полнения
какого-то акта, с последующей амнезией.
     2. Состояние, в котором не проявляется ни одного симптома, указывающего
на   возникновение  состояния   транса,  хотя   постгипнотическое   действие
выполняется.
     3. Состояние с повышенной восприимчивостью к новым внушениям и с полной
амнезией совершенных действий после произвольного пробуждения.
     4.  Состояние  восприимчивости  к  внушению  с  последующей  амнезией".
Очевидно, Бремвел  одобрительно относится  к этому  вполне разумному, хотя и
путано выраженному признанию существования постгипнотического состояния.
     Шильдер  и  Клудерс  выдвигают  противоречивые  утверждения о том,  что
постгипнотические  состояния  носят  особый  характер,  но  что  это  трудно
признать.
     Некоторые авторы действительно допускают, что гипноз наступает снова во
время выполнения постгипнотического внушения.  Это подтверждается тем, что в
ряде  случаев  лица,  с  которыми  проводился  эксперимент,  при  выполнении
постгипнотического  внушения действительно  входили  в  состояние,  подобное
гипнозу. В иных  случаях  человека,  выполняющего постгипнотический  приказ,
едва ли можно отличить от  любого другого, выполняющего какой-то приказ, так
что здесь еще  рано  говорить о  том,  что  он  снова вошел  в гипнотическое
состояние.
     Никаких дополнительных попыток развить эту точку зрения не делается, за
исключением общих рассуждении относительно некоторых результатов, полученных
с помощью постгипнотических внушений.
     Бинет и Ферс признают, что  после выхода из состояния  транса  субъекты
проявляют особую чувствительность к  внушению:  "когда субъект остается  под
влиянием внушения после пробуждения, он,  что бы ни говорил его внешний вид,
не возвращается к своему нормальному состоянию".
     Гулл возражает, заявляя: "Это утверждение допускает двойное толкование,
поскольку  действия,  выполняемые под гипнотическим  внушением, представляют
собой особый случай, так как  за ними обычно  следует  пробуждение с потерей
памяти обо  всем, что  происходило  в  этом  состоянии".  Как  это замечание
применимо к  вышеупомянутому наблюдению Бинета  и Ферса,  остается  неясным.
Хотя  Гулл  признает,  что  постгипнотическое  внушение  представляет  собой
"особый случай", он забывает о своем собственном утверждении, а также о том,
что  знает  о  наблюдении Бинета и Ферса. Ни он, ни его ассистенты  в  своей
обширной  экспериментальной  работе  не  делают  никаких  попыток  объяснить
возможное  существование  какого-то   особого  постгипнотического  внушения,
которое  могло бы влиять на постгипнотические действия. Гулл посвящает целую
главу  своего учебника постгипнотическим  явлениям,  но изучает лишь амнезию
прямо  внушенных действий и  долговечность постгипнотических  внушений,  без
ссылки на психическое состояние испытуемого.
     Гулл и его коллеги не одиноки в этом отношении. Такова общая тенденция:
изучать постгипнотическое поведение только в смысле того, насколько хороша и
полна внушенная задача, без учета психического состояния, которое определяет
условия  для  этой задачи. Это в основном объясняет запутанный, ненадежный и
противоречивый  характер   результатов,  полученных   при  экспериментальном
исследовании постгипнотических явлений.
     Ландхольм в исследовании изменения  функций репрезентативных систем под
гипнозом, утверждает:  "Эксперименты  проводились с субъектом, который после
выхода  из транса,  в  состоянии  полного  бодрствования  не слышал звуковых
сигналов,  что   явилось   результатом  предшествующего  внушения  во  время
гипнотического  сна".  Таким образом, предполагается,  что субъект вроде  бы
полностью  проснулся.  Здесь  признается  тот  факт,  что  постгипнотическое
внушение обеспечило  устойчивость некоторых проявлений транса, невозможных в
состоянии полного пробуждения.
     Другой  пример  того,  как не  учитывается постгипнотическое состояние,
можно  найти в эксперименте Платонова у пациентов со  старческим слабоумием:
"Когда   субъект   достигал  соответствующей  стадии  гипноза,  ему   обычно
внушалось: „Сейчас  вам шесть лет  (это  внушение повторяется трижды).
Проснувшись, вы будете ребенком шести лет. Просыпайтесь!"".
     После того как субъект просыпался, с ним проводилась короткая беседа  с
ориентировочной  целью, и за ней  следовали тесты по  методу Бине--Симона. С
помощью внушения субъекты регрессировали к четырех-, шести-  и десятилетнему
возрасту. При  переходе из  одного  возраста в другой им снова  индуцировали
транс,  давали  соответствующие  внушения  и  снова  будили.  В конце  опыта
внушался реальный возраст, а затем наступала амнезия.
     Исходя  из  этого  описания,  можно  прийти  к  выводу,  что  во  время
проведения   психометрических   тестов  субъекты   находились  в   состоянии
бодрствования  (в  обычном смысле этого слова).  Однако  такой  вывод был бы
ошибочным, так как сам исследователь признавал, что обычные воспоминания при
пробуждении  не  возникали,  а его  экспериментальные результаты убедительно
подтвердили,  что  психическое   состояние  у  таких  субъектов  существенно
отличалось   от   обычного   состояния   бодрствования   и   было    вызвано
постгипнотическим внушением.
     В ряде статей  Гулл и его коллеги ссылаются  на проблемы, возникшие при
изучении  выхода  из  постгипнотического  состояния.  В  этих  работах   нет
очевидного   понимания   того,  что   у   субъекта,   вследствие   получения
постгипнотических  внушений или выполнения постгипнотических действий, может
проявляться  поведение,  способное  значительно затруднить  выполнение  этой
задачи.
     Игнорируется  тот факт, что здесь обязательно должно развиваться особое
психическое    состояние,    позволяющее    субъекту    при    использовании
соответствующего  "ключа"  частично  или  полностью  осознать  и реализовать
постгипнотическое  внушение. Но  в  этом случае  понимание ограничено  и  не
сравнимо  с обычным сознательным пониманием.  Гулл  и его коллеги  направили
свое внимание  исключительно на начало и конец длинного сложного  процесса и
не учли промежуточные этапы.
     Чтобы  на  примере  показать  путаницу,  возникающую  при использовании
постгипнотического внушения, можно процитировать опыт Уильямса.
     Субъект, который находился  в состоянии  полного  изнеможения, так  как
передвигал большой груз в  состоянии транса, был разбужен повторением фразы:
"Один,  два,   три  --  быстро  просыпайтесь".  Добавлялась  также  команда:
"Продолжайте тащить", так что субъект, проснувшись, продолжал свою работу.
     В  этом сочетании команд в состоянии  транса:  проснуться и  продолжать
тащить после  пробуждения  содержалось  постгипнотическое внушение. Уильяме,
очевидно,  допускал,  что'   пробуждение  из  гипнотического  транса   может
произойти  мгновенно,  несмотря  на  продолжение  той деятельности,  которая
совершалась  в  этом  состоянии. Он также  считал,  что следующее  состояние
транса может  возникнуть мгновенно, без прерывания деятельности, связанной с
предыдущим  постгипнотическим  внушением.  Следовательно, достоверность  его
результатов, как бы представляющих деятельность в  состоянии пробуждения и в
состоянии транса, весьма сомнительна.
     Такую же  путаницу, касающуюся  постгипнотического внушения и ожидаемых
от него результатов,  можно обнаружить в  опыте  Мессершмидт по диссоциации.
Постгипнотические команды давались  в прямой и  косвенной связи с отдельными
задачами, одна из которых, вероятно, должна была выполняться на сознательном
уровне понимания, а  другая --  как постгипнотическое или  "подсознательное"
действие. Как следствие этого, и постгипнотическое поведение, и поведение во
время  пробуждения  представляли  собой действие,  одна  часть которого была
обеспечена  гипнотическими  внушениями,  другая  -- происходила  в ответ  на
косвенные и непреднамеренные постгипнотические внушения, а именно -- в ответ
на  команду,   что  постгипнотическая   деятельность  должна  осуществляться
независимо от  постановки новой задачи в  состоянии пробуждения. В состоянии
транса   субъекты   осознавали,   что  необходимые   действия  должны   быть
двойственными  по  своему  характеру.  Подача  субъекту в  состоянии  транса
команды  выполнить  после  пробуждения  определенную  задачу,  когда субъект
знает, что  в  состоянии  пробуждения получит вторую  задачу, совместимую  с
первой, -- представляет собой  в  действительности метод использования  двух
типов  постгипнотических  внушений.  Команда, отданная  субъекту в состоянии
транса,   выполнить   при   пробуждении   последовательное  сложение   путем
автоматической записи, независимо от любой другой задачи, которая может быть
ему дана, или  выполнить последовательное сложение "подсознательно" во время
"сознательного" чтения  вслух составляет постгипнотические внушения, которые
представляют    собой   два   типа   деятельности:   "сознательная"   задача
действительно   становится  постгипнотическим  действием,   согласующимся  с
другими   постгипнотическими   действиями.   Внушение   загипнотизированному
субъекту,   что  он  выполнит  одну  задачу   подсознательно,  а  другую  --
сознательно,    вызовет    постгипнотические   действия,   направленные   на
одновременное выполнение обеих задач,  а не на  выполнение  одной из  них  в
состоянии бодрствования (несмотря на большую степень сознательного понимания
этой задачи,  что само  по  себе является  дополнительной  постгипнотической
реакцией). Опыт  Мессершмидт, как и  эксперимент Уильямса, не дает оснований
предположить возможное существование особого постгипнотического психического
состояния,  которое  может  оказать  значительное   влияние   на  выполнение
внушенных задач.
     Совершенно  иным  является  отчет Брикнера и  Кьюби,  которые  во время
проведения своего  исследования обращали  самое пристальное  внимание на то,
как    психическое     состояние,    развивающееся     непосредственно    из
постгипнотических внушений, влияло на всю линию поведения. Они отметили, что
после  выполнения  постгипнотических  заданий  изменения  в  общем поведении
исчезали.
     Таким же  образом Эриксон и Кастон со своими сотрудниками ясно показали
развитие особого  психического  состояния, которое  влияет  на  поведение  в
обычных ситуациях до тех пор, пока постгипнотическое внушение не будет снято
или выполнено до конца.
     Хотя этот обзор литературы нельзя назвать  полным,  он показывает,  что
была  проделана   большая  исследовательская  работа  по  постгипнотическому
внушению без попыток определить постгипнотическое состояние. Не было сделано
ни   одной   попытки  определить  постгипнотическое  действие  отдельно   от
полученных из него результатов.
     Психические  процессы  и  варианты  реакций,  с  помощью  которых  были
получены  эти   результаты,   не   учитывались.   В   общем,  было   сделано
предположение, что постгипнотическое действие является реакцией, на команду,
отданную во время состояния транса, и весьма  неопределенно  характеризуется
степенью потери памяти, автоматизма и принуждения. Большая экспериментальная
работа   привела  к  неудовлетворительным   и   противоречивым  результатам.
Возникает необходимость  в изучении постгипнотического поведения как особого
явления,  а  не  как  средства,  с помощью  которого  можно  изучать  другие
психические процессы.
Определение постгипнотического действия
     Мы  предложили   следующее   определение  постгипнотического  действия,
которое кажется  нам  вполне  приемлемым  и  полезным. Оно  должным  образом
определяет форму поведения, которую мы наблюдали бесчисленное количество раз
в самых разнообразных ситуациях у большого количества субъектов,  обладавших
различным  интеллектуальным уровнем;  нормальных  и душевнобольных, детей  и
взрослых.
     Постгипнотическое действие -- это действие, выполняемое субъектом после
выхода  из  состояния транса  в  ответ на внушение,  произведенное во  время
транса;   причем   при  его  выполнении  у  субъекта   отсутствует  заметное
сознательное понимание мотивов, вызвавших такое действие.
Поведение, характеризующее постгипнотическое действие
     В различных  ситуациях  мы наблюдали  за  гипнотизированным  субъектом,
которому  была  дана  команда выполнить  после  выхода  из гипноза  какое-то
действие,  и   у  которого  в  момент  выполнения  спонтанно,  непроизвольно
возникало состояние транса. Этот  транс, обычно кратковременный, возникает в
прямой   связи  с   выполнением  постгипнотического  действия  и,  очевидно,
составляет  значительную  часть  реакции на  постгипнотическую  команду и ее
выполнение.  В  этих  случаях  постгипнотическое  действие всегда  наступает
(вопреки некоторым явньм исключениям,  которые будут  описаны ниже), и может
выражаться  как  в  длительной сложной форме поведения, так  и  во включении
одного-единственного  слова  в  обычный  разговор,  появлении  эмоциональной
реакции,  реакции  устранения  или  даже  небольших  отклонений   в  обычном
поведении. Появление состояния  транса как  части постгипнотических действий
не  требует  ни внушения, ни  команды. Оно  одинаково легко возникает  как у
наивного, простого  субъекта, так  и  у высокообразованного,  тренированного
человека; его проявление никоим образом не отличается от проявления обычного
индуцированного   транса;   и  кажется,  что   оно  является   реакцией   на
постгипнотическое внушение.
Общий характер спонтанного постгипнотического транса
     Спонтанный  постгипнотический   транс   возникает   в   момент   начала
постгипнотического  действия  и  сохраняется  в  течение  одной-двух  минут.
Следовательно,  его  легко  просмотреть,  вопреки  определенным   остаточным
эффектам,   которые   он  оказывает   на  общее   поведение.   В   различных
обстоятельствах  и у  разных субъектов состояние транса бывает многократным,
представляя собой серию коротких спонтанных трансов, связанных  с различными
аспектами  или фазами постгипнотического  действия.  Оно  может  сохраняться
большую часть постгипнотического действия или во время всего действия. Здесь
может  возникнуть  нерегулярная последовательность  относительно коротких  и
длинных  непроизвольных   трансов,  очевидно,  связанных  с  психическими  и
физическими   затруднениями,   которые   встречаются   в   ходе   выполнения
постгипнотических действий.
Специфические проявления спонтанного постгипнотического транса
     Особые  гипнотические явления, которые возникают в связи с  выполнением
постгипнотического  действия,  формируют  в   основном  постоянную   модель:
длительность  отдельных  моментов   поведения   у  разных  субъектов   может
различаться  в  соответствии  с  целью,  которой они  служат.  Такие явления
возникают  при  использовании  определенного  "ключа", являющегося  пусковым
механизмом     постгипнотического     действия,     и     имеют    следующую
последовательность:  небольшая пауза в непосредственных  действиях субъекта,
выражение отрешенности  и  смятения на лице; особый  блеск глаз,  расширение
зрачков и безуспешная  попытка  сфокусировать зрение,  состояние каталепсии,
фиксация и сужение внимания, напряженное целенаправленное внимание; заметная
потеря  контакта с  окружающей обстановкой  и отсутствие  реакции  на  любые
внешние  стимулы, пока не  будет  завершено постгипнотическое  действие. Эти
проявления, хотя  и в  модифицированной, видоизмененной, форме,  остаются  у
субъекта  даже   по  окончании   постгипнотического  транса,  заключаются  в
напряженном, жестко фиксированном и почти принудительном  поведении субъекта
и  обусловливают  отсутствие  у   него  реакции  до  тех  пор,  пока  он  не
переориентируется  на   непосредственную,  существующую   в   данный  момент
ситуацию.
     Исчезновение  состояния   транса  (или,   в  гораздо  большей  степени,
завершение постгипнотических действий) отмечается коротким периодом путаницы
и дезориентации, от которых субъект  быстро оправляется за счет обновленного
пристального внимания к непосредственной ситуации.  Путаница и дезориентация
становятся особенно сильными, если возникают какие-то серьезные отклонения в
общей  ситуации. Кроме того,  здесь  есть еще одно свидетельство полной  или
частичной  амнезии  постгипнотического действия  и  соответствующей  событию
непосредственной ситуации.  Исследование показало, что  в тех случаях, когда
субъект может восстановить ход событий, его воспоминания  сумбурны, туманны,
отрывочны  и  часто  представляют   собой  скорее  дедукцию,  основанную  на
толковании ситуации, относительно которой он себя  переориентировал. Иногда,
несмотря  на  частичную  или   полную   амнезию  относительно  сопутствующих
обстоятельств, субъект может ясно вспомнить все  постгипнотические действия,
но рассматривает  их  как  изолированные и  принудительные, не  связанные  с
непосредственной ситуацией.
     В этом отношении показателен следующий  рассказ. "Мы говорили о чем-то,
не помню, о чем именно, когда я неожиданно увидел эту книгу. Я подошел, взял
ее  и посмотрел на нее.  Не  знаю почему, но я почувствовал, что  должен это
сделать. Я думаю, это было  какое-то импульсивное действие. Потом я вернулся
к своему креслу. Это случилось  именно так. Но вы, должно быть, видели меня,
ведь  мне  пришлось обойти вас,  чтобы взять ее  --  я не вижу другого пути,
чтобы до нее добраться. Потом, когда я опять  положил ее на стол, я вынужден
был положить  поверх нее еще несколько книг. По  крайней  мере, я  не думаю,
чтобы  это сделал кто-нибудь еще, так как я не помню,  чтобы кто-нибудь  еще
был на этой стороне комнаты. Правда, я не обращал слишком  много внимания на
окружающих. Хотя я знаю, что внимательно осмотрел  эту книгу и даже открывал
ее,  я  даже  не помню -ее название  и автора.  Вероятно, это художественная
литература, судя по ее внешнему виду. Тем  не менее, это смешно,  все, что я
здесь  проделывал -- вероятно, под воздействием какого-то импульса. Но о чем
мы тогда говорили?".
Демонстрация опыта с произвольным постгипнотическим трансом
     Кратковременность    и   ограниченный   характер   состояния    транса,
возникающего при  различных проявлениях постгипнотических  внушений, требуют
использования  специальных методов для  удовлетворительной проверки и оценки
его значения.
     Такую проверку можно  провести, не изменяя гипнотической  ситуации, так
как гипнотический сигнал  служит  для  повторной  установки  первоначального
положения  раппорта,   существовавшего  в   тот   момент,   когда   давалось
постгипнотическое внушение. Обычно это делается либо в форме вмешательства в
сам постгипнотический акт, либо  путем обращения к  субъекту после того, как
постгипнотическая реакция началась, но еще не завершилась.
     Демонстрация постгипнотического  состояния может  идти в одном из  двух
направлений, в зависимости от наличия или отсутствия гипнотического раппорта
между субъектом и экспериментатором. При установлении раппорта вмешательство
может быть  направлено  либо на субъекта,  либо на  его действия. Проявление
транса тогда носит  положительный и реактивный характер, что характерно  для
наличия связи между экспериментатором и субъектом.  При  отсутствии раппорта
эффективное  вмешательство  может  быть направлено прежде всего  на сам акт;
тогда проявление транса будет реакцией отрицательного, не  реактивного типа,
при этом субъект в состоянии транса полностью отчужден от всего того, что не
входит  в  гипнотическую  ситуацию.  В  обоих  примерах общее  и  конкретное
поведение  полностью совпадает с  поведением,  которое получают при подобных
обстоятельствах у того же субъекта в обычном индуцированном трансе.
     Вмешательство, более  эффективное  при  демонстрации состояния  транса,
может  быть   осуществлено  экспериментатором,  находящимся  в   раппорте  с
субъектом,  когда постгипнотическая  реакция  под воздействием каких-то  м