ер
противоречит  первоначальному постгипнотическому внушению, изменяет  его или
вынуждает субъекта  обратить особое внимание  на экспериментатора. Например,
субъект  преднамеренно  убирает   предмет,  который  он  по  команде  должен
проверить.  Либо  в  одной   или  даже  в  обеих  руках  субъекта  возникает
каталепсия, что  затрудняет проверку,  а то и делает  ее просто невозможной.
Иногда  применение  (даже  при  работе с неподготовленными субъектами) таких
нечетких словесных внушений, как: "Подождите минутку, сейчас", "Сейчас ничто
не  должно  изменяться",  "Оставайтесь именно на том месте,  где  вы  сейчас
находитесь, и не обращайте на это внимания", "Мне хочется поговорить с вами"
или "Я буду ждать, когда вы это сделаете" и т.  п., подразумевает, что можно
сделать  какое-то  дополнительное замечание или  приостанавливает действия и
реакцию у субъекта, явно ожидающего за этим  дальнейших команд.  Причем  его
внешний вид  и манеры поведения предполагают наличие состояния,  похожего на
глубокий  транс,  индуцированный   обычным  путем,  со  всеми   характерными
проявлениями  и  действиями.  Затем,  если  субъекту  позволяют вернуться  к
выполнению постгипнотического  задания, в соответствующий  момент происходит
непроизвольное пробуждение, выявляя таким образом контраст  между поведением
при   пробуждении    и   гипнотическим   поведением,    а   также    амнезию
постгипнотического  действия,  вмешательства  экспериментатора   и  событий,
происшедших  во  время  состояния  транса.  Если особое  состояние  реакции,
вызываемое  таким  вмешательством,  не   используется,   субъект   стремится
вернуться к постгипнотической задаче. Он ведет себя так, будто вмешательства
и не было, но  здесь возникает явная  тенденция к сохранению непроизвольного
состояния  транса до  тех  пор,  пока не  будет завершена  постгипнотическая
задача.   В   частности,  это   имеет  место   тогда,   когда  вмешательство
экспериментатора   затруднило   выполнение  задания.   Иногда   субъект,  не
останавливаясь, продолжает выполнять  свою  постгипнотическую задачу и по ее
завершении явно ждет последующих инструкций. Тогда можно  проследить явления
глубокого состояния  транса; проделав это,  необходимо разбудить субъекта по
окончании задания.
     Например,  субъекту  было  сказано,  что  вскоре после  его пробуждения
начнется разговор  на определенную тему,  при этом он сразу же должен встать
со  стула,  пересечь  комнату,  взять  левой  рукой  маленькую  статуэтку  и
поставить ее на книжный шкаф. Когда субъект оказался перед экспериментатором
в момент пересечения комнаты, его левая рука слегка приподнялась над головой
и застыла в каталептическом состоянии.  Субъект без колебаний продолжал свой
путь, но,  когда  он  приблизился  к статуэтке,  оказалось, что  он не может
опустить  левую руку; тогда он повернулся к экспериментатору,  как бы ожидая
дальнейших  команд. После этого его использовали для демонстрации  различных
явлений  индуцированного состояния транса. По завершении  сеанса  ему отдали
простую  команду:  "Все  нормально, вы можете идти дальше".  В ответ  на это
нечеткое внушение субъект вернулся к выполнению прерванных постгипнотических
действий, завершил их и вновь занял свое первоначальное место, непроизвольно
проснувшись  с  полной  амнезией  относительно  всего,  что произошло  между
использованием "ключа" и его пробуждением.
     Такая же процедура  повторялась и  при работе  с  другим субъектом,  но
когда  гипнотизер  не отреагировал  на  его  выжидательную  позу,  произошло
быстрое  исчезновение  каталепсии,  задание было быстро  завершено,  субъект
вернулся  на  свое  место,  затем  последовало непроизвольное пробуждение  с
полной амнезией всего, что касалось эксперимента.
     Особые типы  спонтанного  поведения в  непроизвольном постгипнотическом
трансе
     Если  в  нужный   момент  вмешательства   не  произойдет,  продолжается
спонтанный транс.  Субъект может  непроизвольно  истолковать  паузу в  своей
задаче  как  ничего не значащее совпадение, которое следует проигнорировать,
или повести себя так, как будто здесь никого и не было.
     Этот  последний  тип  поведения  появляется  не  только  в  ситуации  с
несвоевременным  вмешательством и  может  служить  для  совершенно различных
целей. Он  может возникать, когда вмешательство ограничивается демонстрацией
состояния транса, не  влияя на действительное  выполнение постгипнотического
акта:   субъект   просто   игнорирует   экспериментатора,   завершает   свою
постгипнотическую  задачу  и непроизвольно пробуждается  с  полной  амнезией
относительно  всех событий. Часто этот  тип  поведения вырабатывается тогда,
когда  постгипнотическое  внушение становится для  субъекта  неприемлемым  и
нежелательным  или  слишком  трудным.  Интересно,  что  он  почти  неизбежно
возникает тогда, когда в самом  начале постгипнотического поведения какое-то
лицо,  не  находящееся  в раппорте с  субъектом,  включается  в  ситуацию  и
совершает действия, направленные прежде всего на постгипнотический акт. Хотя
эти ситуации во многом  отличаются друг от друга,  манера поведения субъекта
почти  одинакова  для  всех  них,  и ярким  примером  этому служат следующие
сведения.
     При  получении  постгипнотического  "ключа" субъект взглянул  через всю
комнату на  книгу,  лежащую  на  столе, и  начал подниматься с кресла, чтобы
взять   ее   книгу   и  положить   в   книжный   шкаф,  в   соответствии   с
постгипнотическими командами. Когда он начал шевелиться в кресле,  собираясь
встать, ассистент, не находящийся в  раппорте с субъектом, быстро взял книгу
и спрятал ее, пока взгляд субъекта был направлен на другой предмет. Несмотря
на  это  вмешательство  в  постгипнотический  акт,  субъект,  не  колеблясь,
выполнил  задачу, очевидно,  галлюцинируя  книгу  и  явно  не  понимая,  что
случилось что-то  необычное.  Та же  самая процедура,  повторенная с другими
субъектами, привела к возникновению  еще более галлюцинаторной  и иллюзорной
реакции: субъекты замечали, что  книга исчезла,  в замешательстве глядели на
книжный шкаф,  а потом, очевидно, в своих  галлюцинациях видели книгу на том
месте, которое было указано им во внушении.
     Один  из  субъектов  дал  такое  объяснение:  "Это  удивительно,  каким
рассеянным  вы  можете  иногда быть. Минуту назад я намеревался положить  ту
книгу в шкаф, хотя только что сделал это. Меня очень раздражало, что она там
так  небрежно лежала, вероятно, поэтому я убрал ее  прежде, чем начал думать
об этом, и даже не заметил, как преодолел все препятствия и сделал это".
     Усаживаясь  в  кресло,  испытуемый  непроизвольно  проснулся  и у  него
развилась полная амнезия всех событий, включая даже свои пояснения.
     Если книгу  убирали  в  тот момент, когда  на  нее был направлен взгляд
субъекта, это приводило к таким же результатам.  Субъект не замечал удаления
книги,  что говорит  о нарушении  его  контакта  с  внешней обстановкой  и о
тенденции к  замене образами памяти  реальных объектов  -- поведении, весьма
характерном  для   гипнотического   состояния.   В   других  примерах  новое
местонахождение обнаруживалось, а первоначальная позиция рассматривалась как
иллюзия. В некоторых  случаях строились  правдоподобные неверные  построения
относительно новой позиции или замеченного движения. Например: "Почему и кто
оставил  эту книгу лежать  на этом  кресле?  Я четко помню, что она  была на
столе", или "Я весь вечер думал, что книга соскользнет со стопки на столе, и
наконец это случилось.  Вы не возражаете, если я положу ее в книжный шкаф?".
В зависимости от экспериментальной  ситуации, реальная или иллюзорная  книга
обнаруживалась,   и    постгипнотический   акт    выполнялся   с   привычной
последовательностью событий.
     После этого  типа  постгипнотического  поведения  возникает либо полная
амнезия относительно  постгипнотического акта и сопутствующих обстоятельств,
либо (что бывает  редко) особое сочетание  амнезии и частичных воспоминаний.
Это  воспоминания  могут быть исключительно четкими, живыми и  путаными; они
могут  быть  связанными с  различными фактами или  с иллюзорными  предметами
периода  постгипнотического акта. Например, субъект,  о котором  упоминалось
выше,  вспомнил лишь о  том, что экспериментатор  имеет  привычку складывать
книги, газеты,  бумаги,  папки  в  неаккуратные  стопки,  но  не  смог  дать
отдельный  пример  таких его действий. Другой  субъект  очень четко вспомнил
мельчайшие и не  имеющие  отношения к  делу подробности  о  золотой рыбке  в
аквариуме,  которая включилась  в постгипнотический акт как часть окружающей
обстановки, и  настаивал на  том, что эти  воспоминания  представляют  собой
полный  отчет  обо всем случившемся.  Через несколько недель субъект отрицал
все, что ранее рассказал об этих событиях.
Эффект времени в возникновении спонтанного постгипнотического транса
     В  связи  с появлением спонтанного транса в  начале  постгипнотического
поведения следует учитывать и вероятный эффект прошедшего времени. Субъектам
в форме  постгипнотического внушения давались определенные команды совершить
какое-то простое действие, которое  "должно быть выполнено в следующую  нашу
встречу". С некоторыми из субъектов экспериментатор  не встречался несколько
месяцев;  однако  все они реализовали постгипнотическое внушение, при этом у
них  развивался  спонтанный  транс.  С   двумя  субъектами   экспериментатор
встретился три года спустя, а с  двумя другими продолжил работу через четыре
года  и  через  пять  лет соответственно; в  течение  этого  периода  он  не
поддерживал с ними никаких контактов.  Тем не менее при случайных встречах с
ним  они  начинали выполнять  постгипнотическое внушение, и у них  возникало
соответствующее состояние спонтанного транса.
Очевидные исключения из правила о спонтанных постгипнотических трансах
     Здесь,  наверное,   следует  объяснить   исключения   в   возникновении
спонтанного транса в связи с выполнением постгипнотических внушений.
     Эти  исключения, при которых постгипнотические действия выполнялись без
возникновения видимого  спонтанного  транса, обычно наблюдаются  в следующих
случаях.
     • Отсутствие амнезии относительно постгипнотических внушений.
     В этой ситуации не может быть  постгипнотических  действий как таковых,
поскольку субъект с самого начала понимает лежащие в основе мотивы и причину
своего  поведения и, следовательно,  действует на сознательном уровне. Таким
образом,  выполнение  действия  становится похожим  на выполнение  действия,
внушенного  человеку   в   обычном   состоянии   пробуждения,   и   является
"постгипнотической"  частью,  если  говорить  о  времени.  Может  возникнуть
ощущение вынужденности действий вопреки тому, что субъект полностью понимает
сложившуюся  ситуацию.  Субъект может  вспомнить  все  команды  и  полностью
сознавать то,  что  должен сделать и почему  должен это  сделать, и, однако,
испытывает  принуждение, которое заставляет его выполнить это  действие,  не
давая  никакого выбора. Иногда у субъекта,  реагирующего на это принуждение,
во  время выполнения действия развивается спонтанный транс. Он  часто влечет
за  собой  более  или менее  полную  амнезию  относительно  команд,  периода
ожидания с  его  обычными неприятными принудительными  ощущениями  и  самого
действия. Это  состояние транса похоже  на  то,  которое возникает в обычной
постгипнотической  ситуации,  но  вызванная им  амнезия,  как правило, носит
ограниченный характер. Субъект может вспомнить  постгипнотические внушения и
ощущение принуждения, но может полностью  забыть постгипнотические команды и
в   то  же   время  вспомнить   чувство   принуждения  при  выполнении  явно
иррационального  акта.  В  некоторых случаях спонтанный транс выступает  как
защитный механизм против принудительных  ощущений,  а  не  как  неотъемлемая
часть  нетипичных   постгипнотических   действий.  Появление  принудительных
ощущений заметно изменяет всю манеру поведения субъекта.
     • Неудача, связанная с тем, что постгипнотические команды касаются
самого действия, а не процесса создания условий для такого действия.
     В таком случае у субъекта, которому дана команда выполнить определенную
постгипнотическую  задачу, после пробуждения может возникать ощущение иногда
смутного, иногда четкого  понимания  того,  что определенное действие должно
быть выполнено, и он готов к этому. При  выполнении  задачи спонтанный транс
не  возникает. Однако  тщательное  наблюдение за  субъектом  показывает, что
спонтанный  транс  неизбежно  сопровождает  процесс  подготовки  к акту  при
условии,  что  понимание  задачи  возникает  после   пробуждения.  Если  это
происходит во время процесса пробуждения, ситуация становится похожей на тот
случай, когда не возникает полной амнезии.
     •   Настойчивое  желание  субъекта   выполнить   постгипнотическое
действие как осмысленное по его выбору.
     По  той  или   иной  причине  субъект  может  противодействовать  чисто
импульсивному  характеру выполнения  действия.  Здесь, как  и  в  предыдущем
случае,  при  пробуждении  возникает  тот  же  самый  процесс  подготовки  к
внушенной задаче. Следовательно, постгипнотическое  действие выполняется без
возникновения   спонтанного  транса.   Однако   процесс   подготовки   снова
сопровождается спонтанным трансом.
     • Отсутствие амнезии всех событий транса. Это  наиболее характерно
при  спонтанном воспоминании событий и экспериментов  с  состоянием  транса.
Субъект,  которому  дана  команда  выполнить  постгипнотическое  действие  в
определенное  время  после пробуждения,  может  начать  вспоминать все  свои
действия и ощущения в  течение транса, и  при  этом преждевременно выполнять
постгипнотические внушения.  Обычно это  восстановление памяти  мотивируется
любопытством  и  лишено  какого  бы  то ни  было  целенаправленного значения
относительно  внушенной постгипнотической  задачи. Если говорить  буквально,
оно вламывается  в память из-за неадекватности амнестических барьеров.  Хотя
такое поведение наиболее типично, его  чрезвычайно трудно понять, потому что
сначала возникает амнезия  относительно постгипнотических  внушений, а потом
воспоминание,   а   также  потому,   что  воспоминания  часто  фрагментарны,
отрывочны.
     Отсутствие   развития   спонтанного   транса   в   начале    выполнения
постгипнотического  действия не противоречит нашим  наблюдениям. Скорее, оно
подразумевает,  что  у субъекта  могут  возникнуть  определенные изменения в
психологической   ситуации.   Они   могут   преобразовать  характер   самого
постгипнотического  действия и сделать его  таким, что субъект  осознает его
глубинную природу и его причины. Следовательно, действие  трансформируется в
постгипнотическое только по времени.
Значение спонтанного постгипнотического транса
     Значение спонтанного состояния транса как неотъемлемой части выполнения
постгипнотических  внушений весьма разнообразно и имеет отношение  ко многим
важным  вопросам гипноза.  Постгипнотический транс имеет прямое отношение  к
проблеме диссоциации и таких  гипнотических явлений, как, например, раппорт,
амнезия, избирательная память, каталепсия; а также к общим экспериментальным
и терапевтическим вопросам постгипнотических явлений.
     Спонтанный  постгипнотический  транс   как   критерий   индуцированного
гипнотического транса
     Спонтанный   постгипнотический   транс   представляет  собой   надежный
индикатор  истинности  первоначального  транса.  Тщательное наблюдение часто
показывает, что в спонтанном постгипнотическом  трансе  продолжаются  модели
поведения,  отмеченные  в  первоначальном состоянии  транса.  Это  видно  из
следующего  примера.  Во  время одного-единственного  гипнотического  транса
экспериментатор   выдал  большое   количество  не  связанных   между   собой
постгипнотических  внушений, каждое из которых  должно было  быть  выполнено
позже, как отдельная  задача в  ответ на отдельный  "ключ". Во время  транса
состояние  субъекта,   находящегося  в  раппорте   с  двумя   наблюдателями,
изменялось командами, не зависящими от постгипнотических внушений. В течении
спонтанного  транса отмечались заметные  изменения, возникшие при выполнении
постгипнотических    внушений:    субъект,    находясь    в    раппорте    с
экспериментатором, время от времени оказывался  в раппорте то с  одним, то с
другим,  то  с  обоими наблюдателями, то  ни с  одним  из  них.  Последующая
проверка  записи  показала,  что раппорт,  проявляемый в  каждом  спонтанном
постгипнотическом  трансе, точно отражал состояние раппорта, существовавшего
в то время, когда было дано  отдельное постгипнотическое внушение. Очевидно,
что это открытие имеет непосредственное отношение к вопросу о раппорте.
     Дальнейшие исследования показали, что правильная словесная формулировка
постгипнотических внушений может означать либо  продолжение, либо отсутствие
в спонтанном трансе общих моделей поведения, принадлежащих к первоначальному
состоянию  транса.  Выяснилось,  что постгипнотические  внушения, содержащие
прямой намек на поведение испытуемого в течение гипнотического сеанса, могут
в  дальнейшем препятствовать возникновению постгипнотического транса. Однако
то  же  внушение, содержащее  косвенные,  но точно  определенные во  времени
намеки, может способствовать продолжению первоначального поведения в трансе.
Например,  во время  экспериментальной  работы над этой проблемой оказалось,
что следующая формулировка постгипнотического внушения: "Как только я звякну
ключами, вы обязательно сделаете то-то и то-то" -- часто служила поводом для
продолжения  в спонтанном постгипнотическом трансе тех же моделей поведения,
которые   наблюдались   в   первоначальном  трансе.  А  слова:  "Завтра  или
когда-нибудь еще,  когда  я  звякну своими  ключами, вы непременно  сделаете
то-то  и  то-то"   --  не  могли   вызвать   у   субъекта  модели  поведения
первоначального  транса (так как  эта  формулировка  подразумевала возможные
изменения в  ситуации). Наблюдения  показали,  что поведение  субъектов  при
выполнении  действий,  берущих  начало  в  первоначальном трансе,  в  высшей
степени индивидуально. Оно зависит  от особенностей субъекта, а также от его
непосредственного   понимания   ситуации,  поэтому   предсказать   результат
эксперимента очень трудно.  Следовательно,  очень  важно тщательно подбирать
формулировки  внушений, и никогда не следует допускать того, чтобы понимание
субъекта было идентично пониманию экспериментатора. Кроме того, недопустимо,
чтобы   идентичная   формулировка  давала  одинаковое   значение   различных
субъектов.  Другими словами, "стандартизированный способ" подачи  одинаковых
внушений различным субъектам, описанный Пул-лом,  нельзя считать контрольным
методом (как сам он полагает) для выявления  реакции того же  типа и в такой
же степени. Это просто способ демонстрации общих ограничений такого метода.
     Другой  тип  индикаторов  истинности  первоначального  транса   --  это
невозможность  выработать  спонтанный транс  у субъектов, которые,  выполняя
постгипнотическое  внушение,  страстно  желали сотрудничать  с гипнотизером,
хотели  верить  в  то,  что  находятся  в  трансе,  и  по   разным  причинам
притворялись,  что  они  в  нем  находятся.  В  прямом  противоречии с  ними
находятся те относительно редкие субъекты, у которых действительно наступает
глубокий  гипнотический транс, но которые из-за  индивидуальных особенностей
отказываются поверить в то, что были загипнотизированы.
     При исследованиях, направленных на обнаружение симуляции гипнотического
поведения,    именно   отсутствие    состояния    транса    при   выполнении
постгипнотических  внушений имеет основное значение.  Ни опыт, ни тренировка
не  могут  обеспечить  удовлетворительную  симуляцию  спонтанного  состояния
транс