енный вздох. Лита заскулила через повязку на
губах.  Стражники  тяжело  дышали,  сдерживая  в   присутствии   графа   все
впечатления при себе.
   - Тимон мертв? - без интонации спросил граф, все еще находясь  во  власти
только что пережитого ужаса.
   - Не знаю... - что-то  подсказало  землянину,  что  Тимон  жив  и  должен
когда-нибудь очнуться. Если для Сергея такие сражения были чем-то совершенно
противоестественным, то для монаха ранения такого  рода  могли  быть  вполне
привычными,  как  для  боксера-профессионала  -  удары  по  подбородку.   Он
поделился своей догадкой с Лерасом.
   - Тогда... - граф застонал, хватаясь одной  рукой  за  голову,  а  другой
опираясь на стену и испытывая сильное головокружение. - Вам нужно  бежать...
Бежать как можно скорее!

ГЛАВА 11

   Вспоминая много позже события на Австранте, Сергей убеждался, что история
не оставляла ему тогда выбора. Что бы  ни  говорили  эрсэрийцы  о  нарушении
исторической гармонии, землянин ничего не нарушал. Он делал только  то,  что
требовала от него ситуация. Увидев Литу в пролеске Уирильского леса,  он  не
мог просто отмахнуться от этого ведения. Он не мог оставить Литу умирать  на
поле боя. Не смог  бы  уступить  эту  девушку  Тимону  или  Гурсу,  то  есть
позволить ей погибнуть на его  глазах.  События  увлекали  землянина  бурным
потоком, не оставляя времени, чтобы  подумать  над  следующим  шагом,  чтобы
сказать себе "стоп!". Впрочем, анализируя происходящее, Сергей понимал,  что
ему не о чем не приходится сожалеть...
   Лерас довел землянина и Литу до городских ворот.  Лита  была  закутана  в
темную сутану служителя культа. Гелм, в лиловом офицерском обмундировании, с
опущенным  на  лицо  забралом  шлема  выглядел,  как  обыкновенный  стражник
городского гарнизона.
   Сразу за воротами ждали пять оседланных гамасов и два солдата  в  лиловых
латах, судя по всему, товарищи расвердца, захваченные  вместе  с  командиром
прошлой ночью.
   - К рассвету вы будете далеко. - сказал граф.
   - Что будет с тобой, когда очнется Тимон? - спросил Сергей,  на  прощание
по-товарищески протягивая руку Лерасу.
   - Ничего. В Каборсе мое влияние сильнее влияния этого  чудовища.  -  граф
говорил беззаботно, но землянин уловил в его голосе нотки  неуверенности.  -
Когда все уляжется, - на лице графа мелькнула улыбка. - Ворота этого  города
и моего дома всегда будут для вас открыты!
   Плотно обхватив локоть Сергея, Лерас ненадолго  прижался  своей  щекой  к
щеке землянина,  что,  должно  быть,  являлось  выражением  самых  дружеских
чувств, а затем резко развернулся и  твердой  поступью  солдата  скрылся  за
воротами...
   Через минуту в ушах свистел холодный ночной ветер, и монотонно топали  по
мостовой лапы гамасов. Серая  громада  городской  стены  Каборса  постепенно
растворялась во тьме за спиной.
   Отвлекшись от происходящего, Сергей сделал то,  что  должен  был  сделать
давным-давно: мысленным усилием  заставил  включиться  передатчик  -  пустое
украшение, когда сознание  не  желает  его  использовать  -  и  стал  шарить
впотьмах в поисках разума Велта. Велт тут же отозвался.
   - Ты где? Что у тебя стряслось?
   - Скачу на юго-восток, к Расверду.
   - Ну нет, только не сейчас! Ты что, с ума сошел?!
   - Почему?
   - Вернись в город! На суде  оставили  более  пятисот  молодых  людей  для
отправки в Рагону.  Сразу  по  окончании  празднеств  караван  должен  будет
отправиться в путь. Все, что нам нужно - это пойти следом, а  у  тебя  опять
температура и галлюцинации в тяжелой форме! Что ты опять задумал?!
   -  Теперь  поздно,  Велт!  Ничего  уже  не  исправишь.  Тимон   попытался
загипнотизировать меня, а я сломил его волю...
   Велт мыслил про себя, но Сергей ощутил его волнение.
   - Хорошо, что предупредил. - мысль космодесантника опять  пульсировала  в
спокойном ритме. - Делай, как знаешь, но выходи на связь, как только вызову!
И не теряйся - не сможешь связаться  со  мной,  информируй  командование  на
фрегате.
   - Ты на что-то решился? - понял землянин.
   - Будет видно... - Велт отклонился от ответа. Его сознание пропало.
   Над  дорогой  склонились  ветви  кустарника,  видимость,   и   без   того
ограниченная темнотой, сжалась до нескольких метров. Гамасы мчались  быстро,
и ветки иногда больно стегали по лицу, неожиданно  возникая  перед  глазами.
Сергей недоумевал,  к  чему  такая  спешка.  Все,  что  касалось  внутренних
нематериальных сил человека, было пока еще для землянина новой  землей,  где
он, как первооткрыватель, делал первые осторожные шаги, но Сергей  наверняка
знал, что в  их  ментальном  поединке  Тимон  получил  тяжелое  ранение,  от
которого не скоро оправится. Значит, опасаться погони, если, конечно,  никто
не следил за ними в городе, не приходилось. Но, то ли Гелм не знал об  этом,
то ли у него были свои  причины  спешить  -  расвердец  непрестанно  понукал
своего гамаса, а остальные вынуждены были делать то же, чтобы не отстать  от
горячего командира.
   Попытки Сергея мысленно соединиться с сознанием Литы  ничего  не  дали  -
девушка была в шоке, даже удивляло, как она еще не выпадала из седла.
   Сразу за полосой кустарника начинались возделанные  поля,  поделенные  на
маленькие участки деревянными настилами. Поля тянулись достаточно далеко и в
солнечную погоду должны были отлично просматриваться с башен Каборса. Сергею
стало понятно, почему Тимон был так уверен, что его враг  не  возвращался  в
родной город. Кроме Уирильского леса,  в  свете  звезд  похожего  на  темное
спокойное море, во всей округе легиону в  восемьсот  человек  укрыться  было
негде. Лишь горы могли спрятать остатки разбитой армии, но двигаться по  ним
дальше на восток было невозможно.
   За полем, в овраге, вымытом в  рыхлой  почве  бегущим  с  гор  ручьем,  к
беглецам присоединился отряд из  двадцати  человек,  со  сменными  гамасами.
Произошла  заминка:  солдаты  явно  уже  потеряли  надежду  увидеть   своего
командира, которого дожидались здесь, в овраге уже не первый день, а  потому
не были готовы к встрече. Пересев на свежих скакунов и потратив  минут  пять
на сборы,  отряд,  насчитывающий  теперь  двадцать  пять  человек,  помчался
дальше. Никто не обменялся ни одним словом.
   Дорога повернула, и гамасы ступили на мягкую траву  поля.  По  бездорожью
бег замедлился - боялись повредить лапы  гамасам  на  незаметных  в  темноте
кочках  и  канавках  с  водой.  Неожиданно  Сергей  обнаружил,   что   горы,
оказывается, уже совсем рядом. Вот  уже  они  и  слева  и  справа,  а  отряд
движется по лощине, разделяющей два пологих  склона.  Оглянувшись,  землянин
увидел,  что  их  стало  намного  больше  -  неслышной  тенью  на  некотором
расстоянии за ними следовал отряд  человек  в  двести.  Некоторые  из  вновь
прибывших то и дело оглядывались, словно ожидая погони. Слаженность действий
- никто так и не произнес ни звука - просто поражала.
   Они  вновь  мчались  по  дороге.  Вильнув,  дорога  вышла   на   открытое
пространство, поросшее редкими деревцами и пучками жесткой травы.  Тут  было
светлее, землянин снова  оглянулся.  Теперь  -  не  было  сомнений  -  сзади
двигался весь гарнизон Гелма. Их было даже больше чем восемьсот, может  быть
даже тысяча. Как  эти  люди  смогли  так  далеко  уйти  от  преследования  и
незаметно пробраться до самых гор, оставалось только гадать.
   Гелм же, даже не оглядывался. Он был уверен  в  точном  подчинении  своих
солдат и только бил хлыстом по  спине  своего  скакуна,  когда  тот  пытался
сбавить шаг.
   Уже светало, когда прямо на пути  показалась  река.  Гелм  ожидал  этого,
потому, что сразу направил  гамаса  к  невидимому  из-за  сада,  окружавшего
спящую  поблизости  деревеньку,  плоскому  мосту.  Река,  широкая,  сильная,
спокойная, отражала в своей темной воде звезды и размытые тени воинов.
   Сразу за мостом сделали остановку. Солдаты попрыгали  на  землю  и  бегом
бросились  к   мосту,   волоча   большие   охапки   сена,   словно   заранее
приготовленного на обеих берегах реки. Скоро  позади  уже  трещало  растущее
пламя, озаряя дрожащим  оранжевым  светом  крепкие  деревянные  крестьянские
домики с закрытыми на ночь ставнями.
   Было непонятно, зачем Гелму, так старавшемуся поскорее удалиться подальше
от Каборса, понадобилось привлекать к себе внимание,  уничтожая  мост  через
реку, но скоро все объяснилось. Сойдя с дороги, отряд опять выбрался к  реке
- наверняка той же самой. В этом месте река была такой широкой,  что  больше
напоминала  искусственное  водохранилище,  чем  естественную  заводь.   Тут,
выстроившись в линию, люди и гамасы переправились по тонкой  полоске  брода.
Кое-где вода доходила гамасам до груди,  но  животных  это  не  пугало,  они
только  опускали  в  воду  морды   и   ворчали,   скорее   по-собачьи,   чем
по-лошадиному. Когда под ногами опять побежали ровные  плиты  дороги,  прочь
уходящей от реки, стал понятен замысел расвердцев  -  они  пытались  пустить
погоню по ложному следу - действительно, какой  смысл  беглецам  сжигать  за
собой мост, если не  для  того,  чтобы  задержать  преследователей?  Сергею,
правда, подумалось, что от хитрости Гелма будет мало проку -  познакомившись
с методами Тимона, он мог ожидать, что шестое  чувство  укажет  монаху,  где
искать врага.
   Между тем, занимался рассвет, а  гамасы  выбивались  из  сил  от  бешеной
скачки. Гелм наконец оглянулся. Он смотрел не за тем, все  ли  на  месте,  а
обводил взглядом горизонт. Сергей понял смысл  его  удовлетворенной  усталой
улыбки - за ночь  они  проскакали  не  менее  ста  пятидесяти  километров  и
наверняка могли почувствовать себя в  безопасности.  По  приказу  Гелма  все
остановились на отдых.
   Только тут послышались отрывистые неброские фразы,  роняемые  друг  другу
солдатами. На их  изможденных,  усталых  лицах  замечалась  слабая  радость,
скорее даже простое облегчение, что их командир снова с  ними,  а  сами  они
по-прежнему живы. Было заметно, что все эти люди еще совсем недавно  считали
свое положение безнадежным.
   Под деревьями заброшенного сада, где  остановился  отряд,  стали  ставить
палатки. Это делали следующим образом: вбивали в землю копье - острием  вниз
- а затем нанизывали на него петли  своих  плащей.  Каждый  плащ  пуговицами
пристегивали к соседнему, а полы, также с петлями, кинжалами и  заостренными
ветками прижимали к  земле,  образуя  шатер  из  почти  треугольных  прочных
полотен. Измученные воины забирались в шатры и валились  прямо  на  траву  -
очевидно, они уже не первую ночь проводили без  сна.  Человек  пятьдесят  со
слегка разочарованным видом, но без малейшего  недовольства,  разбрелись  по
округе, занимая наиболее удобные для наблюдения посты.
   Пока все это происходило, Сергей помог Лите спуститься с гамаса, ловя  на
себе недовольный взгляд Гелма. Девушка оперлась на предложенную  руку,  даже
не посмотрев, кто ее подал. А когда стала на землю, неожиданно  разрыдалась,
опустив голову на колени.  Сергей  понял,  что  лучше  всего  ее  сейчас  не
трогать. Он не мог смотреть на  ее  лицо,  залитое  слезами  бессилия  перед
пережитым страхом.
   "Откуда такая  сила?  Тимон...  А  ведь  он,  вероятно,  вовсе  не  нечто
особенное. Его сила никого не удивляла... Будут и другие... Только  когда  -
уже завтра  или  немного  позже?  Удастся  ли  в  следующий  раз  так  легко
отделаться?.." - Землянин погрузился в размышления и не сразу услышал, что к
нему обращаются.
   - Эй, Хранитель, ты что оглох?
   На него насмешливо смотрел Гелм.
   - Это я - "Хранитель"? - не понял Сергей.
   - Нет, я! Тебе не кажется, что давно пора убраться?! Нам с  тобой  не  по
пути! Нам, знаешь ли, нужно в Расверд, а тебе  -  куда-то  совсем  в  другую
сторону!
   Сергей не ожидал  такого.  Гелм  всем  своим  видом  выражал  насмешливое
презрение.
   - Или тебе показать дорогу?
   - Я уйду только, если мне об этом скажет Лита.
   Гелм вздрогнул и оглянулся на сестру  -  та  выглядела  такой  бледной  и
уставшей, что возмущение расвердца только усилилось.
   - Незачем ждать, пока это скажет она - ты не тот, кто ей нужен!
   - Это еще почему? - Гелм явно хотел сорвать на  землянине  злобу  за  все
последние неудачи, но и у Сергея настроение было неважным -  бал,  борьба  с
Тимоном   и   ночь   сумасшедшей   скачки   не    способствовали    развитию
доброжелательности и всепрощения.
   - Почему? - Гелм смерил его взглядом с головы до ног. -  Потому,  что  по
предсказанию Цевела Мудрого, если ты о таком  слышал,  малышка  Лита  станет
избранницей человека благородного, великого и сильного. И уж  я  постараюсь,
чтобы предсказание нашего деда исполнилось  слово  в  слово!  Ты  же  -  сам
подумай - не отвечаешь ни одному из трех условий. Первое отпадает само собой
- все Хранители  -  мерзавцы,  отупевшие  от  фанатического  служения  Тьме.
Величия в тебе не больше, чем в моем немом слуге, оставшемся дома.  Ну  а  о
силе и говорить не надо - ты посмотри на себя!
   Сергей увидел, что на повышенный голос Гелма, как на мед мухи,  слетелись
солдаты. Став полукругом с одной стороны и подавляя в  себе  усталость,  они
лениво ухмылялись. У землянина не было желания выглядеть посмешищем, да  еще
на глазах у Литы -  к  своему  удивлению,  он  обнаружил,  что  ситуация  не
раздражает его, а наоборот, кажется достаточно забавной. После  Тимона  Гелм
выглядел таким безобидным!
   Улыбка землянина сильно  контрастировала  с  задиристой  насмешкой  брата
Литы.
   - Начнем с того, - Сергей видел, как от его тона Гелм все больше  выходит
из себя. - Ты не угадал - я не Хранитель.
   - Неужели? Тогда кто же ты? Может быть, мамочка Рапса?
   Солдаты загоготали, а громче всех, тот, которого, вероятно, звали Рапсом.
   - А во вторых, - эту фразу Сергей начал таким слащавым голосом, что  едва
сдержался от злой усмешки, представив, как бы сам среагировал на такое. - Во
вторых, мне нисколько не интересно, что ты обо мне думаешь!
   Лицо Гелма неожиданно окаменело. Солдаты, словно  по  команде,  перестали
пересмеиваться и насторожились в ожидании развязки.
   - В одном ты меня убедил, - вдруг совершенно спокойно произнес Гелм. - Ты
не трус. Впрочем, это я и так подозревал.
   Резким движением расвердский полководец швырнул под ноги  землянину  свой
меч, словно Сергей был безоружным, а сам взял здоровенную секиру у все  того
же Рапса.
   - Нам, кажется, ничего не остается...  -  говоря  ледяным  голосом,  Гелм
провел пальцем по острому лезвию. - Если ты  победишь  меня,  ребята  ничего
тебе не сделают. - Он окинул солдат повелительным взглядом, но  видно  было,
что те настолько уверены в своем командире, что даже не  допускают  мысли  о
подобном исходе.
   С этого момента Сергею стало не до шуток. Он поймал на  себе  растерянный
непонимающий взгляд Литы - девушка сидела у шатра и не слышала их разговора.
Гелм ждал, насмешливо скривив губы.
   - Ну нет уж! - носком ноги Сергей отшвырнул меч. - Если тебя убить,  Лита
совсем останется сиротой.
   Гелм с деланным изумлением поднял брови.
   - Какое тебе дело до Литы? О ней ты очень скоро забудешь!..
   Насмешливость расвердца сменилась действительным  удивлением,  когда  тот
увидел, что ошибся: землянин не отказался из страха за свою жизнь драться  с
ним - он отвязывал с пояса шест из гибкого, как  веревка,  голубовато-белого
металла, сразу же спружинившего и вытянувшегося в сжавших его руках.
   Сергею не хотелось драться, особенно в присутствии  Литы,  да  еще  с  ее
братом, но он вполне сознавал, что, отказавшись от поединка,  потеряет  все.
Ему было неприятно от мысли, что придется хвастаться перед любимой  девушкой
тем, что, по его мнению, ему не принадлежало - эрсэрийским  умением  владеть
собой. "Впрочем, какая разница?" - рассудил он, занимая позицию.
   Сразу же обострившимся чутьем Сергей ощутил молчаливое одобрение солдат и
понял, что ему нельзя проиграть, но лучше и не выигрывать. Лучше всего  было
бы подвести дело к ничьей. Он попробовал проникнуть в  сознание  Литы  -  не
зондировать  мозг,  знакомясь  с  содержащейся  там  информацией,  а  только
соединиться с аурой поверхностных чувств, и тут  же  понял,  почему  девушка
только смотрит на него и не пытается ничего предпринять - ее внутренний  мир
был так сильно ранен Тимоном, что страх  подавлял  все  мысли.  Такой  страх
доводил  людей  до  самоубийства  или   помешательства.   Девушке   хотелось
закричать, броситься между братом и Сергеем, но внутренний ужас  перед  тем,
что уже произошло и еще могло бы произойти, подавлял все, делал даже  гибель
близких людей только еще одним штрихом к и без того ужасному портрету ужасно
несправедливой  реальности.  Какой-то  внутренний  барьер   заставлял   Литу
оставаться на месте и обреченно ждать  непоправимого.  Сергей  подумал,  что
можно было бы попробовать этот барьер и  снять,  если  раскопать  в  глубине
сознания Литы какое-нибудь приятное незабываемое  воспоминание  и  заставить
девушку обратиться к нему, отодвинуть события последнего дня на задний план,
рассеять гнетущие впечатление своего бессилия простой волной дружбы,  любви,
теплоты... Сергей переключился на Гелма - брат и  сестра  мыслили  на  одной
волне - и понял, что  расвердец  тверд  в  намерении  прикончить  противника
быстро, одним ударом - у парня было плохое настроение, он  устал,  и  долгая
борьба была бы ему неинтересна и даже неприятна. Пока его сдерживало  только
врожденное чувство собственного достоинства - из благородства Гелм не  хотел
бить  первым...  Но  Лита  была  важнее.   Неожиданно   для   самого   себя,
руководствуясь единственным  желанием  помочь  как  можно  скорее  и  лучше,
действуя по чистой  интуиции,  землянин  решительно  воздействовал  на  ауру
австрантийки, расслабил сознание Литы и смешал  ее  последние  воспоминания,
добавив  каких-то  бессмысленных  посторонних  картин  и  образов,  каких-то
несуществующих ощущений и фантазий, первых пришедших к нему в голову...
   Сидевшая неподвижно Лита, вдруг насупилась и  помотала  головой,  отгоняя
наваждение. Потом она словно что-то  поняла  и  вскинула  на  Сергея  взгляд
полный  теплоты  и  признательности.  Еще  через  долю  секунды,  ее   глаза
расширились - она вдруг пришла в себя - и тут все  ее  чувства  выплеснулись
наружу.
   Крик был таким, что некоторые солдаты успели  выхватить  мечи  из  ножен.
Ничего не подозревавший Гелм чуть не поперхнулся  собственной  слюной  и  не
уронил  секиру.  Еще  через  мгновение  Лита,  прорвавшись  сквозь  полукруг
растерянных  солдат,  возникла  между  готовыми  сцепиться  противниками   и
возмущенно посмотрела в глаза брату.
   - Ты что?!  Что  с  тобой?!  Остановись!  -  испуганным,  тонким  голосом
закричала она.
   -  Тебе  жалко  этого  Хранителя?  -  Гелм  свел  брови,  пытаясь  быстро
разобраться  с  ситуацией,  понять,  что  происходит,  а  потом   прикончить
землянина и пойти спать.
   - Если бы не он, ни тебя, ни меня уже бы не было на свете!
   Гелм недовольно дернулся, отстраняя сестру.
   -  Не  должен  же  я  благодарить  Хранителя  -  слово  "Хранитель"  было
произнесено как отборное ругательство.
   - за снисходительность его дружка Лераса! Я в ней не нуждался!
   - Ты ничего не понял! Он спас меня от Тимона, никакой  он  не  Хранитель!
Послушай меня, Гелм!.. Мне нужно тебе рассказать... ты все поймешь!
   Сергею показалось, что Гелм смутился.
   Удивленно перешептывались и зрители - было заметно, что Лита тут всеобщая
любимица.
   - Ты не понимаешь... - начал Гелм.
   - Нет, это ты не понимаешь!
   В Лите, в накаленной обстановке окончательно избавившейся от  предыдущего
стресса, проснулся бойцовый дух, тот самый, что горел в ней  в  день  первой
встречи с землянином. Она демонстративно  развернулась,  подошла  к  Сергею,
поднялась на носки и нежно глядя ему в глаза потерлась носом о его нос.
   - Сестренка, да ты с ума сошла!  -  послышался  в  установившейся  тишине
потрясенный в