- в  конце
концов, ты же у нас спец по этой части, да и кашу заварил  ты!  До  сих  пор
противно...
   Ладно - что с тобой сделаешь - возможно, рано или поздно  нам  все  равно
пришлось бы прибегнуть к зондированию. Значит, запоминай.
   То, что нас принимают за  легионеров  Золотого  Легиона,  очень  неплохо.
Золотой Легион - особые войска, составленные  из  самых  избранных  мастеров
боевых искусств, непосредственно охраняющие святилища Света и Тьмы, и иначе:
если не  сами  Хранители,  то  их  ближайшие  подчиненные.  Солдаты  Легиона
набираются со всех концов мира, поэтому они могут быть  какой  угодно  расы,
говорить на каком угодно языке, могут ничего не знать  или  наоборот,  знать
очень много. Только Герцог и непосредственные командиры могут уличить в  нас
самозванцев. Сам  Герцог  и  Хранитель  и  не  Хранитель  -  он  выше  всех,
бессмертен и вообще какой-то полубог. Не утверждаю, что во все это ты должен
верить. Наш добряк барон - один из самых безжалостных  судей  герцогства,  с
самой дурной славой. Не даром его заставили  проделать  путь  до  Каборса  -
Герцог потребовал жестоко наказать восставших. Вот  уж  где  никогда  бы  не
догадался! Не удивительно, что Гурс так боялся разбойников - уж кого-кого, а
его те бы точно не пощадили... И одна тревожная деталь - ты заметил человека
в черном одеянии со шрамами на лице?
   Сергей, которого невольно заинтересовали сведения Велта, оглянулся назад,
где ехали Гурс и его страшный товарищ.
   - Этот человек - личный посланник Герцога по имени Тимон. Он Хранитель  и
жрец Тьмы. Будь с ним очень осторожен. Наше с тобой появление здесь  его  не
удивило, но, кто знает?  И  потом  мне  не  понравилось,  как  это  чудовище
смотрело на Ветра... При Тимоне не пользуйся мысленным обменом  и,  если  не
хочешь, чтобы тебя подслушали, лучше говори на своем  родном  языке  или  на
любом галактическом, кроме австрантийского.
   - Этот человек  способен  читать  мысли?  -  недоверчиво  поинтересовался
Сергей.
   - Даже больше. Помнишь  Черный  Легион?  Это  рабы,  их  напоили  сильным
наркотиком и загипнотизировали. Я подозреваю, что  сделал  это  сам  Герцог.
Тимон следовал за армией и своей волей  руководил  воинами,  погруженными  в
гипнотический сон. Для этого  нужна  такая  телепатическая  мощь,  какой  не
обладаем ни ты, ни я, ни, даже, Эр-тэр. Когда рабы выполнили свою функцию, с
них нужно было снять воздействие, да так, чтобы они потом не набросились  на
своих, а это, вероятно, не так просто. Поэтому Тимон всего-навсего  умертвил
весь легион - разом остановил сердца  почти  тысячи  человек  -  я  осмотрел
одного такого беднягу... Теперь, как я  понимаю,  свою  задачу  этот  дьявол
выполнил и, возможно, проследит за судом и отправится назад, в свое  логово,
а нам с тобой нужно постоянно  следить  за  ним,  если,  конечно,  не  хотим
расстаться с жизнями и провалить задание...
   - Что мы будем делать?
   - Наконец-то толковый вопрос! Слушай. Мы легионеры Золотого Легиона и нам
полагается беречь некие реликвии. Вполне возможно, что Корона находится в их
числе. Если мы и дальше сумеем выглядеть  теми,  за  кого  себя  выдаем,  то
никого не удивит наше желание вернуться к своим обязанностям.  К  сожалению,
ни Делус, ни тот умирающий полководец, ни служитель и ни, тем более, солдаты
толком не знали географии, и я не могу сказать, куда мы должны  "вернуться".
Резиденция Герцога где-то на севере, но  где,  еще  предстоит  узнать.  Пока
Тимон - наша единственная путевая нить, только  использовать  такую  ниточку
очень рискованно - может в любой момент  оборваться  и  хорошо,  если  тогда
успеем унести ноги... А пока на какое-то время погостим в Каборсе  у  нашего
судьи.
   - Я принял приглашение Лераса. - рассеянно заметил Сергей.
   - Отлично. В городе нам в любом случае стоило бы разделиться.
   - Ответь мне на два вопроса.
   - Ну?
   - Как Лита добралась до леса? Ее ведь ранили совсем в другом месте?
   - Усатый силач, тот, что нагнал страху на  атаковавших  нас  днем  ребят,
поднял твою подругу к себе на седло и держал на руках, пока  ему  самому  не
прострелили спину из арбалета. Это случилось,  когда  остатки  отряда  твоей
красавицы уже готовы были улизнуть в чащу.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я следил и за девчонкой и за тобой.
   - А откуда взялся Лерас?
   - Второй вопрос?
   - Да.
   - Следя за тобой, я также стал свидетелем спасения этого парнишки, Лераса
- сразу семь озверевших расвердцев, видно  зная,  кто  именно  им  достался,
готовы были разорвать его в клочья. Поверь, если бы не ты,  парню  не  долго
оставалось жить. Я понял, во первых, что слово этого юноши имеет большой вес
среди победителей: когда ты побрел дальше, а парня  подобрал  конный  отряд,
так твой Лерас в гневе заехал кулаком  пышному  франту,  возглавлявшему  его
"спасителей", а тот даже не выказал недовольства. Во вторых,  я  понял,  что
этот парень будет благодарен тебе по гроб жизни. Кстати, такая написанная на
лбу преданность - ярчайшее доказательство, что ты изменил  судьбу  парня,  а
может быть, и историю всего Австранта!.. Ну да ладно... Когда я  понял,  что
своими действиями ты можешь поставить и себя и меня в  идиотское  положение,
по той простой  причине,  что  чаще  набрасывался  на  победителей,  чем  на
побежденных, и выбирал, главным образом, офицеров (или они тебя выбирали?) -
нас могли принять за  повстанцев,  в  наглую  маскирующихся  под  легионеров
Герцога - когда я это понял, то  уговорил  барона  спуститься  вниз,  а  сам
отправился вперед, просить Лераса остановить своих людей. Тебе повезло,  что
Лерас оказался таким понятливым: мне достаточно было только  намекнуть,  что
его спаситель поспорил с его же подчиненными, как этот парень  уже  сидел  в
седле, готовый мчаться куда угодно. И тебе и мне повезло. Во всяком  случае,
постарайся  держаться  с  ним  подружелюбнее  -   этот   Лерас   может   нам
пригодиться...

ГЛАВА 7

   Армия  входила  в   город   с   триумфом,   символизируя   несокрушимость
государства. Была уже ночь, но Каборс не спал. Освещенный тысячами  факелов,
он шумел и волновался. Горожане в ярких блузках и коротких бархатных  штанах
с  бахромой  молча  глазели  на  уставших  солдат  со  вторых  этажей  своих
трехэтажных домов - второй этаж имел меньшую площадь, чем первый  и  третий,
освобождая пространство для балкона.
   Город  окружала  высоченная  каменная  стена  с  нависающими  сторожевыми
башнями, казавшаяся в свете факелов часовых еще более грозной, чем  была  на
самом деле. Северной своей стороной она  наклонялась  над  рекой,  спокойная
темная гладь которой отражала звезды.
   Город утопал в зелени, от чего его улочки казались совсем узкими.  Сергей
толком не замечал, какой дорогой они едут. Еще две стены открыли перед  ними
ворота. И тогда город стал совсем другим: элегантным и  богатым.  Он  словно
раздвинулся. Тянущиеся к небу  белоснежные  постройки,  легкие  и  нарядные,
казались беззащитными, словно  полностью  доверяли  трем  городским  стенам,
закрывавшим их от посягательств врагов. Роскошные  дворцы  возвышались  один
над другим и, казалось, соперничали  друг  с  другом  в  стремлении  первыми
достичь солнца. В этой части города  горело  столько  огней,  что  тут  было
светло, как на  земной  автомагистрали.  И  здесь  все  кричали,  хлопали  и
прыгали, не скрывая радости...
   Дворец Лераса оказался едва  ли  не  самым  красивым.  Все,  и  стены,  и
портики, и балюстрады, было построено из полированного бирюзового мрамора, а
многочисленные башенки  казались  хрупкими  и  легкими,  как  из  китайского
фарфора.
   Когда Сергей, Лерас и сопровождавшие их офицеры приблизились к  парадному
крыльцу главного здания, на улицу высыпало не меньше сотни нарядных мужчин и
женщин в пышных платьях из множества деталей, выполненных из золотой парчи и
атласа, украшенных блестками и драгоценными камнями. Культура,  определенная
землянином, как  культура  эпохи  Древнего  Рима,  по  сложности  и  роскоши
туалетов не уступала концу эпохи Возрождения.
   Все кланялись перед  Лерасом  и  его  знатным  гостем,  а  сам  Лерас  со
сверкающими глазами суетился вокруг Сергея, угождая  ему  с  едва  ли  не  с
сыновней  нежностью.  Сергей  же  был  настолько  измучен  впечатлениями   и
событиями последнего дня,  что  перестал  различать  границу  между  явью  и
собственной  фантазией.  Мысленно  он  признавал  реальным  только  то,  что
происходило с ним на Земле. Все вокруг него сверкало, цвело,  пахло  тонкими
духами и совсем  не  походило  на  правду.  Землянин  хотел  только  одного:
отдохнуть, выспаться, собраться с мыслями.
   Он спросил на счет Литы, но Лерас с готовностью заявил, что о девушке уже
позаботились. Тогда землянин послушно пошел туда, куда его вели,  не  мешал,
когда его раздевали, и едва его голова коснулась  чего-то  мягкого,  а  тело
провалилось в успокаивающую бездну кровати, как сон полностью овладел им.
   Так прошел второй день пребывания Сергея на Австранте.

***

   Открыв глаза, Сергей увидел свет, падающий на него  из  большого  окна  с
цветными витражами. Он лежал на широкой кровати посреди круглой комнаты, пол
которой покрывал черный, полированный до блеска паркет, стены  были  увешаны
гобеленами, а с потолка  свешивалась  скульптурная  композиция,  выполняющая
функции подсвечника. Под собой землянин  ощутил  тонкую  подстилку,  искусно
сшитую из пуха какого-то  животного,  голова  покоилась  на  богато  вышитой
подушке в форме мифического животного, а вместо одеяла использовалась мягкая
ткань, похожая по внешнему виду на кружевную земную тюль, которую сшили,  по
какому-то недоразумению, из очень ворсистых ниток.
   С тех пор, как в мозгу у Сергея сидела  программа  биоконтроля,  землянин
потерял способность спать больше, чем это  было  необходимо.  Сейчас  Сергей
тоже чувствовал себя отдохнувшим и свежим, но, судя по яркому свету из окна,
день уже был в разгаре.
   Присев на постели, землянин обнаружил  рядом  на  подушках  свою  одежду,
выстиранную и выглаженную. Рядом лежали и  латы,  с  которых  сняли  пыль  и
кровь, и которые сверкали, как  в  день  их  создания  синтезатором.  Стоило
Сергею встать на ноги, как в высокую резную дверь вбежали  восемь  мужчин  в
кружевных  рубашках  и  длинных  юбках,  подали  ему  праздничный  наряд   и
предложили свои услуги, чтобы помочь одеться. От  принесенных  вещей  Сергей
отказался, объяснив, что в своих  латах  он  везде  чувствует  себя  уютней.
Брадобрей ему не понадобился, так как с начала тренировок на  "Страннике"  у
землянина перестали расти волосы на лице, а  от  парикмахера  он  потребовал
только таз воды и расческу. Затем Сергей избавился от прислуги и сам  привел
себя в порядок, размышляя при этом над странными переплетениями своей жизни.
Едва одевшись, Сергей получил приглашение графа разделить с  ним  завтрак  и
послушно  последовал  за  молодой  дамой  в  пышном  платье,   которая   это
приглашение и принесла.
   Лерас, молодой,  бодрый  и  жизнерадостный,  ждал  землянина  за  большим
круглым столом, уставленным блюдами и бутылями  в  таком  разнообразии  и  в
таких количествах, словно хотел накормить целый полк. Как объяснил граф, все
предназначалось только для них двоих.
   - Очень рад, что могу хоть как-то  отблагодарить  вас  за  мое  спасение!
Признаюсь, дорогой друг: до сих пор вчерашняя драка приводит  меня  в  ужас!
Даже не знаю, как могло  случиться,  что  я  попал  в  самую  гущу  сражения
совершенно один, без гарнизона, без охраны, без  друзей,  и...  если  бы  не
вы...
   - Поверьте, граф, меня не за что благодарить.  -  Сергей  пожал  плечами,
подумав, что, пожалуй, не стоит доказывать Лерасу, насколько буквально нужно
понимать его слова. Правда звучала естественно скромно, как  обычное  "какая
мелочь - не стоит благодарности!". - Так получилось.
   - Угощайтесь!
   Оба приступили к еде.  Ели  золотыми  лопатками  и  щипцами  и  землянину
большого труда стоило  не  выглядеть  смешным.  Ни  одного  из  предложенных
кушаний Сергей не узнал. Все было обильно покрыто соусом, посыпано зеленью и
специями и так хитро сервировано, что землянин мог только догадываться,  что
пробует в очередной раз: растительное или мясное, рыбу или птицу. Во  всяком
случае, повара были мастерами своего дела, и,  если  бы  можно  было  просто
есть, обо всем забыв и ни о чем не думая, то Сергей не скоро  согласился  бы
встать из-за стола.
   - Пока вы спали, - говорил Лерас, накладывая на сушеную  хрустящую  корку
большого желтого овоща розовый крем,  пахнущий  рыбой,  и  поливая  все  это
грибным соусом. - Мне сообщили последние новости. Наша победа была полной  и
быстрой. Почти две тысячи расвердцев взяты  в  плен.  Уже  произведен  арест
главных бунтовщиков в городе, а сегодня днем весь свет Каборса отправится на
охоту за бандитами в Уирильский лес, их возглавит сам  Тимон.  Обещают,  что
там будет весело. Может быть, даже удастся поймать самого Гелма -  во  время
битвы ему опять удалось ускользнуть.
   - Гелма? - Сергей уже где-то слышал это имя.
   - Этот человек возглавлял конницу расвердцев, да  и  всю  армию  Расверда
тоже. Разве вы не слышали о нем? Он не раз уже уходил из рук правосудия,  но
теперь Тимон объявил, что поклялся Герцогу  поймать  Гелма  или  умереть,  а
значит Гелм уже пойман. Тимон из тех, кто всегда делает то, что хочет.
   - Гелм скрылся один? - Сергей вспомнил парня, командовавшего  отступавшим
отрядом.
   - Нет. С ним было еще человек семьсот-восемьсот...  Но  какое  это  имеет
значение? Будь их даже десять тысяч, теперь, когда в городе наведен порядок,
я мог бы выстоять против них одним своим гарнизоном. А здесь сейчас отборные
лучшие части Северной армии, не понесшие вчера особых потерь.  Судьба  Гелма
предрешена...
   Говорят, вчера вечером Гурс поспорил с Тимоном по поводу дня торжеств,  и
барон настоял на том, чтобы празднества начинались уже сегодня и длились все
время, пока он не покинет Каборса. Странный человек  -  вокруг  него  всегда
должен быть праздник, пусть даже по самому  нелепому  поводу.  За  это  Гурс
пообещал подготовить публичные казни бунтовщиков в таком виде, что  "у  всех
глаза на лоб выскочат от восторга". И тут и Тимон и Гурс сошлись во  мнении,
что пощадить хоть одного повстанца, значит дать поверить  всем  другим,  что
неповиновение воле самого Герцога  может  сойти  с  рук.  На  этот  раз  все
пленные, даже личные, должны будут предстать перед судом. Знать сперва  была
недовольна таким решением, но, когда нам пообещали выкупить  пленных,  а  не
отбирать их силой, и, надо сказать, по высокой цене, все успокоились...
   - А как же Лита?
   Лерас нахмурился, оторвавшись от еды.
   - Лита, это ваша блондинка?
   - Да. Я не собираюсь ее продавать.
   - Возможно, вам и уступят ее, как легионеру Золотого Легиона. Тимон может
послушать вас, если не будет  знать,  о  какой  девчонке  идет  речь...  Но,
Сергей, боюсь вам не из-за чего спорить.
   - Как это?
   - Лита еще не приходила в себя. Она бледна как смерть и едва дышит.
   - А как же знаменитый лекарь?
   - Сказал, что красавица потеряла слишком много  крови.  Он  промыл  рану,
наложил мазь, но говорит, что не в его власти предсказывать, выживет девушка
или нет. Я пообещал ему хорошую награду - думаю, он старался как никогда.
   - Я хочу посмотреть на нее.
   - Конечно! -  Лерас  с  готовностью  поднялся  на  ноги.  По  его  хлопку
прибежала прислуга. - Немедленно разыщите Порса!  Пусть  идет  к  больной  и
побыстрее!

ГЛАВА 8

   Галереи дворца с высоким сводчатым потолком привели землянина и  графа  в
башенку, находящуюся вдали от главных  покоев,  в  тиши  парка,  окружающего
дворец. Комнатка, куда Лерас  поместил  Литу,  была  небольшой,  но  чистой,
светлой, и казалась очень уютной. Окно  было  открыто,  и  в  комнате  витал
аромат цветов, росших под окном.  Беглый  осмотр  убедил  Сергея,  что  граф
действительно выделил для рабыни, как он, должно быть,  думал,  лучшее,  что
мог выделить.
   Лита лежала на большой мягкой кровати без одеяла.  Она  была  обнажена  и
лишь на ноге, на месте раны, топорщилась повязка  из  зеленой  ткани  да  на
груди  искрилось  красивое  ожерелье  из  мерцающего  темно-синего   сплава.
Вероятно, так  ее  оставили  после  осмотра  врача.  Сергей  наклонился  над
девушкой.
   Глаза Литы были закрыты, а дыхание почти  не  ощущалось.  Нежная  светлая
кожа,  сейчас,  казалось,  имела  синеватый  оттенок.  Красивое  тело   было
безжизненно. И лишь волосы сохранили свою свежесть и золотистый блеск.
   - Бедняжка! - Сергей вложил в это слово больше чувства, чем хотел бы.
   Лерас внимательно посмотрел на него и, не  выдержав,  сочувственно  отвел
взгляд. В это время вбежал лекарь - маленький подвижный чернокожий с мягкими
чертами лица. На нем были широкие шаровары, шитая золотом рубашка и парчовая
жилетка, и напоминал он скорее франта, чем  врача,  жертвующего  собою  ради
людей.
   - Чем ты нас обрадуешь, Порс? - обратился к лекарю граф.
   Пробормотав что-то, Порс подошел  к  больной.  Он  снял  повязку  с  ноги
девушки, обнажив  страшную  рану,  нанесенную  широким  наконечником  копья.
Осмотрев ногу, врач послушал сердцебиение, опять  занялся  раной  и  наконец
понуро повернулся к мужчинам.
   - Что? - почти шепотом спросил Сергей.
   - До вечера она не доживет.
   - Ты совершенно уверен? - строго спросил Лерас.
   - Что могу сделать я, если  сама  природа  отказывается  бороться  за  ее
жизнь? Ни одно живое существо не может выжить, потеряв столько крови.  Кровь
- это такая субстанция, которую очень легко извлечь и совершенно  невозможно
ввести обратно. Мои скромные усилия помогли больной дожить до утра, и это не
так мало, если еще учесть...
   - Но ведь она еще жива! - Сергей не мог отделаться  от  немного  наивного
земного убеждения своего времени и своего  возраста,  что  пока  в  человеке
теплится жизнь, за эту жизнь нужно бороться. Фатализм лекаря раздражал его.
   Парс только развел руками, поклонился графу и вышел.
   - Он действительно хороший лекарь. - сочувственно произнес  Лерас.  -  И,
поверьте, сделал все, что мог. Это правда...
   Сергей смотрел на Литу и не мог заставить себя поверить, что все кончено.
Не могло быть так, чтобы назло десяткам тысячелетий и биллионам парсеков они
встретились только для того, чтобы расстаться, едва  узнав  о  существовании
друг друга. Такого не могло быть!
   Лерас стоял рядом, глядя под ноги.
   - Оставь меня с ней. - хриплым от волнения голосом  попросил  Сергей,  не
замечая, что перешел на "ты".
   Граф кивнул и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
   И тогда Сергей в первый раз грубо нарушил устав. Он вскрыл  свою  аптечку
экстренной помощи, достал из нее  тюбик  с  мазью  и  осторожно  нанес  мазь
толстым слоем в глубокую рану на ноге Литы и вокруг  нее.  Затем  ритмичными
движениями пальцев стал  втирать  мазь  в  гноящуюся  ткань,  молясь,  чтобы
чудодейственное  лекарство  помогло.  Закончив,  он  в  волнении   поднялся,
понимая, что больше ничего сделать не может. Оставалось ожидать результатов,
толком не зная, есть ли надежда, и, если есть, то в чем она...
   Минут пятнадцать Сергею казалось, что все осталось по-прежнему, но  затем
он заметил, что кожа вокруг раны начинает вздуваться, а мышечная ткань  едва
заметно  подергивается.  Не  трудно  было  догадаться,  что   мазь   вызвала
активизацию деятельности клеток, ускорив их деление, рост и помогая бороться
с  инфекцией.  Сергей  вспомнил,  что  процесс  должен  был   регулироваться
программой  биоконтроля   космодесантника,   использовавшего   это   сильное
средство. Лита не имела подобной программы, и полагаться приходилось  только
на правильную естественную реакцию организма австрантийки.
   Минут  двадцать  с  раной  происходило  что-то  страшное,  землянин  даже
отвернулся, чтобы не  видеть  этого.  Но  уже  через  полчаса  процесс  стал
зат