания всего
того, что находится  вокруг него,  и что вокруг него происходит. Это одно из
тех  свойств, которое  утрачивают  взрослые,  и  которое  намного  облегчает
применение гипноза у пациентов любого  возраста. Дети обладают побудительной
потребностью  учиться, узнавать и  открывать для себя  новое.  Каждый стимул
дает  им возможность отреагировать  на него каким-то новым  путем.  Так  как
гипнотический  транс можно определить  как состояние повышенного понимания и
реакции на  новые  идеи,  то гипноз  предлагает  ребенку  новую область  для
исследования.
     Ограниченная  эмпирическая  подготовка  ребенка, жажда нового  опыта  и
готовность   к  изучению   нового   делает   маленького   пациента   хорошим
гипнотическим   субъектом.   Он  жаждет  воспринимать   идеи,  ему  нравится
реагировать  на них, и, следовательно,  возникает необходимость облекать эти
идеи в  форму,  понятную и приемлемую для него. Это  является, как и во всех
других формах психотерапии для пациентов любого возраста, основным, решающим
принципом лечения.
     Психотерапевтический    метод   должен   соответствовать   эмпирической
подготовке  пациента и его жизненному  опыту -- беседы должны проводиться не
ниже, но и  не  выше уровня пациента.  Они  должны быть  простым  изложением
серьезной,   искренней   идеи   одного   человека  другому   для  достижения
взаимопонимания и реализации  общих целей. Мать напевает  колыбельную своему
грудному  ребенку,  не  добиваясь,  чтобы  он понял слова  песни, а стараясь
придать  ей приносящее  удовольствие сочетание звука  и ритма в ассоциации с
приятными физическими ощущениями для них обоих и для достижения общей  цели.
У  ребенка, которого правильно запеленали,  с  которым правильно обращаются,
подносят к груди с соответствующими "гипнотическими  прикосновениями",  вряд
ли  возникнут колики в животе. Под  "гипнотическим прикосновением" имеется в
виду  тот тип касания, который служит для стимулирования у  ребенка ожидания
чего-то приятного и который постоянно стимулирует его таким образом.
     При непрерывном  накапливании опыта,  это не просто  касание, ласка,  а
постоянное стимулирование,  имеющее важное значение,  так как  оно позволяет
ребенку,  каким  бы  коротким  ни  был  интервал  его  внимания,   постоянно
реагировать на  стимулы.  Так  происходит  и  при гипнозе, при  лечении  как
взрослых,  так  и  детей.  Возникает  необходимость в  постоянных  стимулах,
вызывающих соответствующие реакции и направленных к общей цели.
     Грудному ребенку  нужна колыбельная песня и соска между  губ даже после
того, как он удовлетворил голод и  уснул. Он  нуждается  в этих беспрерывных
стимулах до тех  пор,  пока физиологические  процессы сна  и пищеварения  не
станут служить  для их замещения. То же происходит  и при проведении сеансов
гипноза у ребенка, так  как здесь  возникает  необходимость  в  беспрерывном
стимулировании.  Гипноз должен  (как  у детей, так  и  у  взрослых) вызывать
простые, хорошие и приятные стимулы, которые в повседневной жизни  формируют
нормальное поведение, приносящее удовольствие во всех отношениях.
     Другим  важным  принципом  использования  гипноза  при  лечении   детей
является общий характер подхода к ребенку. ~~ Независимо от возраста ребенка
никогда  нельзя  угрожать  ребенку,  как функционирующей  единице  общества.
Физическая сила взрослого, сила интеллекта,  сила авторитета  и  его престиж
значат  для  ребенка  неизмеримо  больше,  чем  его  собственные   качества,
неправильное использование  которых представляет собой  угрозу его личности.
Так как гипноз зависит от сотрудничества для общего блага, то  чувство добра
и адекватности должно основываться не на ощущении  превосходства собственных
достоинств одного из участников,  а на  чувстве  уважения к самому  себе как
индивидууму, правильно общающемуся с другим индивидуумом; при этом каждый из
них вносит полную лепту в общую деятельность, имеющую определенное  значение
для  них  обоих. Возникает определенная необходимость  (из-за  отсутствия  у
ребенка эмпирического опыта и понимания) работать прежде всего с ребенком, а
не над ребенком. Взрослый легче может воспринимать пассивное участие.
     Кроме того,  не может быть  и  речи  о  лингвистическом  снисхождении к
ребенку.  Понимание,   восприятие  языка   всегда  предшествует   применению
словесных внушений. Нельзя опускаться до языка ребенка, а нужно использовать
язык,  понятия,  идеи  и  словесные  изображения,  понятные  для  ребенка  в
значениях  его собственного  познания.  Беседа  на  языке  грудников  обычно
является оскорблением и насмешкой, так как любой разумный ребенок знает, что
взрослый  владеет другими вокальными  средствами. Никто не  имитирует акцент
взрослого, но  можно использовать слово и фразу, взятые из речи другого. Так
же обстоит дело и с инфантильными, детскими высказываниями.
     С  таким   же  уважением  нужно  относиться  и  к  способности  ребенка
формировать  и  воспринимать  идеи  и  не предпринимать попыток принизить  и
сократить способности ребенка к пониманию. Лучше предположить и завысить эти
способности,  чем  оскорбить,  намекнув  на недостаток понимания.  Например,
хирург, который сказал четырехлетней Кристи: "Ну, теперь у тебя не болит, не
так ли?"  --  получил  горький, презрительный  ответ:  "Ты глупый!  Конечно,
болит,  но  я не  обращаю внимания".  Она  хотела понимания и  признания; не
фальсификации, а реальности, понятной для нее. Сказать ребенку:
     "Теперь  у  тебя  нисколько  не  будет  болеть  и никогда", -- означает
накликать беду. У ребенка  свои  собственные  идеи  и  потребности,  которые
следует уважать,  но  ребенок охотно  воспринимает модификации  своих  идей,
разумно  представленные ему. Таким образом, сказать ребенку: "Это  и  теперь
может сильно болеть, но я  думаю, что ты  вполне можешь остановить боль"  --
означает   разумную   оценку   реальности   для   ребенка   и   предполагает
воспринимаемую идею  разумного  и  возможно  ответственного участия  в  этом
процессе.
     Ребенка следует уважать как думающее, чувствующее создание,  обладающее
способностью сформулировать  идеи и понятия  и  способное интегрировать их в
свое собственное целостное эмпирическое понимание; но он должен делать это в
соответствии  с реальными функционирующими  процессами,  которыми он владеет
сам.  Ни один  взрослый не может  это сделать  для него,  и  любой подход  к
ребенку должен учитывать этот факт.
     Чтобы проиллюстрировать, как следует подходить к ребенку и использовать
гипнотические методы, можно привести пример из моей личной практики.
     Трехлетний Роберт  упал с лестницы,  сильно разбил губу и выбил верхний
зуб. У  него открылось сильное кровотечение,  он  громко  кричал и плакал от
боли и страха. Его мать и я прибежали к нему на помощь. Одни взгляд на него,
лежащего  на земле, кричащего,  с  сильным кровотечением из  губы и  рта и с
кровью, разбрызганной по тротуару, подтвердил необходимость срочной  помощи,
требующей энергичных и быстрых мер.
     Не было предпринято ни одной попытки поднять его с земли. Вместо этого,
когда он сделал паузу, чтобы  набрать воздуху для нового крика, автор сказал
ему сочувственно,  быстро-быстро  и громко: "Это  ужасно больно, Роберт. Это
ужасно больно".
     Именно тогда уже, без всяких сомнений, мой сын понял, что я знаю, о чем
говорю.  Он мог  согласиться со  мной и он знал,  что я полностью согласен с
ним. Следовательно,  он с  уважением слушал меня, поскольку  я показал,  что
полностью  понимаю   ситуацию.  В  детской  гипнотерапии  нет  более  важной
проблемы, чем  говорить с пациентом так, чтобы  он мог согласиться  с вами и
уважать  ваше  разумное  понимание  ситуации  в  критериях  его собственного
понимания.
     Потом я сказал Роберту: "И будет еще долго болеть".
     В этом  простом высказывании  я дал название его страху, подтвердил его
собственное  суждение  о  ситуации,  продемонстрировал мое  хорошее разумное
восприятие всего дела и мое полное согласие с ним, так  как с этой минуты он
уже мог только предвидеть длительные страдания и боль.
     Следующим  этапом для него  и для  меня было заявление, когда  он снова
набрал воздуху для крика: "А тебе хочется,  чтобы боль прекратилась".  Снова
мы были в полном согласии, его поняли и даже согласились  с его желанием.  А
это  было  его  желание,   полностью  исходившее  от   него  и  составляющее
непосредственную необходимость для него.
     Определив таким образом ситуацию, я смог  предложить  тогда внушение  с
определенной степенью определенности  в  его  восприятии.  Это внушение было
следующим:  "Может  быть,  через  некоторое  время перестанет  болеть, через
минуту-две".
     Это внушение полностью соответствовало  его собственным потребностям  и
желаниям,  и,  поскольку  оно  было  квалифицировано  словами  "может  быть,
перестанет", оно не  вступало  в  противоречие с его  собственным пониманием
ситуации.  Таким образом, он  смог принять эту  идею и начать реагировать на
нее.
     Когда он  сделал это,  был выполнен переход  к другому важному  пункту,
важному   для  него,   как   страдающей  личности,  и   важному  по   общему
психологическому значению всего происшествия -- переход, который сам по себе
был важен, как первая мера для изменения ситуации.
     Очень часто при  гипнотерапии или  при использовании гипноза существует
тенденция   преувеличивать   очевидное  и  вновь  подтверждать   без  всякой
необходимости  уже  принятое  внушение вместо того, чтобы создавать ситуацию
ожидания, позволяющую  возникнуть нужным реакциям.  Каждый  боксер  знает  о
вреде,   который  приносит  перетренировка;  каждый   моряк  знает  пагубные
последствия длительной  гребли. То же  самое можно сказать и о гипнотических
методах.
     Следующая процедура с  Робертом состояла в  признании  значения ранения
для самого  Роберта  --  боль,  потеря крови, травма, потеря целостности его
нормальной,  обычной  нарцисстической  самооценки,  его  чувства  физической
адекватности -- столь жизненно-важное ощущение у человеческого существа.
     Роберт знал,  что он ударился, что он -- раненый человек; он видел свою
кровь на тротуаре, чувствовал ее привкус во рту, видел ее на своих руках. И,
однако, как у всех  других человеческих существ, у Роберта  может возникнуть
нарцисстическое  желание  выделиться  в своем несчастье наряду  с еще  более
сильным  желанием найти  нарцисстическое утешение. Никому не нужна  головную
боль,  но,  раз  уж  ее  приходится  терпеть,  пусть  уж  она   будет  такой
колоссальной,   какую  может   вынести  страдающий.   Человеческая  гордость
настолько  хороша  и так  утешает!  Следовательно,  внимание  Роберта дважды
направляется  на два жизненно  важных пункта,  имеющие определенное значение
для понимания для  него простыми предложениями:  "На  тротуаре  ужасно много
крови. Хорошая, красная, сильная ли это кровь? Посмотри внимательно, мама. Я
думаю, это хорошая