2. Неточность локализации источника звука.
     3. Искажения в восприятии качества звука.
     В. Измененное моторное поведение.
     1. Отсутствие общей двигательной координации.
     2. Определенные, специфические двигательные нарушения.
     3. Парез и паралич.
     4. Апраксия.
     5. Нарушения речи.
     6. Дисметрия.
     7. Фиксация взгляда, нистагмоподобные движения и расширение зрачков.
     Г. Другие типы измененного поведения.
     1. Обезболивание и анестезия.
     2. Субъективные реакции: тошнота и головокружение.
     3.   Состояние  беспокойства   и  фобические   реакции   с   различными
физиологическими сопутствующими явлениями.
     4. Амнезия, обычно обусловленная.
     5. Оживление забытых моделей поведения.
     У некоторых  субъектов возникали многие  вышеперечисленные  явления,  у
других -- только некоторые из них, или ни одного, что зависит от типа самого
эксперимента.  Например,  у  субъекта,  ставшего в состоянии транса  глухим,
могут  измениться  визуальная,  двигательная  и  другие  формы поведения.  У
другого  субъекта, у которого в гипнотическом состоянии развился дальтонизм,
могут  одновременно возникнуть нарушения  в двигательной  системе и  никаких
нарушений --  в  звуковой  сфере. Некоторые  из этих  изменений в  поведении
предшествовали  возникновению  гипнотического  состояния; некоторые  из  них
появлялись во  время индукции,  но  чаще  всего  они составляли  часть общей
картины уже развившегося состояния транса.
     Включая  для  иллюстрации  определенные примеры,  мы  пытались  выбрать
наиболее   типичные   и   информативные    случаи.   Обычно    вмешательство
экспериментатора сокращалось  до  минимума, а  неожиданные  результаты редко
исследовались сразу  же.  Для этого существуют  две причины:  ощущение,  что
можно больше узнать, наблюдая за  этими произвольными проявлениями  (которые
нелегко сразу понять и  осознать в  достаточной степени,  чтобы  можно  было
проводить обширные  экспериментальные  исследования), и то, что обычно в это
время проводилась другая экспериментальная работа.
     Один из  первых примеров, который  мы  наблюдали, -- это  случай, когда
субъект с гипнотически внушенной глухотой снова и снова протирал свои очки и
постоянно  вглядывался  во что-то, будто плохо  видел. Выяснилось, что он не
может прочесть  ни  одного  вопроса, хотя  пристально  рассматривал  бумагу,
пытаясь найти на ней запись, которая была сделана достаточно четко. Наконец,
он молча и в явном замешательстве вернул ее экспериментатору. Ему дали книгу
и указали параграф. Субъект начал  спрашивать, нужно ли ему прочесть это, но
оказалось,  что  у него  возникло  замешательство при  произношении слов. Он
смущенно повторил свой вопрос,  как  если  бы разговаривал сам  с собой; при
этом он спросил экспериментатора, что с  ним случилось. Ему снова с  помощью
пантомимы  дали  инструкции  прочесть  абзац,  но  оказалось,   что  субъект
испытывает огромные трудности. Он объяснил, что печать стерта, комната плохо
освещена, и задал ряд тревожных вопросов о своем голосе, так как  не  слышал
его. Осмотр  его  глаз  показал,  что  зрачки  у  него  расширены. Чтобы  не
разрушать экспериментальную ситуацию, субъекта заставили написать что-нибудь
на доске  крупным  шрифтом.  Затем  восстановление  у  субъекта  способности
слышать  вернуло  остроту  его зрения, а его зрачки  сузились  до нормальных
размеров.
     У  другого  субъекта,   после  гипнотического  внушения  глухоты,  была
отмечена  заметная  потеря  периферийного  зрения,  практически  сохранилось
только   центральное  зрение.   У   некоторых  субъектов  возникала   потеря
периферийного  зрения   в   различной  степени,  определить   которую   было
невозможно.
     У этих субъектов также появлялась  окулярная фиксация,  и  у  них  было
резко   ограничено  свободное   движение  глаз.   Было  замечено,  что  один
гипнотически глухой субъект  менял свою позу, сгибал тело, наклоняя голову и
напрягаясь,  когда  пытался  прямо  посмотреть  на  какой-либо  предмет.  Он
объяснил, что предмет, который он пытается  рассмотреть, расплывается у него
перед глазами  и качается взад-вперед,  то приближаясь, то удаляясь.  Осмотр
глаз  субъекта  показал,  что  у  него  поочередно,  медленно,  неравномерно
сужались и расширялись зрачки.
     Другой   испытуемый,   психолог,  спонтанно  обнаружил,   что   потерял
способность  глубинного и дистанционного восприятия;  в то время он  как раз
изучал эту  тему.  Ему позволили провести исследование с помощью имевшейся в
наличии  аппаратуры, и полученные результаты показали, что  у него снизилась
способность  определять расстояние.  Такие же результаты были  получены  и у
субъекта, незнакомого с психологией. Похожим было поведение женщины, которая
заметила, что не дотягивается до разных предметов или, напротив, протягивает
руку  слишком  далеко.  Она  очень  расстроилась  и  извинялась  за  то, что
оказалась такой неуклюжей. Она смогла только объяснить, что ее тело было "не
таким, как всегда", что ее руки и  ноги словно одеревенели и что она ощутила
отсутствие  общей  мышечной  координации  и  мышечную  слабость.  Из-за   ее
эмоционального расстройства провести обширное исследование, не нарушая общую
экспериментальную ситуацию, не представлялось возможным.
     У субъекта, которого мы несколько раз и довольно успешно использовали в
опытах с выработкой условных  рефлексов, мы не смогли выявить  обусловленную
реакцию в ответ на комплекс болезненных стимулов,  так  как у него неизбежно
развивалась  общая  анестезия, когда  он  под действием  гипноза  становился
глухим.
     Оказалось,  что  у  двух  субъектов,  с  внушенной  в трансе  глухотой,
возникло  субъективное  восприятие цветов: они  утверждали, что  видят все в
красноватом  или голубоватом цвете.  Они  подозревали,  что  экспериментатор
тайком включает цветные лампочки.
     У  одной  женщины   с  установлением  состояния  гипнотической  глухоты
неизбежно  появлялись  тошнота  и  головокружение.  Она  старалась логически
обосновать  это,  объяснив,  что  ее голос  "как  бы застревает" в горле, но
молчание  не  уменьшило  ее  субъективного  расстройства. Кроме  того, у нее
возникли нистагмоподобные движения глаз и расширение зрачков. Восстановление
слуха  немедленно  исправило  все   эти  отклонения,  а   попытка  устранить
расстройство снимала у нее гипнотическую глухоту.
     Другой   субъект,   у   которого  гипнотическая   глухота   развивалась
удовлетворительно, не смог реагировать на команды,  чтобы восстановить слух,
в  состоянии транса. Выяснилось, что при появлении гипнотической  глухоты  у
него возникает  выраженная  анестезия.  Пока она не  была  устранена, он мог
восстановить слух  лишь выходя из  состояния транса. Еще несколько субъектов
избавились  от индуцированных изменений поведения только  тогда, когда вышли
из  состояния  транса  (это  обычно  нежелательно,  так  как нарушает  общую
экспериментальную ситуацию).
     Особая ограниченная  амнезия всего,  что  касается  радио,  возникала у
одного  субъекта,  студента  медицинского  колледжа,  когда ему  в состоянии
транса  внушалась   глухота.  Он  легко  улавливал   звуковую   вибрацию  от
радиоприемника,   дотрагиваясь  до  него,  но  не  мог  понять  ничего,  что
говорилось ему о радио. Он рассматривал радио как форму "вибратора", который
можно  было  бы  использовать  в  психотерапии,  и,  очевидно,  не  верил  в
объяснения экспериментатора.  Возможно,  это  было связано с прошлой  жизнью
субъекта,  в которой отец часто упрекал  его  за  пренебрежение  занятиями в
колледже из-за чрезмерного увлечения радиоприемником.  Восстановление  слуха
всегда устраняло эту амнезию.
     У  некоторых  субъектов  амнезия  проявлялась  в  том,  что, находясь в
состоянии глухоты, они не могли  вспомнить  самые простые, легко  достижимые
вещи, которые лежали на поверхности их памяти. Один из субъектов забывал имя
своего профессора,  а Другой --  название  одной улицы. Такие же  результаты
были получены и в  исследовании потери  речи в результате амнезии, вызванной
действием гипноза. В  обычном гипнотическом состоянии и во время пробуждения
от  транса, ни  у  одного  из  субъектов  не  возникали особые амнестические
реакции.
     Нужно   сказать,  что  при  гипнотической  глухоте  чаще  вышеназванных
проявлений   возникали   беспокойство,  паника   и   фобические   реакции  с
соответствующими физиологическими проявлениями: повышенной частотой пульса и
дыхания,  дрожью   и   усиленным  потоотделением.   Обычно   эти  проявления
наблюдались у  субъектов, которые обнаруживали, что не могут слышать. Они, в
частности, жаловались  на неприятные  ощущения, связанные  с тем, что они не
могут слышать  свой  собственный  голос. Иногда  у  субъекта может появиться
только  повышенное  потоотделение,  дрожь  или  другой  признак  стрессового
состояния,  которое он  не может объяснить и которое  обычно  сопровождается
субъективным ощущением расстройства.
     Время появления  этих нарушений  в поведении  может быть  очень разным.
Некоторые субъекты получали внушения на развитие  гипнотической глухоты, что
неизбежно  вызывало  предварительное  состояние оцепенения,  неподвижности в
сочетании   с   анестезией.   Когда   возникало   состояние   глухоты,   эти
предварительные  явления   постепенно  полностью  исчезали.  Любая   попытка
предотвратить  эти  предварительные проявления препятствовали  возникновению
глухоты, а внушения, приводящие к неподвижности  и  анестезии, ускоряли его.
Один субъект сопротивлялся внушениям глухоты, пока ему сначала не  внушалась
общая   амнезия.  После  этого  стало   возможным  индуцировать  глухоту.  В
большинстве случаев  такие дополнительные  изменения в  поведении  оказались
важной  частью внушенного  состояния  глухоты,  и любое их  нарушение  могло
вывести испытуемых из  этого состояния. Эти общие результаты подтвердились и
при индукции других состояний во время транса.
     Таким образом,  индукция  гипнотической глухоты у нормального  субъекта
может привести  к появлению других разнообразных нарушений в  поведении. Эти
дополнительные проявления, должно  быть, составляют часть  процесса индукции
нарушения   звукового   восприятия   или   являются  выражением   дисбаланса
психофизиологических функций организма, вызванного таким нарушением.
     При    изучении    гипнотической   слепоты,    дальтонизма,    амнезии,
обезболивания,  анестезии,   возрастной   регрессии   и   постгипнотического
поведения,  сопутствующие  явления, в  зависимости  от характера выполняемой
экспериментальной   работы,   оказались  в   основном  похожи  на   явления,
возникающие  в связи с гипнотической глухотой. Следовательно, о  них  нельзя
рассказать  ничего  нового.  Однако, следует  обратить  особое  внимание  на
некоторые примеры явлений, которые возникали  при этих  особых гипнотических
состояниях.
     При гипнотической  глухоте сопутствующие явления могут быть  ограничены
реакциями страха с соответствующими физиологическими реакциями. При развитии
гипнотической слепоты отмечались весьма разнообразные сопутствующие явления:
у одного субъекта возникло  определенное уменьшение остроты слуха, у другого
-- заметное  увеличение мышечного тонуса с субъективным ощущением оцепенения
и  онемения,  в то  время  как у  третьего  появилась  анестезия рук и  ног,
сохранившаяся  в  течение  всего  периода   визуальных   нарушений.  Чувство
беспомощности, которое испытывали  субъекты, и их склонность  к испугу в том
положении, в котором они оказались,  затруднили дальнейшие экспериментальные
действия.
     Гипнотический  дальтонизм,  как  и  гипнотическая  глухота,  дал  самые
разнообразные  и  неожиданные  нарушения  поведения. Чаше всего  наблюдались
выраженные эмоциональные реакции, сопровождаемые повышенной  частотой пульса
и  дыхания,  дрожью и  чрезмерным потоотделением.  Они,  возможно, связаны с
чувствами   дезориентации   и  замешательства,  вызванными   изменениями   в
зрительном  восприятии  испытуемых  в  ходе  эксперимента.   Например,  одна
испытуемая была серьезно  расстроена тем, что она не узнала свое собственное
платье.   Заверения  и  утешения   экспериментатора  помогли  устранить  эти
проявления.
     Двое   субъектов,  которым   был   индуцирован   дальтонизм,   утратили
способность  правильно  определять  источник  звука; они  сообщали  о  своем
субъективном ощущении, что голос экспериментатора исходит  не от него самого
и  к  тому  же  изменился  по тональности. Было  замечено,  что  в ответ  на
неожиданные звуки они поворачивали голову в неверном направлении и  не могли
узнать знакомые звуки. Одну  участницу эксперимента  особенно заинтересовали
изменение характера звуков.  Эта женщина периодически прерывала исследование
и  требовала  заверений  в  том, что экспериментатор  полностью контролирует
создавшуюся   ситуацию.   Хронометр   в   ее   описании   тикал   необычным,
"полузадушенным" звуком, а постукивание  карандашом давало  "глухой, низкий"
звук.  Скрип дверных петель  был ей чрезвычайно неприятен, так  как  обладал
особым "визжащим" свойством, хотя в обычном состоянии транса или пробуждения
она так остро не реагировала на этот звук.
     Одно  из  особых наблюдений  в  связи с гипнотическим  дальтонизмом  --
неожиданное обнаружение двух случаев  синестезии. Первый  случай был отмечен
потерей восприятия слова "три" и его соответствующего числового значения при
появлении   дальтонизма  на   красный   цвет.  Восстановление   цветовидения
восстанавливало  и прежде  утраченные значения  восприятия.  Вторым примером
является ассоциация красного цвета с цифрой 7. Цветослепота вызывала чувство
незнания   этого  числа,  хотя  субъекты  признавали  его  существование,  и
действительной потери его цифрового значения здесь не отмечалось. Испытуемая
не могла объяснить, каким образом изменялась цифра 7. Кроме того, оказалось,
что  у  нее возникала синопсия, при которой некоторые звуки всегда имели для
нее значение красного  цвета. При индукции дальтонизма эти звуки теряли свои
свойства теплоты, и в  некоторых  случаях, особенно слушая музыку, она их не
узнавала. На пластинке, которую она слушала в ходе эксперимента, было, по ее
словам, "невероятное число ошибок", и она  удивлялась, как можно было вообще
сделать такую запись. Когда  у  этих двух субъектов под воздействием гипноза
развилась   временная  глухота,   ассоциация  цвета   с  восприятием   чисел
сохранялась.
     Когда субъекту  давали неприятное постгипнотическое задание или внушали
амнезию  после окончания  гипнотического сеанса,  у  него  обычно появлялась
головная  боль.  Примером  может  служить случай со  студентом  медицинского
колледжа,  который, имея в прошлом опыт в качестве испытуемого,  добровольно
вызвался  помочь экспериментатору  на  учебном сеансе.  Никаких  неожиданных
проявлений  не  было до  тех пор,  пока он  не получил внушение  забыть  все
гипнотические  сеансы,   включая  и   последний,  и  проснуться  с   твердым
убеждением, что его никогда не  гипнотизировали и что, по всей  вероятности,
его нельзя загипнотизировать.  Субъект  правильно выполнил  свою задачу,  но
вскоре у  него возникла сильнейшая головная боль, которая прошла,  когда ему
разрешили восстановить память. Позже он объяснил, что ему очень не нравится,
когда ему  внушают  амнезию  относительно  его  гипнотического  поведения  в
прошлом, и он чувствует, что именно это вызывает у него головную боль.
     Как  показал  опыт,   в  тех  случаях,  когда   нельзя  легко   вызвать
гипнотическую амнезию,  внушение  -- забыть какое-то  неприятное событие или
действие с  добавлением  слов:  "хотя это и вызовет у вас головную боль", --
часто позволяет  вызвать у субъекта амнезию, которая ранее  была невозможна,
без возникновения сопутствующей головной  боли. Некоторые субъекты реагируют
на  амнезию  спонтанным  возникновением головной боли; у  других проявляется
локальная  анестезия.  У  одного  субъекта,  которому  дали  команду  забыть
определенный опыт транса, возникла  анестезия рук.  Это обнаружилось,  когда
женщина попыталась что-то написать. Коррекция амнезии привела к исчезновению
анестезии. Следует заметить, что анестезия руки возникла только тогда, когда
субъекту   дали  команду  забыть  отдельные  события,  и  не  сопровождалась
спонтанной общей амнезией.
     У  двух женщин  в  ходе эксперимента  после  внушения  фобии  к  кошкам
возникли изменения в  обонянии. Одна стала  сверхчувствительной к неприятным
запахам,  а  другая  чрезмерно  интересовалась  приятными  запахами.  И  эти
изменения обоняния продолжались до  тех пор, пока уровень внушенной фобии не
снизился.   Однако   внушенная  чувствительность  обоняния  не  приводила  к
фобическим реакциям.
     У  другого субъекта,  которому  внушили  общую  дезориентацию  места  и
времени,  развился  выраженный  дефект речи,  хотя  в прошлом он  никогда не
страдал  от  заикания.  Несколько месяцев  спустя,  в другой  обстановке  он
получил гипнотическое внушение о том, что определенное событие, произошедшее
только один раз, произошло в два различных дня, и он должен был защищать это
положение. У испытуемого снова появилось сильное заикание, и, кроме того, он
полностью дезориентировался  относительно времени,  места  и  не воспринимал
никого из присутствующих,  кроме  экспериментатора. В другом случае этого же
субъекта  попросили  забыть,  что один  из  его  друзей  сидел  на  каком-то
определенном  стуле, и  быть уверенным  в  том, что тот  занимал  совершенно
другое место. Сначала субъект ответил  на это внушение сильным заиканием, но
вскоре  оно исчезло, и вместо  него появилась полная амнезия и он не узнавал
своего приятеля. Потом субъекту дали книгу и попросили читать вслух, а когда
он прочел  отрывок, сказали, что он будет заикаться на следующих параграфах.
Появление заикания привело к восстановлению идентичности друга.
     У  нескольких  взрослых  субъектов,  которым  была  внушена  возрастная
регрессия   до  уровня   раннего  детского   возраста,   заметно  изменилось
двигательное  поведение.  Два  таких испытуемых в этом состоянии свободно  и
легко,  без  ошибок,  писали  с наклоном  влево,  хотя  изменили  почерк уже
пятнадцать и восемнадцать лет назад и давно писали с наклоном вправо. Другой
субъект,  который  обычно писал  с наклоном  влево, в  состоянии  возрастной
регрессии писал с правильным наклоном. Опрос показал, что  изменение почерка
у него произошло в период полового созревания. Попытки в состоянии  обычного
транса и пробуждения  закрепить дублирование моделей письма раннего возраста
привело только к их аппроксимации.
     Вышеприведенные   примеры  показывают,   что   гипнотическая   индукция
нарушений  в  любой  выбранной модальности поведения  вероятнее всего должна
сопровождаться нарушениями в других модальностях. Они во многом  различны по
своему  характеру и  их  связи  с первичными  индуцированными  нарушениями в
поведении.
Описание одного из сеансов
     Субъект, интерн медицинского колледжа,  страдал сильной  близорукостью.
Когда он был вынужден  делать  что-то  без очков, у него  возникали  сильные
головные боли.  На  первом гипнотическом сеансе  выяснилось, что  впервые он
надел очки в десять лет по рекомендации школьного врача, так как у него были
сильные головные  боли из-за того,  что  ему  приходилось  напрягать зрение.
Когда  ему  было  четырнадцать  лет,  он  заменил  эти очки  другими,  более
сильными, и носил их до сих пор. К счастью, мать сохранила его первые очки.
     В целях демонстрации перед группой  этого субъекта загипнотизировали, а
потом переориентировали на возраст восьми  лет и разбудили в этом  состоянии
регрессии.
     Сразу же при пробуждении субъект снял  очки, наотрез отказываясь надеть
их  снова. Когда его начали уговаривать надеть очки, он стал жаловаться, что
они пор