рядом  с  Ланноном,
чтобы встретить нападающих в проходе.  Они  вчетвером:  Хай,  Ланнон  и  два
легионера - удерживали вход так долго,  что  перед  ним  образовалась  груда
мертвецов.
   Затем появились лучники, и первый залп стрел просвистел в проходе.
   Стрела попала легионеру в горло, и он упал, захлебываясь темной кровью.
   - Здесь нет укрытия, - закричал Хай. - Назад в храм. -  Они  побежали  по
проходу, а за ними  свистел  второй  залп.  Стрела  ударила  в  шлем  Хая  и
отскочила в стену, выбив  поток  искр,  другая  пробила  дыру  в  нагруднике
последнего легионера и застряла в его  позвоночнике.  Ноги  подогнулись  под
ним. Отчаянно он пытался ползти за Хаем, усилием воли таща свое искалеченное
тело.
   - Прошу твоей милости,  мой  господин,  -  закричал  он,  в  ужасе  перед
кастрирующим лезвием, перед тем, что ему, еще живому, вспорют  живот.  -  Не
оставляй меня им, святейшество.
   Хай затормозил и крикнул: "Беги, Ланнон. Я за тобой". И побежал назад,  и
ползущий легионер увидел его.
   - Баал да благословит тебя, святейшество! -  воскликнул  он  и  сорвал  с
головы шлем, склоняя голову и подставляя шею.
   - Иди с миром! - сказал ему Хай и одним ударом топора отрубил  голову,  и
тут  же  повернулся  и  побежал.  Стрела  попала  Хаю  в  лицо  под  глазом,
скользнула, разорвав щеку до кости. Она повисла, вцепившись  острием  в  его
плоть.
   Хай вырвал ее и побежал вслед за Ланноном.
   Вместе они  пересекли  пещеру  Астарты,  их  шаги  гулко  отдавались  под
куполообразными стенами;  обогнули  зеленый  неподвижный  бассейн,  достигли
входа в храм, и следующая волна стрел догнала их. Ланнон споткнулся,  и  они
были в храме.
   - Сможем мы продержаться здесь? - спросил Ланнон.
   - Нет. - Хай остановился, чтобы перевести дыхание. -  Архивы.  -  Тут  он
посмотрел на Ланнона. - Что с тобой, величество?
   - Я ранен, Хай. - Стрела торчала из щели в доспехах у левой подмышки, Она
торчала под таким углом, что Хай почувствовал холод отчаяния. Острие  стрелы
где-то в районе сердца. Рана смертельная, ни один человек не  может  от  нее
оправиться.
   - Что там? - спросил Ланнон. - Я не чувствую боли,  Хай.  Не  может  быть
слишком плохо.
   - Тебе повезло, - ответил Хай и обломил древко, оставив короткий  обломок
торчать из раны.
   - Пошли, - сказал он и повел Ланнона через храм к архивам.
   - Солнечная дверь? - спросил Ланнон.
   - Только в самом конце, - сказал Хай. -  Только  если  больше  ничего  не
останется. - И он провел Ланнона в каменный коридор.
   - Твое лицо. - Ланнон смотрел на Хая в мерцающем свете факелов, как будто
в первый раз увидел зияющую рану на щеке.
   - Неплохое украшение, - сказал Хай, отрывая  полосу  от  одежды  и  делая
грубую перевязь для левой руки Ланнона.
   - Можешь пользоваться ею? - спросил он, и Ланнон  несколько  раз  сжал  и
разжал пальцы.
   - Хорошо, - кивнул Хай и взял острие щита Ланнона в левую руку.
   Перевязь поможет выдержать вес.
   Хай наклонил голову, прислушиваясь к шагам,  голосам  и  звону  оружия  в
храме Астарты.
   - Они идут, - сказал он. - Искать проход будут недолго.
   И тут же первый из  них  показался  из  комнаты  стражи  и  всмотрелся  в
помещение архива. Мерцающий свет и  дым  от  факелов  преувеличивали  размер
этого человека. Он казался огромным, черным, блестящим от жира и  краски,  и
Хай ощущал его запах, теплый гниловатый, как запах хищной кошки.
   Хай вышел из углубления в стене и на венди выкрикнул вызов. Воин  понесся
по коридору на Хая, и их щиты столкнулись с грохотом.
   Хай почувствовал, как копье впилось ему в бок, но острие топора врубилось
глубоко, до кости, и воин упал.
   Ланнон, хромая, вышел из углубления и встал слева от Хая, они перешагнули
через дергающийся труп и пошли по коридору навстречу потоку черных тел.

***

   Манатасси стоял в храме Астарты. Была полночь, но в  залах  горело  много
факелов, толпились воины, их было так много, что Манатасси  приказал  снести
внешние стены храма, чтобы дать им доступ к входу в туннель.
   Темный злой каменный рот уже проглотил множество его людей, два  опетских
дьявола продолжали держаться, вопреки всем усилиям выбить их.
   Даже сейчас из входа в коридор вытягивали мертвых и смертельно раненых. У
одного из них правая рука была отрублена по локоть. Он не издавал ни  звука,
прижимая обрубок к груди, но глаза его в свете факелов казались огромными  и
белыми.
   Манатасси знал, какое оружие нанесло эту рану, и в нем горячо  вздымались
гнев и ненависть, отгоняя суеверный страх.
   Он достаточно узнал о богах Опета, будучи рабом, чтобы представлять  себе
их огромную силу, их мощь и жестокость. Он  боялся  их  и  знал,  что  стоит
сейчас в их святилище, в их крепости.
   Он вспомнил рассказы о подземелье за храмом Астарты  и  о  том,  что  его
охраняет смертельное проклятие.
   Конечно, именно поэтому они скрылись здесь, в этом священном месте.
   Гнев его остыл, охлажденный суеверным страхом. Он знал,  что  белые  боги
смотрят на него. Он хотел покончить со всем, уничтожить это  место  и  уйти.
Однако двое обреченных упрямцев не давали ему это сделать.
   - Огонь! - приказал он. - Выкурите их из логова, как собак.
   У входа в туннель разожгли костер и  завалили  его  зелеными  ветвями,  и
густой едкий дым заполнил храм и туннель. Они  окружили  выход  из  туннеля,
кашляя и задыхаясь в дыму, и держали оружие  наготове,  зная,  что  ни  один
человек не выдержит там. Эти двое должны выйти. Но прошел час,  и  никто  не
двигался в дыму.
   Костер превратился в груду тлеющих углей, дым постепенно рассеялся.
   Манатасси приказал залить угли водой из бассейна, и все снова смотрели  в
темный туннель, откуда выплывали клубы дыма.
   Пол коридора был усеян телами, но никаких признаков жизни не было.
   Манатасси подавил суеверный страх и внезапно выхватил у одного из  воинов
факел. Держа его высоко над головой, он  переступил  через  горячие  шипящие
угли и вошел в проход.
   Он пробирался между мертвыми, и пол был покрыт кровью и лип к  его  голым
ногам. Факел бросал желтый свет в ниши с  полками,  нагруженными  кувшинами.
Манатасси знал, что в этих глиняных кувшинах. Он часто помогал Хаю в  работе
со свитками.
   Он искал Хая, но того не было. Только черные тела и пустые ниши.
   Манатасси дошел до конца коридора и остановился у стены с гравировкой. Он
знал, что это изображение бога солнца, и храбрость его растаяла перед  явным
доказательством божественного вмешательства.
   Что-то блеснуло на полу в свете факела.
   Манатасси сдержал выкрик.  Это  был  топор  с  грифами,  положенный,  как
подношение, перед изображением бога, - и проход был пуст.
   Они ушли к своим богам. Они обманули его,  не  дали  ему  отомстить,  ему
угрожает  смертельная   опасность,   он   вступил   в   прямую   вражду   со
сверхъестественными силами.
   Манатасси начал пятиться, пока изображение бога не  слилось  с  темнотой,
потом повернулся и выбежал в зал  храма  Астарты.  Остановился  и  посмотрел
назад, на вход в туннель.
   - Отыщите среди освобожденных рабов каменщиков. Замуруйте вход. Это  зло.
Запечатайте его.
   Кинулись бегом выполнять его приказ, и храбрость Манатасси,  его  гнев  и
ненависть вернулись к нему.
   - Я уничтожу зло. Я проклинаю это место, эти утесы. Мое  проклятие  будет
жить вечно. - Голос его перешел в крик. - Сожгите его. Сожгите все.
   Уничтожьте его. Зло должно быть  уничтожено  на  земле  и  в  умах  людей
навсегда.
   Каменщики замуровали вход в  усыпальницу  царей.  Они  работали  со  всем
искусством, какому их обучили люди Опета, и когда они закончили, вход исчез.
   Затем Манатасси уничтожил город. Он перебил всех его жителей до единого и
побросал тела в огонь, который горел в городе много дней. Потом посмотрел на
стены и башни и  указал  на  них  своей  железной  лапой.  Их  разобрали  на
отдельные блоки. Стены, и башни, и прекрасный храм Астарты.
   Дошли до фундаментов. Сняли все плиты, вымостившие улицы и площади.
   Разобрали каменные причалы в гавани. Работая, как миллион  муравьев,  они
снесли город, так что от него не осталось  и  следа.  Все  обтесанные  камни
перенесли в пещеру и утопили в бездонном зеленом бассейне. Взяли весь  город
и отдали богине - и бассейн был так глубок или богиня так жадна,  что  город
был проглочен без следа, а уровень зеленой воды не поднялся даже на палец.
   Когда Манатасси пошел на восток  от  Опета,  чтобы  завершить  разрушение
империи, он не оставлял за собой ничего, кроме  груд  пепла,  который  ветер
разносил, смешивая с пылью.
   Манатасси прошелся своими отрядами, как сетью, по всем четырем  царствам,
он приказал уничтожить все следы городов, шахт  и  садов,  созданных  людьми
Опета. Но ненависть его горела теперь низко, как лесной огонь, когда деревья
сожжены.  Ненависть  оставила  его  пустым,  почерневшим  и  умирающим,  его
огромный корпус напоминал пустую шелуху, даже дымящиеся желтые  глаза  стали
пустыми и безразличными.
   Он пришел к  Зимбао,  большому,  окруженному  стенами  городу  срединного
царства, и люди Опета были мертвы. Город,  подобно  его  собственному  телу,
лежал пустым и покинутым.
   Манатасси завернулся в меховую мантию и лег у костра, а на утро тело  его
было застывшим и холодным.
   Его похоронили за  стенами,  и  начались  ссоры  и  раздоры,  потому  что
Манатасси не оставил  наследника.  Каждый  его  генерал  считал  себя  самым
главным, и армия Манатасси распалась на сотни враждующих племен.
   Со временем Манатасси и город Опет исчезли из памяти людей.

***

   Когда бушмен Ксаи состарился и понял, что умирает, он вернулся в Опет.
   Озеро уменьшилось и на двадцать миль отступило от  красных  холмов,  воды
его стали солоноватыми, мелкими и теплыми.
   Ксаи прошел по месту, где стоял храм  Баала,  не  узнавая  его,  пока  не
увидел расселину в скале, ведущую к храму Астарты.
   Он поселился у бассейна, развел небольшой костер и сидел, бормоча что-то,
как обычно старики. Он вспоминал,  воспоминания  развертывались  перед  ним,
грандиозные и величественные, и он решил задержать их.
   На поясе у него висело  множество  горшочков,  каждый  закрыт  деревянной
пробкой. Он подошел к задней стене пещеры.
   На самом гладком  месте  стены  углем  он  начертил  фигуру.  Он  работал
медленно и тщательно, с большой любовью.
   Потом смешал краски и начал раскрашивать гордую богоподобную фигуру белое
лицо, рыжая золотая борода,  величественно  выступающая  мужественность.  Он
работал, и ему казалось, что он слышит призрачные голоса глубоко в скале,  в
усыпальнице царей.
   - Хай, мне холодно. Окажи мне услугу, старый друг. Протяни  руку  дружбы,
как предсказала пророчица.
   - Не могу, Ланнон. Я не могу это сделать.
   - Мне холодно и больно, Хай. Если ты меня любишь, сделай это.
   - Я люблю тебя.
   - Лети для меня, Птица Солнца.
   Старик работал, ветер свистел и вздыхал в утесах, его  вздохи  напоминали
вздохи человека, утратившего свою любовь и свою землю, который отказался  от
своих богов и оказал последнюю услугу  другу.  Вздыхая  так,  он  взял  меч,
покрытый кровью своего друга, прочно закрепил рукоять в щели каменного пола,
направил острие себе в сердце и упал на лезвие.

   РЭНД ДЭЙЛИ МЕЙЛ 27 мая
   Смерть финансиста мультимиллионера
   Лорен Стервесант умирает от загадочной болезни

   Ботсвана, суббота. Известный  миллионер,  финансист  и  спортсмен  мистер
Лорен Стервесант, из Клайн Шуур, Сандаун,  Йоханнесбург,  умер  здесь  вчера
после недолгой болезни.
   Мистер  Стервесант  навещал  раскопки  недавно  найденного  карфагенского
города в Ботсване. Руководитель  экспедиции  доктор  Бенджамин  Кейзин  тоже
заболел, Считается, что болезнь заразна.
   Доктора  Кейзина  самолетом  переправили  в  Йоханнесбург.  Представитель
больницы заявил, что его состояние критическое.

   ФАЙНЭНШИАЛ ГАЗЕТТ 28 мая
   Акции Англо-Стервесант падают на 97 пунктов
   Паника на бирже

   Холланд стрит, понедельник. Сегодня, вслед за сообщением о смерти мистера
Лорена Стервесанта, председателя  Англо-Стервесант,  акции  компаний  группы
Стервесант на Йоханнесбургской фондовой бирже резко упали.

   СТАР 3 июня

   Йоханнесбург, пятница. Сегодня после десяти дней  комы  доктор  Бенджамин
Кейзин пришел в сознание, по заявлению представителя больницы.
   Доктор Кейзин - директор Института антропологии и африканской предыстории
и первооткрыватель древнего карфагенского города Опет. Он страдает от редкой
формы грибковой инфекции, полученной в ходе раскопок.
   Сегодня доктора Кейзина навестила его ассистент  доктор  Салли  Бенейтор,
которая  сказала,  что  "доктору  Кейзину  гораздо  лучше,  но  он   страшно
переживает смерть мистера Стервесанта".

   СТАР 6 сентября
   Брак известных археологов

   Кейптаун,  пятница.  Открыватель  города  Опет  доктор  Бенджамин  Кейзин
женился на своей ассистентке Салли  Бенейтор.  Сегодня  состоялась  короткая
гражданская церемония.  Новобрачная  сообщила,  что  они  намерены  провести
медовый месяц на раскопках древнего города Опет.

   ТАЙМС 20 апреля
   Награждение археолога

   Лондон, суббота. Сегодня в Королевском Географическом обществе состоялось
экстраординарное общее собрание, на  котором  доктор  Бенджамин  Кейзин  был
награжден высшей наградой Общества - медалью ее основателя и покровителя.
   После собрания  состоялась  короткая  церемония,  во  время  которой  был
вывешен портрет доктора Кейзина работы известного художника Пьетро Анниоли.
   Доктора  Кейзина  сопровождала  его  супруга,  доктор  Салли  Кейзин,   в
девичестве Бенейтор, которая также хорошо известна в кругах археологов.
   Супруги проведут две недели отпуска в  Британии  и  на  континенте  перед
возвращением в Африку.