о.
   - Уберите ее отсюда, - взревел Ланнон. - Уберите от меня эту ведьму!
   Хай сделал быстрый знак верховной жрице, потом  рабу,  чтобы  тот  принес
новую чашу с вином Ланнону, еще одного послал за лютней.
   После третьей песни Хая Ланнон снова начал смеяться.

***

   Накануне выхода легионов из Зенг-Ханно Хай послал за верховной  жрицей  и
послушницей Танит. Прошло пять дней с ее  пророчества  Ланнону  Хиканусу,  и
потребовалась вся сила воли Хая, чтобы не послать за ней раньше.
   Она показалась ему еще более свежей и милой, чем он помнил. Жрица  сидела
в тени, а Хай прогуливался с Танит по стенам  города,  с  одной  стороны  им
видны были улицы и дворы, где армия готовилась к маршу, с другой -  лесистые
холмы и террасы, где рабы ухаживали за аккуратными виноградниками и садами.
   - Я указал преподобной матери, чтобы ты с конвоем была  отправлена  через
срединное царство в Опет. Ты поедешь с женами короля, а в Опете будешь  жить
с жрицами Астарты - и ждать моего возвращения.
   - Да, мой господин. - Скромный тон противоречил дерзкому выражению  лица.
Хай остановился и посмотрел в ее зеленые глаза, она спокойно  выдержала  его
взгляд, слегка улыбаясь.
   - Ты действительно обладаешь даром, Танит?
   - Не знаю, мой господин.
   - Что означали твои слова царю?
   - Не знаю. Эти слова приходят в  мой  мозг  непрошеными.  Я  не  могу  их
объяснить.
   Хай кивнул и молча пошел дальше. В  этой  девушке  какая-то  трогательная
невинность, вместе с ясным  разумом  и  солнечным  нравом,  которому  трудно
противостоять. Хай снова остановился, она ждала, чтобы он заговорил.
   - Ты любишь богов, Танит?
   - Да.
   - Ты веришь, что я избран ими?
   - Да, святой отец, - ответила она с таким убеждением, с такой  прозрачной
честностью и уважением, что сомнения Хая рассеялись.
   Несомненно, она инструмент, который он сможет  использовать,  если  будет
искусно им владеть.
   - Какова твоя судьба, Танит? - неожиданно спросил он.
   - Я не вижу ее, - ответила она, но заколебалась, и впервые Хай ощутил  ее
неуверенность. - Но я знаю: наша встреча - часть этой судьбы.
   Хай чувствовал, как бьется его сердце, но ответ его прозвучал резко:
   "Осторожно, дитя. Ты жрица, посвященная богине. Ты знаешь, что нельзя так
говорить с мужчиной".
   Танит опустила глаза, и щеки ее покраснели.  Мягкий  локон  темных  волос
коснулся щеки, и  она  убрала  его  рукой.  Хай  почувствовал  отчаяние.  Ее
присутствие причиняло ему физическую боль: как бы велика ни была его  жажда,
он никогда не сможет ее удовлетворить. Она принадлежит богам, она  запретна,
неприкосновенна.
   - Ты знаешь это, - строго предупредил ее Хай. - Не шути с богами.
   Она скромно посмотрела на него, но Хай готов был  поклясться,  что  в  ее
зеленых глазах смех и поддразнивающая насмешка.
   - Святейшество, ты меня не понял. Я не имела в виду мужчину и женщину.
   - Что тогда? - спросил Хай, разочарованный, испытывающий  пустоту  от  ее
ответа.
   - Мы узнаем ответ, когда встретимся  в  Опете.  святейшество,  прошептала
она, и Хай понял, что месяцы до этой встречи для него будут медленными.

***

   Ланнон стоял над глиняным ящиком, в котором  находилась  рельефная  карта
местности у  большой  реки.  На  востоке  вздымались  Облака  Баала  могучий
водопад, там река на сотни футов падает в темное ущелье, и брызги ее  высоко
поднимаются в небо, и над равниной постоянно стоит облако (Водопад Виктория.
- Прим.  автора).  Отсюда  река  течет  в  глубоком  ущелье,  это  жаркое  и
нездоровое место, с каждой  стороны  возвышаются  крутые  скалистые  берега,
густо поросшие лесом и богатые стадами, приносящими  слоновую  кость.  Через
шестьсот миль к востоку река вторгается  в  территорию  дравов  и  течет  по
широкой аллювиальной равнине, которая затопляется в сезоны дождей. И наконец
через десятки устьев, развернувшихся веером, река впадает в восточное море.
   Ланнон указывал  на  особенности  местности  на  карте  своим  генералам,
изредка обращаясь за подтверждением к  командирам  гарнизонов,  стоявших  на
реке последний год. В большой кожаной палатке собралось двадцать человек,  и
бока палатки подняли, чтобы дать вход сухому ветру и открыть вид на  широкую
долину перед лагерем. Саму большую реку не было видно:  ее  скрывали  густые
заросли деревьев на берегу. Среди ветвей иногда виднелось  отражение  солнца
от  воды.  Далеко  на  севере  противоположный  берег  поднимался  туманными
голубыми холмами.
   -  Наши  шпионы  отметили  главные  поселки  племен.  Они  расположены  в
предгорьях, на расстоянии дневного  марша  от  большой  реки.  Важно,  чтобы
нападение на них совершалось одновременно.
   Он назначил каждому командиру цель, указал место переправы через  реку  и
маршрут отхода.
   - На обратном пути опасности нападения не будет, если мы в первый же день
сломим их дух. Все племена воюют друг с другом и на помощь не  рассчитывают.
Единственная возможность нашей  неудачи:  если  они  будут  предупреждены  и
разбегутся перед нашим ударом.
   Он  подробно   объяснил   план   действий,   остановился   на   снабжении
продовольствием и боеприпасами и назначил дату начала нападения.
   - Двенадцатый день начиная с сегодняшнего. У каждого  легиона  достаточно
времени, чтобы переправиться через реку и добраться до поселка варваров.
   Хай провел свой шестой легион Бен-Амон по берегу  большой  реки  в  Сетт,
крепость и небольшим гарнизоном. Здесь он разместил  легион  в  густом  лесу
деревьев  мопана,  которые   не   дадут   возможность   увидеть   солдат   с
противоположного берега. Днем костры жечь было запрещено, ночью их тщательно
закрывали, легионеры строили плоты для  переправы.  Сильные  весенние  дожди
подняли уровень реки, и переправиться вброд было невозможно.
   Маго Теллема, командир  гарнизона,  высокий  лысеющий  человек,  лишенный
иллюзий, с пожелтевшими от эндемической на берегах реки  лихорадки  кожей  и
глазами был трогательно рад обществу Хая  в  дни  ожидания,  а  Хай  находил
интересными сообщаемые им сведения, и поэтому они ежедневно ужинали  вместе:
Хай выставлял вино, большой запас которого он привез из Зенга.
   - Как ты приказал, я сохранил обычное число патрулей.
   - Хорошо. - Хай кивнул над блюдом с печеной речной рыбой и диким рисом. -
Заметили ли они усиление активности в связи с нашим прибытием?
   - Нет, святейшество. Прошлой ночью отряд в несколько сот человек  пересек
реку и напал на один из моих постов. Мы их отогнали, убив пятьдесят человек.
   - А чего они добиваются этими рейдами?
   - Оружие. И пытаются оценить наши силы.
   - На всей границе такая активность?
   -  Нет,  святой  отец.  Но  тут,  в  Сетте,  против  нас  одно  из  самых
воинственных племен, венди, они исключение. Вы помните, наверно, как  четыре
года назад они пересекли реку целым войском  в  20  000  человек,  истребили
здешний гарнизон и вторглись в долину...
   - Да, - прервал Хай - Я был со своим легионом, когда мы встретили их  под
Бхором.
   - А! конечно. Я вспомнил, что ваш легион был в почетном списке.  Командир
рассмеялся. - Из этих 20 000 ни один не вернулся за реку.
   - Но они хорошо сражались - для язычников, - признал Хай.
   - Верно, святейшество, и в этом отношении они исключение, а за  прошедшие
годы они стали еще сильнее.
   - Ты видел их город?
   - Нет, святейшество, но у меня много шпионов. Город расположен на  первых
склонах северных холмов, там, где с плато  спускается  приток  большой  реки
Кал.
   - Каково его население?
   - Не менее 50 000.
   - Так много! - Хай с набитым рыбой ртом смотрел на командира.
   - Это многочисленное племя, и не  все  они  живут  в  городе.  Они  пасут
большие стада скота на равнинах.
   - Город укреплен?
   - Это всего лишь большое скопление хижин, святейшество. Вокруг  некоторых
домов ограда, но она лишь защита от диких животных.
   Раб наполнил снова вином чашу Хая и убрал пустое блюда. Хай взял  чашу  в
руки  и  задумчиво  посмотрел  на  темную  красную  жидкость.  Его  молчание
встревожило командира, который вдруг спросил:
   - Правда ли, что завтра сюда приезжает царь?
   - Да. В этом рейде Ланнон Хиканус пойдет с моим легионом.
   - Я никогда не был представлен ему, - сказал собеседник, и Хай подумал  о
карьере  пожилого  офицера,  который,  лишенный   знатного   покровителя   и
богатства, всю службу провел в отдаленной дикой местности.
   -  Я  представлю  тебя  ему,  -  пообещал  Хай  и   увидел   трогательную
благодарность в глазах офицера.
   Одна из бирем,  патрулировавших  реку,  под  покровом  ночи  высадила  на
противоположный берег сотню топорников и лучников, и  еще  до  рассвета  они
натянули линии через реку.
   В этом месте река достигала трехсот шагов в ширину - грязно-серый  водный
поток между крутыми берегами, поросшими лесом, тростником и кустами. На реку
спустили плоты и прикрепили их  к  натянутым  линиям.  Легион  переправлялся
группами по пятьдесят человек, а слоны легко  шли  в  брод,  таща  за  собой
плоты.
   Переправа  была  хорошо  отработанным  делом:  не  в  первый  раз  легион
пересекал большую реку. Было несколько небольших происшествий:  два  гоплита
свалились с плотов и тут же утонули под тяжестью своего вооружения, один  из
плотов перевернулся, сбросив людей и вооружение в мелкую воду у  берега,  но
все благополучно добрались до берега, у одного  легионера  рука  застряла  в
линии, на которой тянули плот, и ее отрезало по  локоть,  но  вся  переправа
закончилась к середине утра, и Ланнон повернулся к Хаю:
   - Прекрасно  сделано,  моя  Птица  Солнца.  Теперь  объясни  мне  порядок
следования.
   Хай оставил одну из когорт охранять переправу  и  припасы:  груду  сухого
мяса  и  зерна   в   кожаных   мешках.   Возвращаясь,   легионеры   устанут,
проголодаются, может быть, их будут преследовать, а если  все  пройдет,  как
задумано, прибавятся тысячи ртов, которые тоже нужно будет кормить.
   Затем под укрытием заслона из легкой пехоты и лучников он  начал  марш  к
городу варваров Калу. Вот где проявились  недели  тренировки  и  закалки  во
время марша из Зенг-Ханно. Хотя местность была пересеченной, густо  поросшей
лесом, легион двигался быстро, проходя каждый час по пять миль.
   Впереди шли разведчики, обеспечивавшие  внезапность  нападения:  ни  один
встреченный не мог предупредить город. Несколько сотен встреченных пастухов,
охотников и собирателей корней были уничтожены внезапным  залпом  стрел  или
ударами топоров. Тела их оставались лежать вдоль дороги, и солдаты проходили
мимо, даже не бросая на них взгляда. Хай видел, что местные жители -  рослые
люди в набедренных повязках из звериных шкур,  с  племенными  царапинами  на
лице и груди. Как  и  у  большинства  жителей  севера,  кожа  у  них  темная
синевато-черная. У  некоторых  зубы  искалечены,  заострены,  как  у  акулы,
мужчины вооружены копьями и большими топорами с лезвием в форме полумесяца.
   После наступления тьмы легион остановился,  поужинали  холодным  мясом  и
просовыми лепешками из сумок, а подносчики вина ходили меж рядами,  наполняя
чаши.
   - Смотри, - Хай коснулся плеча Ланнона и указал на северные холмы.
   Небо светилось, как будто луна всходила в необычном месте. Это  отражение
от тысяч кухонных костров.
   - Богатый урожай, - кивнул Ланнон. - Как и предсказала ведьма.
   Хай при упоминании Танит поежился, но промолчал.
   - Ее слова меня беспокоят, я много ночей думал над ними. -  Ланнон  вытер
жирные пальцы и губы, прежде чем потянуться за чашей вина.  -  Она  приносит
смерть, тьму и измену друга. - Он ополоснул рот  вином  и  выплюнул  его  на
землю, прежде чем напиться.
   Хай сказал: "Она не приносит, просто ответила на вопрос".
   Но Ланнон возразил: "Я считаю ее злом".
   - Государь! - воскликнул Хай.
   - Пусть тебя не вводит в заблуждение хорошенькое личико, Хай.
   - Она молода, невинна, - начал он,  но  видя,  что  Ланнон  наклонился  и
всматривается ему в лицо, смолк.
   - Что она для тебя, моя Птица Солнца?
   - Как девушка - ничто. Да и  как  можно  иначе  -  ведь  она  принадлежит
богине. - Хай отрекся от своей любви, и Ланнон скептически хмыкнул.
   - Ты мудр во всем,  кроме  женщин,  друг  мой.  Позволь  мне  быть  твоим
руководителем.
   - Ты добр, как всегда, - сказал Хай.
   - Держись от нее подальше, Хай. Тебя предупреждает человек, который  тебя
любит: она не принесет тебе ничего, кроме горя.
   - Мы достаточно отдыхали, - Хай  встал  и  приспособил  петлю  топора  на
плече. - Время продолжить марш.
   После полуночи перевалили линию низких холмов,  и  перед  ними  открылась
широкая равнина, пересекаемая рекой Кал. Равнина была  залита  серебряным  и
голубым лунным светом, и дым от десяти тысяч  кухонных  костров  расстилался
над рекой, ***

   Костры превратились  в  тусклые  красные  пятна,  разбросанные  по  всему
городу, темные бесформенные хижины были поставлены  без  всякого  плана  или
порядка - огромное собрание примитивных жилищ.
   - Он оценил население в 50 000 - и не ошибся. - Хай посмотрел  на  город.
Стоявший рядом Ланнон спросил:
   - Как ты собираешься действовать? - Хай улыбнулся в лунном свете.
   - Ты научил меня охотиться на дичь, мой царь.
   Пришли за приказами командиры когорт,  в  плащах,  шлемах,  молчаливые  и
серьезные. Хай приказал разместить с востока тонкий слой легких пехотинцев и
прикрывающих их лучников.  Днем  разведчики  захватили  около  4  000  голов
низкорослого скота, принадлежащего венди.
   - Возьмите скот с собой. Помните трюк,  который  использовал  Ганнибал  в
Италии? Он нам послужит и здесь.
   Когда Хай объяснил свой план, Ланнон радостно рассмеялся и хлопнул его по
плечу. "Лети для меня, Птица Солнца".
   - Рычи для меня,  Великий  Лев.  -  Хай  улыбнулся  в  ответ,  надевая  и
застегивая шлем.
   Хай провел незаметно 4 500  своих  тяжелых  пехотинцев  и  топорников  на
восток и расположил их полумесяцем на краю леса за городом. Потом  поспал  с
час и, когда его разбудил центурион, Хай  почувствовал,  что  все  его  тело
застыло и промокло от ночной росы и холода.
   - Приготовиться! - негромко приказал он, и этот  приказ  был  передан  по
рядам. В лесу началось еле заметное движение: легионеры подвешивали  топоры,
мечи и луки и брали в руки тяжелые деревянные дубины, которые  употребляются
при взятии рабов.
   Хай и Ланнон пошли на командный пункт в центре линии, запахиваясь в плащи
и разминая затекшие мышцы.
   Хай посмотрел на спящий город, и в  нос  ему  ударили  запахи  древесного
дыма,  пищи  и  человеческих  экскрементов  -  кислые  запахи  человеческого
поселения. Город спал, только где-то лаял одинокий пес да  плакал  капризный
ребенок.
   Хай негромко сказал: "Пора". Ланнон кивнул. Хай повернулся и отдал приказ
одному из центурионов. Тот наклонился к глиняному  горшку  с  огнем,  раздул
пламя и сунул в него связку пропитанных смолой тряпок, привязанных  к  концу
стрелы. Когда тряпки разгорелись, он наложил стрелу на тетиву  и  пустил  ее
высокой параболой в темное небо. Вдоль всей линии  сигнал  был  повторен,  в
темноте ярко сверкнули горящие стрелы, но тишина не была нарушена,  и  город
продолжал спать.
   - Они не выставили ни охраны, ни постов - ничего, -  презрительно  сказал
Ланнон.
   - Варвары, - тихо заметил Хай.
   - Они заслуживают рабства.
   - Да, им лучше быть рабами, чем свободными людьми, - согласился Хай.
   - Мы их одеваем, кормим, показываем истинных богов.
   Ланнон кивнул. "Мы пришли, чтобы вывести их из тьмы на свет солнца".
   - И взвесил тяжелую дубину в правой руке.
   На востоке из леса неожиданно показалась ревущая масса взбешенного скота.
На рогах животных горели травяные факелы, смоченные смолой.  За  собой  скот
тащил горящие ветви. Животных гнал ужас и линия кричащих солдат.  Вся  сцена
превратилась в ад пыли, дыма и пламени. Стадо  влетело  в  город,  обрушивая
хрупкие хижины, поджигая их, растаптывая  ничего  не  понимающих  обнаженных
венди, выскакивавших из своих жилищ. Сзади  бежали  воины,  обрушивая  удары
дубин на выживших и оставляя их лежать в пыли.
   В городе начались крики, слышались вопли тысяч испуганных голосов.
   Хай слышал  топот  копыт,  видел  взрывы  желтого  пламени,  столбы  искр
вздымались в темное небо: это горели сухие хижины.
   - Держите линию! - приказывал он стоявшим  поблизости.  -  Не  оставляйте
щелей в сети, иначе рыба уйдет в них.
   Ночь наполнилась движением, шумом,  пламенем.  Огонь  быстро  разгорался,
освещая сцену мерцающим желтым светом, с  криками  метались  венди,  на  них
надвигались мрачные линии захватчиков. Взметались и опускались дубины,  звук
их ударов напоминал  работу  дровосека  в  лесу.  Жители  города,  черные  и
обнаженные, падали и лежали неподвижно или дергались с воплями и воем.
   Женщина с ребенком, прижатым к груди, увидела приближавшуюся безжалостную
линию, заметалась, как корова,  согнанная  с  лежбища,  и  вбежала  прямо  в
пылающую хижину.  Она  вспыхнула,  как  факел,  волосы  ее  взорвались,  она
крикнула раз и упала, неотличимая  от  пепла.  Хай  видел  это,  и  кровавое
безумие оставило его, сменилось отвращением и отталкиванием.
   - Тише! - крикнул он. - Легче удары дубинами! -  И  вот  в  этом  ужасном
смятении медленно стал возникать  порядок.  Надсмотрщики  строили  пленников
рядами, пехота прочесывала город, огни догорали, оставив дымящиеся груды.
   Пришел рассвет, гневный и красный, повсюду стояли столбы дыма. Когда  Хай
пропел приветствие  Баалу,  вопли  и  стоны  рабов  смешивались  с  голосами
легионеров.
   Хай торопился, организуя отход. Две когорты  под  командованием  молодого
Бакмора уже двинулись к большой реке, гоня перед собой захваченный скот. Хай
предположил, что всего захвачено не менее 20 000  этих  низкорослых  местных
животных. Бакмор в соответствии с приказом Хая должен был  переправить  скот
через реку и немедленно вернуться, чтобы прикрывать отход.
   Теперь необходимо было заставить двинуться длинную колонну рабов.
   Легион от реки к городу шел полдня и  ночь,  обратная  дорога  займет  не
менее двух-трех дней. Вновь пойманных рабов нужно заковать, не  привыкшие  к
цепям, они будут двигаться медленно, задерживая всю колонну. Любая  задержка
опасна и делает тяжело нагруженный легион уязвимым для ответного удара.
   Один из центурионов, с выпачканной в саже одежде и с  сожженной  бородой,
обратился к Хаю: "Мой господин".
   - Что?
   - Рабы. Среди них мало молодых мужчин.
   Хай повернулся к черной массе. На рабов надевали легкие,  предназначенные
для марша цепи, прикрепленные к ошейникам, как у собак в своре.
   - Да. - Теперь он и сам видел, что это в основном женщины и дети.
   Надсмотрщики уже отобрали стариков и калек, и среди оставшихся  оказалось
очень мало мужчин в возрасте воинов.  Хай  выбрал  сообразительного  на  вид
подростка и обратился к нему на разговорном языке венди.
   - Где воины? - Подросток испуганно посмотрел на него, потом опустил глаза
и не ответил. Центурион начал извлекать  меч,  при  скрежете  стали  мальчик
опять испуганно поднял голову.
   - Еще немного крови ничего не значит, - предупредил его  Хай,  и  мальчик
сказал:
   - Все ушли на север охотиться на буйволов.
   - Когда они вернутся?
   - Не знаю, - мальчик выразительно пожал плечами, и Хай  понял,  что  надо
торопиться еще больше. Боевые отряды венди остались  нетронутыми,  а  столбы
дыма привлекут их, как запах мяса привлекает стервятников.
   - Поднимай их, быстрее в путь, - приказал  он  центуриону  и  заторопился
дальше. Из дыма показался Ланнон в сопровождении своей охраны и оруженосцев.
Один взгляд на его лицо предупредил  Хая:  лицо  царя  покраснело  и  грозно
хмурилось.
   - Ты приказал надсмотрщикам оставить в живых тех, кого они отбраковали?
   - Да,  государь.  -  Неожиданно  Хаю  опротивели  вспышки  раздражения  и
приступы гнева царя, теперь есть более важные дела.
   - По какому праву?